Godfrey Midhurst, Megan Rowstock
19.04.1996
Хогвартс, класс музыкиИногда люди забывают, как разговаривать друг с другом. Даже если они друзья детства.
19.04.96. Потому что искусство поэзии требует слов
Сообщений 1 страница 15 из 15
Поделиться129.05.21 11:58
Поделиться229.05.21 13:01
Когда вопрос музыки встал ребром, а "невинные" батончики Уизли перестали отзываться в организме рвотными позывами, Годфри пришлось собрать свою волю в кулак и отправиться на поиски Ровсток. У них планировалась операция, достойная самых захватывающих криминальных историй, настоящий зверский налёт на имущество клуба Селестины Уорлок. Мидхерсту, в принципе, было абсолютно наплевать, откуда возьмется граммофон, лишь бы взялся. Без музыки уже хотелось лезть на стенку и выть, как в лучших песнях Оргии. Или хотя бы явиться к Салливану (который даже имени его запомнить не может) и послушать хоть одну его репетицию. Но лучше, конечно, достать граммофон.
На пути к заветному было только одно препятствие, но довольно существенное. Имя ему, а точнее, ей, Меган Ровсток. Годфри не мог сказать, почему и в какой момент они из друзей детства, готовых залезть в любую дыру и вытаскивать друг друга из передряг, превратились в просто знакомых, изредка кивающих друг другу в коридорах или на уроках. Просто так случилось. Общение постепенно пошло на спал, уступив место новым приятелям, новым впечатлениям и новым интересам. И в какой-то момент Годфри понял, что они оказывается совсем не знают друг друга.
В пятницу Меган можно застать в кабинете музыки. Мидхерст знал об этом, но никогда не пользовался, даже если думал об этом. Потому что... что он скажет? Привет? Поговорит о погоде? Как глупо это выглядело бы. И вот, пришлось не думать о том, как он будет смотреться со стороны, и просто идти.
Пришлось потоптаться немного у двери, ожидая, когда все, кто находился внутри, выйдут, и молить Мерлина, чтобы Ровсток немного задержалась. Кто-то поздоровался с Годфри, он сказал дежурное "привет" в ответ, плохо представляя, кто перед ним. Да и пес с ними, в общем-то. И всё-таки сегодня Мидхерсту повезло, потому что Меган ему удалось поймать в классе одну. Как будто даже мироздание устало от страданий "психов" с Рейвенкло и решило подкинуть им хотя бы идею граммофона.
- Эм.. Привет. Я тут это, - замялся Годфри, заглядывая в класс и осторожно закрывая за собой дверь.
"Туалет искал", - любезно подсказал Он.
- Мимо проходил. Решил вот заглянуть.
Поделиться306.06.21 19:51
По пятницам ее всегда можно обнаружить здесь. В светлом классе, где окна пестрят цветными витражами, а потолки такие высокие, что задери голову, и она непременно закружится, даже если ты – заядлый игрок в квиддич. Где никогда не бывает тихо, а сам воздух наполнен глубокими звуками – разными, совсем не похожими друг на друга, каждый из них по-иному отзывается в тебе, успокаивая или зарождая внутри тревогу неизвестного свойства. Кабинет музыки и пахнет иначе. Старыми клавишами и струнами, деревом и пылью, оседающей в острых лучах солнца, нахально пробивающегося сквозь светлую мозаику стекол.
Меган не особенно ладит с прочими ребятами, посещающими факультатив, поэтому всякий раз задерживается, чтобы не толпиться с ними в дверях, ведущих к выходу. Она нарочито медленно заталкивает в сумку нотную тетрадь и холодно уверяет Тришу Стимпсон, что сама уберет музыкальные инструменты, разбросанные мальчишками по всему кабинету, в специально предназначенный для этого шкаф. Слишком много всего случилось после прошлогодней чайной ярмарки, где они, чего греха таить, довольно весело провели время, поэтому Ровсток собственноручно возвращает на круги своя их равнодушный нейтралитет.
Она уже закрывает дверцу здоровенного комода, аккуратно сложив внутрь флейты и скрипки, когда слышит за спиной неспешные шаги, скорее похожие на шуршание пробегающих мимо мышек, чем на уверенную человеческую поступь. Потому и оборачивается не сразу, а лишь когда шорох затихает, уступая место знакомому голосу. Впрочем, кому он принадлежит, Мэгги разбирает, только когда оказывается с Годфри лицом к лицу. Так долго они не разговаривали.
Ее брови непроизвольно ползут вверх, и все же она быстро берет контроль над неизбежно отражающимся на лице изумлением, чтобы ответить с усмешкой:
- Не помню, чтобы ты интересовался классической музыкой.
Слизеринка настолько привыкла реагировать резким тоном на всех, кто выбивался из привычного ритма ее жизни, что в какой-то момент забыла, что когда-то и Мидхерст был ее частью.
- Кажется, нам нужно поговорить, - она кивает на дальний угол класса и первая движется в указанную сторону. – До понедельника сюда никто не придет.
Меган растерянно и, как следствие, не слишком изящно садится на выдвинутый из-за парты стул, принимаясь разглядывать собственные руки. Слабо подергивающиеся пальцы, сомкнутые в замок.
- Ты ведь не просто так зашел, верно?
Поделиться424.07.21 13:00
Годфри мнется и неловко отводит взгляд. И зачем ему вообще понадобилось все это? Проблемы, связанные с межчеловеческими отношениями и социализацией, он предпочитал не замечать. Ведь если игнорировать проблему, то ее как бы и не существует? Так и постепенное отдаление друг от друга бывших лучших друзей Годфри пустил на самотек, увлекшись новыми знаниями, новыми приятелями и новой жизнью, что привело к простому "привет-пока" по праздникам в коридорах. И сейчас он просто... Это выглядело странно. И глупо. И вообще, Годфри почувствовал себя самым большим идиотом во всем мире.
- Я... - резкий тон Меган выводит его из хрупкого равновесия, и Мидхерст чувствует, как мысли ускользают от него, словно ленты, подхваченные ветром. Он пытается поймать хоть одну, но хватается сразу за все, - А тут у вас только классическая музыка? - наконец, выдавливает он из себя и переводит взгляд на обстановку вокруг, лишь бы только не смотреть на Ровсток, не встречаться с ней взглядом и вообще. Неловко себя чувствовать Годфри не любил, а с самого момента, как он зашел в класс, он только и делал, что чувствовал себя неловко.
- Думаешь, мы не управимся до понедельника? - не подумав, роняет Годфри, рассеянно смотря на дальний угол класса. Почему именно туда, раз класс абсолютно пустой? Может, Меган тоже не по себе? Но по ней и не скажешь. Это Годфри затерянная в полях овечка, забывшая, в какой стороне находится ее загон. Он медленно подошел к указанному месту, выкраивая побольше времени на отсрочку. Поговорить? Он как-то по-другому все это себе представлял. Что он придет в этот класс, а Меган... Драккл. Он вообще никак себе это не представлял. Что случилось со всегда собранным и готовым к неожиданностям мальчиком?
Мидхерст сел рядом с девушкой и принялся изучать парту. Конечно, он зашел сюда не просто так, но такого поворота он не планировал! Не скажешь же Меган "Слушай, а где у вас хранится граммофон?". Ну, то есть, той Меган, которая была раньше, он бы так и сказал. А как быть с этой Меган? Непонятно.
- Ну, я просто... Думал. О лете. О том, что было раньше. И что-то так само собой получилось, - промямлил Годфри, оттирая пальцем с парты засохшую каплю чьих-то чернил.
Поделиться503.08.21 13:04
Поговорим о неловкости. О той, что возникает между людьми, у которых, казалось бы, не осталось ровным счетом ни единой точки соприкосновения. О той, что наполняет тишину разряженным воздухом, и им становится невозможно дышать. Душно. Пожалуй, это лучшее определение, приходящее Меган на ум. Она изумленно приподнимает брови, прежде чем невпопад ответить:
- Конечно. Это же класс музыки.
Не то чтобы ей так уж сильно нравилась классика. Все эти избитые аккорды и въевшиеся в кору мозга мотивы, на протяжение нескольких столетий вынуждающие постукивать ногой им в такт или мурлыкать под нос навязчивую мелодию. Наверное, Годфри не зря спросил – вероятно, помнит еще, как ей всегда нравились слезливые любовные песенки, в определенных кругах брезгливо именуемые попсой.
«Если ты явился сюда не для того, что попрактиковаться игре на клавесине, то тогда я вообще ничего не понимаю».
Затем снова наступает пауза. Тягучая, как Друбблз, которую они безумно давно, еще будучи детьми, так беззаветно мечтали ощутить на языке и зубах. Как пучина болота из молчания и слов, застрявших где-то в глотке, подступающих к ней, словно тошнота, стоило им столкнуться в коридорах замка или на совмещенных уроках.
Мидхерст не выдерживает первым, словно с помощью юмора реально наверстать пронесшиеся мимо и сквозь них годы. Или он это всерьез? Мэгги всякий раз крайне сложно распознать, когда рейвенкловец шутит, а когда нет.
- Смотря зачем мы здесь, - говорит размеренно и прохладно. Голос, некогда похожий на перезвон колокольчиков, стал безэмоциональным и глухим. Низким и незнакомым. Принадлежащим совсем другому человеку, не той любопытной девчонке с чудной повязкой на один глаз и растрепавшимися от ветра косичками, в которые заплетены атласные ленты.
Ровсток перебрасывает за спину волну темных волос и наконец снова переводит взгляд на Годфри. Потом – за окно, сквозь витражи которого пробиваются уже совсем теплые лучи весеннего солнца. Думал о лете, значит?
Слизеринка, не в силах сдержать усмешку, продолжает допрос с пристрастием, впрочем, весьма риторический, ответы ей если и нужны, то, очевидно, не те, что готов предоставить ей Мидхерст.
- Да, недостаток тепла заметно ощущается, - она смеется, но беззлобно, напряженные плечи заметно расслабляются, а пальцы, до побелевших костяшек стиснутые в плотных замок где-то под партой, распутываются, словно клубок, с которым поиграла кошка. – Я тоже соскучилась, Годфри.
Поделиться604.10.21 08:52
- Я... Извини. Мне жаль.
Голос Годфри звучит тихо и надсадно. Он не привык извиняться, почти всегда считая себя правым. А раз правда на твоей стороне, то зачем нужны извинения? Он и сейчас сам не знал, за что извиняется, но слова вырвались сами. Годфри опустил взгляд на свои сцепленные в замок пальцы. Зачем он здесь?
"Прием, чудик! Вам же нужен был граммофон, который вы будете насиловать своей музыкой."
Да, точно. Годфри обещал выяснить, у кого из фан-клуба Селестины Уорлок имеется этот важный для них девайс. Но с выяснениями как-то не заладилось с самого начала. Тем более, это же Меган!
Она сказала, что соскучилась. Эти слова отдались теплом где-то внутри, как будто частица лета, их лета, которое они проводили в поисках приключений, все еще с ним. Но тут же вспомнился ее безэмоциональный голос, как будто Меган уже давным-давно вычеркнула и приятные воспоминания (Мидхерст надеялся, что приятные не только для него), и Годфри, и их дружбу из своей жизни. Зачем теперь ей возвращаться к этому?
- Правда соскучилась? - снова, не успев толком подумать, спрашивает он, - Мне казалось, что тебе все равно.
Даже сейчас, когда они сидят вдвоем и никто, кроме них, не знает о происходящем, Меган кажется Годфри холодной и далекой. Как звезды, которые он так не любит. Годфри хотелось уцепиться за ее последние слова и рассказать ей о многом. О том, что теперь никто не называет его психом. О том, что иногда он как будто случайно оказывается в подземельях, но они такие большие, что случайной встречи не выходит. О том, что будь они на одном факультете, их дружба наверняка не угасла бы. Но страх, что его неправильно поймут и что все это важно только для него, а для девушки это сущие глупости, не позволил говорить об этих тревожащих вещах.
- Представляешь, мы как-то ради интереса взяли посмотреть жабу Флитвика, а она у нас прыгнула в аквариум со шпротвой. Это Маркус держит в гостиной рыбу. - стараясь скрыть неловкость за отвлеченным разговором, сообщил Годфри.
Поделиться716.10.21 22:26
Мидхерстово «все равно» пробирает до костей, как если бы до текущего момента Меган никогда не слышала в свой адрес слов о том, насколько она «холодная, бессердечная стерва» или что лучше ей удавиться цветущей тентакулой, чем и дальше отравлять жизнь нормальным людям. Тем не менее, у нее – исключительно благие намерения и лишь на первый взгляд – колючий характер, а ведь Годфри – один из немногих, кому доподлинно известно, что Ровсток – покладистая и ранимая, на тысячу замков запертая в своем странном мире, где предрассудки распечатаны агитирующими лозунгами и развешаны на давящих со всех сторон стенах.
- А ты сам-то как думаешь? – ей тоже до трясущихся пальцев, стискивающих подол школьной юбки, неловко это обсуждать. Когда их что-то (так много) связывало, они были совсем детьми, а теперь, посмотри-ка, почти взрослые волшебники, и между ними, кажется, не осталось ничего, кроме дурацкого смущения и зависших в воздухе слов, бездумно-инстинктивных, словно на допросе. – Или тебе удобнее полагать, будто это я все испортила, потому что самому не хватало духу подойти? Что же сейчас изменилось, а, Годфри? – уголки ее губ подрагивают в такт рукам, спрятанным под партой, ногти больно впиваются в нежную кожу ладоней, потому что как бы Мэгги ни старалась казаться равнодушной, Мидхерст так и не стал ей чужим.
- Прости, я перегнула палку, - массирующими движениями она трет виски, прикрывая глаза, и длинные, черные ресницы, щедро накрашенные тушью, трепещут, подобно крыльям бабочки, которая никак не может улететь в открытое окно. Ровсток косится на тонкую полосу между тяжелой дверью в класс и соседней стеной, а затем вновь переводит прямой, как струна, взгляд, на Годфри. – И… Мне действительно сильно тебя не доставало все это время.
Жить в бесконечном вакууме без кислорода, где каждый идет по головам, чтобы быть лучше остальных. Дышать ничем, пока соседки по комнате приторно улыбаются и смотрят высокомерно из-под полуопущенных век, всегда такие красивые, натянутые тетивой, а парни, эта потрясающая мешанина из грубости и мнимой галантности, пользуются каждой из них в собственных интересах.
- Так вот почему Белби такой нервный? Жаба Флитвика слопала его питомца? – если как следует прислушаться, можно различить голосе Меган нечто, слабо напоминающее ревность. Так выворачивает нутро, когда у твоего друга появляется новый близкий приятель, и все, чем ты можешь ему на это ответить – стиснутые до скрипа челюсти и презрительный тон. Не то чтобы Мэгги так сильно не нравился Маркус, напротив, но осознание, что он стал для Годфри куда лучшим другом, чем она, слишком резко бьет под дых и предоставляет слишком мало времени, чтобы подготовиться. – Кстати, помнишь, ту идиотскую песню про лягушонка? Учительница музыки заставляла меня учить ее дни напролет, а я потом этим кваканьем мучила тебя.
Поделиться825.01.22 00:51
Годфри слишком поздно понял, что не стоит выкладывать сразу все свои мысли, не сейчас, когда они так давно не разговаривали по душам. Ведь он знает (знал когда-то, пока новые друзья, новая жизнь и новые знания не вытеснили этот важный факт из его жизни), что Меган на самом деле не такая холодная и безэмоциональная, какой хочет казаться, и на самом деле словами ее легко можно поранить. Беда в том, что Годфри с годами утратил способность различать в девушке Меган-настоящую и Меган-прообраз. Он смотрит в парту, боясь поднять глаза, потому что он правда не знает эту девушку, что сидит рядом с ним. И от этого где-то в горле появляется щемящая тоска. Когда-то она действительно была для него открытой книгой и о ней он знал, казалось, куда больше, чем даже о себе самом. И если бы можно было бы повернуть время вспять или написать себе в прошлое, он непременно постарался бы исправить этот недостаток общения. Пусть они попали на разные факультеты, пусть теперь их разделяет что-то большее, чем стены домов и ограда сада, но кто сказал, что факультетами нельзя дружить? Годфри отчего-то поверил в межфакультетное соперничество и, как и все, в первый год обучения грустил из-за победа Слизерина в соревновании, хотя надо было бы порадоваться за подругу.
Интуитивно он кладет руку поверх ее, потому что - черт возьми - он еще способен заметить за показным равнодушием страх и неловкость. Слегка подрагивающие руки Меган служат тому отличным доказательством - Годфри видит это краем глаза, он ведь так и не смеет поднять взгляда. Ему неловко, мучительно стыдно и обидно, что так вышло. Прикосновение мимолетно - Мидхерст боится, что он больше не имеет права успокаивать ее, и сразу же одергивает руку, как будто боится прикоснуться к хрупкой реликвии. Она ведь на самом деле хрупкая, когда-то в детстве понял он, и тогда же себе пообещал защищать девчонку, хотя порой защита требовалась ему самому. Потом Годфри тоже нарушал данные обещания, но сейчас почему-то именно за это, так и не высказанное вслух, было стыднее всего. Хотелось бы поверить, что именно это прикосновение успокоило девушку, потому что в следующую секунду она извиняется, а после слов о том, что ей тоже не хватало их дружбы, Мидхерст готов хоть всю следующую неделю ночи напролет торчать в подземельях.
Разговор об обыденных вещах дается легче. Куда легче, чем признание собственных ошибок, и Меган подхватывает его попытку перевести тему, чему Годфри благодарен. Ему нужно на что-то отвлечься.
- Белби не нервный, он просто... такой, - оправдывается Годфри, - А шпротва чуть не съела жабу, а пока мы ее пытались достать, полакомилась и нашими пальцами. Волшебные палочки мы тоже уронили в аквариум. Я тогда думал, что полысею от ужаса, - рейвенкловец хохотнул, вспоминая, как все было. Сейчас, когда и жаба, и шпротва живы-здоровы, а руки зажили, эта история кажется просто забавным случаем, о котором в шутку рассказывают еще непосвященным в подробности друзьям.
- Помню, она мне в кошмарах снилась, - Годфри улыбнулся. Воспоминания о детстве были приятными, еще больше забавляло то, что сейчас никто и не поверит, что Ровсток когда-то задорно квакала, гоняясь за убегающим от нее Мидхерстом. И слава Мерлину, что не поверит, эти воспоминания были только для них двоих. - На самом деле, она мне нравилась. Но убегать было веселее.
Отредактировано Godfrey Midhurst (25.01.22 00:51)
Поделиться906.02.22 23:45
Прикосновение Годфри к тыльной стороне ее ладони прошивает насквозь. Это удар молнии и растекающийся по венам ток, застигнутая врасплох теплая морская волна. Меган поднимает удивленный взгляд, недоуменно моргает, но почти сразу расслабляется, потому что жест Мидхерста не кажется чем-то излишним, чужеродным – как будто его рука и должна вот так вот лежать поверх ее. Рейвенкловец словно читает на лице девчонки на мгновение возникшее замешательство, тогда его пальцы скользят по поверхности парты, оставляя после себя легкость и слабый холодок.
Ей грустно слушать о том, как все это время Годфри веселился с другими. Ревность размашисто колет под ребрами, вынуждая скривить губы в поддерживающей улыбке. Он смеется, с теплотой вспоминая часы, проведенные с соседями по комнате, с этим новыми друзьями, которых у самой Ровсток так и не появилось.
Да, у нее есть Селина, красивая и своенравная, идеальная староста, до которой у Мэгги никак не получается дотянуться. Недосягаемая безупречность и выворачивающая наизнанку собственная неказистость, стоит им просто появиться рядом.
Есть Адель, все чаще пропадающая где-то, хранящая свои секреты за тысячью замков – устанешь махать палочкой, раз за разом повторяя надрывное «Алохомора».
У Меган есть все, о чем можно мечтать, тогда почему она чувствует себя настолько одинокой?
- Нам частенько приходилось бегать, да? – приободряется слизеринка, когда речь заходит уже об их собственных, с ее непосредственным участием, шалостей, пусть и многолетней давности. – Даже когда нас наказывали и запирали по домам, мы все равно выбирались и сбегали к побережью или подальше в лес, чтобы нас точно не нашли, - она вдруг замолкает и, подпирая ладонями голову, вонзает ледяной взгляд в Годфри.
- Как забавно, не находишь? – тембр ее голоса меняется, становясь еще ниже – совсем неузнаваемым, демонстративно равнодушным, словно Меган именно того и добивается, хочет, чтобы Мидхерст поверил, будто ей все равно. – Раньше мы как приклеенные друг к другу были, а теперь сами отдаляемся. Кого сейчас винить в том, что мы не можем проводить время вместе?
Класс музыки становится тесным. Из каждого угла на них таращатся призраки прошлого, которые, не находя себе места, мечутся из угла в угол, напоминая все светлые моменты, что у них когда-либо были. Вместо трепетных мелодий – скрип скамейки, Мэгги нетерпеливо ерзает на ней, поочередно перекидывая ноги с одной на другую.
Она резко вскакивает и направляется к запертому шкафу, в котором хранятся музыкальные инструменты. Достает оттуда что-то, вроде миниатюрной лиры и проводит пальцами по запылившимся струнам.
- Надо же, я еще помню, как играть лягушачью песню. Как там было? Темной-темной ночью болото покрылось тиной, - Ровсток начинает тихонько петь, то и дело поднимая глаза на Годфри и смущенно улыбаясь. – Глупость какая, - фыркает и убирает инструмент обратно, осторожно прикрывая ветхую дверцу. – Почему мы перестали дружить, Годфри? Знаешь, если честно, у меня больше никогда не было такого друга, как ты, - ее рука вздрагивает и отрывает ручку, которая и без того держалась на честном слове. Содержимое шкафа сыпется на нее, и Мэгги лишь успевает вскрикнуть и закрыться руками, чтобы острые края предметов не повредили ей голову.
Поделиться1012.07.22 11:57
Люди ведь не перестают общаться "просто"? Всегда кто-то первым делает шаг назад, всегда есть причина, почему былой дружбы больше нет, даже если эта причина закопана где-то внутри, настолько глубоко, что и сам не понимаешь, в чем же дело. Не понимаешь или разбираться не хочешь, потому что боишься узнать правду. И потому что жить в неведении проще. Так кого же винить в том, что они с Меган больше не сбегают вместе подальше ото всех?
"Тебя", - очень эгоистично и эмоционально хочет ответить Годфри. Потому что у Меган были новые друзья, новый факультет и новые - такие же, как она, умопомрачительно красивые - подружки, так зачем ей в новой жизни, о которой она так мечтала в детстве, нужен такой неказистый друг? Со своим вагоном проблем. Да еще и ботаник, разве это хоть когда-нибудь добавляло очков крутости? У Меган появились друзья, подходящие ей, а у Годфри - подходящие ему. И он был доволен, пока не вспоминал о летних каникулах, которые они привыкли проводить совсем рядом, и о былой дружбе, которую ни один новый приятель заменить не способен.
Годфри молчит, лишь грустно улыбается и смотрит на свои сцепленные в замок пальцы. Больше он не предпринимает попыток даже коснуться Меган. Мидхерст не может сказать ей, кто виноват. Не может и в очередной раз попросить прощения, потому что себя он виноватым не считает. Просто так вышло. Годфри не хочет разбираться в причинах, потому что так жить проще. Как ни странно, молчит и тот, Другой, хотя обычно от Его комментариев никуда не скрыться. Что это с Ним, внезапно зауважал чужие границы?
Место рядом внезапно оказывается пустым - девушка резко подскакивает и убегает к шкафу, а Годфри так же резко вдыхает полной грудью, как будто все то время, что она сидела рядом, сам воздух был тяжелым, и им можно было дышать лишь по чуть-чуть. Мидхерст все еще грустно улыбается, когда она вспоминает песню про лягушенка, но уже смотрит не на свои руки, а на миниатюрную лиру в ее руках, и невольно любуется. Он всегда умел ценить красоту. К сожалению, ничего другого ценить у него не получалось. И вот снова все тот же вопрос, на который он знает ответ, но не хочет отвечать. Есть что-то в этом неправильное и раздражающее, но прежде, чем Годфри придумывает ответ, удовлетворяющий их обоих, все в очередной раз меняется.
Мидхерст научен множеством не слишком успешно прошедших опытов быстро реагировать на изменения ситуации и на опасность, но он успевает схватить только волшебную палочку - к счастью, она лежит рядом, на столе - и взмахнуть ей, замедлив большую часть предметов, летящих прямо на Меган. В голове проносится мысль "Ух ты, невербальное!", а Годфри понимает, что он уже стоит возле девушки и, не зная, что делать дальше, аккуратно кладет левую руку ей на плечо.
- Эй, ты как? Что-то болит? Я могу помочь.
Отредактировано Godfrey Midhurst (12.07.22 12:01)
Поделиться1124.07.22 21:53
Секунды плавятся в пространстве, как топленое масло, Мэгги считает про себя «раз-два-три», но ничего не происходит. Она медленно приоткрывает один глаз, пронзительно-голубой, словно рентгеновский луч, готовый изучать любого, кто вызовет в мечущимся сердце слизеринки хоть какую-нибудь сильную эмоцию. Ровсток выпрямляется, становясь ровной, подобно струне, и чувствует на плече теплую ладонь.
- Я ужасно неуклюжая, - обреченный вздох и мягкая, почти нежная улыбка, так непохожая на ее привычный презрительный оскал. – Со мной все нормально, Годфри. Благодаря тебе, - она делает очередную паузу и обводит меланхоличным взглядом обрушившуюся конструкцию из музыкальных инструментов. – Например, вот этот фагот мог разбить мне голову. Пришлось бы накладывать швы, и потом со шрамами меня никто не взял бы замуж.
На этой драматичной ноте она осторожно отодвигается, опуская взор в пол, и снова молчание наполняет кабинет музыки, когда последний упавший кларнет закатывается под пологую парту и тихо замирает, словно боясь потревожить сомнительно-несочетающуюся парочку шестикурсников, неловко переминающихся с ноги на ногу от страха произнести очередное слово.
- Эй! – наконец подает голос Меган, заметив на лице Годфри неподдельное волнение. – Я в порядке, и была бы, фагот сразу отлетел в сторону.
Ее смех поглощают раскалившиеся от апрельского солнца стены, цветные блики от витражей играют на нашивке с сине-бронзовым орлом, и какое-то мгновение Ровсток таращится на изображение хищной птицы с болезненным интересом, отдаленно вспоминая, как ей давным-давно хотелось, чтобы они с Годфри попали на один и тот ж факультет.
«Всё на своих местах. Мы оба там, где должны находиться».
- Драккл! – она делает шаг навстречу, сокращая расстояние между ними, и под ее каблуком раздается пронзительный хруст ломающейся древесины. – Кажется, это был кларнет. Да, точно, кларнет. Репаро! Хвала Мерлину, граммофон унесли отсюда еще вчера, не думаю, что восстановить его было бы также просто, он, вроде, когда-то принадлежал магглам, - Мэгги морщится, но быстро соскакивает со скользкой темы, поскольку понятия не имеет, как Мидхерст относится к простецам теперь. Раньше они говорили о них с опасением и недоверием, в Тинворте всегда проживали преимущественно волшебники, а за пределы дома в Лондоне Меган никуда не отпускали без надлежащего присмотра со стороны очередной сварливой родни. Но теперь, когда в Хогвартсе так много подобной… Она вспоминает Тейта и прикусывает язык. – В общем, не уверена, что он бы снова исправно работал, если бы я на нем сплясала. На таких-то каблуках.
Она демонстрирует рейвенкловцу подошву своих новеньких туфель – не самой подходящей школьной обуви, особенно под бдительным надзором Амбридж, но они ведь сейчас и не на занятиях, верно?
- Прогуляемся?
Поделиться1231.08.22 20:44
Эмоции всегда отражались на лице Годфри, тот, Другой, частенько говорил, что из него никакого шпиона не получится. Да что там шпиона, Мидхерст даже врать не умел, его сразу же выдавало лицо. Хотя Годфри и не понимал, как можно сваливать вину на кого-то другого, если в тот раз в кабинете ЗоТИ он оказался с головы до ног в жиже из аквариума с гриндиллоу (а ведь ему всего лишь было интересно, но гриндиллоу ни с того ни с сего испугался). Повезло еще, что профессор Люпин был очень добрым человеком, и не только не снял баллы, а еще и показал, как монстр реагирует на свет. В общем, куда ни посмотри, а лицо кирпичом Мидхерст держать не умел. А Меган, знающая его как облупленного, хотя прошло уже столько лет, конечно не могла не заметить волнение.
- Да, конечно. Этот фагот по всем параметрам проигрывает твоей голове, - Мидхерст усмехнулся и починил шкаф (не смог все-таки удержаться и наложил невербальное заклинание). Меган делает шаг навстречу ему, и пока слышится хруст ломающегося дерева, Годфри успевает подумать о символичности всего этого. Стоит ли ему тоже сделать шаг навстречу? Стоит ли вообще дружба детства того, чтобы возобновлять все это? Он уже не тот мальчишка, что бегал по Тинворту и с воодушевлением рассказывал своей подруге об экспериментах и новых диковинках, что дед хранит в подвале. Да и она наверняка уже не такая, как раньше. Было бы забавно, проживи он всю жизнь, думая, что знает человека, а на самом деле это все было самообманом. Но момент упущен, а в следующую секунду Меган уже починила кларнет. Годфри поднял инструмент и засунул его обратно в шкаф. При упоминании граммофона он приободрился, а затем почувствовал укол совести - если бы не дракклов граммофон, никто из них и не догадался бы прийти в класс музыки.
- Да, с граммофоном все гораздо сложнее. А почему его унесли? Я думал, он в этом классе довольно полезен, да и уносить вроде бы больше некуда. Вряд ли Филч слушает пластинки, запершись в своей каморке, - Мидхерст хохотнул, представив эту картину. Хотя, нет, у него даже не хватало фантазии представить нечто подобное. А вот в сложностях починенных граммофонов он разбирался как никто другой. В конце концов, что только они ни делали с их инструментом, который сломал Бирч, но однажды сломанный граммофон уже не звучал так, как раньше.
- Выглядит внушительно, - заценил Мидхерст туфли слизеринки. Как вообще девушки ходят на этих каблуках? Он бы ни за что не смог даже стоять на таком.
"А ты попробуй, вдруг тебе даже понравится?"
- Да, конечно, с удовольствием прогуляюсь, - Годфри улыбнулся и придержал дверь на выходе из класса, - Хочешь, дойдем до внутреннего двора?
Поделиться1309.10.22 22:21
- Эй, - Меган осторожно, едва ощутимым касанием дотрагивается до запястья Годфри и криво улыбается уголком рта, заглядывая ему в лицо. – Все в порядке, здесь постоянно какой-нибудь погром, на нас и не подумают.
Она почему-то предполагает, будто рейвенкловец расстраивается из-за сломанных инструментов и шума, способного привлечь разъяренных преподавателей или того хуже – Филча, ей даже в голову не приходит, что за очевидным смущением кроется что-то еще. То, что она сама столько времени отрицала и от чего будет открещиваться еще очень многие годы, пока в памяти не останутся сплошь слепые пятна. Ранше же как-то удавалось.
- Разумеется, фагот не такой хорошенький. Надеюсь, ты именно это имел в виду, - Ровсток кокетливо выгибает бровь и прикрывает дверцу ящика, в котором хранятся флейты и старинные дудки, заставшие еще, наверное, основателей Хогвартса в расцвете лет.
- Как тебе сказать, - Мэгги легкомысленно пожимает плечами. Ее абсолютно не волнует местоположение граммофона, она просто иногда приходит на собрания фан-клуба Селестины Уорлок, чтобы насладиться любимой музыкой и мечтательно повздыхать под романтичные баллады, беззастенчиво подпевая им во весь голос. – Он, вроде как, не является собственностью школы, его принес и зачаровал один из первых организаторов клуба, поэтому единогласно его решили перенести в кабинет, где мы обычно собираемся. Здесь – сущий проходной двор, и немногие по достоинству оценивают творчество Селестины, Грэм, например… - она осекается, поскольку говорить с Годфри о своих теперешних друзьях неожиданно больно. Нечто, что возможно идентифицировать как чувство вины, раздирает ее грудную клетку изнутри, и Мэг изо всех сил пытается убедить себя, что причина кроется исключительно в Мидхерсте. Что это именно он от нее отказался, связавшись с кучкой неотесанных ботанов и потеряв к ней, Меган, всякий интерес. Оставил ее одну, когда она больше всего нуждалась в друге.
Повторяй себе это почаще, сладенькая, и однажды непременно поверишь в каждую ложь, навязанную тебе собственным сознанием.
- Я тоже считаю, что сидеть в пыльном классе, когда снаружи такая замечательная погода – тяжкое преступление.
Дожили, о погоде заговорили.
Слизеринка смущенно опускает глаза, проходя мимо Годфри, когда тот придерживает ей дверь, ведущую из музыкальной аудитории, и даже слегка спотыкается, подворачивая ногу на своих огромных каблучищах. Мерлин и Моргана, какой же стыд, он теперь решит, будто она так и осталась неуклюжей клушей в розовых рюшах, в которые в детстве рядила ее мать.
- Ох уж эти мне позорные каменные плиты, - высокомерно фыркает Ровсток, откидывая за спину черную, как стихийное море, волну волос. – В Хогвартсе еще лет сто назад нужно было провести капитальный ремонт, и куда только смотрит попечительский совет!
На заднем дворе и вправду слепит глаза по-весеннему яркое солнце, заставляя Мэгги невольно зажмуриться и случайно впечататься в спину Годфри лбом. Так странно и легко находиться с ним рядом. Как будто между ними не разверзлась пропасть в несколько ярдов, и она может беспрепятственно переступить ее, не переобувая своих чудовищных туфель.
- Подай мне руку, хочу залезть вон на тот валун, - девчонка деловито обходит неработающий фонтан и останавливается у полуразрушенного ограждения, где, судя по всему, раньше располагались помосты с клумбами. – Расскажешь, как там твои предки, я так давно не ездила в Тинворт, с тех самых пор, как бабули не стало.
Отредактировано Megan Rowstock (09.10.22 22:23)
Поделиться1407.12.22 14:53
Годфри усилием воли подавляет желание дернуться, когда Меган дотрагивается до его руки. Ему всегда было некомфортно от чужих прикосновений, даже если касался его кто-то близкий. Или кто-то, кто когда-то был близким. В воздухе снова почувствовалось ощущение вины, но Годфри старался не обращать на это внимания. Ничего страшного ведь еще не случилось, а раз не произошло непоправимое, все можно еще исправить. Это он не по одному провалившемуся эксперименту может судить. Иногда они с Маркусом творили такое, что еще чуть-чуть, и случилось бы что-то совсем серьезное, вроде смерти или исключения.
- Разумеется, фагот не такой хорошенький, - с долей смущения подтверждает он. Годфри вдруг отметил, что Меган очень даже хорошенькая девушка, что в очередной раз его смутило. Как так можно, Меган ведь в первую очередь друг детства! Он даже не должен так думать. Но ведь думает же! А вдруг она умеет читать мысли? И сейчас всё-всё про него и его глупые мысли узнает! Годфри помотал головой и поспешно согласился, что погода преступно хорошая, а класс преступно пыльный.
- В крайнем случае, можно случайно подорвать пару-тройку коридоров, и тогда ремонт будет не за горами, - скромно подметил Годфри, у которого был подобный опыт и который, кажется, начал догадываться, куда шли деньги с попечительского совета. - Но мне нравятся каменные плиты. Они подходят под настроение замка. Если тебе, конечно, не нужно носить каблуки, - тут же поправил себя Мидхерст.
- Да, Грэм явно вы выглядит любителем песен Селестины, - возобновил Годфри прерванный разговор, когда они вышли на улицу. Он подал руку девушке, поддерживая ее, когда ей захотелось залезть повыше. Ему уже не нужен был этот граммофон из фан-клуба, но раз начал, то нужно было довести дело до конца. Хотя бы узнать местоположение этого загадочного класса, где проходят собрания, - Я, честно говоря, тоже, но ты же знаешь бабулю, она каждое рождество включает радиостанцию "Голубой Котелок", а там постоянно Селестина. Сам не заметил, как стал ждать этих песен под Рождество.
Годфри вздыхает и с беспокойством смотрит на Меган. Он думает о том, что он бы в таких туфлях точно никуда не полез! А еще о том, что в Тинворте без Ровсток стало пусто и грустно, даже если ему всегда было чем заняться дома.
- Мои были бы рады тебя видеть, кстати. На каникулах. И, - Годфри запнулся и тихо добавил, - И я тоже, честно говоря.
Отредактировано Godfrey Midhurst (07.12.22 14:53)
Поделиться1526.02.23 19:34
Удивленный изгиб брови, безмолвно кричащий: «Эй, Годфри, послушай, дружок, тебе не следовало этого говорить!» застывает на лбу Меган шипящим клеймом, она всего-навсего глупо пошутила, а Мидхерст – достаточно умный мальчик, чтобы не подхватывать подобного рода остроты. Видимо, он считает точно также, поскольку пауза затягивается, липнет к подошве, как пережеванная жвачка, оставляя на щеках розовые отпечатки растерянного румянца, и лишь избитая веками тема погоды худо-бедно спасает шаткое, безнадежное положение.
- Они просто используют Репаро, - возражает слизеринка, то и дело хватаясь за рукав Годфри, чтобы не подвернуть ноги, и смущенно улыбается, как бы извиняясь за собственную то ли непредусмотрительность, то ли неуклюжесть. – Или заставят Филча и домовых эльфов собирать старые плиты по осколочкам, скряги недоделанные. Как считаешь, слух о том, что наш завхоз – сквиб, правда? Тогда руководство школы – настоящие садисты, использовать для наведения порядка единственного чувака в школе, который не владеет магией… уморительнее не придумаешь.
- Знаешь, - она задумчиво перебирает бусины на одном из браслетов, продолжая нервно болтать ногой, почти подносит ко рту указательный палец с длинным ногтем, прикусывает тонкую кожу, морщится и проводит ладонью по уставшему лицу. Череда бессмысленных, хаотичных движений. – Если хочешь, можем как-нибудь встретиться, только ты и я, без членов клуба и твоих, ты меня, конечно, извини, фриковатых друзей, и как в старые добрые времена, послушать радио.
Меган почти сразу же жалеет о своей инициативе, ну кто, кто, драккл раздери, тянул ее за язык? Она бы еще предложила пронести в кабинет по паре бутылочек сливочного пива и упаковку шоколадных лягушек, ну, чтобы окончательно выставить себя круглой идиоткой.
- Забудь, - девчонка снова напускает на себя равнодушный, флегматичный вид и запрокидывает голову, пару мгновений созерцая чистое голубое небо, а затем закрывая глаза, чтобы погрузиться в привычную пасмурность темноты. – Это я просто так сказала, скоро экзамены, нам надо готовиться и все такое.
Мэгги и впрямь смеется – не слишком нормально, сдавленно, надтреснуто, как глиняная музейная ваза. Как плиты в коридорах замка, разрушенные нерадивыми студентами.
- Конечно, - она кладет одну ладонь на свои прикрытые веки и продолжает нездорово, сдержанно ухмыляться. – Я бы с удовольствием побывала в наших местах. Помнишь, ту пещеру на побережье, в которой нас чуть не завалило? Она еще существует?
Ровсток точно знает, что не приедет, разве что ненадолго, разве что взглянуть напоследок, только бы дотянуть до лета, ощутить на скулах морской бриз, швыряющий песок и мелкие брызги на разгоряченную кожу.
- Я завидую тебе, Годфри, - неожиданно сознается она, выпрямляя спину и потягивая затекшую шею вбок, отчего ее волосы мягкой, штормящей волной покачиваются в такт. – Не сомневаюсь, я слишком мелкая, незначительная для твоего мышления, чтобы говорить серьезно о каких-то вещах, ох, Салазаровы залысины, да я вообще ни в чем не могу быть уверенной, но если однажды мы окончательно потеряем друг друга, то ты не пропадешь, не потеряешься, а я… я просто забуду о том, что когда-либо было для меня важно. Но я бы очень хотела увидеть Тинворт. И твой дом. И дом своих бабушки с дедушкой, если от него еще хоть что-нибудь осталось.
Мэгги упирается подбородком себе в грудь, и губы ее мелко подрагивают.