Этот год определенно начался не самым лучшим образом.
Захария, конечно, был рад, что на чемпионате ирландцы взяли квиддичный кубок (хотя ловец лучшей европейской сборной показал себя не с лучшей стороны — и за что его вообще в команде держат, если всю работу, как обычно, делает трио охотников?), но последующая ночь стала, пожалуй, худшим событием за всю его недолгую жизнь. Он привык просыпаться от неожиданно приходящих в голову мыслей, от храпа соседей по комнате, от ора чьего-то кота, от желания немедленно слопать плитку шоколада, но не от плача детей, выкриков заклинаний, грохота и алых отблесков пламени. Выглянув наружу, хаффлпаффец увидел в отдалении шествие высоких волшебников в черном, а в лагере царил настоящих хаос и паника. Не было ни малейшего намека на то, что министерские работники, которые должны были обеспечивать порядок и безопасность, хоть сколько-то выполняли свою работу. На мероприятии присутствовало немало детей, как насчет организовать эвакуацию, как насчет хотя бы наложить щитовые чары на палатки, как насчет позаботиться о подростках, которые не имеют права защищать себя вне школьных стен? Зак приехал на чемпионат один, потому что ему уже скоро пятнадцать, и он большой мальчик, а еще никто из его семьи не пожелал тратить время на скучный спорт, поэтому все, что он мог — сжимать вспотевшими пальцами бесполезную палочку и с приоткрытым ртом, тяжело дыша, ждать, пока Пожиратели смерти пройдут мимо — куда бы они не шли.
Он ведь сам говорил матери - «это просто спортивный матч, там такая охрана, что и муха не пролетит, ведь приедет столько важных людей». Он говорил - «ничего не случится, к утру буду дома».
Черта с два его теперь куда-то отпустят.

Зак никогда раньше не видел Черную метку по-настоящему, только на страницах исторических справочников, где ей и полагалось быть, ведь Поттер победил Темного лорда, правда? Или все это просто громкая реклама для мальчика со шрамом, да россказни Дамблдора, ведущего какую-то свою игру?

«Пророк» поразительно быстро прекратил обозревать погромы на Чемпионате и вернулся к освещению всякой ерунды, как будто шествие Пожирателей не было событием из ряда вон выходящим и не предвещало чего-то куда более значимого. Тех самых Пожирателей, которые всегда заявляли, будто действовали под Империусом, и вряд ли бы стали спустя столько лет вызывать новые подозрения, вывешивая на всеобщее обозрение знак своего почившего хозяина, если бы в этом не было какого-то плана.
Отец не пожелал развивать эту тему, заявив, что-то вроде «вот когда будешь работать в Министерстве, тогда и сможешь указывать газетам, что печатать, а что нет», а мать и вовсе посоветовала будущему четверокурснику купить, наконец, учебники да погладить мантии. Спасибо хоть, что в школу ехать не запретила, потому что ее тревога была видна невооруженным глазом.

К сожалению, сокурсники в купе по дороге в Хогвартс тоже не выразили особого желания обсуждать волшебников в масках, вежливо предложив Заку заткнуться, и даже предложили шоколадную лягушку, чтобы, собственно, ускорить затыкание. Конечно, ведь намного важнее и интереснее спорить о том, какой вкус «Берти Боттс» лучше, играть во взрыв-карты и глазеть на девчонок, проплывающих мимо открытой двери.
А потом неожиданно объявили о Турнире трех волшебников — и совсем еще недавние события как будто и вовсе забылись. Подумать только, Турнир! В мире, может быть, назревает очередной конфликт, а всем вокруг хочется поглазеть на то, как охочие до вечной славы идиоты изощренно умерщвляют себя на глазах у всей школы. Не то чтобы Заку было неинтересно. Он даже просмотрел по диагонали несколько книжек про историю Турнира и старые газетные вырезки, чтобы иметь представление о том, как именно там можно сгинуть. Не впечатлился. По его мнению — куда лучше сделать какое-то открытие, написать книгу или на худой конец стать известным музыкантом. Способов прославиться полным полно, и для этого вовсе не нужно умирать раньше срока.

Вокруг только и разговоров было, что о Турнире, даже среди хаффлпаффцев, которые никогда не отличались нездоровым героизмом и стремлением заниматься ерундой. Многим хотелось проявить себя, на что Захария только хмыкал про себя. Почему-то проявить себя на арене перед толпой зрителей они хотят, а на уроках и экзаменах — неинтересно. Волшебники, вашу ж бабушку.
Ажиотаж достиг апогея накануне вечером, когда в гостиных появилось объявление о прибытии в школу делегаций других школ-участниц. Обстановка была такая, будто завтра должно было наступить Рождество, и даже утром, ни свет ни заря, в креслах у камина уже оживленно переговаривалась группка девочек-старшекурсниц, которые мечтательно ахали о том, какие, наверное, красивые мальчики приедут из Дурмстанга. С непроницаемым лицом четверокурсник прошел мимо них, выскочил из гостиной и направился на четвертый этаж, в библиотеку. До завтрака было еще часа полтора, так что вполне можно было успеть набрать книжек на неделю и даже пролистать. Захария за эти два месяца частенько наведывался к мадам Пинс. Старая волшебница, как оказалось, знала историю не хуже Биннса (который, честно говоря, знал свой предмет отлично, но подавать его совершенно не умел), поэтому благодаря ее рекомендациям хаффлпаффец неплохо изучил события семидесятых — не только попсовую «Взлет и падение Темных искусств», но и автобиографическую литературу, записки очевидцев, отчеты о судебных заседаниях, всякую аналитику и прочее. Ему не давали покоя августовские события, и он категорически отказывался прятаться за школьными буднями, воодушевлением от предстоящего Турнира и праздничной атмосферой последних месяцев.

В читальном зале тихо — библиотека только-только открылась. Не было привычного ворчания мадам Пинс, шелеста страниц десятка книг, шепота студентов, что переговариваются между собой, скрипа перьев о пергаменты. Даже свечи в канделябрах не горели, и только лишь Захария переступил порог, как зажглись первые из них, осветив своим тусклым оранжевым светом кусочек стоптанного коврового покрытия.
- Доброе утро, - вежливо произнес хаффлпаффец, когда библиотекарь подняла на него глаза и в них мелькнуло узнавание. С первого курса Смит был в библиотеке завсегдатаем и частенько обращался к Пинс за советом, неизменно выказывая ей свое уважение — ей, и ее книгам, - за что снискал ответную приязнь, хоть это и проявлялось только в том, что с ним разговаривали лишь чуточку менее резко. - Возвращаю «Потустороннее на службе злых сил», спасибо, - и четверокурсник положил на стойку потрепанный томик, который он по мере своих возможностей подклеил волшебным скотчем, чтобы не растерять все страницы — это было издание 82-го года, и побывало оно явно не в одном десятке рук.
- Вчера вернули «Охотников за душами», - кивнув, мадам Пинс приняла книгу и направилась с ней вглубь книжных полок. Заку не нужно было повторять дважды — он охотился за этим фолиантом еще с третьего курса, но он был очень востребовал старшекурсниками, изучающими Древнюю магию, поэтому всегда был на руках. Редкая удача, поэтому хаффлпаффец таким быстрым шагом устремился к шкафам с литературой о Скандинавии, будто кто-то в этой пустой библиотеке мог в очередной раз увести книгу у него из-под носа.
Или не пустой?

Почти у самой дальней стены виднелся силуэт — Захария не сразу узнал слизеринку Дафну, что училась с ним на одном курсе и сидела за соседней партой на уроках рун и нумерологии. Это и не удивительно, сейчас вообще мало кто мог узнать Дафну, которая еще совсем недавно была принцессой своего факультета, а теперь стала лишь бледной тенью, еще одним призраком школьных коридоров. Зак не знал во всех подробностях, что именно произошло в ее семье прошлой весной — он не привык лезть в чужую личную жизнь и разведывать чужие секреты, тем более, они с Гринграсс никогда не общались, даже на общих уроках едва перекидывались парой слов, и ему попросту было неинтересно. Но тем не менее, в голове начали всплывать обрывки услышанных разговоров, заголовки редких газетных статей, тот факт, что на нее будто ополчились все, кто был вокруг, и понемногу складывалась картинка. Нападение. Гибель матери. Что-то про оборотней. Смещение отца с государственных постов… Против воли хаффлпаффец вгляделся в лицо однокурсницы — сосредоточенная и собранная, с неестественно ровной спиной, будто даже в этой самой пустой библиотеке она ожидает нападения. В ее глазах не было слез, только... бесконечная усталость, тоска и какая-то решимость. Мало кто был в состоянии справиться со всем этим в пятнадцать лет, но слизеринка очень старалась, и это не могло не вызывать уважение. По-хорошему бы уйти, оставить девчонку одну, не подать виду, что был здесь, что видел ее, но, в самом деле, какого черта? Ему нужна книга, и он ее возьмет. Его не касаются ее проблемы и жалеть ее он не станет, они даже не приятели.
Четверокурсник решительно продолжил свой путь и остановился у соседней с Дафной полки.

- Вообще-то, тут достаточно удобные стулья, - выдал он, протягивая руку и выуживая с полки искомое — небольшой томик с черной кожаной обложкой, где тисненые золотые орнаменты причудливым образом изображали богиню Хель и ее прислужников. - Незачем отмораживать задницу и доставлять мадам Помфри лишние заботы.