- Только не говори, что он тебе понравился, - бурчит Маркус, прижимая Софи к себе все сильнее, зарывается носом в волосы, вдыхая тонкий аромат парфюма, смешанный с запахом моря. Вот так бы всегда просыпаться - чтобы рядом шумели волны, где-то вдалеке кричали чайки, а музыка из маггловских кафешек подбиралась осторожно и медленно, аккуратно вплетаясь в сон, бережно мешая его с реальностью и пробуждая. Чтобы после ледяной воды из умывальника был терпкий и резкий запах кофе, и объятия, и поцелуи, и ее тихий шепот, щекочущий шею.

Маркус тонет в атмосфере этого утра, почти задыхается от ярких эмоций, даже дурной и орущий кот не может испортить ему настроение. Фенвик редко бывает настолько спокойным и уравновешенным, нечасто можно увидеть его таким умиротворенным, улыбающимся открыто, не скрывающимся за масками. Морской ветер треплет волосы, поднимает кучу брызг, отгоняет визжащих туристов подальше от берега, но Фенвик прячет Софи за своей спиной, вздрагивая, когда поднимается холодная волна, швыряющая ему в лицо соленые капли.

- Как будто меня кто-то спрашивает, - фыркает Маркус, когда кот без всякого стеснения запрыгивает на колени и довольно и очень громко мяукает, тыкаясь лбом Маркусу в шею. Фенвик отпихивает его, но пушистый бандит уворачивается, перебираясь к Софи, а после и на заднее сидение. - Не доверяю я котам. Слишком они хитрожопые.

У Маркуса нет никакого плана. Каждый раз когда он загадывал и пытался что-то выстраивать, все летело в тартарары, горело, не оставляя ему и шанса. Так что сейчас он не знает, что дальше. Он просто собрал свои вещи, залез в маггловский автобус, чтобы поскорее увидеть Софи. Не думал ни о чем другом.

- Поехали, - кивает Маркус, не понимая, куда и зачем они едут, но его это и не волнует. Для Маркуса не имеют значения место, время или причина. Все, что для него важно - это то, с кем он едет. За Софи он бы пошел с закрытыми глазами, оставил бы волшебную палочку, не стал бы задавать лишних вопросов. Он верит ей на сто процентов и больше, если такое реально (и даже если не очень). - Надеюсь, обойдемся без ливней или ураганов.

Снова дорога: мелькающие за окном деревья, сливающиеся в одно сплошное зеленое пятно; мелкие городки, неравномерно рассыпанные по побережью, словно кто-то швырнул горсть мелких камней на большое игровое поле; но во всех одинаково жмутся друг к другу тесно дома, увешанные рыболовными снастями и плотно окруженные трухлявыми лодками и современными, но побитыми жизнью катерами, задорно и громко смеются дети, ныряющие с пирса, уныло плетутся вдоль дороги суровые мужчины, груженные удочками и тяжелыми ведрами. Из магнитолы льется мелодия, совсем неподходящая миру вокруг - немного мрачному из-за наплывших темных и тяжелых туч, взрывающемуся раскатами грома где-то в нескольких километрах дальше. Это что-то легкое, что-то светлое, вызывающее улыбку на обычно хмуром лице Маркуса, заставляющее его все чаще отвлекаться от пейзажей и смотреть на Софи, на ее чуть нахмуренные брови, сжимающие крепко руль пальцы, ухмылку, когда диджей на радио выдает что-то странное.

- Я с тобой, - Маркус говорит тихо, даже дверь автомобиля умудряется закрыть почти бесшумно. - Если ты не против. - Вера все же - это что-то глубоко личное. Фенвик не верит ни в каких богов, он разочаровался в них, когда ему было десять, показательно психанув и вырвавшейся магией разнеся половину и без этого дышавшего на ладан дома. Но Фенвик верит во что-то.. еще, что не может понять.

Но что-то такое определенно есть, неосязаемое, необъяснимое, неуловимое. Оно врывается в его ночные кошмары россыпью ярких искр, негасимым огнем, разгоняющим темноту. Оно направляет, аккуратно и едва заметно указывает верное направление, склоняет нужную чашу весов. Именно оно заставило Маркуса в один прекрасный день наплевать на свои принципы, пойти против них, забить на длинное эссе и отправиться погулять около школы. Именно оно толкнуло его на единственный верный путь.

Маркус берет Софи за руку, сжимает ее ладонь в своей. Он не знает, что еще сказать. Не знает, что будет уместно и правильно, поэтому просто молчит, наслаждаясь странным спокойствием этого места. Что бы там не происходило в мире - он рядом; что бы не творилось - он будет держать ее за руку так крепко, как только сможет, не отпуская.

Вспышка молнии и оглушающие раскаты грома. Маркус вздрагивает, поднимает взгляд к небу.

- Кажется, все-таки будет ливень.

Казалось, что грозовые тучи обходят это место стороной, оставляя на темном небе единственную светлую прореху, в центр которой упирается небольшой крест. Словно пространство окружено здоровенным стеклянным куполом, не только оберегающим от непогоды, но и заглушающим все посторонние звуки. Скрип двери и шаги Маркуса и Софи звучат неправильно громко и как-то совсем неуместно, отражаются эхом от каменных стен, но не затихают, а становятся громче с каждой секундой. Кажется, еще немного - и невидимая глазу преграда завибрирует, не потерпев такого наглого вторжения, и в конце концов обрушится грудой осколков на незваных гостей.

Маркус прикрывает глаза, замирает на скамейке статуей далекого от этих мест бога, почти не дышит. Снаружи церковь была оплотом спокойствия, тихой гаванью, готовой укрыть любого, подарить несколько минут безмятежности и мира. Он заходил в нее без страха - только любопытство беспокойно отзывалось внутри слишком быстрым стуком сердца. Маркус не ждал мгновенного освобождения, не верил, что сможет вдруг скинуть все упавшие на плечи тяжелые булыжники. Но думал, что здесь получится выдохнуть, насладиться этой тишиной, которая сейчас звенит раздражением и тревогой, потрескивает едва заметными искрами напряжения, давит на грудную клетку сильнее, чем все его грехи.

- Или переоцениваем, - он хмыкает, прячет руки в карманах, а взгляд - в разноцветных витражах, которые даже в такую пасмурную погоду кажутся картинкой, вырванной из сказки. Бенджамин Фенвик успел побыть для Маркуса героем, злодеем, идеалом, предателем, идолом, слабаком, смельчаком и трусом, но так по-настоящему и не стал отцом. Маркуса до сих пор передергивает в редких разговорах с матерью или братом, все еще привычнее вслух называть его Бенджи. - Знакомо, конечно. Но иногда щиты нужно скидывать. Нельзя долго держать все внутри - все равно рано или поздно вырвется.

Он кивает Софи в ответ. Хаос не преследовал их, проявляясь изредка неясными знаками и непонятными намеками. Он не был послан кем-то извне, не стремился заманить в чьи-то сети, подчинить чужой воле. Хаос был внутри. Хаос был их частью. Пусть и пути его появления были разными. Он хотел свободы, не желал прятаться за масками, щитами и выстроенными стенами.

Тьма Софи раз за разом затаскивает ее в неприятности, рушит устоявшийся спокойный мир вокруг, подставляет ее саму под удары, закручивает вокруг маленький черный смерч, сносящий любые преграды. Тьма Маркуса взрывается неконтролируемой яростью, вспышками заклинаний, текущей по лицу кровью, сбитыми костяшками. Она крутится вокруг, сильнее натягивает поводок, стоит ему оступиться, хихикает вечными тенями из углов.

- Да, наверное? - В астрономии Маркус откровенно плох. Но вопрос Софи, признаться, вопросом вовсе не был. Фенвик вздрагивает, пока до конца не понимая, но чувствуя, что что-то точно грядет. Хорошее или плохое - это другой вопрос. Но они справятся. Как и раньше, как справлялись с самого начала. Контроль всегда теряет лишь один - равновесие должно сохраняться.

Маркус смотрит на витражи. Солнце - златокудрый юноша, окруженный мозаикой, которая никак не складывается в единое целое. Кажется, там есть корона и колесо? Какие-то части тел? Стершиеся, едва читающиеся буквы. Луна чуть более привычная - круглое лицо с глазами на выкате обрамлено серпом полумесяца. Все те же короны, средневековые орнаменты и непонятный текст с кроваво-красными стеклышками по краям.

Маркус смотрит на "Труды месяцев", с усилием выколупывая из закоулков памяти остатки информации. Двенадцать разных сцен по количеству месяцев, на что как бы намекает название. Сельская пастораль в средневековых реалиях. Большеголовые крестьяне, лошади-уродцы с маленькими головами, собаки-мутанты, больше похожие на неудачный результат экспериментального заклинания или зелья.

- Иногда мы переоцениваем не только родителей, - усмехается Фенвик. Ответа у него так и нет. Разрозненные мелкие картинки никак не желают сливаться в одну общую. Если верить информации на входе, церковь стоит тут почти десять веков, а большая часть витражей явно старее, как и драккловы месяцы. Но вряд ли правильное столетие - то, что нужно. Как-то это слишком.. мелко? - Цикличность? Один месяц сменяет другой, день - ночь, и так по кругу. От жизни к смерти, от порядка к хаосу. - Он крутит одно из своих колец - змей, кусающий себя за хвост. Кольцо, которое когда-то принадлежало Бенджи. - Ты уже все поняла?

Отредактировано Marcus Fenwick (12.01.23 22:08)