Говорят в жизни каждого человека есть черная полоса. По всей видимости в такую попал и Сэм. Ссора с друзьями сильно подкосила его. Казалось бы, должно стать легче, когда он признал свою влюбленность в лучшую подругу, но в итоге лишь испортил все. Да и перед Джереми было совестно, за всем этим он действительно забыл про друга. И вот теперь ему нужно было собирать себя по кусочкам, ведь кроме этих двоих до него мало кому было дело.

Вот только, на этом черная полоса не закончилась. Работая на отца он довольно часто бывал на его работе. Хотя в последний месяц лета и старался появляться там реже, с каждым днем понимая, что ему до ужаса скучно заниматься подобными вещами. Книги по колдомедицине, что лежали у него на столе манили с каждым разом все сильнее. А тот скандал, что отец ему устроил найдя их. Мол, совсем наследник от рук отбился, кому он должен потом все это оставлять и вот это все. Было обидно, в особенности от того, что Стеббинс действительно пытался. Пытался как всегда сделать хорошо всем, пусть даже в угоду собственным интересам. Поговорив с матерью, в тот день он все же отправился на работу к отцу, вот только. Только застал его в объятиях молоденькой секретарши. Еще один пласт незыблемого казалось бы фундамента полетел к черту. Он всегда был уверен, что родители та самая пара, которой он будет восхищаться даже в собственной старости. Идеал, к которому будете стремиться. Но и он разлетался на кусочки.

Последние дни лета Сэм проводил в Косой Аллее. Он не смог принять доводы отца. Не смог смотреть в глаза матери, которая ни о чем не знала. не мог больше там находиться. Поэтому просто сбежал. Сбежал подальше от всех проблем, казалось бы. Но от себя уйти было сложнее. скрыться от собственных мыслей оказалось невозможно. И даже нарочно созданная им драка не смогла выбить ту пожирающую пустоту внутри него.

В Хогвартс он возвращался с побоями, которые мог бы вывести, но Сэму было плевать. он искал глазами друзей, но не находил. А когда увидел Софи под руку с Фенвиком, так и сам спрятался за стеной. Он был рад за нее, но вместе с тем, внутри что-то медленно умирало.
Его спасало лишь то, что друзья, точнее, бывшие друзья учились на другом факультете. Он всегда мог вовремя свернуть, сбежать, сделать вид, что не заметил. Это было трусливо, но сложнее было делать что-то иное.

Учебник вырывается неожиданно. Ему казалось, что он нашел идеальное место. и казалось, что смог ненадолго отвлечься от собственных проблем. Ведь последний гвоздь в его крышку вбило письмо матери, где она делилась «радостной» новостью о беременности. И строчки отца в отдельном письме, мол, ну он же все понимает. А Стеббинс не хотел понимать, он хотел кричать.

И сейчас смотря в глаза Софи ему меньше всего хотелось с ней говорить. Вот только, ее вопрос сбивает с толку. Ненависть? Нет, это не то чувство, что он испытывал по отношению к ней. Проще было бы сказать да и разойтись, но язык не поворачивался выдать подобную ложь.

- Ты же знаешь, что я не могу тебя ненавидеть, Соф, - тянется за учебником, но забрать его не может. Укоризненно смотрит на бывшую подругу, ведь бывшую? – но я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Кажется, мы все сказали этим летом. Я видел тебя с Фенвиком, - морщится, как от зубной боли. Только эта боль внутри куда хуже, - так какая разница, что я думаю и чувствую. Ведь ты и так счастлива.

София Фосетт, это всегда была некая константа в его жизни. Казалось, что их дружба это то, что будет существовать всегда и не смотря ни на что они останутся друзьями. Через много лет, будут лежать где-нибудь на пляже, вспоминая школьные деньки, как нечто веселое. Но нет, все оказалось не так просто. Взросление не просто постучало в их дверь, оно вышибло косяк, на котором держалось их детство. Вышибло, оставив окровавленные ошметки внутри.

Он молчит. Ему тоже больно. Но разве есть какой-то способ все исправить? Он не видит его. Он медленно тонет в собственных проблемах уже даже не сопротивляясь, а ожидая конца. Вот только, он забыл, насколько настойчивой может быть его подруга. Бывшая подруга. Приходится себе напоминать об этом постоянно.

Он не уверен, что хочет обсуждать с ней все то, что с ним случилось. Он не уверен, что вообще с кем-то готов обсуждать все произошедшее. Но Софи знает, как его зацепить. Чертов мизинчик и Сэм уже готов сдаться. Чертов мизинчик и он не может просто проигнорировать ту, с которой у них столько воспоминаний на двоих. Могут ли последние перечеркнуть все, что было между ними. Казалось, что могут. Теперь же нет.

Поэтому, он вздыхает, протягивая свой мизинец, цепляя ее за палец. Обычный жест, их жест, которым они всегда решали все споры. Раньше, до этого лета, которое, казалось бы, разрушило все. Быть может, он как и любой подросток переоценил масштаб катастрофы.
Наверное, поделиться с Фосетт не самая худшая идея. Она знает его семью с детства, она может понять, что он чувствует. И вместе с тем, он не уверен, что поступает правильно. Его сердце отдает глухой болью, когда она рядом. И как бы он не понимал, что нельзя заставить другого полюбить, от этого не становится проще. От этого все так же больно.

- Отец изменяет матери, - признание дается легче, чем он думал. Узнав, он не мог ни с кем поделиться. Не мог находиться дома и поддерживать ту теплую атмосферу, что излучала мать. Видеть фальшивую улыбку отца. Он злился, как же он злился все это время. И сейчас с этим признанием, словно разделил бремя тайны еще с кем-то. Стало чуть легче, но не особо, - с молоденькой секретаршей.

Хочется закурить, но сигареты остались где-то в спальне, когда он проспав, носился по ней как ужаленный. Обычно он не просыпал, поэтому и забыл сегодня все, что только было можно, - так что, можно сказать это худшее лето в моей жизни, - это несправедливо. Софи не виновата в том, что не чувствует тех же эмоций. Не виновата в том, что сделал его отец. И Стеббинс это понимает. Умом, но не сердцем.

Он не отстраняет Софи, когда та, поддавшись какому-то порыву обнимает его. Наверно, ему это было нужно. Быть может, от этого лишь сложнее. Сэм вздыхает аромат ее духов, такой родной и знакомый, что внутри щемит сердце. Глупое сердце, что доставляет сплошные проблемы и не приносит ничего, кроме потерянных нервов и всего прочего. Он скучал, скучает по тому, что было когда-то между ними, по той дружбе, что была с ними всегда. Кто же знал, что взрослеть так больно. И сложно.

- Подрался, -  говорит так, будто это нечто само собой разумеющееся и для него вообще обычное дело. Вот только, для него это как раз было необычно. Он не ввязывался в сомнительные авантюры, ну кроме тех случаев, когда туда его втягивали друзья. Бывшие друзья, - пару раз, - зачем-то добавляет он, все же отстраняясь от девушки. Как бы ему не хотелось обмануться, он прекрасно понимает, что в этих объятиях нет ничего такого, нет того, к чему рвется его естество. Этто просто объятия, поддержка, вот только, готов ли он к этому? Так что, он делает шаг в сторону, взлохмачивая отросшие волосы. Правильным было бы сейчас уйти и вновь закопаться в свой кокон из негативных эмоций. Но, может Софи и права, лучше обсудить это с ней? Проблема ведь не только в изменах отца. О, если бы все было так просто.

- Он обещал, что уйдет. Узнав я...психанул, - чуть улыбается, понимая, что для Фосетт это должно звучать странно. Стеббинс не психует, он спокойный как удав. Был, до этого лета, - ушел из дома, жил в Дырявом котле. Знаешь, у них довольно паршивое обслуживание, но комнаты сносные. Матери я ничего тогда не сказал, не знал как. А потом мы договорились с отцом, что он все расскажет и уйдет. К этой своей секретарше или куда, честно, мне было плевать, - он вспоминает тотт разговор и острое желание врезать отцу. Надо отдать ему должное, он сдержался в тот момент. Сейчас бы точно нет, вот только там, где он находится сейчас это сделать трудно. И до Рождества вряд ли у него появится возможность. Если только.. в голове загорается лампочка, ее нужно обдумать. Но после, точно не рядом с Софи, она бы не одобрила его план.

- Скорей всего он тогда врал. Не знаю. Мама прислала письмо, вчера. У меня будет сестренка или братик, - он даже обдумывал эту мысль настолько был ошарашен самим фактом беременности матери. И тем, что отец решил, что лучшим будет сделать вид, будто ничего не было. Ничего не случилось. Вот только, Сэм знал правду, хоть и не знал, что с ней делать, - как думаешь, что в итоге решил сделать мой дорогой отец?