Косой переулок стал за это лето совершенно другим. Годфри удивлённо смотрел на эти закоулки из которых, казалось, вытянули все краски. И сам себе он казался серым, блеклым и тусклым, как раз под стать магазинчикам в переулке и людям, спешившим поскорее отделаться от покупок и запереться у себя дома. Годфри не спешил, он знал, что хлипкая дверь не поможет, если за ним захочет явиться кто-то из приспешников Того-Кого-Не-Называют, теперь никто из них и не думает скрываться. На фоне всех остальных Мидхерст казался себе заторможенным, будто он единственный, кто не понимает правил игры и безнадёжно отстает ото всех.

За это лето все стало другим. Даже дед с его жизнерадостной улыбкой и тысячей историй из его путешествий в поисках драгоценностей. Нет, конечно, он по-прежнему сохранял веру в лучшее, да и истории никуда не делись, но Годфри чувствовал налет фальши и печали на всем. От этого хотелось убежать, но ни в саду, ни за оградой дома Мидхерст-младший не чувствовал больше себя легко. Если это называетая взрослением, то, пожалуй, он слишком быстро вырос.

- Молодой человек, давайте как-то побыстрее проходите! - мимо, задев его плечом, промчалась, по-другому Годфри бы и не описал это, женщина, за которой, еле поспевая и волоча котел по земле (Мидхерст поморщился от громкого звука бьющегося о камни железа), бежал недокормленный одиннадцатилетка. Рейвенкловец хмыкнул и отошел к краю улицы, чтобы не смущать своим черепашьим ходом людей.

"О, глянь, отличная цель для удара с воздуха!"

Мидхерст повернул голову и заметил яркое здание, возле которого, вопреки всеобщей спешке, скапливался народ. Что-то всегда остается неизменным, пусть это даже два брата-акробата Уизли, которые не боятся ни кары завхоза, ни собственного декана, ни даже Того-Кого-Не-Называют. Пожалуй, это даже и к лучшему. Годфри бы с удовольствием набил бы карманы новыми разработками Уизли, и пусть весь мир с его войной постоит в сторонке.

- Привет, - на кассе уже значительно повеселевший Годфри (со значительно потяжелевшими карманами и похудевшим кошельком) заметил Маркуса, с которым они договаривались встретиться, - Прикинь, мне три раза предлагали глаза тритона, чтобы от злых чар защищаться. Они не работают, я на Снейпе проверял, - шёпотом рассказал он.

Годфри пожал плечами. Он и в Хогвартсе видел таких умников, которые хотели нажиться на чужой глупости. Причем, умников в прямом смысле этого слова - подавляющее большинство этих студентов, продающих товары для повышения ума перед экзаменами, были как раз с его факультета. Но самым успешным был, конечно, Эдди Кармайкл. Из тех, кого Годфри знал, разумеется. Тогда его веселила сама идея, что бурда, которую продавал Кармайкл, и вправду делала покупателя чуточку умнее - в следующий раз он уже не попадался на ту же самую удочку. Хотя некоторым и это не помогало. Но в такое тяжелое время продавать амулеты, которые уж точно не помогут, было чем-то неправильным.

- Я думаю, они даже не знают про эффект Мусспеля-Кощеева. Просто в народе считают, что глаза тритона помогают от сглаза. Совершенно безосновательно, кстати говоря, эффект срабатывает только если настаивать глаза в растворе из боярышника, собранного в полнолуние. Но, - Годфри хмыкнул, - все равно эти  амулеты пользуются большим спросом.

Свой доклад на Теории Магии Мидхерст не считал подходящим для серьезной статьи. Чтобы отправлять его в журналы типа "Современная магия", ему не хватало исследований, которые в Хогвартсе, к сожалению, не провести. Потому что в последний раз, когда он попытался наложить на объект простенький сглаз, бабахнуло так, что вынесло окно в спальне. То ли с боярышником было что-то не так, то ли он передержал глаза тритона в растворе, и вместо защиты от сглаза эффект только усилился.

- Любовне зелья нынче вещь популярная, никогда бы не подумал, что близнецы Уизли этим займутся. А они даже предлагают доставку в Хогвартс, наверное, будут маскировать так, чтобы никакая проверка не придралась.

Интересно, а если выпить любовное зелье, подействует ли этот эффект и на Него? Забавная мысль, надо будет запомнить и попроьовать проверить.

"Во имя любви к Мерлину, я живу с идиотом..."

Любовные зелья действительно пользовались популярностью у девушек. Тут близнецы Уизли не прогадали. Пожалуй, этот товар принесет им значительный доход. Годфри мысленно уже в который раз удивился, как двое братьев умудряются находить выгоду буквально в чем угодно. Он сам ни за что не додумался бы продавать любовные напитки. Мидхерст задумчиво посмотрел вслед компании девушек, шедшей перед ними. Одна девушка оглянулась на них, и парень поспешно отвел глаза. Пожалуй, он слишком много времени уделяет любовным зельям.

После буйства красок в магазинчике Уизли Косой переулок казался оглушительно тихим. Мидхерст вздохнул, когда на глаза попалась вывеска заброшенного кафе. Ему нравилось заходить туда после всех покупок и покупать интересные сорта мороженого. И не ему одному - там всегда хватало народу. А теперь - вот так.

- Драккл знает что, - эхом согласился с другом Годфри. Но осталась еще одна вещь, кроме магазинчика Уизли, способная отвлечь от печали по поводу надвигающейся беды - музыка. Граммофон, павший смертью храбрых от рук Бирча, следовало заменить, и это было задачей первостепенной важности, над которой они бились уже довольно долго. Все, что им ни встречалось, либо не производило впечатление того самого, либо принадлежало - прости, Мерлин - фан-клубу Селестины Уорлок. Годфри с интересом уставился на брошюру, взятую из рук Маркуса.

- Название, если что, закрасим. Напишем на табличке что-нибудь вроде "Duhaste Grammophon", да приклеим заклятием вечного приклеивания, - оптимистично сказал Годфри. - Идем скорее? Послушаем, как звучит.