На несколько секунд Люциан потерял дар речи, но успел собраться с мыслями к тому моменту, как Гестия оказалась рядом.
- Ты, вероятно, сильно ударилась головой, иначе я не могу объяснить тот факт, что ты еще здесь. Что мне сейчас полагается сделать? Похвалить твое платье, которое выбирала не ты, или представить тебя людям, которых ты знать не желаешь? - Люциан доведенным до автоматизма жестом подал Гестии руку, и двери зала, словно повинуясь незримому знаку, распахнулись.
Гости захлопали, словно на именинах, и приглушенная музыка заиграла громче, а пламя свечей покачнулось, словно задавая ритм танца.
- Я ещё не говорил, что танцую отвратительно? - заметил Боул, как бы ненароком наступая на подол длинной юбки. Послышался треск ткани, тут же заглушенный музыкой. Гости понемногу присоединялись, так что, по крайней мере, никто на них больше не глазел.
- Кажется, тебе снова нужно сменить платье, - не скрывая облегчения, Люциан отвальстровал свою даму к стеночке. - Или ты хочешь дождаться, пока подадут шампанское, чтобы наверняка? Тогда советую встать поближе к столу.
Боул не рискнул бы отменять свой опрометчивый приказ здесь, в зале, а покинуть его прямо сейчас не представлялось возможным, так что оставалось расслабиться и получать удовольствие.

"Всё равно накажу Ваффлза", - раздражённо подумал Люциан.
Надо же было на ком-нибудь вместить злость. Гестия тоже годилась, но, похоже, все его колкости отскакивали от нее, как волшебные бобы от железного подноса. Впору было восхититься, а потом взвыть и бежать в ужасе в горы. Найти там пещеру поглубже, и никогда не вылазить.
- Это у меня на лице - мое лицо. И вам предстоит его видеть ещё долгие, долгие годы, - наклонившись почти настолько, что носы их соприкоснулись, прошипел Люциан.
Выпрямившись, он окинул глазами гостей.
- К сожалению, здесь нет второго мантикраба, которого я мог бы пригласить на танец, так что я, пожалуй, действительно выйду на воздух. Вы можете последовать за мной или нет - наслаждайтесь принятием решений, пока это возможно.
Выдав эту тираду, Боул развернулся и, протиснувшись боком мимо стола, вышел на опоясывающую этаж террасу прямо через высокое окно.
Глядя на далёкие, молочно-белые звезды, он пожелал, чтобы эти пара дней были просто дурным сном, и он проснулся в своей тихой спальне в подземельях Хогвартса. Потрескивает огонь в камине, на столе подсыхают лужи недоигранной партии в плюй-камни, и хочется понежиться в кровати, но нужно вставать, ведь сегодня тренировка. Чью голову он представит на месте бладжера на этот раз? Люциану определенно не нравилась эта ваша взрослая жизнь.
Опершись руками о перила, он посмотрел вниз, в сад. Какой тихой была бы его жизнь, если бы не отец с его амбициями, мать с ее претензиями, если бы не эти злодремучие Кэрроу со своей замороженной принцессой.
- Вот почему она? Почему не ее сестра? Или там все ещё хуже? - риторически вопросил вселенную Люциан.

Отредактировано Colin Creevey (26.07.22 10:19)

Хорошо, что на террасе было темно. Люциан даже не повернул голову, чтобы взглянуть на Гестию, когда она высказала то, что он сам так и не решился произнести вслух.
Он думал, это будет весело. А на деле оказалось, что он ведет себя как ребенок, которому сунули не ту игрушку, и он приложил максимум усилий, чтобы ее сломать. А когда игрушку забрали... что он ощутил? Облегчение? Он ведь должен чувствовать облегчение. Кто-то опять принял окончательное решение за него, удалось малой кровью избежать ответственности.
Вот я опять - унижен, зол и рад.
Люциан невидящим взглядом смотрел в темноту. Эта темнота разворачивалась перед ним, как завеса над будущим. Это ведь такой незначительный эпизод. Уже завтра он вернется к своей нормальной, нет, к привычной жизни. Почему-то именно в этот момент Боул почувствовал, что у него нет выбора. Темнота оказалась не завесой, а отсутствием будущего. Он всю жизнь будет в тени своего отца: слишком авторитарного, слишком властного, слишком любящего его, чтобы отпустить.
Перед глазами возникла высокая спинка отцовского кресла. Каждый раз, возвращаясь с каникул, он с замиранием сердца подходил к ней, словно ожидая, что кресло развернётся, но вместо отца там окажется что-то невыносимо жуткое. О да, родители любили его - душа собственной непрожитой жизнью. Только сейчас он это понял. Благодаря Гестии.
Нужно сказать ей. Извиниться... Нет, просто объяснить.
Боул проскользнул в зал и остановился. Кэрроу танцевала с младшим Хиггсом - смазливым, изящным, как гибкая лоза. Они потрясающе смотрелись вместе. Люциану захотелось взять биту и разбить это точеное породистое лицо, за которым угадывалась галерея портретов - куда более длинная, чем висит в его собственном доме. Хиггс смеялся и что-то говорил, Боул видят, как шевелятся его губы в моменты, когда его не закрывали волосы и платье Гестии - кроваво-красное, как открытая рана.
Музыка смолкла, и Люциан, неожиданно доя себя самого, шагнул вперед.
- Как проводите вечер, мистер Хиггс? - напряжённым тоном поинтересовался он?
- Спасибо, мистер Боул, не жалуюсь, - юноша взял бокал с подноса. - Пью за вашу невесту. О, она вскружила мне голову!
Хиггс рассмеялся, но резко смолк, когда бокал разлетелся в осколки в его руке.
- Мерлин мой, что за детские выходки? Ты испортил мой фрак!
- Пройдём на террасу. Я быстро его исправлю.
- Пройдём, - Люциан увидел, как рука Хиггса скользнула к карману.
Не проронив больше ни слова, они выскользнули через оставшееся приоткрытым окно, и, не сговариваясь, разошлись.
Люциан издевательски поклонился и поднял палочку. Хиггс рубанул воздух с плеча.
Сходство с дуэльным клубом себя исчерпало. Настоящая магическая дуэль не слишком-то зрелищна. Несколько коротких вспышек, и Хиггс, скрючившись, лежит на земле, а Люциан утирает лицо, удивлённо разглядывая влажные пальцы. Кровь.
- Что здесь происходит?!
Люциан обернулся, все ещё сжимая палочку. Перешагнув невысокий подоконник, террасу вышел его отец.

Отредактировано Colin Creevey (26.07.22 12:27)

Мистер Боул склонился над скрюченным Хиггсом и поднял голову только затем, чтобы отчеканить:
- Марш. В мой. Кабинет.
Все еще пребывая в каком-то ступоре, Люциан отступил на шаг, потом повернулся и спустился с террасы во двор. Он не хотел никого видеть по дороге на казнь.
Даже если бы не откровенное признание Гестии, сейчас-то точно все было кончено. Помолвка окончательно расстроена. Зная мамашу Хиггса, она уж постарается, чтобы дело дошло до Визенгамота. А его отец... Он либо откупится и Люциан навсегда потеряет отстатки его уважения, либо умоет руки. И тогда младшему Боулу не поздоровится.
Здесь музыка доносилась, словно сквозь вату - или это у него звенело в ушах? Направляясь к лестнице, Люциан не заметил скорчившуюся на ступеньках тёмную фигурку, и едва не споткнулся.
- Гестия? - вырвалось у него. - Ты что тут... а, впрочем, неважно. Похоже, я последние два дня только и занимаюсь тем, что порчу кому-то одежду, - Люциан хрипло рассмеялся.
На запрокинутое к нему лицо Гестии, белеющее в полутьме, упала тяжёлая капля и алой струйкой стекла к виску.
Боул покачнулся, но устоял, схватившись за перила.
- Мне действительно жаль. Но знаешь? К дракклу все. Эта жизнь мне не подходит. Сегодня я всех разочаровал, значит, так тому и быть. Надеюсь, где-то там, внутри, где ты боролась со мной, с этим миром, ты сможешь быть счастлива, потому что я... не смог.
Пошатываясь и оставляя на перилах кровавый след, он начал подниматься по лестнице.

Звуки как-то совсем притухли, словно пламя свечей на сквозняке: то громче, то тише, то ближе, то дальше. Рядом лопнул белый воздушный шарик. Нет, это полотенце Ваффлза возникло на ступеньках, тревожно поблескивая круглыми, как блюдца, глазами.
- Хозяин ранен! Хозяину нужна помощь! Ваффлз поможет, пусть хозяин сядет!
- Хозяин сядет только в том случае, если Хиггс покойник, - собственный голос доносился словно издалека.
Шутка была плоская, как подвернувшаяся ступенька, и домовик, естественно, ее не понял.
- О, нет, хозяин, он жив, но пожалуйста, сядьте! Вы потеряли много крови.
- Да? А я и не заметил, - Люциан протер глаза и воззрился вниз по ступенькам. Такое впечатление, что по ним волокли тело. Ах да, его тело.
Домовик что-то там такое сделал, так что кровь перестала стекать в глаза, и Боул увидел лицо Гестии.
- Если ты уже собираешь вещи, я вряд ли влезу в твой чемодан, - Люциан предпринял попытку встать, вцепившись в перила, и это ему даже удалось. - Отец велел ждать его в кабинете. К тому моменту, как он придет, советую быть подальше отсюда. Не знаю, чем именно я попал в Хиггса... - Боул мысленно перебрал заклинания, пришедшие ему на ум во время короткой стычки, и криво усмехнулся. - Так что прощай, Гестия Кэрроу.

Люциан потер лоб, который подсыхающая кровь стянула липкой пленкой.
- В следующий раз, когда тебя за кого-то сосватают, сразу пришли ему сову с ультиматумом - возможно, пострадавших будет меньше. И не вздумай говорить с отцом. Это наше с ним дело, - велел Люциан, прекрасно зная: она не послушает. Уж это насчет Гестии он точно понял.
Преодолев два лестничных марша, Люциан вспотел, к тому же, его начало колотить от слабости. Достойное завершение прекрасного вечера. Он содрал с себя залитый кровью сюртук и сунул голову под кувшин, взлетевший над умывальником. Холодная вода слегка прояснила зрение. На лбу багровел вздутый рубец. "Да, Ваффлз, до целителя тебе далековато. Драккл, он отхватил мне кусочек уха, вот откуда столько крови!" Судя по всему, его то ли зацепило по касательной, то ли он успел отбить заклинание, которое в лучшем случае оставило бы его без скальпа, а в худшем - хрипеть в луже собственной крови с перерезанным горлом. Боул нахмурился, машинально ощупывая рубец. Неужели Хиггс на самом деле пытался... его убить?
Бросив окровавленное полотенце на край умывальника, Люциан уже более твердым шагом спустился вниз и вошёл в отцовский кабинет. Боула-старшего еще не было: то ли он решал ситуацию с Хиггсом, то ли Гестия выполнила свою угрозу.
Наконец, дверь отворилась, и Люциан, в изнеможении распластавшийся в кресле, подскочил.
- Отец, я...
- Помолчи, - Боул старший сделал замысловатый жест палочкой: накладывал дополнительные чары на кабинет, и без того защищённый.
- У меня скверные новости, сынок. Кому-то поперёк горла встала ваша помолвка с Кэрроу.
"Кому-то кроме нас с ней?" - чуть не вырвалось у Люциана, но он благоразумно промолчал.
- Сядь. И послушай меня внимательно. Кто-то пытается вас убить.
- Да я уже заме... Что? Нас? - рука Люциана, потянувшаяся к ране, застыла на полпути.
- Кэрроу получил ложный вызов в Министерство. И этот утренний инцидент с лошадьми...
- Они испугались хлопка аппарации, папа.
- Глупости! Ты говоришь о лошадях Тенсбруков! Ты мог бы аппарировать прямо с ее спины, и она бы ухом не повела. Я обнаружил следы посторонней магии, скрытые очень тщательно. Но ещё большее беспокойство внушает то, что молодой Хиггс не произносил заклинания, которое ранило тебя, сынок. Это запретная, темная магия. Я проверил его палочку.
Люциан слушал, не веря своим ушам. А когда до него дошло...
- Где Гестия?! - подскочив, он рванулся к двери.
- Успокойся, - отец перехватил ее под локоть. - Она с отцом и матерью. Завтра они покинут наш дом. Помолвка отменяется. Мы не можем рисковать вашими жизнями.
- Но...
- Никаких но. Однажды ты встретишь девушку, не менее привлекательную и умную. И я уверен, она полюбит тебя не меньше, чем Гестия. Ты мой единственный сын, Люциан. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. А теперь ступай наверх и ложись. Ваффлз принесет тебе кровевосполняющее.
Все еще оглушенный, Люциан вернулся в свою комнату. Его голова отказывалась вместить происходящее и просто раскалывалась. Видимо, в зельи, которое принес домовик, было еще и снотворное, потму что Люциан отключился, едва его голова коснулась подушки.

Отредактировано Colin Creevey (26.07.22 22:47)