- Ну и козел же ты, Майки. Ну и катись к этой своей, как ее там… - Бут со злости кидает стопку волшебных карт на ковер, и та искрится, отвечая на возмущение рейвенкловца, брошенного друзьями.

Если с Гольдштейном и его обязанностями старосты все очевидно, то Корнер ведет себя, как последний кретин, бросаясь в очередную любовную драму, которая просто обязана разбить ему сердце. А нытье потом его кому выслушивать? Вот-вот!

- В Уругвае и Перу сегодня официальный день свободы выражения мыслей. Интересно, а во все остальные дни года, как у них с этим? - Не долго думая, Бут подсаживается к Джоан, за что получает в свою сторону довольно красноречивый взгляд от Хемсли, которого, по всей вероятности, не учили, что вот так пялиться на людей некрасиво. - Что? - Терри отмалчиваться не станет, если у того есть какие-то вопросы или претензии, то пусть говорит сейчас, без всех этих игр в гляделки.

- Кореша киданули, и теперь ищешь, кому на уши подсесть? - Фыркнул рейвенкловец, покосившись на Керридж. Страницы атласа звездного неба в его руках смялись.

- Это что, ревность? - Терри поддается вперед, по направлению к креслу, в котором завис Хемсли. Не сказать, что Бут готов сейчас надрать ему зад в случае чего, но оскорбления терпеть он точно не намерен.

- Тебя не касается.

Так-то он прав, и Терри даже нечего возразить. Сам не любит, когда в их священной троице друзей появляются четвертые углы в виде очередных возлюбленных Корнера, но это ведь не значит, что им по уставу можно общаться только между собой. А Хемсли сейчас как раз похож на Цербера, но не того, которому руку в пасть лучше не класть, чтобы не откусил по локоть, а скорее гавкающую чихуахуа, генерирующую претензии на раз-два.

- Позавчера ты был куда любезнее. - Щурится Бут и ухмыляяется, отворачиваясь от этого доморощенного рагуля с замашкам того слизеринца, как его там вообще, не суть.

В их тесном диванно-кресельном углу повисает неуютная тишина, прерывать которую пока никто не решается. Бут снова поднимает взгляд на Джоан, но почти сразу опускает, тасуя карты в руках.

Первым же встает Хемсли, сворачивая атлас в трубочку, и заговаривает с Джоан, наклонившись слишком близко к ней. Терри же стоит особого труда делать вид, что ничего не слышит, и вообще тут не при делах.

- Прости. - Извинение получается каким-то комканным, натянутым, но для самого Терри достаточно искренним. Он правда не хотел влезать ни в чьи отношения, и теперь, даже после ухода Хемсли, чувствует себя несколько неловко. Наверное, стоит отдать должное Кристоферу - в его присутствии Бут так не тушевался, как вот сейчас. - Слушай… хочешь в карты сыграть? - Одно неверное движение, и из колоды выпадают две карты, снова начиная искриться, но уже на темной ткани брюк рейвенкловца. - Вот же…! - Успевает подхватить их до того, как те прожгут его. - Слишком сильные чары получились. Но играть можно. Хочешь?