Большой зал всегда был полон шума, смеха и разговоров. Неважно, детские то были разговоры, или те самые беседы "состоявшихся" в жизни взрослых - здесь всегда было непередаваемо шумно. И в каком-то смысле, Лотти этот шум даже любила. Конечно, не всякому человеку будет приятно за трапезой выслушивать чужие перешёптывания над собственным ухом о любви, а именно это и происходило с ней в этот день. Одна рейвенкловка сидела напротив: белокурая, с голубыми глазами, в аккуратных, под стать Гарри Поттерским, очках:

- И что же он тебе сказал? - наматывая на указательный палец волосы, пятикурсница перебирала вслух возможные варианты, чего некий он сказал.

Рядом с Латишей занимала место ещё одна рейвенкловка. Та была повыше на голову самой Рэндл, с чёрными волосами и кареглазая. Но девочка запомнила её по двум верхним огромным зубам, что торчали спереди. Она то пыхтела над тыквенным соком, то елозила ложкой по тарелке с картофельным пюре, но никак не могла сообразить: - Он сказал... - девчонка вновь останавливается, ища загадочную причину не говорить ничего, или подбирает слова, - Он сказал, что не может ответить на мои чувства чётко. Вроде да, вроде нет! Представляешь? Как мне поступить?

- Значит, он не сказал чёткого нет. - обозначила блондинка.

Рэндл закрыла глаза, представляя, как на самом деле встанет из-за стола и выкрикнет своё мысленное: - Но ведь это только что она тебе и сказала!

Но пока пятикурсница стойко молчала.

- А? Что ты сказала? Долли, правда. Я сделала что могла.

- Никогда не признавайся в любви хаффлпаффцу. Мальчишки оттуда как... Как первокурсники. Делают вид, что ничего не понимают и смущаются!

Латиша, наконец, отодвинула с неким скрипом по столу свою тарелку, чтобы хотя бы на секунду, девочки, сидящие рядом, перестали шептаться. Трюк подействовал: та, что со светлыми волосами неловко прокашлилась в кулак, бросив неоднозначный взгляд своей подруге и выпрямилась. Девочка, сидящая рядом с Лотти посмотрела на последнюю, выгнув бровь вопросительно, но промолчала.

Рэндл уткнула нос в свой любимый чай, тихо что-то буркнув про себя. На самом деле, она даже несколько завидовала - была бы у неё такая возможность так открыто изъясняться о своих чувствах с кем-то. Была бы такая смелость или откровенная глупость - она не совсем могла понять. Чтобы говорить так открыто о своих чувствах с кем-то, нужно ему доверять. Но ведь разговаривать в большом зале при всех о мальчике, будет означать, что все знают, что он тебе нравится! А Рэндл искренне хотела верить в то, что никто не знает о том, кто ей нравится.

- "Нет, нет, только не я. Такого со мной не случится и я не буду ничего такого обсуждать!" - перебивает она свои мысли, хмурясь, - "Даже с Мэйси. Да никому я ничего говорить не буду, язык мой мне враг!"

И не успела она прийти в себя от всевозможных объяснений и оправданий собственным мыслям, как две эти девчонки снова шептались про какого-то хаффлпаффца, который всем понравился. Или, кому-то понравился, но он ничего толком не ответил. Латиша всегда отмечала, как сложно в чём-то признаваться. Будь то очередная неудачная шутка, за которой нужно извиниться, или настоящее признание в любви. Если с первым её ожидал мандраж, трясущиеся в попытке объяснить губы и широко распахнутые глаза, то про последнее - говорить нечего. Иногда она вставала перед зеркалом, в попытке произнести ему или самой себе то самое: - Люблю...Тебя. -   Выходило это "люблю" самым нелепейшим и отвратительным. Лицо кривилось при одном только взгляде в зеркало. И дело было совсем не в том, что эту фразу невозможно сказать вслух. Лотти, правда, может сказать что угодно кому угодно. Если этот кто-то не Эдмунд Кармайкл. Однажды, она случайно уже призналась ему и не была намерена это делать снова. Благо, он наверняка подумал, что она - чокнутая. Или ударилась головой. Но ни за что! Только не эти слова.

Латиша хлюпала свой чай спокойно, уже даже не вслушиваясь в раздражающий разговор. Через пару глотков довольно прохладной жидкости, рейвенкловка привстала и собралась большой зал покинуть, не найдя глазами вышеупомянутого Эдмунда или кого-либо другого, ей знакомого человека. И почему даже сейчас она его вспомнила самым первым? И почему вдруг захотела, чтобы он тут оказался?

- Латиша! Твой чай! - девочка, уже всецело сующая нос в полу-пустую чашку (на дне виднелись только чайные листья), процедила через пару секунд сквозь два больших зуба: - Мерлин! Это же... Окно!

- Окно? - непонимающе спросила девочка, резко поменяв траекторию и встав в пол-оборота.

- Окно. - загадочно ответила та, - Оно значит... Долли, что оно там значит?

Латиша бросила взгляд на светловолосую девочку в очках.

- Что-что! - она вскинула тут же руками, усмехнувшись, - Одиночество.. Вечное, настоящее.

Рэндл словно этой чашкой по голове ударили. Она охнула, припоминая, как в карточке от шоколадных лягушек ей попадалась та самая волшебница, влюблённая в рыбу. Подряд! Девочки тем временем с интересом передавали чашку друг другу, переворачивая и рассматривая. Пока Лотти, наконец, не вернула себе её обратно.

- Драккл! Глупости какие-то. - рейвенкловка сощурилась, наклоняя голову в разные стороны и пытаясь разглядеть, что там в этой, самой обычной чашке из большого зала.

- Нет, точно говорят! Окно это одиночество.

Вторая девочка вмешалась: - Моя бабушка как-то гадала на чайных листьях и у неё тоже показалось окно. Она до сих пор не замужем. Это - большой знак.

Рэндл приподняла бровь, посмотрев на обеих девчонок. Кажется, у неё даже затряслись пальцы от страха. Ничего так и не дослушав, с этой чашкой она направилась прочь из большого зала.

Достаточно ей было проблем в жизни: помимо чередующихся друг за другом неудачных карточек, добавилась ещё одна - какое-то окно из чайных листьев. Она нервно выдохнула, сжимая чашку и прижалась спиной к закрытым с другой стороны дверям большого зала. На мне определённо висит проклятие, отгоняющее любовь. Если, конечно, моей любовью не станет треска с дурацкого озера!

Захотелось в один момент бросить эту чашку на пол, разбить и затоптать осколки, но Латиша свой порыв почему-то сдержала, ещё раз взглянув на листья: - "Нет, ну не может быть это - окно!" - торопливо она проговорила про себя, оттеснившись быстро от двери и бодрым шагом направилась по коридору.

Нужно с этой чашкой, с этим предсказанием... Непременно всё решить! Прямо сейчас!

Латиша хотела направиться в класс прорицаний. И возможно, попытаться как-то отвадить эти чайные листья и так называемое, предсказанное ей "окно" на кого-то другого. Такое ведь возможно? А может вообще стоит.. перемешать пальцем эти листочки и потрясти чашку? Тогда это предсказание пропадёт из чашки, но не из жизни Рэндл.

В отчаянии она быстрым шагом направлялась к лестницам, часто посматривая за чайными листьями на дне чаши. Да они, похоже, приклеились! Ни одно не шелохнулось. На повороте, Рэндл почти врезается в рейвенкловку, которую в этот момент была страшно, как рада видеть - Джоан Керридж!

- Джо! - вскрикивает, улыбаясь радостно и посмеивается, хватая ту за рукав мантии, а потом резко замирает. Что же она такая за эгоистка! Почти врезалась в Керридж, как будто никого перед собой не видит (так и было), а ещё даже не извинилась. Просто ужасно невоспитанная.

Латиша покашливает тихо, сжимая чашку, - Извини, что я в тебя влетела. Тут просто.. О-окно! - и наклоняя голову, пятикурсница протягивает старшей своё предсказание, - Смотри. Правда там окно? Это к одиночеству, мне сказали! К вечному. - повторяет последнее пятикурсница, тише, подрагивающим голосом и передаёт предмет в руки Керридж, затем, бесцеремонно крутит в другую сторону за ручку:

- А если под этим углом посмотреть, то вовсе вроде и не окно, а цветок? Или это крыса?

Отредактировано Latisha Randle (21.03.23 01:08)