Нил был в Ливорно всего один день, а уже влюбился в этот город. Ему нравилось бродить по старым улочкам, рассматривать аккуратные дворики местных жителей, белые штакетники заборов, на которых нависали тяжелые гроздья незнакомых ему цветов, гладить бездомных, но почему-то довольно толстых и чистых кошек, щелкать затвором фотоаппарата, навсегда останавливая минуты, впечатывать их не только в альбом своей памяти, но и в ленту пленки, которую он обязательно проявит сразу по возвращению в Англию.

Каждый год семья Ренделов отправлялась в путешествие. Но впервые Нилу так сильно нравилось где-то, что он готов был остаться в этом городе навсегда. Пропитаться соленым воздухом и палящим солнцем, ароматом свежей пиццы и базилика, клубничным мягким мороженым, от которого стынут зубы, и грушевым лимонадом, что щекочет бульбашками в носу. Целый день парень просто слонялся по городу, сворачивая, где захочется, и совершенно не думая о том, куда в конце концов придет, пока его родители и сестра отдыхали после долгой поездки в уютном отеле.

Нил был единственным в семье, кто легко переносил длительные путешествия на машине. Поэтому едва проснувшись этим утром, он сразу же отправил сову школьному другу Луке, позавтракал, взял камеру и отправился гулять. Парень не знал, приехала ли семья Карузо в Италию, так что не просил Луку ответить.

«Привет. Если ты в Ливорно, приходи на главную площадь в 16-00. Буду ждать тебя до 16-30 у главного входа в ратушу. Нил» — Его письмо было коротким и понятным. Возможно, стоило бы написать адрес отеля, чтобы Лука мог найти его позже, но Нил почему-то был уверен, что друг непременно придет в назначенное место, в назначенное время.

Так и получилось, что ровно в 15-55 парень, вытянув скрещенные ноги вперед, сидел на теплых мраморных ступеньках, что ввели к огромным дверям и рассматривал гуляющих по площади людей, надеясь заприметить знакомую фигуру издалека. В своих бежевых парусиновых шортах, белой рубашке (несколько верхних пуговиц Нил расстегнул) и мокасинах, с камерой на шее — он никак бы не мог сойти за местного. Хорошо, что в Глазго, куда он на две недели ездил к бабушке с дедушкой, иногда выглядывало солнце, так что кожа успела хоть немного покрыться загаром. Иначе Нил бы выглядел настоящей белой вороной среди загорелых итальянцев.

Стрелка больших часов на одном из зданий, достигла отметки «12» и громкий «дин-дон» всполошил неспешно бродящих по мощеной дороге голубей. Испугавшись, птицы в один момент сорвались с места, и устремились в небо. Нил откинул голову назад, любуясь их полетом.

Стоит на минуточку отвлечься на что-то интересное и обязательно пропустишь что-то другое, не менее интересное.
- Привет, Лука. - Нил улыбается широко и открыто. Лука возвышается над ним, закрывая собой солнце и, кажется, выше и намного загорелее, чем был при их последнем разговоре на пероне Хогсмида. - Необычно. - Кивает, продолжая рассматривать друга, потому что не может вспомнить, видел ли когда-либо его без мантии или гриффиндорских эмблем на одежде. В Хогвартсе их носили все, потому что по коридорам гуляли жуткие сквозняки, да и модничать в школе было как-то не принято.

- Мы приехали вчера вечером. Сутки были в пути. Родители и сестра отсыпаются в номере, а я вот... - Нил снова улыбается и быстро щелкает камерой болтающего Луку. Такие фотографии получаются самыми настоящими, живыми, если поймаешь человека в моменте. Парень поднимается со ступенек и сразу становится ясно, что Лука и правда немного вытянулся за лето, так что разница в росте у них теперь не так уж велика. Почему-то этот факт Нила радует. Однокурсник болтает, неумолкая. Иногда Нилу кажется, что Луке и ответы от других не нужны, но стоит заговорить, как тот замолкает и слушает очень внимательно.

- Бродил по окрестностям, попробовал пиццу, мороженое и грушевый лимонад. Хочу, чтоб такой был в Хогвартсе. - Нил смеется немного смущенно. - Пожеланий у меня нет, совсем нет. Все-все это что? - Он задумчиво смотрит на Луку, пытаясь угадать, какую часть истории города Лука расскажет: магловскую или магическую. - Ладно, я просто буду идти за тобой, а если отстану, ищи меня у самого красивого забора на улице. - Нил кивает на свою камеру, как бы объясняя, почему может отстать.

- Мы с сестрой ездили в Глазго к бабушке с дедушкой... - На мгновение Нил запинается, решая рассказать ли другу о приключениях пережитых с Мили, но потом смешно трясет головой, словно сам себе отвечает отрицательно. - ... это такой город на севере Англиии, не знаю, бывал ли ты там? У нас в Глазго много друзей, так что было весело. Мы катались на велосипедах, играли в волейбол, даже один раз выбрались с ночевкой на пляж и пели до утра песни под гитару. Без Элли, конечно, она еще слишком маленькая. А ты? Как ты провел часть лета? - Нил переминается с ноги на ногу и сбегает по ступенькам, чуть отступая назад, чтобы сделать несколько снимков Луки на фоне администрации. А затем добавляет:
- Я рад, что могу провести это лето вот так, беззаботно путешествуя, словно ничего не происходит. Идем?

Нил не говорит другу, что его родители и сестра ничего не знают о происходящем в магическом мире, поэтому не волнуются о завтрашнем дне и спокойно отпускают в Хогвартс который год подряд. Не говорит, как сильно беспокоится, что Элли может пострадать, если ПС объявят охоту на маглов. Все это Нил тщательно прячет глубоко в своем сердце, позволяя себе жить здесь и сейчас: беспечно подмигивать другу, подставлять лицо солнцу и гладить бездомных кошек.

Отредактировано Neil Randall (13.03.23 01:04)

Лука хорошо получается на фотографиях. Нил заметил это еще в школе, когда случайно поймал его в кадр во время прогулки вокруг Хогвартса. Потом еще несколько раз фотографировал то в Большом Зале, то в коридорах, то во время репетиции. Все любили получать свои снимки, поэтому Нила никто не выгонял, когда он тихонько прокрадывался в помещение и садился у стены, практически бесшумно щелкая колдокамерой. Фотографии всегда получались живыми, ребята на них шевелились: забавно хмурились, улыбались, щурили глаза, закусывали губы, приветственно махали. Но в поездки с родителями Нил брал обычный фотоаппарат, а не волшебный, поэтому Лука просто застынет в кадре и будет беспечно улыбаться, когда на него не посмотри. Парень стоит лицом к солнцу: оно золотит его волосы, подсвечивает смуглую кожу, зеленые глаза.

«Красивый…» — думает Нил и тут же одергивает себя. Лука ведь не девчонка, чтобы делать ему комплименты. Хотя он и правда как-то вытянулся и окреп за то время, что они не виделись.

— Я постараюсь не отставать, — обещает Нил, и, правда, особо не отстает. По этим улицам он уже гулял и сделал достаточно фотографий, куда приятнее наблюдать за живой мимикой и жестикуляцией друга. Нил бы лучше сделал еще несколько портретов Луки, но камера просто висит у него на шее. Парню не хочется смущать друга слишком пристальным вниманием.

— Обалдеть! — Нил перевешивается через перила и быстро щелкает людей и проплывающие мимо лодки. Кажется, еще немного и юноша упадет, сверкнув подошвами мокасин на прощание. Но он легко сохраняет равновесие, придерживает камеру, выравниваясь и тут же ныряет носом в горшок с цветами, глубоко вдыхая их сладкий аромат. Кажется, Нил пытается впитать все ощущения разом и они кружат ему голову. Яркие цвета, насыщенные запахи, экспрессивная итальянская речь — на мгновение парню кажется, что он оказался в центре съемок какого-то фильма. Всего как-то слишком много и сразу, а, может, Нил просто устал и перегрелся на солнце, но предложение покататься на лодке ему нравится.

— В форте сейчас, наверное, много людей… — Он смотрит на возвышающуюся над городом крепость и берет Луку за руку, особо не задумываясь над этим жестом, поскольку привык ходить через толпу так с сестрой. — Пойдем, прокатимся на лодке, пока нет очереди. — Нил идет вперед, увлекая Луку за собой, сквозь поток людей по ступенькам вниз.

— Раз с тебя сладости, то с меня приключения. Так будет честно… — Гриффиндорец вкладывает купюры в ладонь кассира и шагает с причала в лодку. Вода в канале спокойная и судно почти не качает, так что держать равновесие легко. — Давай ко мне, — он проходит дальше в конец лодки, где прячется под тканевым навесом и украшениями из цветов широкая скамья со спинкой. — Здесь и правда все оформлено очень романтично. — Только когда Лука садится рядом, Нил расслабляется и вытягивает ноги. Над водой воздух влажный, но прохладный, дышать легко, а запах сырости перебивает легкий аромат цветов. Рука Луки лежит рядом с его рукой и парень думает о том, какие у друга горячие пальцы. А потом смотрит на его плечо и ухо, наполовину скрытое под взлохмаченными волосами и в горле вдруг пересыхает…

Лука смотрит по сторонам, а Нил смотрит на Луку — кажется, друг его загипнотизировал или это так действует мерное качание лодки на воде?

— И ты… — Мысль о том, что на его месте могла бы сидеть симпатичная девочка, Нилу не нравится. — Ты тоже водишь сюда всех на свидание? — После легкой заминки все же спрашивает он, не зная, действительно ли хочет услышать ответ, даже не понимая, зачем вообще ему знать, есть ли у друга девушка.

Толчок вырывает Нила из вороха спутанных мыслей, который спутывается тем сильнее, чем дольше парень пытается добраться до сути своего неожиданного беспокойства. Старые постройки выглядят величественно: легко представить, как под их сводами вершились события, которые стали новой исторической вехой.

— Думаю, без волшебства они бы уже не были собой. — Нил усмехается статуе Фердинанда, когда ладонь Луки обжигает его колено. — Ведь каждый человек — состоит из тысяч случайных совпадений, убери одно, и он может вовсе не случиться. — Он замолкает, провожая взглядом, птицу, что испугалась шумного удара весла по воде и сорвалась с плеча почившего члена семьи Медичи.

— А ты любишь поесть, да? — Нил встает, случайно цепляя головой цветочные украшения и несколько лепестков запутываются у него в волосах. От стремительной походки Луки лодку шатает, так что парню приходится на мгновение расставить руки, чтобы удержать равновесие, а в следующие момент друг уже тащит его за собой.

— Сувениры… — Нил склоняет голову на бок, глядя на собеседника, когда они останавливаются у входа в рынок. — Мы с Элли привозим сувениры, но немного не такие, к каким все привыкли. — Парень прищурился, словно решал, рассказать другу их с сестрой секрет или нет. — Хочешь попробовать создать один вместе со мной?

Неожиданно тяжелая дверь открывается, выпуская на улицу стайку девчонок лет 16-18. Они ярко накрашены, короткие юбки, перечеркивают длинные загорелые ноги, их взгляды останавливаются на двух парнях, губы изгибаются в улыбках. Нилу не надо знать итальянский — на самом деле для него их слова также непонятны, как и бульканье золотых рыбок — но он все равно отрицательно качает головой, уверенный, что девчонки просто хотят познакомиться. Нилу совсем не хочется делить компанию Луки еще с кем-то. Одна из девушек, хмурится и снова что-то говорит. Нил хмурится в ответ и тихо добавляет, наклонившись к самому уху друга:
— Что им надо? Я ничего не понимаю.

Почему от того, что Лука не возил девочек на свидание на лодке в груди у Нила становится тепло. Ему почему-то хочется, чтобы это воспоминание осталось таким же особенным, а не было одним из многих повторяющих эпизодов в жизни друга. Хотя, наверное, Лука уже столько раз катался на этих лодках, что совсем не воспринимал их как-то по особенному…

— Да, — Нил кивает, отвечая на догадку собеседника. — Находим что-то особенное у местных мастеров, что нравится нам обоим и мастерим. Во Франции ходили на мастер-класс по круассанам, правда мы их сразу же съели, Элли расстроилась и родители купили ей подвеску с Эйфелевой башней. — Парень рассмеялся, вспомнив недовольную рожицу сестры. — Не переживай, мы с ней потом придумаем что-то еще… у нас впереди много городов, уверен, там будет чем заняться.

Нилу не хочется, чтобы из-за волнения о его сестре Лука передумал. Элли никогда не ревновала его к друзьям, потому что знала — для брата нет никого дороже на свете. Сестра его очень любит и часто говорит, что он красивый, как эти девочки, которых Лука и Нил видят в первый раз. Нил вообще часто замечает на себе взгляды девочек и всегда вежливо улыбается в ответ, чтобы никого не расстраивать, даже если какая-то конкретная девочка кажется ему не очень приятной. Сейчас он тоже улыбается незнакомкам, пока Лука переводит их слова. Слышать комплимент, пусть и чужой, но произнесенный голосом друга отчего-то приятно, от него по телу разбегаются мурашки, а щеки розовеют от прилива крови.

Лука на мгновение замолкает и этого достаточно, чтобы Нил уловил — настроение поменялось. Он еще не понял, как и почему. Чужие эмоции гриффиндорец ловил скорее интуитивно и не всегда мог различить злится или рассержен собеседник, глядя на изменение его мимики — такого совершенства парень достиг только в общении с сестрой, которую знал, как свои пять пальцев.

Нил хочет спросить, чего хочет сам Лука. Но чужое дыхание волной прокатывается по уху, путается в растрёпанных волосах, обостряя все ощущения разом. Парень чувствует аромат морской воды и карамели, который, кажется исходит от его друга — неужели кожа Луки пахнет именно так? Нил поворачивает голову, инстинктивно следуя желанию оказаться ближе и сталкивается взглядом с другом, что его отрезвляет, заставляя растеряно моргнуть.

«Что это было вообще?»

Глаза у Луки голубые, сейчас совсем-совсем светлые, как подсвеченные солнцем облака, а в глубине едва заметная серая стылость.
— Ты гость — выбирай, — говорит он как-то обреченно и вместе с тем твердо. Будто бы уже смирился с тем, что Нил захочет гулять с красивыми девчонками, а не с ним. Нилу совсем не нравится эта обреченность и выражение лица Луки тоже, настолько не нравится, что он порывисто обнимает парня, сжимая пальцами его плечо и, собрав те немногие слова, которые знает на итальянском, говорит c ужасным английским акцентом, обращаясь к девочкам:

— No! Impossibile!

Наверное, такой отказ звучит грубо, может быть, даже обидно, потому что Нил видит, как самая разговорчивая из итальянок цыкает и поджимает губы, прежде чем что-то сказать своим подружкам. После ее слов девочки смеются — гриффиндорец думает, что над его произношением, но ему все равно — и уходят.

— Извини, — Нил снова смотрит на Луку, его ладонь все еще лежит на чужом плече. Он чувствует себя виноватым, хотя не понимает, почему, ведь не сделал ничего, чтобы привлечь этих девчонок. А они взяли и …
«Все испортили?»
Нил надеется, что нет.
— Ты тоже очень красивый, знаешь. И со мной раньше никто так навязчиво не знакомился, когда я ходил один. Так что это все твое очарование, я уверен…