Латиша пол ночи не спала. После того, как они с Уэйном и Эдмундом смогли унести ноги из горящей библиотеки, а после она упала на колени уже в больничном крыле, она едва ли смогла лечь в кровать вечером! С ней было всё в порядке: помимо разбитой губы, она отделалась лёгкими ссадинами, в том числе благодаря Хопкинску, который на её фоне определённо выглядел хуже. Впрочем, "победителем" в этой битве из худше-выглядящих вышел Эдди Кармайкл. Рэндл пол ночи пыталась забыть его лицо; те черты, которые она помнила, кровь и практически холодные ладони, которые она сжимала. И помня его лицо до того, как всё началось, она сравнивала: вот он проходит мимо неё, совершенно не заметив, или сделав вид, что не заметил. Тиша, ёрзая на стуле, поднимает на него глаза, утыкаясь в спину, а потом уже видит очертания его лица, когда он вытаскивал их с Уэйном из под завала книг. И тогда он выглядел так спокойно и уверенно, как будто всё происходящее казалось каким-то диким сном, который Лотти выдумала. Вот и Уэйн тут, Уэйн Хопкинс, с которым она до этого никогда не общалась, тянет её за руку, указывает, в какую сторону смотреть и оттягивает в сторону от опасности - кто он? И если бы не крики, общая паника, куча народу и преподаватели, явившиеся после - Рэндл бы отчётливо поверила, что это всё сон!

- Не могу поверить, - шепчет она про себя, уклыдываясь в кровать. Ноги до сих пор подкашиваются, а мысли точно спутаны - она совсем не помнит, как дошла до своей спальни, глазами все так же по коридору, в своей обыденности, выискивая семикурсника и резко одёргивая себя мысленным: - Эдмунд в больничном крыле. Он в больничном крыле... - Латиша не помнит даже того, как покинула лазарет, как вернулась после в гостиную. Мысли посещали совсем разные ужасы и воспоминания; и лучше бы все они были туманными, а не столь чёткими и ясными.

Всю ночь Тише снился огненный голем. Иногда она просыпалась и от того, что просто оказывалась в библиотеке одна, снова. Ей почти никогда не снились страшные сны, или сны вообще - это можно было назвать исключительной редкостью для такой бурной, пусть и детской фантазии. Она всё отвлекалась на окно возле которого спала, на Паффопод и потолок, а чтобы не делала в итоге (даже порываясь считать овец, чтобы заснуть), всё равно ей виделся Эдмунд, библиотека и голем и сердце с жаром, что присущ огню, отвечало каждый раз, при возникновении Кармайкла в голове, что Латиша порывалась набрать в грудь побольше воздуха каждый раз.

Она спала от части где-то три часа, но утром проснувшаяся и обнаружившая себя в странной позе (она разбросала подушку и одеяло по разные стороны, а сама головой уткнулась в подножье кровати), Латиша почти сразу вспомнила про больничное крыло и Эдмунда, а может быть не забывала о нём вовсе.

В первый раз она зашла к нему утром, ещё до своего завтрака и как только собралась, почти выбегая из гостиной. До лазарета она добралась без труда, только вот мадам Помфри на входе её развернула, заверив, что все студенты ещё отдыхают и спят. Потом она пришла через десять минут. И ещё через десять, вплоть до времени, когда завтрак уже начался она приходила, явно скача с места от подоконника до места у стены и расхаживая по коридору вблизи больничного крыла до этого.

Латиша зашла в лазарет, тихо поздоровалась с мадам Помфри, что уже хлопотала над чем-то, неся в руках небольшой кувшин с водой. Койку Кармайкла пятикурсница нашла сразу. Сначала она медленно подошла, оценивающе наклоняя голову ближе и осматривая лицо Эдмунда.

- Жив, спит! - внешне она постаралась этой радости не выдать, а вот внутренним голосом два этих слова почти что взорвали бы окна лазарета, выкрикни Тиша это вслух. Тихо присела на стул рядом, почти беззвучно выдохнула и начала глядеть по сторонам. И совсем не заботило, что завтрак уже начался - она могла бы тут и всю ночь просидеть до него, если бы могла. Совсем немного потирая уставшие глаза, рейвенкловка поднимается с места, на котором не смогла просидеть и минуты, начиная расхаживать вокруг кровати Эдмунда; ей, должно быть, так было проще себя чем-то занять, снуя по лазарету туда-сюда, как мышка-полёвка. Немного походила, вернулась снова на стул.

От волнения она не могла найти себе места. Даже сейчас, смотря на Эдмунда и думая, что с ним всё в порядке, Гретта всё мыслила о вчерашнем. И её некоторое помутнение в голове касательно голема - она не мыслила, откуда он мог взяться, давало только повод всё больше бояться. Что, если... Что если огненный голем возникнет здесь и сейчас? Что тогда она будет делать.

- Эй! Эдмунд! - пятикурсница, не скрывая своего счастливого порыва, вскинулась и поддалась вперёд, тут же поднимаясь со стула, на котором совсем недавно сидела. Она подошла вплотную к кровати и наклонилась к семикурснику, касаясь его плеча, как только он заговорил, - Привет. Ты проснулся! Тш-ш, всё в порядке...!

Рэндл склоняет голову, улыбаясь широко и еле заметно усмехаясь его шутке - если бы она сейчас рассмеялась, все бы на них покосились, точно будто она смеётся над Кармайклом. Латиша поджимает губы в полуулыбке, смотрит в сторону и наконец выпрямляет спину, - Я сейчас сама принесу, не хочу её отвлекать от работы. - с этими словами девочка совсем ненадолго отошла в сторону от кровати Эдмунда и подошла к мадам Помфри (чтобы очевидно, отвлечь её со своей просьбой), за стаканом воды. По крайней мере, вернулась она уже с ним.

- Вот, держи! - всячески нарушая оставшееся пространство между ними, Латиша аккурат вместо того, чтобы сесть на стул, садится на край кровати Эдмунда и протягивает ему стакан с водой, внимательно наблюдая или вопрошая взглядом, которым на него смотрела. Этот взгляд означал нечто, вроде: "Нужна ли тебе помощь?"

Она волновалась. Волновалась и наименьшим для девочки волнением сейчас было то, что она смогла ляпнуть ему в библиотеке.

Отредактировано Latisha Randle (03.05.23 00:57)