А ведь все покрутили пальцем у виска, когда эти двое появились вместе на публике. Конечно, это не было "Всем здрасьте, всем привет, позвольте сделать заявление" под бряцанье ножичка о бокал, но всё же Монтегю никогда не допускал того, чтобы о его личной жизни было хоть кому-то известно. Даже тот же Майлз, который являлся его лучшим другом, немногим больше знал о том, что творится у Грэма. Парни давно поняли, что если не лезть друг к другу с лишними расспросами, то их дружба от этого будет только крепче. Но даже тот же самый Блетчли присвистнул, узнав о его лучшем друге и Мертон. Сам же Монтегю в своё время не предал этому особое значение: Ада просто двинутая на голову и в том была её прелесть. Сейчас же всё изменилось. Это пугало Грэма, ведь он чувствовал, как привязывается к этой чокнутой, но всё же никак не мог позволить себе дать слабину, оттого и вел себя, как полный ублюдок.

    Мёртон разительно отличалась от всех девушек, которые попались ему на пути. Стоит добавить, что почти пять лет совместного обучения он её не замечал, предпочитая думать о ней как о подруге Хизер. Сейчас же Хиз стала той самой подругой, а Ада вышла на передний план, когда они с Грэмом решили помериться волшебными палочками и взяли друг друга на слабо. С того времени произошли совсем незначительные перемены:  они как действовали друг другу на нервы, так и продолжали это делать, вот только делали они это с большей страстью и в удовольствие партнера. Вот и сейчас, прижимая к себе Аду, Монтегю просто с ума сходил от того, как Мёртон по-детски пыталась от него отстраниться, тем самым выводя его из себя. Но Грэм всё же не поддавался на её провокации и продолжал удерживать её в своих объятьях. А потом  Мёртон сдалась. Сдалась, как лукотрус перед опасностью. Развалившись на кровати и смотря снизу вверх на Аду, слизеринец уже предвкушал чудесное времяпрепровождение.

     - Реще, Мёртон, - сказал Грэм, жадно рассматривая девушку и стягивая с себя верхнюю часть формы. Все эти драккловы прелюдии ни к чему, ведь они уже успели подготовиться. Их ссора осталась позади, хотя кровь у Монтегю всё ещё бурлила, отдаваясь легкой пульсацией в ноге, куда Ада вонзила свой каблук. - Это твоя новая сексуальная фантазия?  - непонимающе, но с нескрываемой насмешкой спрашивает Монтегю, глядя на то, как между ними возникает его Нимбус-2001. ... Что сказать ... Мёртон с приветом ... и это уже диагноз, правда, лечить никто не собирается. Хотя Грэм бы поотрывал руки тому гению, который посмеет взяться за неё. Но парень не успевает в полной мере насладиться своими колкостями, потому что пламенная, но весьма короткая речь заканчивается смачным ударом метлы. Прутья лишь ласково проезжаются по стенке, а внешний вид Аделаиды прямо-таки вопит, что она недостаточно наигралась.

    - А ещё сильнее можешь? - очень спокойно говорит Монтегю, поднимаясь на локтях. Сдержаться оказалось не сложно, но такой дерзости от слизеринки парень явно не ожидал. Он не стал подрываться и сокрушаться над собственной метлой, хотя заметил, как сильно погнулись прутья, ему просто захотелось посмотреть, как далеко Мертон сможет зайти. Если ей нужны прелюдии в виде истерики, то пускай сама её и устраивает, Грэм подождет, хотя это может быть опасно, ведь всему Хогвартсу известно, насколько Монтегю нетерпелив.

Отредактировано Graham Montague (13.07.21 01:09)

     Грэм видит, как напряглись мышцы Мёртон от его необдуманно брошенной фразы. Он даже сам не понял, почему предложил девушке дальше издеваться над его метлой, потому что в любом бы другом случае он вырвал руки тому, кто посмел даже прикоснуться к ней. Но этой блондинистой язве было позволено слишком многое. Монтегю, не отрывая взгляда от девушки, удобнее устраивается на кровати, ожидая дальнейшего шоу, которое может устроить его благоверная.

    Слизеринец ранее видел такое выражение лица у Ады, когда она не решается сказать или сделать что-то важное, но при этом пытается сохранить чувство собственного достоинства. Но Монтегю плевать хотел на все эти ужимки, и Мёртон давно должна была понять, что такие трюки с Грэмом не прокатывают. Он не будет мурчать ей на ухо, выведывая всё, что у неё на уме; он не будет играться с ней, романтизируя каждое своё слово или движение. У немного другие игры, но сейчас не до них. Наконец, девушка перестаёт юлить и меняет гнев на милость. По крайней мере, так кажется Монтегю, который едва заметно облегченно выдыхает, видя, что Ада оставила метлу в покое и не собирается пересчитывать ей прутики при помощи стены.

    Удивительно, но его мнимое спокойствие сработало, и слизеринка деловито отходит кровать. Грэм позволяет себе нахально осмотреть все изгибы тела Мёртон и слегка закусить губу от получаемого зрительного удовольствия. Парень не умеет считывать эмоции, он видит лишь то, что ему хочется видеть, поэтому он абсолютно не улавливает никакого намека на очередную ссору. Мёртон здоровски его завела, а значит он рассчитывает только на один финал разворачивающейся сцены. Не долго думая и изнемогая от ожидания, слизеринец поднимает корпус и оказывается прямо у ног девушки. Едва касаясь её кожи, Грэхэм скользит пальцами вверх, пока Ада не выдает то, что заставляет его со всей силы перехватить её руку и резко притянуть к себе.

    - Нее, я не хочу, - издевательски говорит Монтегю, а затем второй рукой сильно сжимает девушке подбородок, как бы приказывая ей смотреть ему прямо в глаза и не отводить голову в сторону, -  Здесь я решаю, когда мы расстаемся, а когда нет, - он выдавливает из себя каждое слово, будто они даются ему с трудом, но всё же ему надо донести свою мысль до Ады, потому что она слишком глупа, чтобы понять это.

   - Ты рехнулась или я тебе что-то пережал? - скалясь в недоброй улыбке, спрашивает Монтегю, с силой удерживая девушку за руку.  Он, конечно, не хочет причинять ей боль, но пальцы сами непроизвольно сжимаются мёртвой хваткой. Он всегда так делает, когда нервничает ... И сейчас Мёртон всем своим вызывающим тоном ещё больше провоцирует его. Грэм не верит ни единому её слову, потому что уверен, что эта очередная уловка, чтобы заставить его помучиться.

    Слизеринец пристально всматривается в эти серо-голубые (или какие они там?) глаза и на секунду задумывается на тем, что Мёртон вовсе и не шутит. У него никогда не складывалась отношения с девушками, он их всех воспринимал, как какой-то аксессуар типа нашивки на мантии. Не более. Но Мертон так сильно врезалась в его жизнь за последний месяц, что он действительно иногда ловил себя на мысли, что они  теперь простимерлин пара. И если бы сейчас кто-то другой сказал, что они "расстаются", то Грэм бы громко засмеялся, а затем пожелал счастливого пути и пинка не забыл бы отвесить. Но Мёртон ... Эта маленькая ведьма, способная одновременно возбудить и выбесить  одним только взглядом, будто каждый раз брала его на понт и никак не желала покидать его мысли. Слизеринец уже настолько привык к ней, что не собирался расставаться с ней. Вот только показывал он свою привязанность в свойственной ему грубой грэмовской манере.

  Монтегю опускает руки Аде на талию, а затем резко подхватывает её и бросает на кровать рядом с собой. Недовольства девушки остаются неуслышанными, если они вообще были. Он нависает над Адой, не позволяя ей высвободиться из его объятий. Как будто ей это ранее удавалось! Грэм припадает к груди, жадно целуя её, а затем медленно поднимается вверх, при этом крепко сжимая её, будто сотни лет никого не трогал. А ведь Монтегю слишком тактильный парень, ему надо постоянно кого-нибудь трогать: одного за шею, другую за талию. Вот сейчас ему хотелось пощупать Мёртон - доказать ей то, что она была не права. Если Грэм хочет, чтобы она была подле него, то так оно и будет.

    - Прекрати, - он еле слышно говорит, кусая губы девушки, - Ты никуда от меня не денешься, Ада. Я тебе простого это не позволю, - ему сложно говорить из-за сбившегося дыхания и едва контролируемого возбуждения. В его интонации нет намека на какую-то нежность или даже грубость, это скорее просто предупреждение.

    Мёртон - маленькая вредная ведьма, которой всё нипочем. Один факт того, что она смогла обвести вокруг пальца Монтегю, заслуживает если не уважения, то уж точно покрученного у виска пальца. Ада слишком своенравна, чтобы играть по чужим правилам и вести себя так, будто она может позволить дать себя в обиду. Но сколько бы Грэм ни твердил себе, что ему на самом деле нет дела до девушки, всё равно не проходило и дня, чтобы он не озадачивался тем, как бы сломать эту с виду стойкую девицу, у которой дракклы в голове совокупляются. Возможно, это скоро ему наскучит, но ещё слишком рано, чтобы выбрасывать такую занятую куклу.

   Исследуя руками тело Мёртон, словно в первый раз, слизеринец всё сильнее и сильнее ощущает, как рушится между ними эта тонкая грань между "сн" (свали нахрен) и "ты моя". Лично сам Монтегю ещё не перестал получать кайф от постоянных тёрок между ними, ведь они никогда не были похожи на эти самые парочки, которые жмутся друг к другу у берега Черного Озера или гуляют под ручку по коридорам. Его целиком и полностью устраивало нынешнее положение вещей, поэтому он не торопился что-либо менять. И вот, когда Мёртон берет инициативу в свои руки, ноги, губы и укладывает парня на лопатки, Грэм издает звук, очень похожий на рычание. Но всё это мернет в сравнении с тем, что Аде снова удалось от него ускользнуть. Монтегю не успел вовремя прижать её к себе, так как больная спина снова разразилась ноющей болью, отчего он даже на пару секунд зажмурил глаза.

   "Хватит!" - требует Мёртон. Эти слова отзываются эхом у парня в голове, потому что он слишком часто их слышит, но уж точно не от Ады. Кажется, он добился того, чего жаждал всё это время - Мёртон сломалась, как прутик на Нимбусе, который она схватила в качестве защиты. Зрелище то ещё! Всклокоченные волосы, расстёгнутая блузка, безумный взгляд и метла в руках ... Ну точно ведьма. Если бы Монтегю мог, он бы обязательно запрокинул голову от неудовольствия, но вместо этого он с силой ударяет сжавшимися в кулаки руками по полу, а затем поднимается на ноги и выдает яростную тираду.

    - ДА ТЫ, ДРАККЛ, НОРМАЛЬНАЯ ВООБЩЕ??? - кажется, именно с этой фразы начинается большинство их разговоров, - ТЫ ЗАТРАХАЛА СО С ВОИМИ "ХОЧУ - НЕ ХОЧУ, ДАЮ - НЕ ДАЮ, ХВАТИТ - НЕ ХВАТИТ"!!! - Монтегю обуревает ярость, которая заставляет его двигаться на Мёртон, откидывая в стороны стулья. Он хочет пригвоздить её к стенке и сделать то, чего не удалось несколько минут назад, а Ада в это время, как заправская бесовка, размахивает метлой в воздухе направо и налево, отмахиваясь от парня. Грэму удаётся один раз увернуться от прутьев, а второй раз Мёртон попадет ему по заслонившей лицо руке. У слизеринца не дрогнул ни один мускул от удара, наоборот, это его ещё больше распалило. - Положи игрушку, она очень дорогая, - издевательски говорит Грэм, слегка понизив громкость, но не переставая скалиться в жуткой улыбке и уворачиваться от метлы.

    Ну точно ведьма! Белены обожралась и теперь машет своим погонялом во все стороны - бесов приманивает, не иначе. Примерно так можно было описать текущее состояние Мёртон, которая до одури билась в истерике, загоняя себя в угол. Монтегю, конечно, любил доводить людей до полуобморочного состояния, но сейчас был не тот случай. Он не собирался запугивать девушку или причинять ей боль, скорее наоборот - прекратить её метания и привести в чувства.

     Мёртон определенно была не в себе, и Грэм ещё ни разу не видел её в таком состоянии. Его неимоверно раздражало то, что он никак не может к ней подступиться или хотя бы выхватить Нимбус, чтобы уложить её и дать время успокоиться. Но Ада, как психованная гарпия, размахивала своей метлой, а Монтегю в это время хоть и заслонялся руками, но всё же огрёб по плечу прутьями раз или два.

   И вот ... вроде бы, настала та секунда, когда девушка замерла на месте, что даже Грэм не решил дернуться в её сторону, как она резко запрокинула метлу и со всей дури хернула древком о рядом стоящую кровать. Слизеринец только и успел выдать протяжный вой, когда увидел, как деревяшка переломилась пополам, а метловище упало на пол. Этот треск отозвался раскатистым громом у Монтегю в голове, так как он увидел, что вместе с куском метлы на пол рухнуло его самообладание.

     Не отдавая отчета в своих действиях, Грэм моментально подлетел к Мёртон, одним рывком выхватив вторую часть Нимбуса и отбросив её в сторону, чтобы она ненароком ещё раз не огрела его. Он крепко взял её голову в свои руки и со всей силы пригвоздил  к стене так сильно, что удар будто эхом отозвался по комнате.

   - СОВСЕМ ИЗ УМА ВЫЖИЛА? - выдал Монтегю, давясь от злости, - ТЫ ЧТО НАТВОРИЛА, ВЕДЬМА??? - он продолжает то ли рычать, то ли реветь, но не позволяет вырваться Аде из своих рук, которые, кажется, готовы раздавить всмятку её блондинистую головушку. Грэм смотрит на Мёртон и чувствует, как кровь ещё больше закипает в его жилах, а мускулы начинают гореть огнём. Он не может добиться от Ады внятного ответа, хотя он ему и не нужен. Мёртон перешла все границы, за что должна поплатиться. - МОЛИ, МОЛИ, чтобы я тебя тут не разорвал, - слизеринец чеканит каждое слово, пристально всматриваясь в лицо Ады, а затем от избытка злости одной пощечиной отправляет в её в сторону.

     Отправляя Мёртон в стену, Монтегю совершенно не отдавал себе отчета в том, что делает. Друзья давно перестали ему говорить о том, что сначала следует хорошенько подумать, а потом уже что-либо делать, но Грэм есть Грэм. Он непрошибаем до чужого мнения и тем более советов. Лишь Майлзу иногда удается его вразумить, но обычно это бывает после того, как он уже натворил дел. И вот сейчас глядя на скорчившуюся на полу Аду, Монтегю не ощущает ничего, кроме, как закипающей в нем злобы. Он снова поддался эмоциям и позволил себе то, о чем потом непременно пожалеет.

    -  Вставай, - сухо и очень сдержанно говорит Монтегю, обращаясь к девушке. Не находя в себе слов утешения, слизеринец наклоняется, чтобы поднять Мёртон на ноги. Он знает, что сделал неверный шаг, но уже поздно. Просить прощения он никогда не умел и не собирается учиться этому сейчас, поэтому он берет Аду за запястье и тянет на себя. Нет, не с силой, но жестко, за что тут же получает по руке. Грэхэм понимает, что Мёртон просто так не дастся, и это действует на него, как на красная тряпка на ре-эма.

      И вот он опять всё испортил. Будто ничего другого в жизни он не умеет, кроме как калечить: морально, физически - не важно. Полностью признавая свою ошибку, но не желая её исправлять, Монтегю отворачивается от Ады и в гневе пинает близ стоящую тумбочку, принадлежащую Митчему. Она падает на пол, унося с собой на пол всё то, что лежало сверху: книги, чернила, корм для кота и какие-то склянки, которые разбиваются вдребезги.

    - ААААААААААА!!!!! - совершенно не владея ситуацией, заорал Грэм и ударил кулаком в дверцу шкафа. А потом ещё раз. И ещё. И ещё. Будто это как-то могло помочь унять его ярость. Он всегда так делает, когда у него всё закипает внутри - до крови разбивает руки, пытаясь почувствовать хоть что-то, кроме расплывающейся по его телу злобы. Окончательно проломив дыру в шкафу и кое-как выпустив тем самым пар, слизеринец бросает взгляд на Мёртон. Она даже смотреть на него не хочет. Оно и понятно, кто захочет любоваться таким бездушным куском мяса?

     Волна гнева прошла, но Грэму кажется это недостаточным. Его раздражает, что Ада молчит и ничего не делает. Его раздражает, что он сам ничего не может сделать. Он понимает, что надо ей что-то сказать, успокоить или элементарно попросить прощения, но у него язык не поворачивается. Возможно, он даже найдет какие-то слова, чтобы поддержать девушку, но он никогда в своей жизни не говорил "Прости" и одному только Мерлину известно, когда он сделает это в будущем. В любой непонятной и сложной для него ситуации Монтегю умеет делать только одно - быть грубым сварливым ублюдком, поэтому он снова берет Аду за руку и, не взирая на её протесты, поднимает её с пола.

        Буравя взглядом Мёртон, он не знает, что сказать. Но если слова застревают где-то в горле, то из него всегда может вылиться столь привычная ему злоба. - АААААААААААА, - уже не так громко, но столь же яростно кричит Грэм, а затем отворачивается от девушки и взмахивает руками, - ЧЁРТ! ЧЁРТ! ЧЁРТ! - митчевской тумбочке достается очередной пинок, отчего та проезжает по полу два фута, а Монтегю тем временем зажимает голову в своих руках, словно пытается усмирить собственный гнев.