Все окна в большой гостиной Рейвенкло были открыты. В этот час здесь не было ни души - все ученики собрались в Большом Зале, чтоб послушать речь директора и посмотреть на распределение. Тишину нарушали только шум ветра, потрескивание дров и мерное тикание больших настенных часов. Изредка на лестнице появлялся туманный силуэт Бледной Леди, и тогда до слуха долетала тихая, будто приглушенная расстоянием - или временем? - грустная старинная песня мерлиновой поры.

Маркус отпросился с пира, чтобы проводить Мидхерста до гостиной факультета. Сказал - только уложит в постель и сразу вернется, да так и остался сидеть в кресле у камина. Сверху, из спален, не слышалось ни звука. Наверное, Годфри все-таки удалось заснуть.
Хорошо бы.
Никто не ожидал, что дементоры сунутся в Хогвартс-экспресс. Многие храбрились и выделывались, пытались утверждать, что им нипочем, но Мерлин, кого они хотели обмануть?! Любой, встречаясь с дементором, переживает заново худшие минуты своей жизни. Отчасти и поэтому тоже, не только из-за Годфри, Белби не спешил возвращатся в Большой Зал. Темная магия разбередила его старую боль. Он тосковал по умершей матери. По ушедшему в свою науку отцу. По дому. Он чувствовал себя, как никогда, одиноким, и хотел побыть по-честному один. Что же сказать о тех, кому в жизни пришлось тяжелее? Поттер, говорят, упал в обморок - Маркус видел, как слизеринцы смеялись в своем кругу, когда проходил мимо.
Над Мидхерстом никто не смеялся. Ему сочувствовали, ведь он был хорошим парнем и, в отличие от Избранного, не ходил в любимчиках у директора и не получал баллы за свою трагедию. Ребята, с которыми они ехали в купе, наверняка сделают вид, что ничего не произошло. Хотя... хотя на самом деле, произошло кое-что необычное.

Белби почувствовал, что замерз. Поднялся с кресла, подошел к ближайшему окну, чтобы закрыть его, и на секунду замер, вглядываясь в ночную мглу. Далеко, на границе видимого и воображаемого, почти невидимый на фоне неба, ему померещился силуэт летящего дементора. Ах, да! Они теперь охраняли Хогвартс. Вздрогнув, Маркус поспешил захлопнуть окно и задернул гардину. В тишине пустой башни эти звуки показались ему оглушительными. И шагов с лестницы он не услышал - только обернувшись, увидел Мидхерста.
И, почему-то, снова вздрогнул. Смутился. Испугался - нерациональным, необъяснимым страхом. Перед тем, как потерять сознание, Годфри что-то сказал дементору на непонятном языке. И был Мидхерстом при этом таким... таким... каким никогда не был. Высокомерным и холодным. Злым? Властным?.. Не понять. Не-человеческим он был. И все это видели. И объяснили сами себе и друг другу, что это был бред. И тогда, в купе, полном людей, Маркус поверил и успокоился, но теперь, в пустой гостиной на вершине безлюдной башни - все-таки испугался. И быстро заглянул в глаза другу, пытаясь убедиться, что это настоящий, обычный, привычный Годфри, а не тот, другой.
- Привет, - сказал он самым беспечным своим голосом. - Тебе лучше?
Белби на секунду запнулся. Годфри могло быть неловко за этот обморок - Маркусу и самому было бы неловко. А тетя Амброзия говорила, что в таких случаях вежливые люди должны делать вид, что ничего не произошло.
- Пустая гостиная, - Маркус чуть развел руками. - Тут чудесно, когда никого нет. А то вечно девчонки включают Селестину Уорлок, - он сделал пару "танцевальных движений", пародируя манеру то ли популярной певицы, то ли их с Годфри однокурсницы, и закончил: - Пытка для развитого разума. Тебе что-нибудь принести снизу? Пироженое? Тыквенный сок?

Отредактировано Marcus Belby (02.03.23 00:22)

- Конечно, - пробормотал Маркус, имея в виду дементоров, - конечно никто их не любит.
Неловкая тишина повисла в воздухе. Разговор не клеился - как будто они не друзья, проучившиеся вместе столько лет, а незнакомцы, разделенные какой-то дурной и постыдной тайной. Белби не хотелось, чтобы Маркус подумал, что это из-за обморока. Это ерунда, каждый может грохнуться в обморок. Но не каждый вдруг начинает разговаривать чужим голосом на чужом языке... Чтобы разогнать эту гнетущую тишину, Маркус снова стал закрывать и занавешивать окна, одно за другим. Снаружи пахло дождем, мокрой землей, лесом. Кажется, снова накрапывало - будто дементоры принесли с собой ненастье.
Когда, наконец, темнота перестала смотреть в окна, стало теплее и уютнее. Маркус взял со стола колдографию, беззвучно засмеялся.
- Шикарно, - искренне сказал он. - Черт, приятель! Это шикарно! Турриан самый лучший. Ты не сделал его фото отдельно? Нет? Ну да ладно.
С колдографией в руках Белби сел в кресло напротив Мидхерста.
- А у меня есть новый альбом "Оргии", - продолжал он. - Купил в Праге, у чувака, который вроде как знает их лично. Хотя надо признать, конечно, что они уже не те. Если хочешь знать мое мнение - скоро они начнут петь для девчонок с младших курсов. Сопли и всякое нытье. Ну... такое.
"Оргию мертвых домовиков" Маркус и Годфри открыли для себя на третьем курсе. Это была группа, которую не стоило включать при старших - и, прежде всего, этим она была бесценна. Про музыку и уж тем более про текст песен говорить не приходилось - да и не в музыке и словах тут было дело. Бунт в чистом виде. Антикультура. Их с Годфри собственная тема - хотя кто бы мог подумать, глядя на двух приличных ботаников?..

Маркус хотел рассказать о своей идее - создать артефакт, исполняющий "Оргию" во всю дурь, и заслать его в Министерство, но вдруг заданный Мидхерстом вопрос заставил растеряться.
- Ты? Ну... - Белби потер пальцами переносицу, пытаясь сообразить, что сказать. - Ты... Ты накричал или... не знаю... нашипел на дементора. Наехал на него. Круто, - Маркус натянуто улыбнулся, не поднимая глаз на друга. - Правда, это было здорово. Эээ... Вот только никто не понял, что ты сказал.

Отредактировано Marcus Belby (02.03.23 00:22)