Когда он и бровью не ведет на несправедливо внушительное количество баллов, снятое со Слизерина за невинную выходку, которую вполне можно было стерпеть в качестве реального желания отличиться на уроке, МакГонагалл, к счастью и его, и Грэма, переключается на Белби. Сказать, что Деймон в недоумении, в шоке, что он, драккл его раздери, подобного не ожидал — ничего не сказать. Это до сих пор леденящее кровь событие в Запретному лесу так повлияло на обычно непробиваемого рейвенкловца? Более того, смелость Маркуса неизлечимой заразой передается и его дружкам-зубрилам, которые, внимая каждому его слову, принимаются галдеть, словно потревоженная стая ворон.
Госфорт ржет в сжатый кулак и переглядывается со сгрудившейся за соседними партами кучкой слизеринцев, одними глазами выражая полнейший восторг от происходящего в аудитории. При желании по его губам можно прочесть нечто, вроде: «Охренеть, вы это видели? Ботаны взбунтовались»
Монтегю, этот фантастический парень, умудряется сладко посапывать прямо на стуле, откинувшись на спинку и, очевидно, пропуская все самое интересное.
«Будет обидно, если он с грохотом не шлепнется на пол», - мстительно думает шестикурсник, теряя к другу всяческий интерес и вообще веру в карму и справедливость. Он и без того каждое чертово утро имеет счастье лицезреть дрыхнущего охотника слизеринской сборной, эка невидаль.
Ему бы самому не помешает вздремнуть после преисполненной кошмарами, бессонной ночи, после побега от инфернального единорога и параноидального осадка, который еще очень нескоро прекратит преследовать его в каждом незначительном шорохе.
Взгляд непроизвольно падает на Митча, который, к еще большему удивлению Деймона, занимает место рядом с чудачкой Берк — той самой Берк, завидев которую даже представители серебристо-зеленого факультета крутят у виска и стараются выбрать максимально широкую дугу, чтобы ее обойти. У Госфорта свои причины избегать эту девушку. По правде говоря, у него столько поводов не заводить с ней разговор, что неясно, как им вообще удается ужиться в одной гостиной, в одних темных, сырых подземельях. Кажется, сегодня, на едва не сорванном уроке Трансфигурации, он лишь второй или третий раз за все шесть лет их совместного обучения в Хогвартсе слышит ее голос. Обычный, впрочем, голос. Ничего выдающегося.
Шейла тоже удивительно спокойна. Как будто резко перестает выводить из себя его присутствие менее, чем в пределах десяти ярдов, но у Деймона даже сомнений не возникает, почему она столь подозрительно мила с ним в этот день. Открытым остается исключительно вопрос о том, как много она услышала, в конце концов, оказавшись замеченной за углом одного из мрачных коридоров, где, по мнению слизеринца, таким лапушкам делать в принципе нечего.
- У меня превосходное воображение, - шепчет он ей, склонившись над закрытой чернильницей и незаметно придвигается ближе, ощущая незатейливый, легкий аромат духов. - Запросто могу представить тебя без одежды.
Скверное настроение МакГонагалл незримо влияет на класс, особенно на рейвенкловцев, которые феноменально выходят из-под контроля, нагнетая ситуацию, словно снежный ком. Однако, Деймон, даже не обладая спиритическими способностями старой стрекозы Трелони, с треском вылетевшей с должности по мановению короткопалой, морщинистой руки Амбридж, не задумываясь, ставит на декана Гриффиндора. Просто потому что она может.
Философские дискуссии о том, обладают ли улитки душой, мало волнуют Госфорта, как и то, останется ли половина из них в живых после непредсказуемого колдовства волшебников, добрая часть которых все еще является несовершеннолетней.
Ты можешь испытывать жалость к таракану, но все равно раздавишь его тяжелой подошвой своего ботинка. Увидеть лежащую на земле мертвую птицу и со скорбной миной пройти мимо.
- Я пойму, - произносит Деймон вполголоса, так, чтобы слышала только сидящая рядом гриффиндорка. Он не слепой — видит, как она косится на него то ли опасливо, то ли заинтересованно, и непроизвольно рассчитывает на второе. - Я пойму, если у твоей улитки вдруг проявятся мои черты.
Дослушивая объяснения профессора, слизеринец откровенно дурачится, при помощи волшебной палочки гоняя моллюска по столу и вынуждая его двигаться по направлению к О’Дауд. В этот момент ему в голову, подобно ядовитому насекомому, впивается осознание того, что он совсем ничего о ней не знает. Вроде бы, слышал от кого-то, вероятнее всего, от Монтегю, что ее родители — драконологи, и что она — своеобразная Мать Тереза для разного рода зверушек, наподобие двух бесполезных слизней, бездумно, тягуче-медленно пересекающих поверхность парты.
Деймон лениво взмахивает палочкой, упираясь ее кончиком в твердый улиточный панцирь, и, пожалуй, знает наверняка, какую форму тот должен принять, вместе со своим содержимым, в том случае, если заклинание сработает успешно. Сам он, разумеется, более чем равнодушен к цветам и прочей романтизированной ерунде, кроме того, совершенно не уверен, нравится ли такое Шейле. Наверняка, нравится, все девчонки сходят с ума примерно от одного и то же.
Гриффиндорка в его смелых фантазиях уже типично вышла за него замуж и родила шестерых очаровательных детей.
- Ради такого момента стоило побороться за звание старосты, - кивает он на замершую у доски огромную вазу, которая несколькими мгновениями ранее представляла из себя никого иного, как Минерву МакГонагалл.
- Наконец-то она перестала орать.
[newDice=1:6:0:превращаем улитку в стеклянные незабудки твой любимый цветооооук]