Что может быть лучше теплого вечернего чаепития у тетушки Амброзии?
В гости соберутся все местные ведьмы - "девочки", как они до сих пор себя называют. Ветеран аврората миссис Гридич, например - суровая женщина, ка-ак гаркнет, да ка-ак ударит кулаком по столу, так искусственная челюсть у ней и выскочит! Или противная, пошловатая, густро накрашенная на все лицо миссис Кармен Дезарио - вечно она повторяет, что племянники Амброзии выросли "такими сладкими пирожочками, интересно, с чем, может, с яйцами, ха-ха-ха". Или старая - старше остальных лет на сто, не меньше, - миссис Вродемроги (мальчишки между собой называли ее миссис В-рот-мне-ноги), которая постоянно забывает, какой сейчас год, и упорно называет Салливана Гектором.
А еще, а еще...

- А еще, сегодня обещала прийти миссис Бирч с дочерью, - говорила тетушка Амброзия, торопливо вытирая обеденный стол; скорость, с которой работала заколдованная тряпица, ее категорически не устраивала. - Маркус, деточка, подай мне во-он ту вазочку... Так вот! Между прочим, Бирчи - хорошая чистокровная семья. А их дочка, говорят, просто милашечка...
- Которая сквиб? - равнодушно уточнил Маркус, заклинанием снимая с полки нужную вазочку.
Амброзия всплеснула руками:
- Да как же сквиб, если не сквиб! Девочка на домашнем обучении! Навыдумывали - сквиб!.. А какое приданное за ней дают!.. Ну что ты глаза закатываешь? Вазочку достал? Дай сюда нормально, не балуйся с магией! Уронишь еще!
Маркус протянул тетушке вазочку и встал у комода, оперевшись плечом о толстую дверцу и скрестив на груди руки. Выражение лица у него было нечитаемое: то ли вежливая насмешка, то ли грустная ирония.
- Ну-у-у и кого из нас ты хочешь на ней женить? - поинтересовался он.
Амброзия Фоули чуть покраснела.
- Женить?! Мерлин! Это уж святая обязанность ваших родителей, а не моя, - воскликнула она и в сердцах бросила на стол тряпку. - Я уж и не знаю, о чем они думают. Тебе, я полагаю, невеликое наследство достанется - все, поди, этот... кхм, мистер Белби на свою коллекцию потратил! Если бы была жива моя сестра, твоя бедная матушка, она бы никогда такого не допустила! Ну, а Салли - он и вовсе третий из пяти братьев. Пятеро юношей! И всех надо устроить на хорошие места, всех женить! Вот что: фыркай себе, сколько хочешь, но если бы Салли женился на мисс Бирч, то ее папенька помог бы ему с работой в Гринготтсе... Вот, кстати, где он сам, этот Салливан Фоули?! Почему бы ему не помочь мне на кухне, а?!
Маркус пожал плечами:
- Ты же сама сказала ему не показываться тебе на глаза. Ну, там... что он тебя только расстраивает, что у тебя сердце больное, что после проклятия у тебя припадки, в глазах темнеет...
- Хорошо, хорошо! И правда, он меня расстраивает! Вот ты - пошел бы и поговорил с ним! Чего ты здесь крутишься?..
- Так ты же сама!.. - Маркус возмущенно указал обоими руками на несчастную вазочку.
- Да вы оба издеваетесь! - воскликнула Амброзия, замахиваясь на него полотенцем. - Иди, поговори с ним! Он уже не ребенок, а почти взрослый молодой человек! Он должен понимать! А он вместо этого не пойми, чем занимается! Что он устроил на дне рождения дедушки?! Ужас! Никогда не поверю, что это было не баловство! А теперь? Что за ужасные звуки - слышишь?! Я уверена, что он связался с дурной компанией и занимается темной магией! Может, прямо сейчас он там кого-то вызывает вот этими звуками! Иди посмотри! И скажи ему нормально одеться! И скажи ему, что придет миссис Бирч с дочкой! И что она не сквиб! И чтоб причесался, наконец!..

Маркус со вздохом отлепился от комода и неспешно поднялся наверх по скрипучей лестнице. Старый дом тетушки Амброзии, родной и с детства знакомый! Вот здесь, на косяке кухонной двери - зарубки и надписи, даты и дюймы, удивительное свидетельство тех лет, когда не только Салли и Маркус, но и Артур с Ланселем были ростом не выше Флитвика. У подножия лестницы перила можно быстро снять - и это надо делать тогда, когда кто-то из братьев сверху только начал съезжать вниз. Третья от верха ступенька - скрипучая, об этом надо помнить, когда выходишь ночью из дома! А вообще, наверху, в общей спальне прямо у окна стоит старая яблоня, и если хочешь удрать незаметно - то спускаться лучше по ней, прямо с подоконника на ветку и вниз, в сад.
Все было на своих местах, как прежде - и все было по-другому. Артур и Лансель выросли и больше не приезжали к тетушке Амброзии, балуя ее только открытками на День Рождения и на Рождество. Некоторое время, несмотря на все свои разногласия, прежнее очарование этого дома - исходной точки всех их детских приключений, - могли чувствовать Салливан и Маркус. Но постепенно и для них оно исчезло. В этом году, приехав к тетушке на лето, Маркус вдруг ясно понял, что тот дом своего детства ему уже никогда не вернуться. Это все равно, что пытаться одеть старые ботинки, из которых ты давно вырос. Наверное, это понимала и сама Амброзия - даже если сопротивлялась до последнего. С ней стало теперь грустно и суетно; из веселой хохотушки она превратилась в вечно тревожную ворчунью. А ее слова "Ах, как быстро дети растут!" звучали, как признание какой-то огромной утраты.
Наверное, и Салли тоже... Хотя тут уж ничего нельзя было сказать наверняка. Именно сейчас никто из многочисленной родни не понимал, что творится в душе у Салливана Фоули.

Маркус открыл дверь в общую спальню на втором этаже, скользнул внутрь и побыстрее захлопнул - снизу доносились причитания Амброзии. Он со вздохом прикрыл глаза и покачал головой, без слов объясняя кузену, что с тетушкой все плохо и лучше ей на глаза не показываться.
- Что ты делаешь?

Отредактировано Marcus Belby (01.03.23 23:54)

- Мда? - со нескрываемым скепсисом откликнулся Маркус, окинув взглядом кузена, лежащего на полу в чем мать родила. - Ну здорово, конечно.
Он запер дверь на щеколду. Отпирать без спросу Алахоморой тетушка бы не стала. Все-таки что-то от истинной леди в ней осталось на всю ее долгую бурную жизнь. И, стало быть, внезапно войдя в комнату, Амброзия не познала бы бренность мира вместе с Салли, а точнее - от одного его внешнего вида. Маркус тяжко вздохнул, оглядел комнату и прислушался.
Ого, вот оно как! Это и были те самые "звуки" на которые жаловалась тетя. Вернее - нет, это была музыка, Маркус сразу услышал. Но это была очень странная и жуткая музыка, и он не был уверен, что слушать такое вообще безопасно. Кажется, что-то похожее звучало из патефона одного барыги в Лютном, очень странного и мутного типа, а через полгода тот парень помер, и даже в Лютном не знали, от чего. Поэтому, на всякий случай, Белби постарался не прислушиваться. И снова посмотрел на кузена.

Салли всегда казался ему блеклой и бледной подделкой под своих братьев. Как в сказке, где старший сын у короля был само совершенство, средний тоже молодец, каких поискать, а младший - дурак. Юстас, правда, был, хоть и тоже младший, но в целом нормальный. Когда же родился Грим, то всем уже стало ясно, что проблема не в порядке по старшинству.
В сказах, надо заметить, тот самый никудышный принц, которого все считали дураком, потом оказывался самым главным героем. Но это было, наверное, не про Салли.
Он был какой-то... ну. Никакой. Других слов у Маркуса для кузена не находилось. И не только у Маркуса. Многочисленные друзья, знакомые и просто мимохожие льстецы семьи Фоули как только не расспытались в похвалах: будущему-министру Ланселю, будущему-квиддичному-чемпиону Артуру, самому-лучшему-папиному-помощнику Юстасу, умничке-маминому-сокровищу-Гриму и... м-м-м... э-э-э... и конечно, дорогушечке-Салливану. Только тетя Амброзия да его собственные родители, кажется, всегда верили, что мир еще услышит про этого мальчика. Но это было склонностью всех Фоули - воображать в своей малышне исключительные таланты. Покойная Мартиция Белби, в девичестве Фоули, тоже считала своего сына настоящим гением вселенского масштаба - и вот он стоял, Маркус Белби, подпирал спиной дверь и уныло чесал репу в бесплодных попытках сообразить, что на все это сказать.
На языке вертелось только одно - ну и что, Салли, долго ты будешь так паясничать?
Не верилось, что кузен все это всерьез. Ну там, может, ему тоскливо, как-то плохо морально, может, он плохо выспался и отравился тыквенным соком, приболел и слегка помутнел сознанием - но это уже должно было закончиться. Слова "Салли" и "всерьез" никак не вязались друг с другом в сознании Маркуса. Последнее салливановское "всерьез", помнится, закончилось то ли на десятой, то ли на двадцатой карточке от шоколадных лягух. Так что же происходит?
- Там скоро "девочки" придут, - Маркус обозначил кавычки пальцами в воздухе. - Амброзия просила посмотреть, не вызываешь ли ты тут демонов, а еще сказать, чтоб ты оделся, расчесался и побыстрее женился на сквибке Бирч. Так что - я передал, остальное - дело твое... - Маркус отлепился от двери, подошел к патефону, чтобы поставить потише, и все-таки спросил: - Что это у тебя играет? Охренеть можно.

Отредактировано Marcus Belby (01.03.23 23:54)