атмосферный хогвартс микроскопические посты
Здесь наливают сливочное пиво а еще выдают лимонные дольки

Drink Butterbeer!

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Drink Butterbeer! » Pensieve » 16.01.96. Жестокие нравы, высокие ставки


16.01.96. Жестокие нравы, высокие ставки

Сообщений 1 страница 14 из 14

1

https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/806197.jpg
Anthony Goldstein, Marcus Belby, Godfrey Midhurst
16 января 1996 года
Башня Рейвенкло, спальня шестикурсников

Ты думал, что тебя уже ничто не способно напугать...
...Пока жаба твоего декана не упала в аквариум со шпротвой.

+7

2

Жаба декана оказалась той еще жабой! Флитвик предупреждал, что у нее характер ж-ж-женщины, но Энтони самонадеянно решил, что справится. У него поди годовой опыт общения с Мун. Не тут-то было! Приглашенная в спальню пятого курса служить во имя эссе по Зельеварению, в котором рейвенкловец хотел сослаться на экспериментальные зелья от проклятий, довела за сутки Чародея (кота с поразительным терпением и манерами джентльмена) до кошачьей истерики, в руки не давалась, зато опрокинула стакан с соком, посидела на пирожке Майка и спряталась в носке Терри. Кот сбежал жить к девочкам. Соседи по комнате за невозможностью сбежать к девочкам - в библиотеку.

Тони как раз удается найти путь к сердцу жабы и развить тему маледиктуса в эссе, когда в спальню приземляется сова с просьбой вернуть питомца хозяину. Флитвик доверяет своему старосте, но, видимо, сомневается в его круге общения (может быть, декану не понравилось общество Салли сегодня утром?), потому беспокоится за свою не-любимицу. Энтони очень дорожит доверием своего драгоценного декана, потому сгребает в охапку жабу, прибирает книги по Зельям и Древней Магии и отправляется к покоям профессора Заклинаний, но сворачивает немножко не туда. Самую малость не туда, то есть, одной лестницей выше прямиком в спальню. К обожаемому шестому курсу самых лучших парней Хогвартса.

- Мы на минутку заглянем к моим друзьям, веди себя, как миледи, а не как драккл в юбке, -  Голдштейн вовремя вспоминает, что обещал Маркусу и Годфри показать маледиктуса. Не каждый день выдается возможность подержать проклятую волшебницу в руках. - Парни, зацените, кого я принес! Только быстро, а то я должен ее вернуть до вечера. Сама мисс Маледиктус. Заклинаниями снять проклятие никому не удавалось, но я тут подумал, что если с рождения регулярно принимать зелье, которое замедляет или полностью останавливает развитие? Кровь полностью очистить, понятное дело, не выйдет, как и в истории с ликантропией, но помешать проклятию действовать… Я даже расписал несколько потенциально пригодных ингредиентов! Э-э-эй, не дави на нее так сильно!

Отредактировано Anthony Goldstein (09.09.20 18:26)

+6

3

Двери мужской спальни шестого курса украшало официозно оформленное объявление, намертво приклеенное особыми чарами. В нем обитатели комнаты вежливо обращались к девушкам факультета с просьбой все заявки на посещение Джейка Фарли подавать в письменном виде не позднее, чем за месяц до предполагаемой даты начала отношений. В противном случае, предупреждали авторы объявления, возможны непредвиденные встречи, давки, столпотворения и заторы на лестницах, что очень мешает остальным жильцам сосредоточиться на учебном процессе. Таким образом соседи по комнате отметили превращение старосты из ботаника в ловеласа. Заботливые домовики, судя по остаткам облупившейся краски, не раз и не два пытались скрыть это безобразие от чужих глаз, но все тщетно - живущие здесь ребята не даром занимали свои места за столом Рейвенкло, и в заклинаниях толк понимали.
И не только в заклинаниях.

- Годфри? - окликнул друга Маркус, выныривая из вороха книг и конспектов, которыми окружил себя на маленьком продавленном диванчике. - Нужна свежая голова. Твоя, в частности. Не могу понять, что я делаю не так - все ведь элементарно, и все равно не получается!..
Сквозь серую мглу зимнего дня в окно падал тусклый, серебристый холодный свет. В комнате уютно горели свечи и разноцветная маггловская рождественская гирлянда, которую Бирч заставил работать без электричества. В мутном темном аквариуме то появлялась, то исчезала в зеленоватой глубине зацветшей воды шипастая, зубастая рыбина. Над незаправленной кроватью Белби солист "Оргии мертвых домовиков" показывал в пустоту неприличный знак. Плакат с музыкантами окружали вырезки из заумных журналов и большие листы с формулами и чертежами. Всюду - на кроватях, на сундуках, на стеллажах, на подоконнике, на крышке аквариума и, наконец, на полу неаккуратными стопками - лежали книги.
Выбравшись из книжной груды, Маркус прошелся к окну. Выглянул наружу: во дворе ничего не было видно из-за метели.
- Закон равноценного обмена утверждает, что если энергии недостаточно для заклинания или ритуала, возникает отдача, - Маркус снял очки и помассировал пальцами переносицу. - Судя по всему, это именно то, что у меня происходит с несчастным кругом Бёме... Ты видел, что стало с подопытной жабой, нет, ты видел?! Но, Годфри, почему?! - Белби в сердцах ударил ладонью по подоконнику. - Почему не хватает энергии?! Утечка?! Или я неверно считаю?!
Он быстрым шагом вернулся к своим книгам и записям, вытащил длинный пергамент со списками и рассчетами и вручил его Мидхерсту.
- Сущность огня, -  Маркус начал загибать по очереди пальцы, считая компоненты опыта, - ну, я взял свечку, должно хватить. Живая кровь. Была моя собственная. Мертвая кровь - стащил курицу на кухне, была еще теплая. Сила рун, активированных в предстоянии Льва и Тельца... верно же, Льва и Тельца должно быть?.. Вода из купели нимфы, не меньше, чем один стандартный флакон, - рейвенкловец задумчиво пнул стоявшее на полу ведро, - ну, я взял уж точно не меньше... Диаграмма Телля. Что не так, Годфри? В чем ошибка?!
В этот момент раздался стук в дверь. Чтобы не отвлекать Мидхерста от изучения расчетов, Маркус пошел открывать сам - и через секунду уже встречал Голдштейна с жабой.
- Это... та самая?! - живо поинтересовался он, осторожно поднимая маледиктуса на руки. - Ого, какая тяжеленная! У тебя нет ее колдофотки в человеческом виде? Как по твоим наблюдениям, она понимает человеческую речь?
Судя по всему, жаба Флитвика все прекрасно понимала, и комментарии Маркуса относительно ее веса ей совсем не пришлись по нраву. Она гневно раздулась и начала вырываться из рук, энергично толкаясь своими короткими лапками. Чтобы не выронить, Маркусу пришлось ее немилосердно стиснуть и прижать к себе.
- Да не волнуйся ты так, - ответил он Тони. - Не сломаю я ее. Я умею обращаться с животными. У меня есть Людвиг... если это не Люси, Венди так и не смогла сказать, самка это или самец.
Маркус кивнул на аквариум со шпротвой. Рыба как раз подплыла вплотную к стеклу, как будто разглядела жабу и захотела ею отобедать.
- Чай свежий, за стеллажом немного пива, - добавил Маркус.
Голдштейну, старому товарищу, не надо было напоминать, чтоб тот располагался и не стеснялся.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]Маркус Белби, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (06.01.23 01:48)

+7

4

Если вы думаете, что "закопаться в бумагах" - это образное выражение, то это досадное недоразумение может исправить спальня мальчиков шестого курса в башне Рейвенкло. Бумаги с вычислениями и теорией были повсюду, даже, кажется, что-то улетело в аквариум к Людвигу. Правда, точно сказать, так это или нет, нельзя, потому как Людвиг набрасывался на все, что попададо в его владения, как Пивз на первокурсников, а сам Годфри уже потерял счет своим бумагам. Черновики, перемешанные с чистовиками, порой находились в самых неожиданных местах, а иногда Мидхерст часами не мог найти нужные бумаги, лежащие прямо у него перед носом. "Это творческий порядок", - отвечал он на любые неудовольствия соседей по спальне, но все же после нескольких ворчливых реплик собирал бумаги на своей части комнаты, где они, несмотря на ограниченное пространство, все равно терялись.

Итак, Мидхерст, гордо восседая на кипе бумаг, увлеченно читал о технике одушевления предметов. Маркус всегда подкидывал интересные идеи, которые увлекали Годфри настолько, что он даже забывал о том, другом. Задача перенести душу в другой сосуд оказалась сложной, и с каждой новой трудностью она казалась все интереснее и интереснее. Хотелось уже добиться каких-то результатов, потому что кто-кто, а Годфри с Маркусом точно знали: это возможно. И не только на лягушках, а даже на живых людях.

- Да, Маркус? - Мидхерст запоздало оторвался от книги и пропустил мимо ушей почти все страдания друга о том, что у него ничего не выходит. Он машинально взял листок с рассчетами и мельком на него взглянул. Вроде бы, как и говорил Белби, все должно сходиться. Но теория на практике не работала, а значит, в теории что-то было не так. Годфри пошарил рукой по полу рядом с собой и выудил карандаш - приспособление, намного удобнее перьев и чернил. Тем же способом он отыскал условно чистый пергамент и, слегка повернув его, принялся в углу за рассчеты. Когда закончилось место, Мидхерст снова повернул пергамент и продолжил записи в другом углу. Так он делал почти всегда, поэтому в его черновиках не то что бы кто-то другой, а порой и сам Годфри терял нить рассуждений. Но искать чистый, полностью чистый, а не условно, лист было неудобно, пришлось бы прервать размышления о рассчетах на более банальные мысли о том, где же у него лежит чистый пергамент. Это сбивало с толку.

- Смотри. Ты опираешься только на закон равноценного обмена, и в твоих рассчетах все верно. Но ты берешь не равноценные компоненты. Душа жабы - субстанция простая. В сравнении с человеком, конечно. Если ты ее захояешь сравнить с насекомым, то жаба будет невообразимо сложно организована и недосягаема... - Годфри задумчиво почесал висок карандашом, - Так вот, ты хочешь переместить душу жабы, но при этом используешь кровь объекта, строение и разум, а значит, и душа, которого в несколько тысяч раз сложнее, чем наша бедная жаба, то есть, свою собственную. Другими словами, ты взял слишком много. Ну, как прикурить от Адского Пламени. Вот жаба и сдохла, понял? О, привет, Тони!

Многие верят в то, что мысли материальны. Годфри посмеивался над псевдонаучными гуру, пропогандирующими подобные учения, но иногда реальность подсовывает достаточно забавные совпадения. Например, Голдштейн, приресший аккурат на пике рассуждений о жабах маледиктуса. Годфри задумался, что будь вместо обычной жабы в эксперименте маледиктус, то... Тоже ничего бы не вышло, но уже потому, что магии оказалось бы слишком мало, и простой свечки и куриной крови не хватило бы по мощности. Это во-первых. А во-вторых, Флитвик бы их потом вздернул за эксмеримерты над своим животным.

- И как ты только уломал Флитвика? - Годфри даже поднялся со своего места и встал в паре шагов от друзей. Приближаться еще он не рискнул - все-таки животные, даже заколдованные, шарахались от него в разные стороны.
[nick]Godfrey Midhurst[/nick][status]Мнимая единица[/status][icon]https://funkyimg.com/i/354mR.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=9#p165297" target="_blank">Годфри Мидхерст</a></b>, 17 лет [/pers][info]Рейвенкло, 6.курс[/info]

+4

5

- Как это сдохла? - подозрительно прищурившись, Энтони переводит взгляд с одного погруженного в бумажный беспорядок, именуемый рабочим процессом, шестикурсника на другого. Поначалу решивший воздержаться от пива до встречи с деканом староста думает, что пять с половиной градусов не такая уж и паршивая идея. Он тянет руки к жабе, пока умеющий находить контакт с животными Маркус не придушил красотку-Маледиктуса. Люси-Людвиг на заднем фоне, лопая пастью воду, только усиливает паранойю рейвенкловца.  - А ну возвращай мадам Хильдебургу де Вонпанси-Василевскую обратно. Знаю я ваши научно-магические эксперименты. Потом даже праха не останется, чтобы Флитвику предъявить.

По загоревшимся нездоровым блеском зрачкам и полным штанам энтузиазма Тони понимает, что старшие приятели мысленно пытаются вдоль и поперек наложить свои формулы заклинаний на жабу. И так быстро отдавать находку обратно старосте не спешат. Голдштейн смирился бы, окажись на месте мадам Маледиктуса любое иное земноводное, но эта жаба поди когда-то была пусть вредной и несговорчивой, что даже сам Флитвик в тайне ее ненавидит, но все-таки волшебницей.

- Она понимает даже больше нашего с вами, мои юные минхеры, - искать свободный от конспектов, книг и вещей подозрительной ненадобности уголок - у Терри Бута случился бы припадок! - совершенно не имеет смысла, потому Тони машинально сгребает какие-то пергаменты в кучу и пристраивается тощей пятой точкой на отвоеванный кусочек пространства рядом с Годфри. - Наша мадам, клянусь Мерлином, усмехалась надо мной, когда я зачитывал ей свою первую теорию зелья от проклятий. Еще она не любит комментарии про лишний вес и бугорки-бородавки на коже. И сравнения с Амбридж. Вообще, думаю, что Флитвик уже жалеет, что расстался с жабой. Я просто удачно подобрал момент, когда она нашего декана настолько задолбала, что он был рад пристроить ее в надежные руки на денек-другой. Пссс, парни, не нравится мне, как ваша Люси, смотрит на мадам, ты ее давно кормил, знаток животных?
 
Воспитанная на хорошей музыке "Оргии" и плавающая в остатках пива со дна бутылок шпротва кружит акулой за стеной аквариума. Недоеденные обломки печенья, затерявшиеся под кроватью, по взмаху волшебной палочки взлетают в воздух и опускаются в воду, и Люси яростно, с остервенением на них набрасывается.

- Маркус, мне спокойнее и радостнее, когда ты с жабой от нее подальше. Без жабы можете засовывать туда все, что душе угодно… Когда я этого не вижу, - все равно Годфри с Маркусом - зуб дать - проводят опыты. Однажды кто-нибудь из них лишится головы, то есть, главного украшения спальни после личика Джейка. - Колдографий Флитвик не предоставил. Видимо, не посчитал нужным для моего самообразования. Но я собираюсь покопаться в архивах. Мне интересно, имеются ли у нее дочери. Процент маледиктусов основывается исключительно на догадках и прогнозах. Никто не знает, сколько их на самом деле!

Внимание привлекают формулы в руках Годфри. Причем формулы однозначно не подтвержденные наукой. Различные составляющие так и орут о нестабильности магии в случае их использования.

- Угу, - задумчиво чешет нос Голдштейн, повернув голову набок и пытаясь прочитать неразборчивые расчеты Годфри. Со временем привыкаешь читать нечитаемое. У него пятилетний опыт чтения и исправления чужих конспектов. В отличие от его собственного каллиграфического почерка, друзья не особо парятся над внешним видом своих записей. Эти двое думают быстрее, чем успевают писать. - Можно, конечно, попробовать рассчитать и вывести компоненты, которые будут равносильны жабе и новому сосуду, чтобы уравнение стало верным. Только каждый компонент имеет разную единицу измерений. И даже если удастся добиться результата, то может оказаться так, что раздобыть нужные компоненты не представляется возможным. По крайней мере, в стенах Хогвартса или даже на территории Туманного Альбиона. Не всякая мертвая кровь найдется у домовиков на кухне. Я бы попытался ввести промежуточный сосуд, выравнивающий силу магии, если ее окажется слишком много или слишком мало.

+4

6

- Верну, конечно, - откликнулся Маркус, отступая с жабой на руках вглубь комнаты. - Вот прямо сейчас и верну, Тони, не переживай... вот только... одну минуточку...
Усевшись на чью-то кровать, он с любопытством начал рассматривать маледиктуса. Затем сообразил, что это кровать Эдди Кармайкла, и окажись она смятой, не говоря уже о том, чтобы испачканной - скандала не миновать. Жабе, тем временем, явно по старой памяти мерещились грубые мужичьи домогательства: она уж совсем отчаянно теребила лапками, а на морде ее были написаны возмущение, испуг и недоумение - мол, как так, в прабабки она годится этому юнцу.
- Да что ты о себе думаешь?! - удивился Белби и тут же поправился: - Вы. Думаете. Мадам де Вонпанси.
Не выпуская жабу, он переместился к аквариуму, чем снова привлек внимание Голдштейна. Вот ведь хороший, умный человек, но какой занудный и правильный!
- Энтони, ты неправ, - спокойно возразил Маркус. - Венди все объяснила, как раз, когда тебя с нами не было. Шпротва - это не какая-нибудь невменяемая рыба-берсерк, как многие привыкли думать. На самом деле, они живут большими коллективами - семьями, - и у них очень развитые социальные взаимоотношения. С себе подобными шпротва ведет себя довольно миролюбиво. Людвиг у нас уже полгода, и наверняка воспринимает, как свою новую семью, а тебя и твоего маледиктуса - как друзей и дорогих гостей... Да, Людвиг?
В ответ рыбина с какой-то агрессивной радостью бросилась к нему, наткнулась на стенку и с нестерпимым скрежетом оцарапала зубами грязное стекло.
- Наверное, это все-таки Люси, - флегматично пожал плечами Маркус, располагая жабу на крышке аквариума и внимательно заглядывая ей в глаза; шпротва кинулась на жабу, но снова встретилась мордой со стеклом. - Или, если это самец, то... Люс? Люсьен?
Тыщ!-тыщ!-тыщ! - в бессильной попытке схватит жабу, шпротва билась в стекло, и ни одно имя не понравилось ей настолько, чтобы снизойти до сложных семейных взаимоотношений с окружающими двуногими.
Мадам де Хильдебурга пыталась изобразить сердечный приступ и обморок, квакала и звала на помощь декана, но все без толку - Маркус оглядел ее с ног до головы через увеличительное стекло, а затем снова взял на руки и вернулся к друзьям. Несчастная маледиктус безвольно свесила лапки, всем своим видом отражая бескрайнюю усталость, отчаяние и равнодушие к собственной участи. Собственно, Белби такое ее состояние более, чем устраивало, потому что Мидхерсту наверняка тоже интересно было посмотреть на мадам де Вонпанси вблизи, а останься она бодрой - отбивалась бы яростно. Живущее в сознании Годфри, как у себя дома, неизвестное существо пугало всех животных и многих людей.
- Никаких внешних признаков принадлежности к человеческому роду, - резюмировал Маркус свои выводы, садясь на пол рядом с Годфри и Тони. - Зато какая выразительная мимика! Что-то все-таки в ней осталось... скажем так, необычное для животного. Кроме внушительных размеров. Держи, Годфри! - он протянул маледиктуса другу. - Кстати! Я слышал, вы только что обсуждали промежуточные сосуды при передаче духовной сущности. Вам не кажется, что принципиально двойственные существа - кетавры, оборотни или, скажем, маледиктусы, - идеально подходят для этих целей?

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]Маркус Белби, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (06.01.23 01:50)

+3

7

- А? Да не бери в голову, та жаба была слишком старой, вот и скончалась от переизбытка чувств, - Годфри махнул рукой, понадеявшись, что такой ответ Голдштейна устроит. А иначе не видать им маледиктуса, как собственных ушей. Маркус, уже смекнувший, что к чему, заграбастал животное декана и потихоньку отступил в центр комнаты, отвлекая Тони успокаивающими речами. Мадам де Вонпанси такое обращение не нравилось, и она панически перебирала лапками в воздухе, но от рейвенкловского любопытства не так просто было отделаться. Годфри наблюдал за маледиктусом, не рискуя приближаться. Она, конечно, была не совсем животным, но мало ли, кто знает, как она себя поведёт.

- А ведь это может сработать, - Мидхерст всплеснул руками, удивившись, как он сам не додумался до того, чтобы использовать какой-нибудь промежуточный сосуд. Разве что кентавры, маледиктусы и иже с ними не дадутся просто так для экспериментов. Кентавры сразу стрелой в глаз без разговоров зарядят, а таких, как мадам де Вонпаси еще найти нужно. Годфри снял очки и принялся протирать их краем своей мантии, как он делал всегда, если о чем-то задумывался. Если так посмотреть, он и сам был по сути промежуточным сосудом. Значит, и людей тоже можно использовать. Или только тех, кто обладал магией? Годфри вернул очки на место на его носу и потянулся за одним из листов. "Попробовать эксперимент на животном, обладающим магией", - быстро написал он в левом верхнем углу карандашом и отложил лист на прикроватную тумбочку, придавив его футляром для очков, чтобы порыв ветра не смешал важную мысль с другими, тоже важными, мыслями, записанными на бумаге.

- Эм, - многозначительно выдал Годфри, глядя на то, как Людвиг пытается протаранить стекло, - Может, ему имя не нравится? Или это у него такое подростковое самовыражение?

Или Людвиг просто хотел кушать. Мидхрест имел смутное представление о том, что вообще ест шпротва, поэтому точно сказать, чего Людвигу не хватает, не мог. Венди вроде бы разложила все по полочкам, но Годфри, когда дело касалось животных, до конца не был уверен ни в чем. Мидхрест, робея, протянул руки и взял из рук Маркуса маледиктуса. Жаба, кажется, еще больше запереживала.

- Видите, все в порядке. Я не причиню вам вреда, - успокаивающе сказал Годфри, стараясь не сжимать животное слишком сильно. Было сложно найти тонкую грань между тем, чтобы не сжать животное до потери воздуха и тем, чтобы оно не вырвалось из-за недостаточно крепкой хватки. - Нам просто интересно на вас посмотреть, такой феномен нечасто встречается, понимаете?

Мадам де Вонпанси понимать не хотела. И более того, она отчаянно хотела на волю и молотила лапками по воздуху так, будто готовилась взлететь. Годфри попытался изменить положение рук, чтобы было удобнее ее держать и разглядывать, но жаба, воспользовавшись открывшимся перед ней шансом, нашла опору в его запястье и, оттолкнувшись, совершила прыжок по идеальной параболе. Второй конец которой оказался в открытой части аквариума, через которую Маркус кормил своего питомца. Послышался звук столкновения чего-то твердого с водой, а Годфри застыл, открыв от удивления рот. Людвиг, кажется, воспрял духом.

+4

8

- Я тебе скажу, что у нее от рода человеческого дурной характер, - со знающим видом отвечает парень.

Тони прижимает к груди колени и кладет на них подбородок, исподлобья глядя на вешающего азиатскую вермишель на уши Маркуса, но нудеть перестает, окончательно смирившись. Свежо предание, да верится с трудом, точнее - не верится совсем. Уж больно активно пытается убедить его старший товарищ, что с сожительницей декана ничего не случится, и она в надежных руках.

- Кажется, она упала в обморок, сам будешь искусственное дыхание проводить, - когда Маркус подсаживается к ним, жаба уже перестает сопротивляться. Еще бы! После знакомства с Люси может и сердечко прихватить, особенно учитывая уже не первой свежести возраст мадам. - А, нет, прикосновение Годфри вернуло к жизни.

Пока Годфри искреннее старается (получит шоколадную лягушку, если справится) не превратить Мадам де Вонпанси в восьмерку с передавленным брюхом, Тони приписывает к его заметке на листе случайно подвернувшимся и колющим в ягодицу пером “на эксперимент позвать Голдштейна”. Чтобы не забыл, а то с них станется.

- Кентавры и оборотни - разумные члены общества, с развитым самоопределением, и они не согласятся побывать в роли подопытных флоббер-червей, - о том, что многие из оборотней присоединились в свое время к Темному Лорду как раз по причине превосходства “здоровых” волшебников над ними, Голдштейн умалчивает. - Если настолько хочется экспериментировать с одушевленными объектами, то гуманнее использовать полноценных волшебников, например, анимагов. Или вон… шпротву. Но, вообще, я имел ввиду под сосудом нечто более простое и доступное. Чем сложнее объекты, с которыми приходится работать, тем больше шансов допустить ошибку в расчетах, потому что нужно учитывать слишком много факторов. Шансы на успех выше, если использовать в качестве сосуда магические предметы, тот же вредноскоп, напоминалку или квоффл, потому что для расчета нам требуется лишь знание материалов ииии.... Держи Мадам, Годфри! За попку держи. Да не таааак надо...

Все-таки сдавил и не иначе, потому что маледиктус выворачивается, готовясь к решительному последнему прыжку.

- Это конец, - затаив дыхание, констатирует побледневший Энтони, у которого желудок делает сальто, кишечник заворачивается в знак бесконечности, а рубашка становится мокрой от внезапно заработавших потовых желез. Путь жабы по воздуху прямо в аквариум проходит слишком быстро, словно она без колебаний решила между парнями и самоубийством выбрать второе. Тони отчетливо видит, как с его мантии с позором снимают значок старосты, как любимый профессор Флитвик пускает мужскую слезу и разочарованно качает головой, как они хоронят пустую коробку из-под обуви. - Только не Мадам...ам...ам...Ням…

Энтони с вытянутыми вперед руками, подобно инферналу на Хэллоуин, срывается с места к аквариуму, считая себя последней надеждой для жабы. Он окунает кисти в воду, которые сразу становятся объектом внимания для шпротвы. Рыба даже забывает о жабе - всего на мгновение, чтобы броситься на новую добычу на своей территории. С громким “ЧМОК” рыба беззастенчиво желает отведать пальцы парня. Староста успевает выдернуть руки из воды, и пасть захлопывается на том месте, где секунду назад были его пальцы. На коже все равно остается ряд начинающих кровоточить точек - следы зубов.

- Что вы сидите? Помогайте спасти Мадам, пока несчастная женщина не познакомилась с Людвигом, - экспериментировать тогда уж точно будет не на ком и не с кем (от самого Голдштейна не останется тоже ничего). Тони выуживает волшебную палочку, чтобы приложиться парочкой заклинаний. Если в ходе операции пострадает шпротва, то переживать он точно не будет, а душевное состояние декана и мысль об убийстве почти-человека-жабы беспокоить будет до конца дней.
[icon]https://i.ibb.co/dPcwbtb/21.png[/icon]

+4

9

Все-таки иногда отсутствие порядка раздражало. Ну, или пускай не порядка, а просто свободного местечка на полу, где можно присесть, не напоровшись ладонью на осколок алхимической реторты. Маркус выругался свистящим шепотом, отдернул руку и с досадой посмотрел на маленкую ранку, которая быстро расцветала кровавым цветком.
- Шпротва-то тут причем? - вяло огрызнулся он, слизывая кровь с порезаной ладони.
"Вообще, чего вы все прицепились к Людвигу?! Он нисколько не агрессивный! Ну... почти".
Маркус растер языком по небу остатки крови - соленая! - и, близоруко прищурившись, посмотрел поверх очков на аквариум. Людвиг, зараза, как-то до обидного мало ценил доверие хозяина и плотоядно смотрел из воды на жабу, трепыхавшуюся в руках Мидхерста. Но Белби решительно поджал губы: в мире нет людей упрямее и воинственнее, чем любящие владельцы домашних животных, в чьей белизне и пушистости кто-то посмел усомниться. А в ладони снова стало горячо и мокро, и капельки крови уже запестрели на полу. Маркус приложил к порезу краешек пледа с кровати, сунул руку в карман за волшебной палочкой и вдруг ошеломленно вскинул голову, взрагивая от неожиданности при крике: "Держи Мадам!".
- Держи! - эхом выдохнул Белби, кидаясь на помощь Годфри, но не успел.
И, с ужасом и каким-то чокнутым, веселым неверием в происходящее увидел, как в замедленном ритме сна, как Мадам де Вонпанси красиво ныряет в аквариум.
- Охренеть, - прошептал Маркус, поворачиваясь к Мидхерсту и некстати расплываясь в глупой, недоверчивой и панически-нервной ухмылке. - Годфри! Флитвик не поверит, что мы не нарочно. Он же вчера сказал, что эксперименты... Тони! Тони!!! Не смей! Не трожь Людвига!

Страх за любимца неожиданно придал парню больше сил и решимости, чем страх за себя и свое успешное окончание школы. И откуда только прыть взялась?! Первым прыжком Маркус вскочил на ноги, вторым - метнулся к аквариуму, а в третьем - оттолкнул Голдштейна, спасая жизнь драгоценному Людвигу.
- Спокойно! - крикнул он, опуская окровавленные ладони в воду и пытаясь схватить шпротву за жабры. - Спокойно! Сейчас я его вытащу, а вы... Йййййааааай! Драккл!..
Людвиг, если прежде тщательно скрывал привязанность к хозяину, то теперь потерял ее вовсе. Одурев от пьянящего вкуса крови, двадцатифунтовый самец шпротвы кидался на все, что видел, жутко, как-то металлически и часто-часто щелкая зубастыми челюстями. В первый миг Маркусу показалось, что он лишился кисти руки - боль была жуткая, а кровищи столько, что, кажется, одной кровью можно было заполнить аквариум вместо воды. Позабыв про воспитание, Белби в голосину заругался последними словами и выдернул руки. Людвиг азартно нырнул в бурлящее грязно-алое марево, в котором уже никого и ничего нельзя было разглядеть.

Маркус зачем-то достал палочку, а свободной рукой в панике и отчаянии схватил себя за волосы, щедро поливая пол кровью из распоротой рыбьими зубами вены и даже не замечая этого.
- Вы ее видите?! - задыхаясь от волнения, спрашивал он. - Не шмаляйте заклинаниями, аквариум разобьете! Тони, не шмаляй заклинаниями, говорю, свою же Жабу прибьешь!
Содержимое аквариума бурлило, как зелье в котле. В красновато-бурых водоворотах показывались то лапки Мадам Жабы, то хвост шпротвы.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]Маркус Белби, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (06.01.23 01:52)

+5

10

Животные никогда не любили Годфри, сколько он себя помнил. То ли дело было в нем самом, то ли в том, Другом, но всякая живность с зачатками разума Мидхерста сторонилась. Он надеялся, что с маледиктусом такого не случится, все же это не совсем животное, а люди его, вроде как, не сторонятся. Но под крики "Держи Мадам, держи!" жаба в акте свободоволия вырвалась из рук и выбрала геройскую смерть от шпротвы, чем общество парней. Но-но, не так уж у них тут и стремно, они даже носки вчера все поубирали!

- Я не хотел, ребята, я честно не хотел, - прошептал Годфри, глядя как Тони, а за ним и Маркус, ныряют в аквариум. Другой веселился и говорил что-то совершенно непечатное, настолько витиевато и со вкусом, что не будь Мидхерст шокирован, непременно бросился бы записывать, чтобы потом блеснуть не только знаниями предмета, но и подобным жаргонизмом. Но сейчас он даже не прислушивался к тому, что Он говорил. Людвиг, потерявший все правила приличия и ошалелый от запаха и вкуса крови, метался по аквариуму. А где-то там, в мгновенно ставшей мутной воде, плавала Мадам, которую они должны были вернуть Флитвику в целости и сохранности. Декан и без того поглядывал на них, когда очередной эксперимент шел неудачно, а теперь так и вовсе... С факультета выставит. И Голдштейна тоже, за то, что не уберег такой ценный экземпляр.

Годы неудачных опытов научили Годфри одному - быстро отходить от шока и принимать решения. Мидхерст поймал Голдштейна, которого оттолкнул прямо на него паникующий хозяин своей животины, и придал тому вертикальное положение.
- Не суйте туда руки! - закричал он, тоже бросаясь к аквариуму и в прыжке вынимая волшебную палочку из заднего кармана брюк. - Отойди, Маркус! Да не буду я разбивать аквариум, отойди, говорю!

Годфри одной рукой пихнул Белби и склонился над отверстием в аквариуме. Ничего не было видно, но зато прекрасно слышно, как обезумевший Людвиг бился о стекло, наверняка, пытаясь ухватить жабу. Годфри взмолился, чтобы у маледиктуса было больше мозгов, чем у обычной жабы, и она сумеет уворачиваться от шпротвы до последнего. То есть, до тех пор, пока они ее не достанут, а не до тех пор, пока она не окажется в качестве обеда Людвига. Хотя второе сейчас было куда более вероятным исходом.

- Люмос! - на конце волшебной палочки зажегся огонек. Что можно было осветить этим, непонятно, но Мидхерст, подчиняясь какому-то порыву, засунул волшебную палочку прямо в аквариум, надеясь, что огонек отвлечет шпротву от жабы. А что, глубоководные рыбы ведь так и охотятся, приманивая других хищных рыб на огонек, он читал! Уловка сработала - Людвиг, судя по звукам, отвлекся от поимки жабы, и бросился на огонек. То ли у шпротвы не было зачатков разума, то ли жажда крови пересилила все, но Мидхерста Маркусов питомец не испугался. Мгновение, и огонек оказался уже в другом углу аквариума.
- Моя волшебная палочка! - мокрое гладкое дерево легко выскользнуло из рук, а Годфри, забыв обо всем, окунул обе руки в аквариум, пытаясь схватиться за палочку, которую отобрала шпротва. На мгновение руки натолкнулись на что-то еще. Жаба? К черту жабу! В следующую секунду Мидхерст завопил от боли и дернулся, вылив на себя часть воды из аквариума. Людвиг так просто свою добычу не отдавал.

+3

11

Всего секунду назад он слизывал выступающую из ранок кровь возле аквариума, а в следующий миг Годфри уже вынужден ловить его, помогая вернуть равновесие после столкновения с накрывшим их эмоциональным ураганом. Маркус с видом очумевшей от иррациональной и слепой любви к своему чаду и не желающей замечать, что чадо сие то ещё исчадие ада, мамочки несётся к шпротве. Можно подумать Тони бы сожрал рыбу на обед! Эта Люси стекло своей обители прогрызёт и не подавится. Любовь Маркуса шпротва не разделяет и компромиссы находить не желает, безжалостно хватая за руку своего же хозяина. На кой гриндилоу Белби повторяет ошибку Тони и самонадеянно сует руки в пасть взбесившейся рыбе непонятно, но результат не заставляет себя долго ждать в виде фонтанирующей из вены крови и совсем тронувшейся рассудком от запахов и вкусов шпротвы.

- Ферула, - из волшебной палочки Энтони вылетают бинты и обвивают кисть старшего товарища, дабы он не затопил гостиную шестикурсников душещипательной венозной кровью. Обильная кровопотеря может обернуться геморрагическим шоком, и тогда уже некому будет спасать шпротву и жабу. - Прости, Маркус, но твоё мёртвое тело вряд ли станет достаточно весомой причиной для Флитвика не злиться на нас из-за жабы.

Годфри даже получается достучаться до однокурсника и получить VIP-пропуск к аквариуму - каждый из них обязан испытать преданность питомца на себе! Энтони не может не признать, что идея с банальным Люмосом очень даже толковая. Удивительно, что при своих напряжённых отношениях с животными, Годфри так тонко чувствует их душевную организацию. В любом случае, Люси увлекается огоньком, забывая о маледиктусе, и Тони пытается выгадать момент, чтобы схватить Мадам и высвободить из плена. Ей кислорода-то хватит продержаться? Люди поди не могут похвастаться долгим нахождением под водой. 
План накрывается медным котлом. Люси теряет интерес к огню, зато решает начать с закуски в виде волшебной палочки. Что творится в кровавом пекле одной жабе известно, но вскоре Годфри с криком выдёргивает руки. С посвящением и его!

- К французскому дракклу волшебную палочку! - Голдштейн прилипает носом к стеклу аквариума с окрасившейся в алый водой, которая бурлит, словно кипяток в чайнике. - Мы ее теряем… Слушайте, что если превратить жабу в камень? Камень шпротва точно не проглотит - зубы сломает.

Энтони вскидывает одну бровь и вопросительно смотрит на друзей, ища поддержки или опровержения своей идеи. Единственная трещина Тони - Трансфигурация. Он вынужден вдвое больше сил тратить на изучение каждой темы у профессора МакГонагалл, чем по тем же Заклинаниям или Зельеварению, чтобы поспевать за программой. Голдштейн упрямый парень, и просто так перед сложностями не сдаётся. Каори с сентября помогает ему с Трансфигурацией, и, кажется, он даже замечает успехи на этом поле боя. Успехи правда пока не годятся для того, чтобы рисковать превращением маледиктуса в неживой объект. В Трансфигурации всякая накладка может стоить жизни.

- У нас не так много времени, чтобы... Ай, не тронь её, Люси. Драккл, мне конец, парни, что решаем? - вздыхает Голдштейн и стучит пальцами по стеклу, отвлекая шпротву и представляя, как будет объясняться перед любимым деканом, что его жаба стала обедом. Во взгляде старосты нет ни осуждения, ни злости, ни даже ужаса, а лишь бесконечная тоска и безнадёжность. Сам виноват - потащил маледиктуса к Годфри, которого все животные сторонятся, как обречённый на казнь гиппогриф палача. - Только сначала покажи рану. Ферула.

+4

12

Маркус сдавленно всхлипнул, вытирая окровавленной ладонью забрызганное грязной аквариумной водой лицо. Прозрачные потеки сделались багряными. Бурлящая жижа в обиталище Людвига почти успокоилась; в ней не видно было ни шпротвы, ни жабы, и только в дальнем углу сквозь толщу воды слабо просвечивал магический огонек от палочки Годфри. Чуть покачнувшись, Белби медленно подошел к аквариуму, оперся ладонями о край. Заглянул в почти неподвижную, непроглядную гладь.
Стало тихо. Магические бинты бесшумными змеями обвивались вокруг руки Мидхерста.
- Да что тут решать? - сдавленно проговорил Маркус, опуская голову. - Кажется, все... Драккл!.. Драккл!!! П-парни! Простите! - Белби потемневшим взглядом скользнул по стенкам аквариума и вдруг порывистым движением поднял волшебную палочку, наведя острие на гладь кровавой воды. - Убью эту сволочь!
Он и сам не знал в этот момент, точно ли решится собственноручно укокошить обожаемого Людвига. Просто захлестнуло разом чувство вины - перед друзьями, перед Флитвиком, - и ощущение предательства, удара в спину от существа, которое оправдывал и выгораживал ото всех. Но вдруг произошло нечто неожиданное. Из воды вертикально вверх выпрыгнула живая Мадам Жаба. Маркус не успел издать ни звука - и следом за маледиктусом, точно так же, вверх, бросился Людвиг, в полете широко распахнув зубастые челюсти.
Белби не успел даже подумать. Только каким-то природным чутьем, инстинктом осознал - вот сейчас точно конец. Еще доля секунды, и гравитация победит жабью волю к жизни: Мадам де Вонпанси окажется в пасти рыбы. Рука сама собой, без участия мозга, навела волшебную палочку на жабу. А какое невербальное заклинание произнес, Маркус, кажется, не понял даже сам.
В воздухе сверкнул луч света.
И мадам де Вонпанси превратилась... в кирпич.
Большой красный кирпич - в который мертвой хваткой вцепился Людвиг, да так и рухнул, не разжимая челюстей, обратно в аквариум.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]Маркус Белби, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (06.01.23 01:54)

+5

13

Никто из них точно не считал себя глупым или законченным психом, однако другими словами охарактеризовать идиотов, бросающихся чуть ли не с головой в аквариум к шпротве, Годфри не мог. Он знал, что в критической ситуации люди способны на многое, даже сам иногда делал это "многое", когда очередной эксперимент выходил за рамки. Но ситуацию, в которой у всех разом откажет разум, Мидхерст даже вообразить не мог - не с ними, это точно. У каких-нибудь гриффиндорцев в чести бросаться в омут с головой, не подумав, а они не такие. Они вообще-то адекватные хомо сапиенс. Вот только вышло, что сначала хомо, а потом уже сапиенс.

Обо всем этом Годфри успел подумать, глядя как из пропоротой любимцем Маркуса руки вытекает кровь и капает на пол. Хотелось чем-то вытереться, было не столько больно, сколько противно из-за испачканных рук. Мидхерст заозирался - без волшебной палочки, с которой он уже распрощался, было неуютно, как будто он стоял перед ребятами без одежды. И это ему-то, восхваляющему маглов! К Тони, хвала Мерлину, начал возвращаться разум. Годфри заметил, что пока он терял волшебную палочку в аквариуме, Голдштейн уже успел перевязать Маркуса. Сам-то Мидхерст об этом даже не подумал, пытаясь как можно раньше успеть к аквариуму и отвлечь шпротву. Он вытянул руку перед Голдштейном, и через пару секунд бинты надежно спрятали рану.

- Спасибо. А теперь "Акцио, волшебная палочка Годфри", пожалуйста. Если там от нее что-то осталось, - попросил Мидхерст, вытирая пот с верхней губы. А дальше все произошло так быстро, что мозг Годфри даже не успел включиться в работу. На крик Белби выпрыгнула жаба, а за ней и Людвиг. А после шпротва с кирпичом в зубах плюхнулась обратно в аквариум, расплескав воду.
- Хорошо, что ты превратил ее в большой кирпич. Было бы неловко, проглоти Людвиг камушек, - Годфри вытаращил глаза на аквариум. Маркус одним взмахом спас их всех. Мидхерст почувствовал угрызения совести, что он-то эту кашу и заварил (знал же, что животные его боятся, но все равно взял маледиктуса!), да еще и оказался самым бесполезным в тройке. - Теперь у нас хотя бы есть немного времени подумать, что делать дальше.

+2

14

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/384/648518.gif[/icon][nick]Anthony Goldstein [/nick][pers]Энтони Голдштейн, 15[/pers][info]Рейвенкло, 5 курс, староста факультета [/info]
Тони пугается, что прольется еще одна невинная (почти) кровь, когда лицо Маркуса искажается и приобретает несколько зловещие оттенки, но в последний момент вместо казни шпротвы рейвенкловец трансфигурирует жабу. Голдштейну остается лишь призвать кирпич манящими чарами, как проделал накануне с волшебной палочкой Годфри, и заключить его в крепкие объятия, чтобы уж наверняка Мадам больше не сбежала.

- Я слышал голос Флитвика, - стонет Энтони, с ужасом глядя на кирпич в своих руках. - Долго мы тут прятаться не сможем. Может быть, пусть лучше он ее того… расколдует в смысле? Она и так многое перенесла сегодня. Вы прикрываете тыл, а я пойду на переговоры с нашим деканом.

Энтони поправляет школьную форму, старательно придавая себе не столь взъерошено-нервный вид, дабы не пугать Флитвика прямо с порога. Все-таки профессор очень умен и проницателен, но зачастую тактично не показывает своей догадливости. Из спальни Голдштейн выходит вполне в голдштейнской - спокойной и уверенной - манере. Несмотря на почти обернувшееся концом света происшествие, юноша собирается с духом и усмиряет разгулявшуюся тахикардию. Пять минут назад они впятером могли наблюдать, чем заканчивается паника, и как сильно она может повлиять на умственные способности далеко не глупых индивидуумов.

- Профессор Флитвик, профессор! - прижимая под мантией к груди глиняный кирпич, Энтони самую малость с несвойственной ему неловкостью и все с той же доброжелательной улыбкой окликает декана. Судя по изменившемуся при виде своего подопечного лицу - с обеспокоенного на облегченное - забыл в студенческой гостиной профессор именно Голдштейна. - Приношу извинения, что Мадам Хильдебурга де Вонпанси-Василевская столь поздно возвращается домой. Мы с ней, признаться, потеряли счет времени. Вот. В целости и сохранности.

Энтони распахивает мантию и предъявляет миру дело рук Маркуса. Так себе произведение искусств, учитывая, что неизвестно, насколько кирпич в состоянии дышать, и как столь кардинальная смена имиджа повлияет на душевное состояние жабы.

- Кирпич - это Мадам, - неловко поясняет Тони, понимая, что Флитвик считает выходку старосты то ли розыгрышем, то ли  “тихо шифером шурша”. - Я ее искупал немножко в аквариуме. И она даже познакомилась кое с кем вполне... ох, обаятельным. Но я все-таки посчитал более благоразумным доверить возвращение Мадам в ее истинное обличие Вам. Ну, прощай, красавица.

Тони галантно целует угол кирпича, предполагая, что то может быть одна из лапок жабы, и торжественно протягивает его декану. Откуда-то сверху, из мальчишеских спален, раздается его имя, и Тони спохватывается.

- Меня зовут ребята. Мы хотели позаниматься там дополнительно, - рейвенкловец решает не уточнять, что скрывается под местоимением “мы”. - Если я Вам больше не нужен, то могу идти?

+1


Вы здесь » Drink Butterbeer! » Pensieve » 16.01.96. Жестокие нравы, высокие ставки