Последние несколько месяцев Джейк пребывал в непонятном состоянии. Ему не давало покоя, что они до сих пор не могут нормально поговорить с Хелен - старшему из близнецов Фарли даже не столько хотелось задать ей все те вопросы, что он хотел задать с момента ее последнего летнего письма, но из-за своей дурацкой обиды так и не задал, сколько просто убедиться с в том, что они могут и дальше продолжать общаться хотя бы по-дружески. Обида потихоньку укладывалась, свиваясь кольцами, стихала и уползала на задворки, рационализм, здравый смысл и нелюбовь к вражде на пустом месте брали верх, но Хелен все еще его избегала, проскальзывая мимо всякий раз, когда он пытался завести с ней разговор. Теперь уже реже, чем в первые недели после начала нового семестра.

Масла в огонь добавляла Селина. Она то вдруг вспоминала об его существовании, улыбалась с противоположного конца Большого Зала за завтраком, то чуть ли не неделями его игнорировала, и в конце концов Джейку это надоело, чувствовать себя рыбой, что крепко подцепили на крючок, и теперь играют с ней, то ослабляя напор лески и давая ему свободу, то снова подтягивая к себе. Позже он не раз ловил себя на мысли, что мог наговорить ей лишнего, не сдержав своих эмоций, и, конечно же, винил себя самого. Какие бы слухи не плодил Хогвартс, Джейк был уверен только в одном - между ними ничего так и не было, кроме пары ни к чему не приведших встреч. Он злился одновременно на нее и на себя тоже и неосознанно искал чего-то, что могло бы лишить его этих постоянных душевных самокопаний. Он стал чаще замечать себя в компании Лоретты, неизменно присоединяясь к ней возле камина за вечерними домашними заданиями. Она не строила ему глазки, не кокетничала, не пыталась побольнее уколоть, заметив его рассеянность, и Джейк был ей за это благодарен. И в свою очередь ободряюще ей улыбался всегда, когда она замечала Ноэля, идущего мимо. Все-таки, они были в одной лодке. А Фарли, прекрасно разбирающий практически на лету любое зелье даже повышенной сложности на отдельные ингредиенты, не мог разобрать сам себя по косточкам, чтобы понять, что ему делать дальше.

Наверное, просто ничего.

Рождественские каникулы несколько расставили все по своим местам. Разговор с отцом и время, проведенное с родными, а еще очередные лихо закрученные усы от Джеммы вернули Джейка в его привычное русло самообладания, и в Хогвартс он вернулся в гораздо меньшем смятении, чем до этого. И с достаточно объемистым свертком в подарочной оберточной бумаге со звездочками. Естественно, Джейк был прекрасно осведомлен о том, что его поступок станет общественным достоянием всего Рейвенкло, а затем распространится по всему Хогвартсу, но ему было уже, в общем-то, все равно.

Хотя и можно бы было просто послать подарок с несколькими совами, чтобы исключить любые сплетни. Но мы же не ищем легких путей. А еще крепки задним умом.

И, под пристальным прицелом перекрестья всеобщих взглядов, прошел прямо через всю гостиную к Лоре на ее излюбленном месте у камина. В начале года она жаловалась ему, что избавилась от плюшевого медведя, и жалела о своем решении, Джейк без задней мысли запомнил и решил, что это будет отличным подарком на Рождество.

- Привет, Лори. Знаю, Рождество было больше недели назад, - немного виновато начал он, останавливаясь перед девушкой, - в общем, это тебе.

- Просто запомнил, - отозвался Джейк, едва устояв от внезапных объятий Лори, по силе которых смог оценить, насколько ей понравился его подарок. Она откупает его также внезапно и срывается с места, а уже буквально через полминуты снова появляется в гостиной. Если быть честным, то Джейк не думал от ответном презенте - если бы Лори об этом не вспомнила, он бы воспринял это совершенно нормально. Они общались чуть больше, чем всегда, но все равно недостаточно для того, чтобы можно было называться лучшими друзьями. И Джейк был приятно удивлен, когд Лори сунула ему в руки сверток, в котором оказалась смешная шапка с нюхлем (он тут же натянул ее на голову) и рисунок ее собственной рукой. Его Джейк рассматривает уже внимательнее, поражаясь, как можно из умелых рук, карандаша и бумаги выйти нечто подобное. Для него это все еще остается тайной.

- Ого, - только и говорит он. - Ты очень здорово рисуешь! Спасибо.

Он поправляет на волосах шапку, чтобы она сидела ровнее, и слышит чьи-то ехидные комментарии.

Джейк Фарли всегда считал, что не способен на опрометчивые поступки. До нынешнего дня. Еще Джейк Фарли всегда считал, что не обязательно доводить дело до драки, а все можно решить словами. Тоже до сегодняшнего дня. Ну и, конечно, классика - Джейк Фарли не умеет драться, ведь не считать же реальным опытом дружеские потасовки с Эриком, когда каждый из них тычет пару раз друг друга в ребра, а потом расходятся, невероятно довольные собой, и идут поглощать пончики на кухне.

Но, оказывается, это умение ему не потребовалось. Достаточно было взбеситься. Джейк завелся сразу и вполоборота, стоило только Харвичу, которого он успешно игнорировал все начало учебного года, подать голос откуда-то из угла гостиной. Что-то там про нежности, как будто не сам дарил Лоре плюшевого медведя, которого она потом уничтожила в порыве злости. Джейку хватает нескольких шагов, чтобы пересечь гостиную и уже на подходе к однокурснику выбросить вперед кулак. Он даже не целился - все копившееся в нем напряжение последних шести месяцев нашли свою цель в виде челюсти Ноэля Харвича. Рука тут же отзывается яркой болью, не привыкшая к подобному кожа на костяшках лопается. Ноэль хватается за челюсть - Джейк все-таки попал.

- Ты бы предпочел подарить измену, да? - зло бросает Джейк, тряся ушибленной об челюсть этого кретина рукой, и ему тут же прилетает в ухо. В голове начинает звенеть, словно в пустом колоколе, Фарли отлетает назад и врезается в кресло, и лишь поэтому не падает, словно подкошенный, на пол. Он цепляется за синюю обивку, оставляя на ней кровавые разводы, но ему удается восстановить равновесие, чем он и пользуется, отпихивая себя от кресла и со всей силы врезаясь в Ноэля, чтобы сбить его с ног. - Так достаточно нежно для тебя?!

Это не похоже на благородную драку, скорее на детскую потасовку в подворотне. Джейк бестолково машет кулаками, особо не целясь, лишь желая причинить противнику побольше вреда, Ноэль, как выясняется, драться тоже особо не приучен, но Фарли все равно прилетает в ответ по ребрам, снова в ухо и в лицо. Джейк совершенно точно уверен, что и сам пару раз попал по челюсти Харвича. Вокруг крики и чья-то возня, Джейку все равно, пока его не оттаскивают от Ноэля на приличное расстояние.

- Джейк, ты же староста! - кто-то выговаривает ему со стороны, пока он пытается вырваться из рук, его удерживающих вдали от Ноэля. Он все еще чувствует какую-то недосказанность в саднящих кулаках и рвется все довысказать.

- Вот именно, должен же хоть кто-то сообщить Харвичу, какой он придурок, - огрызается он, но на него направляют палочку и обливают водой, так что Джейк жмурится, отфыркивает воду, и с него слетает вся спесь. Губа разбита и саднит, в руках все яснее проступает боль, а ушибленные суставы распухают и не слушаются. Харвич выглядит не сильно лучше - и у него под глазом фингал.

- Ты чокнутый, Фарли! - Ноэля тоже все еще не отпускают, потому что каждый из них хочет рассказть оппоненту, что друг о друге думает. Ничего хорошего, на самом деле.

- Держись подальше от Лори и от меня, Харвич, - предупреждает Джейк, но уже не вырывается. Дуэли запрещены, только если их заметит кто-то из преподавателей. Джейк ведь не посмотрит, что они на одном факультете. - И держи свои поганые комментарии при себе.

Они расходятся. Ноэль стряхивает с себя чужие руки и, хлопнув дверью, покидает башню. Джейк остается в гостиной, с него капает вода, руки болят, а лицо горит огнем. Он почему-то не чувствует себя победителем.

Отредактировано Jake Farley (11.05.22 11:33)

Меньше всего на свете Джейк сейчас чувствует героем. Уже даже сожалеет о своей дурацкой выходке, этой вспышке, которую он не успел проконтролировать до того, как его кулак весьма чувствительно соприкоснулся с чужой челюстью. Если бы Харвич молча принял этот удар, не ответив, Джейк бы с вероятностью в сто процентов закончил выяснение отношений, чувствуя жгучий стыд, извинялся бы, предлагал сходить в Больничное Крыло, словом, полностью бы раскаивался в содеянном, но Харвич не промолчал. Он ударил в ответ, и Джейк буквально озверел.

Лора хлопочет вокруг, Фарли безропотно слушается, опускаясь в кресло и скрываясь под полами накинутого на голову полотенца, и это его вполне устраивает, потому что ему стыдно смотреть Лоре в глаза. Он же Фарли. Он же староста. Он не должен был поддаваться своим эмоциям. Лора куда-то сбегает, категорически веля ему оставаться на месте и угрожая достать его даже в спальне мальчиков. Джейк отстраненно думает, что она ошибается - если компания ботаников с шестого курса не хочет, чтобы в их комнату входил кто-то посторонний (как будто во все остальное время там проходной двор) - они идут на любые ухищрения, чтобы предотвратить несанкционированное вторжение. Обычно просто хватает включенного на полную громкость патефона, и все желающие войти в эту святую святых шестого курса отказываются от своей идеи, а если Ошметкам или Оргии начинает подпевать еще и Бирч - то это абсолютная гарантия чужого невмешательства.

Разбитые костяшки не дают рукам нормально двигаться, Джейк морщится при каждом движении, промокая влажные волосы, липнущие ко лбу и щекам. Во рту остается металлический привкус, пока старший из близнецов Фарли трогает языком разбитую губу. Он тут же представляет себе Беллу, встревоженную и торжественно внимательную, как она закусывает себе губу, по-птичьи наклоняет голову набок и заглядывает ему в глаза, и буквально слышит ее голос у себя в голове: "Я не понимаю, что с тобой происходит, Джейк". Милая, дорогая Белла. Он и сам не понимает.

Лори возвращается совершенно неожиданно, и в разбитой губе тут же расцветает новый виток боли, только теперь уже от зелья, которым она щедро полила ткань у себя в руках. Джейк дергается, неосознанно делая попытку уйти от этой ткани и снова успокоить боль, но разве ж от Лори так просто сбежишь. Сражать своей улыбкой и целоваться - ему, правда, не хочется сейчас ни того ни другого, потому что он может представить, как это больно с разбитой губой. Да и с кем бы ему. Он заставляет себя не думать о Селине.

- Перестань, - Джейк с нервной, виноватой улыбкой, от которой снова становится больно, дергает рукой, когда Лори начинает на нее дуть - это кажется ему смешным, каким-то неуместным, как будто он и правда ребенок, с которым нужно так возиться. -  Я не разваливаюсь от пары ударов.

Хочется казаться сильнее, выше, умнее, смелее, но руки и правда болят, и в лице странное ощущение, ухо, по которому ему попало, невыносимо горит, и даже создается впечатление, что оно сейчас перевесит голову на пострадавшую сторону, таким тяжелым кажется. В ребрах справа противно ноет, да и вообще Джейк чувствует себя именно так, как чувствовал тогда на пятом курсе, когда ему досталось от Уоррингтона. Но сейчас он может хотя бы с уверенностью сказать, что ребра у него не сломаны - ощущения совершенно другие.

- Я чокнутый, да? - спрашивает он у Лоры, но тут же, не дожидаясь ее ответа, сам же и отвечает, - да конечно. Никогда еще не чувствовал себя таким дураком.

Ибо опустился до их уровня, прибегнув к простой, грубой силе, когда у него не было никаких иных аргументов - чего он всегда избегал.

Отредактировано Jake Farley (31.10.20 09:43)

Руку все еще неприятно саднит, в том числе и из-за лекарства, которым Лори промакивает разбитые костяшки, и, хотя боль эта достаточно реальная, вполне себе ощутимая, Фарли кажется, что все это происходит не с ним. Видимо, недостаточно считать себя человеком вдумчивым и основательным, нужно еще и быть им. В глубине души он чувствует и знает, что сделал именно то, что хотел сделать - что даже успел подумать в тот короткий момент, пока шел от середины гостиной до угла, где находился Харвич, и что в его действия не было ни единого намека разумно, как и подобает людям взрослым и умным, просто серьезно поговорить и все расставить по своим местам. Джейк хотел, чтобы Ноэлю было больно.

Так же больно, как было ему летом, после письма Хелен, так же больно, как после разговора с Селиной, когда она уходила, бросив в него все те слова, которые до сих пор отзываются в его голове всякий раз, когда он ее видит, показательно прохладную, с неестественно прямой спиной. И так же больно, как наверняка было больно Лоре, когда она узнала об низком поступке Харвича. Конечно, синяк под глазом и разбитая челюсть - это не то же самое, что и давящее чувство тоски внутри, но это хоть что-то.

- Пройдет, - роняет Джейк, хотя внутри он, конечно, не такой смелый, каким сейчас хочет казаться. Он, как и многие мужчины, терпеть не может демонстрировать свою слабость, и, пока копье в спине не начнет мешать спать, будет отказываться от любой необходимости обратить за помощью. В конце концов, это всего лишь разбитая губа и разбитые костяшки.

"Тыжестароста" и "тыжепарень" преследуют его как-то уже слишком часто. Не проходит и пары дней, чтобы Джейк не услышал этого сакраментального "тыжестароста", словно наличие  значка на его мантии вынуждает его быть менее человечным, чем он есть на самом деле. Это естественно накладывает определенные ограничения в одном и дает преимущества в другом, но, по сути своей, под мантией, на которую нацеплен этот значок, все тот же Джейк Фарли, что был и без значка. Только вот мало кто это понимает. Может быть, только одна Белла, которую преследуют примерно те же самые чувства. И то, что он парень, не дает ему понимания всей мужской половины человечества. Есть поступки, которые Джейк не в силах понять даже будучи тем самым парнем.

Лори вслух злится на Харвича, Джейк ее слушает и не слушает одновременно, наблюдая за тем, как кусок марли сноровисто бегает по его разбитой руке, причиняя достаточно неудобств, но Джейк руку больше не отдергивает. На самом деле ему вроде бы и не хочется, чтобы она над ним так хлопотала, неудобно, неловко, но и приятно, что она это делает. Лора немного шумноватая, живая, любит поговорить, но ему это не доставляет неудобств, хотя Джейк предпочитает в большинстве случаев тишину. Ее болтовня теплая и уютная, в нее хочется погружаться, как в горячую воду. Рядом с ней ему спокойно. Ему не приходится гадать, о чем она сейчас думает, она сама ему об этом всегда говорит, пресекая все мучительные попытки понять, как себя с ней вести.

- Что? - недоуменно переспрашивает Джейк, поднимая взгляд на Лору. Каким бы погруженным в себя он ни был, дерзкое и спонтанное предложение Корнхилл он все же слышит, и оно застигает его врасплох. Фарли, все-таки, не из тех парней, которых рвут на части поклонницы, пытаясь прикоснуться к святыне. А уж в последнее время он и вовсе утвердился в мысли, что не годится на роль чьего-нибудь парня. У него не было конкретной цели с кем бы то ни было встречаться - для комфортного существования ему это не особо было нужно. Одно дело, когда все к этому логически идет, и другое вот так - практически ни с чего. И почему бы и...да?

- Нет, не глупость, - чуть поразмыслив, серьезно отвечает Джейк. Может, это именно то, что им нужно. Переключиться, подумать о чем-нибудь другом. - Все равно ведь слухи поползут. А так они хотя бы будут не безосновательны. Никому не обязательно знать, что это всего лишь фикция.