Алисия раньше в полной мере не понимала, что значит «жить как во сне». Когда открываешь глаза по утрам, не понимая толком, для чего вообще просыпаешься, и за завтраком, куда ноги несут просто по привычке, бездумно жуешь омлет, кусочек за кусочком, не вслушиваясь даже в разговоры сидящих по соседству подруг. Идешь на уроки, не запоминая ни слова из лекций профессоров, и привычными, отточенными за шесть лет движениями палочки превращаешь ужей в ежей на трансфигурации или делаешь предметы невидимыми на Заклинаниях, а в конце пары по Истории магии с удивлением обнаруживаешь в своей тетради конспект, а не рисунки метел, рунические письмена или поля для игры в крестики-нолики. И то верно. В крестики-то больше не с кем играть, на лекциях Биннса она теперь за партой сидит одна. А после занятий, в библиотеке, обложившись толстенными томами, привычно бубнит Джонсон, критикуя очередное «О» своей безразличной подруги, и тычет пальцем в параграф, который нужно хотя бы просто переписать в заданное на дом эссе.

Алисии вообще казалось, что ее нет в собственной жизни. Что эту жизнь за нее живет кто-то другой, управляет ее телом — кто-то другой, и говорит ее голосом кто-то другой, а она просто… спит. Потому что тот кошмар, в который превратилась ее жизнь, не мог быть реальностью. Дни шли друг за другом, сливаясь в какую-то мутную грязно-серую пелену, и гриффиндорка не находила никакой радости в тех вещах, что некогда любила делать, в общении с людьми, с которыми раньше ей было весело, и даже не строила больше никаких планов на завтрашний день, про себя отчаянно надеясь, что завтрашний день для нее не наступит и вся эта пытка закончится сама собой. Она проводила свои вечера, прячась за пологом кровати, завернувшись в одеяло, и невидящим взглядом рассматривала потолок, а если кто-то подходил к ней с каким-то вопросом, то на этот случай на груди лежал учебник Зельеварения, раскрытый на случайной странице — все равно никто Продвинутые Зелья не посещал и не имел понятия, какая там задана тема на завтра. Да Алисия и сама не знала, если уж на то пошло.  Половину домашний заданий она еще с самого начала года бессовестно списывала у Таулера, который на уроках Снейпа тоже не блистал.

По успеваемости девушка, наверное, еще никогда так не проседала, и профессора, похоже, устали терпеть ее нерадивое отношение к учебе. Какое-то время репутация прилежной ученицы, конечно, работала на нее, а проблемы так-то бывают у всех, но даже сдержанная МакГонагалл сегодня сделала подопечной выговор и посоветовала оставлять личное за дверью ее кабинета, предложив подумать об этом на отработке в начале следующего семестра. Конечно. Алисия по меньшей мере треть урока украдкой косилась на Дэвиса, почти не дыша и едва не роняя палочку из ослабевших пальцев, и все, что ее занимало — это то, насколько тепло рейвенкловец улыбается Линде, да как они склоняются друг к другу, листая общий на двоих учебник, да как он придерживает ее кисть, направляя движения в правильную сторону. Анджелина рядом тяжело и даже как-то агрессивно вздыхала, привычно пихая подругу под ребра, и ничего не говорила. Анджелина, похоже, просто устала бороться за нее, и винить подругу в этом Алисия тоже не могла. Потому что устала бороться и сама. Злиться на себя, старательно отводить взгляд, когда Роджер оказывался рядом, пытаться заниматься какими-то делами, убеждая себя, что это возможно — жить, когда его больше нету рядом. Ей не хотелось есть, она не могла спать, ей было тошно от самой себя, и единственная мысль, что могла удержаться в голове, это та, что она скучала. Она так отчаянно по нему скучала. Его так отчаянно ей не хватало. И это не проходило, а ведь с того самого дня, как закончилась дружба и началась ее нелепая и болезненная влюбленность, уже совсем скоро минет целый год. Даже удивительно, что совсем скоро должно было наступить Рождество. Алисия еще на  той неделе написала короткую записку домой, сообщая родителям, что на каникулы останется в Хогвартсе, и злилась на себя — она испортила несколько пергаментов, потому что из-под ее пера то и дело против воли выходило «Роджество». Его имя билось в ее воспаленном мозгу, как птичка в клетке, что бы она ни делала: и во сне, и на уроках, и в разговорах с другими людьми, и на занятиях ОД…
Точно. Сегодня ведь собрание, а она и забыла, с какой-то досадой подумала Алисия, когда урок Зельеварения подошел к концу, и она перелила образец своего крайне неудачного эликсира в колбу, чтобы сдать Снейпу на проверку. Профессор смерил ее уничижительным взглядом, но его язвительные комментарии гриффиндорка даже не стала дослушивать, подхватив свою сумку и рванув из кабинета прочь, потому что прямо за ней колбу с зельем принес сдавать Роджер, а находиться с ним рядом девушка отчаянно не хотела. Точнее, наоборот. Хотела. Так хотела, что бежала со всех ног, только бы он не понял, как ей это было нужно.

В Выручай-комнате пока никого не было. Оно и неудивительно, до назначенного времени оставалось еще не меньше часа, и тренировочный зал встретил ее тишиной, тихим потрескиванием пламени в камине и запахом хвои. С потолка и стен свисали веточки омелы, где-то в дальнем углу высилась ель, украшенная шариками красного, желтого и синего цвета, а между факелами были натянуты золотистые гирлянды, на которых кривоватыми буквами значилось «ГАРРИ, ГАРРИ, ТЫ ЗВЕЗДА». Алисия против воли усмехнулась, гадая, это у комнаты такое праздничное настроение, или постарался кто-то еще. Вполне в духе Фреда и Джорджа, пожалуй. Стараясь держаться от гирлянд подальше (а то еще вздумают выпустить ей в лицо заряд конфетти), Алисия еще раз взглянула на наручные часы, и направилась к книжным шкафам. Комната тут же услужливо предложила девушке большое мягкое кресло, точь-в-точь как в гриффиндорской гостиной. Не то чтобы Алисия и правда собиралась читать. Право, у нее не вызывало интереса практически ничего,и в лучшем случае она просто будет водить пальцем по корешку и уголкам обложки, но все же наугад выудила с полки небольшой томик в позолоченном кожаном переплете. Надо же, это по Древним рунам. «Восемнадцать заклинаний Одина». По сердцу больно резанула мысль, что у них с Роджером был длинный список книг, которые стоило вместе прочитать и обсудить, и эта в списке тоже была. Как же много вещей они собирались сделать вместе и не успели. Как много всего откладывали на потом, ведь казалось, что еще есть сколько угодно этих «потом». Алисия прижала книгу к груди и прислонилась лбом к книжной полке.
Когда же это, наконец, пройдет? Постоянные воспоминания о проведенных вместе днях. Сожаление. Боль. Тоска. Обида.
И пройдет ли вообще?
[icon]https://i.ibb.co/nnT7Ryz/6.jpg[/icon][status]разноси витрины в щепки[/status][nick]Alicia Spinnet[/nick][pers]<b><a href="https://harrypotter.fandom.com/wiki/Alicia_Spinnet" target="_blank">Алисия Спиннет</a></b>, 18 лет[/pers][info]Гриффиндор, 7 курс <br />Охотница сборной факультета по квиддичу<br />Член ОД[/info]

Отредактировано Alicia Spinnet (15.04.21 23:40)

Вообще-то, Алисия очень рассчитывала побыть в тишине, когда открывала дверь в Выручай-комнату потому что прекрасно понимала, что до появления первых учеников еще достаточно времени. Выручай-комната была сейчас, наверное, самым желанным местом для гриффиндорки — здесь не было преподавателей, которые требовали десяток докладов ежедневно; не было Анджелины, нудящей, что не дело ставить на себе крест из-за недостойного ее идиота; не было галдящих студентов, веселый и жизнерадостный вид которых девушку раздражал — ее вообще сейчас отчего-то выводили из себя люди, способные быть в хорошем настроении; не было Сэмуэльса, смотрящего на нее волком, и не было Дэвиса под ручку с Линдой, на которых Алисия натыкалась ежедневно даже там, где, казалось бы, это просто невозможно. Выручай-комната всегда знала, чего было надо ее посетителям, а Алисии была нужна тишина.

Нет, не для того, чтобы почитать. Читать Алисия не собиралась, она лишь открыла фолиант на случайной главе, чувствуя какие-то смутные угрызения совести от того, что к домашнему заданию по Рунам даже не притронулась, а между тем, сдавать его уже послезавтра. Со страниц книги на гриффиндорку своим единственным глазом с укором смотрел Один, которому наверняка тоже очень бы хотелось, чтобы она поскорее села за перевод, а рунические письмена, которые древние скандинавы использовали вместо латыни для обозначения заклинаний, сейчас казались Алисии абракадаброй, и она впервые откровенно пожалела о том, что выбрала Руны на старших курсах. Это не История магии, не Астрономия и не Защита, на которых можно было переписать параграф учебника и получить проходной балл, или каждый урок совершать однообразные механические действия. Для изучения рун нужен был Интерес. Страсть. Вдохновение. У Алисии ничего этого не осталось и ей от некогда любимого предмета было тошно. Того и гляди выгонит ее профессор Бабблинг из своего класса, не дожидаясь, пока она провалится на Ж.А.Б.А.

Алисия так бы и стояла, бездумно пялясь в книгу, если бы сзади ее не окликнули - от неожиданности она дернулась, захлопнула книгу и повернулась на голос — это Гермиона, тоже пришла пораньше, и теперь скептично осматривает праздничное убранство тренировочного зала. Семикурсница постаралась скрыть раздраженный вздох и разочарованное выражение лица, торопливо воткнув книжку по рунам обратно на полку. С Гермионой придется разговаривать, вежливо ей улыбаться и изображать внимание к ее словам, потому что та была хорошей девочкой, Алисии нравилась и обижать ее своим безразличием совсем не хотелось, от чего раздражение только усилилось. Притворяться Алисии тоже надоело, она бы хотела, чтобы ее просто оставили в покое.

А еще Гермиона — это неизменные разговоры об уроках, о книгах и об оценках. Для Алисии это была опасная и неприятная тема, и глядя на подругу по ОД девушка чувствовала нарастающее беспокойство, гадая, осведомлена ли староста о десятках баллов с начала года, что были потеряны Гриффиндором по ее вине за недобросовестно выполненные доклады и эссе. Кроме того, Гермиона была достаточно чутким и понимающим человеком, и наверняка попытается выведать причину такой низкой успеваемости, после чего непременно постарается помочь советом. Советы Алисии тоже были не нужны, хотя сама она совершенно не представляла, что делать с собственной жизнью и куда вообще она катится.

- Привет, - осторожно ответила Спиннет, с трудом изображая на лице приветливость и даже чуть улыбаясь, буквально чувствуя, как кожа на лице натягивается от непривычной мимики. - Нет, это дополнительная литература для пятого курса. Профессор Бабблинг задаст ее вам на лето. По правде сказать, я в свое время ее не прочитала, - пожала плечами Алисия, про себя добавив «и не прочитаю» - потому что Руны ее раздражали, потому что все равно скоро выпуск, потому что напоминала о Дэвисе, а это до сих пор было больно.

- И что же ты слышала? - бесцветным тоном поинтересовалась семикурсница, чувствуя, как внутри нарастает раздражение, и осознавая, что неосознанно сжимает в пальцах края школьной мантии. «Слышала она». Да какое ей вообще дело до оценок какой-то девочки с другого курса, с которой она пересекается от силы пару раз в неделю? Обязательно говорить об уроках перед Рождеством? Алисия злилась на себя за свою слабость и неспособность двигаться дальше, злилась, что не может заставить себя на чем-то сосредоточиться и поставить перед собой какие-то цели, злилась, что ее жизнь так неразрывно была связана с Роджером, что лишившись его она лишилась и части себя — наверное, самой важной части, заключавшей в себя радость, улыбки, то самое вдохновение, и желание жить. Поправочка. Алисия злилась на себя раньше, но даже эта эмоция однажды просто сошла на нет, и все, что осталось — постоянное раздражение и ноющая боль там, где когда-то было сердце, а теперь зияла дыра с обугленными, осыпающимися краями. Какое вообще дело до уроков и оценок? К чему эти оценки, что дадут ей эти знания? Какое дело вообще до нее кому-то, а особенно — Гермионе Грейнджер, которая попрекает ее неуспеваемостью? С уже плохо скрываемым неудовольствием Алисия произнесла: - Если ты переживаешь за Кубок школы, то не стоит, все равно достанется Гриффиндору, уже столько раз проходили.

В голову неожиданно прозвучали до боли знакомые слова, что Алисия слышала из года в год : «да можно вообще писать доклады одной левой, хоть сто докладов сдай, все равно кубок Поттеру отдадут», и гриффиндорка вдруг ощутила уже забытую вспышку гнева — в последний раз она чувствовала нечто подобное в рождественскую ночь год назад, когда ей хотелось то ли превратить Флер в мерзкого влажного слизня, даром, что такого заклинания даже не знала, то ли открутить Роджеру голову даже безо всякой магии.
Сколько можно? Почему он до сих пор в ее голове? Почему до сих пор какие-то слова и фразы звучат в ее мыслях его голосом? Почему она против воли то и дело произносит про себя его имя, заключая в это столько невысказанной нежности, порой даже забывая, что никогда не сможет сказать этого вслух? Почему он, Роджер, до сих пор для нее столько значит, почему она не может на него злиться, почему гробит свою жизнь, которая без него лишилась смысла, почему она такая глупая и слабая, почему, почему, почему?! Почему Анджелина, расставшись с Фредом, не выглядит растоптанной и сломленной, а она, Алисия, так не умеет?

И, казалось бы, вот она, стоит, и почти враждебно смотрит на Гермиону, которая, вообще-то, просто делает свою работу — она ведь староста и ей положено заботиться о благе факультета, а спустя секунду резко выхватывает палочку и выпускает невербальное заклинание в манекен, которого около нее всего эту одну секунду назад даже не было. Комната всегда знает, что было нужно ее посетителям, а Алисии сейчас хотелось убивать. Она так разозлилась. Все, что копилось в ней этот год, все невысказанные слова и невыплаканные слезы, вся обида и грусть, вся ее беспомощность и неспособность изменить ситуацию, все это она вложила в свое заклинание. Она не помнила, и даже не понимала, что делает, и теперь с удивлением пополам со страхом смотрела на то, во что превратила несчастный манекен, тело которого превратилось в щепки, а голова отлетела на несколько метров в сторону и покатилась по дощатому настилу, вращая пустыми глазницами маски Пожирателя Смерти.

- Ты… в порядке? - тихим и почти дрожащим голосом спросила Алисия, оглядываясь на Гермиону, вряд ли ожидавшей такого поворота. - Не задело?
Алисии бы еще сказать что-то вроде «извини, я не хотела», но она хотела. О, ей так хотелось бить стекла, взрывать вещи, кричать… нет, даже выть, чтобы от этого звука закладывало собственные уши, сжигать дотла книги и письма, ей хотелось злиться, хотелось ненавидеть.
Дэвиса. Не себя. Хотелось ненавидеть его и злиться на него, но злилась Алисия на себя.
Она отвернулась от Гермионы и с силой провела ладонями по лицу. Безнадежно. Бесполезно. Она все равно его любит и это, похоже, уже ничем не вытравить.
[icon]https://i.ibb.co/nnT7Ryz/6.jpg[/icon][status]разноси витрины в щепки[/status][nick]Alicia Spinnet[/nick][pers]<b><a href="https://harrypotter.fandom.com/wiki/Alicia_Spinnet" target="_blank">Алисия Спиннет</a></b>, 18 лет[/pers][info]Гриффиндор, 7 курс <br />Охотница сборной факультета по квиддичу<br />Член ОД[/info]

Отредактировано Alicia Spinnet (15.04.21 23:41)

Помимо разговоров об уроках и оценках, Гермиона отличалась еще одним качеством — каким-то образом она умудрялась заставить окружающих ощущать стыд и раскаяние за неосторожные слова или необдуманные поступки. Алисия ведь совсем не собиралась критиковать стремление старосты поговорить о ее успеваемости, хотя дело ее, в общем-то, не касалось, а нотаций от старост своего курса девушка с начала года наслушалась сполна.  Алисия собиралась вежливо покивать и как-то сползти с раздражающей ее темы, и уж точно не стоило приплетать сюда Гарри и его неиссякаемый поток приключений в конце каждого школьного года. Это ведь не ее мнение и не ее слова. И она на самом деле совсем так не считает, это… тогда что это было? Отголоски обиды некогда близкого для нее человека? Все дело в том, что она стояла здесь, снова против воли думала о нем и вспоминала какие-то вещи, которые он когда-либо говорил? Все его слова за все эти годы, все его убеждения, его взгляды, его мысли, всё это имело для Алисии слишком много значения до сих пор. И сейчас она в слишком расстроенных чувствах. Нужно извиниться, пока не наговорила еще чего-нибудь. Извиняться Алисия не любила, она чувствовала себя при этом глупо и неловко, но это и хорошо — она покраснеет и смутится, а потому точно не ляпнет больше никаких глупостей, как бы ни раздражалась и не хотела сбежать от неудобного разговора.

- Послушай, я… - начала было Спиннет, но Гермионе, похоже, ее извинения были не особо нужны, потому что она резко оборвала фразу и отвернулась. Похоже, резкий тон и нежелание принимать помощь пятикурсницу задели. Оно и понятно — обычно это ее просили об этой помощи, ее просили дать списать домашку или одолжить конспекты, это ее просили объяснить непонятную тему, и порой Гермиона на стенку лезла от того, что всем нужна, это даже со стороны было заметно. У нее была куча дел и множество обязанностей, и вряд ли потенциальные пару «П», которые Алисия могла бы получить за доклады по рекомендованной ею литературе, были бы достаточной отдачей от затраченного времени. Это была просто дружеская попытка помочь. Грубо было от нее так резко отказываться. Кажется, задеть или критиковать ее вовсе не собирались.
- Ты не можешь мне помочь, но спасибо за предложение, - негромко произнесла Алисия, испытывая теперь еще большее чувство вины. - Это не учебная проблема. Проблема личная. Я очень стараюсь, но…  ничего не выходит, - жаловаться девушка тоже не планировала, она даже не знала, с чего так разоткровенничалась. Наверное, все дело было в том, что она слишком долго очень старательно притворялась, что у нее все прекрасно, не позволяла себе плакать и боялась обсуждать свое «личное» даже с подругами, и в конце концов просто не выдержала.

- Если ты не заметила, я достаточно много делала для того, чтобы Кубок Школы достался Гриффиндору! - вспылила Алисия, которой вдруг стало обидно за многие годы в Хогвартсе, когда она до середины ночи сидела за докладами, доводя их до идеала и шерстила библиотеку в поисках самых интересных книг для дополнительного чтения. Она выбрала семь предметов для изучения на старших курсах, когда большинство берет на себя четыре. Алисия умудрялась совмещать квиддич и уроки, получая неплохие оценки, и даже те шалости, которые она себе порой позволяла вместе с близнецами, не приносили факультету слишком большого ущерба. Конечно, все это было не ради кубка школы, и очередная мысль о Роджере отозвалась болью где-то внутри, потому что все эти доклады, все эти книги, все эти «Превосходно» были только плодом их совместных усилий или дружеского соревнования, или подсознательного желания показать, что раз ее не пустили в Рейенкло, это еще ничего не значит… Наверное, Гермиона не так уж и неправа.

Но Алисия уже разозлилась. И ее желание извиниться за ту глупость о Гарри улетучилось само собой. Внутри кипела плохо контролируемая ярость, и даже разнесенный на кусочки манекен эту неожиданную страсть к разрушению не утолил. Глубоко и часто дыша, гриффиндорка наблюдала за неуверенной попыткой Гермионы починить манекен — попытка выглядела неуместной, потому что от того мало что осталось, и магия, похоже, была в этом с ней согласна, потому что восстановленный манекен выглядел так, будто способен рассыпаться и от дуновения ветра.
- Оставь его, комната сама...
Наверное, Алисия ожидала чего-то подобного — может, уловила в глазах пятикурсницы какой-то странный блеск, не предвещающий ничего хорошего, может, ее глубокий вдох подсказал, что стоит ожидать взрыва, но когда манекен снова разлетелся от заклинания Гермионы, девушка успела прикрыть лицо руками и даже немного присела, хотя пара мелких щепок все равно застряла в ее волосах. Похоже, совсем не Алисия была причиной этого срыва, потому что уже по себе гриффиндорка знала, что подобные вещи случаются только если долго-долго запирать эмоции внутри себя, когда ты на все сто уверена, что сможешь со всем справиться, не принимаешь ничьей помощи, и даже не просишь о ней.

- Разнесем их все, - с мрачным удовлетворением согласилась Алисия, покрепче сжала палочку и прошлась вдоль стройного ряда манекенов, которые безразлично взирали на нее с высоты своего роста. Ни один из них не было похож на Линду или Дэвиса, или приставучую старосту седьмого курса, которая то и дело ловит Алисию в коридоре и спрашивает, готово ли эссе по Трансфигурации, которое сдавать уже завтра (какой стыд! За семь лет ее ни разу так не контролировали, и это тоже ужасно злило!), или на Снейпа, который в этом году на каждом уроке прохаживается по поводу «мозгов, как у садового гнома» и сравнивает ее способности к его предмету с навыками горного тролля («прямо как оценка за очередное ваше эссе, мисс Спиннет») в членораздельной речи… но если закрыть глаза, совсем никакой разницы не будет.

Алисия выбросила руку вперед и атаковала выбранный манекен Чарами воспламенения, с кривой ухмылкой, имеющей мало общего с ее обычным выражением лица, наблюдая, как высокая черная  фигура почти полностью скрывается за яркими языками пламени, отдающего душным жаром, от которого, казалось, плавился даже воздух. Черное лакированное дерево обугливается, с него сползает краска, и помещение наполняется дымом с едким запахом, от которого щиплет глаза и хочется прокашляться, и который заботливая Выручай-комната почти сразу же рассеивает. И менее, чем за минуту, манекен превращается в несколько почерневших головешек да горстку пепла.
Алисия хмыкнула. Совсем, как и ее жизнь.
[icon]https://i.ibb.co/nnT7Ryz/6.jpg[/icon][status]разноси витрины в щепки[/status][nick]Alicia Spinnet[/nick][pers]<b><a href="https://harrypotter.fandom.com/wiki/Alicia_Spinnet" target="_blank">Алисия Спиннет</a></b>, 18 лет[/pers][info]Гриффиндор, 7 курс <br />Охотница сборной факультета по квиддичу<br />Член ОД[/info]

Отредактировано Alicia Spinnet (15.04.21 23:41)

Похоже, Гермионе просто необходимо было выпустить пар. Алисия, конечно, очень слабо себе представляла, как выглядит жизнь пятикурсницы, которая в те редкие моменты, что они пересекались, выглядела совершенно обычной шестнадцатилетней волшебницей, с совершенно обычными проблемами — уроки, Амбридж, надвигающиеся С.О.В., внеучебные обязанности… рано или поздно раздражение, усталость и чувство безысходности от невозможности что-либо изменить в глобальном плане должны были дать о себе знать, накопиться в душе, чтобы в какой-то момент вырваться наружу. Алисия очень хорошо знала по себе, что самые страшные эмоции — это те, которые долго подавляешь, врешь себе, что все в порядке и ты справляешься, а потом неожиданно начинаешь швыряться заклятиями, кричать на своих друзей и чувствовать себя способным на убийства. Может, и хорошо, что сейчас они с Гермионой вдвоем в этой комнате, наедине о своей обидой и злостью — кричать на Анджелину или взорвать парочку лишних котлов на Зельеварении Алисии не хотелось, у нее и так проблем с головой хватало.

Неловкость и стыд за неудачные комментарии потихоньку отступают, уступая место удовлетворению и даже какому-то удивительному упоению — раньше девушка не отмечала за собой такой страсти к разрушению, взрывным характером тоже не обладала, и вообще предпочитала большинство проблем решать мирным путем, избегая серьезных ссор и применения силы. Но некоторые проблемы решению в принципе не подлежали. Конечно, Анджелина, пожимая плечами, советовала просто пойти и обсудить ситуацию с тем, кого она касалась непосредственно, но подходить к Роджеру спустя год и как ни в чем ни бывало заявлять ему «я тебя люблю»… это даже представить себе было непросто, не то что найти в себе силы решиться на такие слова. Нет, их просто до безумия хотелось произнести. Но Дэвис без своей Линды даже на тренировки по квиддичу не ходит, да и Алисия прекрасно понимала, что прошел целый год — ее признания ему не нужны и выглядеть она будет просто смешно. И нелепо. Она отказалась от него сама и нечего теперь ныть, плакаться и себя жалеть.

Не будь дурой, Спиннет, хватит! Учить жить дальше!

Уже даже Гермиона, которая ровным счетом ничего не знала ни об Алисии, ни о ее отношениях с кем-либо, явно обо всем догадалась. И Алисии теперь было стыдно еще и за то, какой жалкой она выглядит в глазах окружающих. У Гермионы наверняка полно собственных проблем, о которых Алисия даже не задумывается — ей нужно следить на целым курсом неугомонных учеников, которых куда больше беспокоит квиддич. взрыв-карты и шляние по коридорам после отбоя, чем приближающиеся экзамены и Кубок Школы. Ей нужно быть подругой Гарри Поттера со всеми вытекающими типа регулярных приключений в конце каждого года, не говоря уже о том, что о взрывном характере того-самого-мальчика знала вся школа. Ей нужно заниматься ОД, ради которого все они нарушила правила и министерские декреты, но по Гермионе Грейнджер это бьет сильнее всего. Ей нужно быть во всем первой и во всем лучшей, а на библиотеку наверняка все меньше и меньше времени. Быть вежливой, улыбчивой и готовой помогать всем, кто обратится за помощью, она ведь староста… а есть ли самой Гермионе у кого попросить помощи?

- Может быть… - неуверенно начала Алисия, которой вдруг показалось, что у нее, наверное, не так уж и много проблем, и плевать, насколько они в эмоциональном плане болезненны. - Может быть, я могу что-то сделать для тебя?

Глупо, конечно. Алисия-то и для себя ничего сделать не может. Она себя чувствует невозможно беспомощной и несчастной, и все ее попытки хоть как-то выживать выглядят точно такими же жалкими, как и она сама. На прошлое Рождество она перебрала эля и зачем-то целовалась с Джорданом, который ей никогда не нравился, но который просто оказался рядом, когда она осталась совсем одна - рядом с Ли порой и до сих пор бывало неловко, хотя тот вечер и не оставил никакого отпечатка на их дружбе. На это Рождество… Алисия планировала разбивать витрины, разносить манекены в щепки, сжигать их дотла, взрывать изнутри, резать, швырять об стены, совершенно не контролируя свои действия и ощущая непривычное для себя торжество. И сейчас, в эти мгновения, когда под ее заклинаниями горят и плавятся высокие черные фигуры, Алисии почему-то хорошо.
Похоже, Гермиона чувствовала себя похожим образом, потому что на ее лице Алисия видела точно такое же удовольствие и даже восторг, которые сейчас ощущала и сама. Под звон бьющихся елочных шариков, которые оставляли на манекене множество мелких царапин — и так легко вообразить, как из них капельками сочится кровь! - Алисия вдруг ощутила, что улыбается жесткой, недоброй улыбкой, и ей даже страшно предположить, что можно прочесть по ее глазам. Поэтому она их закрывает, продолжая смаковать про себя каждый разбитый шарик, представляя, как швыряет их в некогда своего рейвенкловца и его красавицу-подружку, как осыпает осколками Флёр, с которой все началось, как сама босиком идет по острым кусочкам стекла, и эта воображаемая физическая боль почему-то притупляет боль душевную.

- Я устала, - отчеканила гриффиндорка, поднимая палочку, - стараться, - резкий взмах — она точно знает, что там, куда она целится, есть манекен, комната всегда помогает своим гостям, а Алисия здесь, чтобы разбивать и крушить, а не тренировать боевую магию и точность заклинаний. - Притворяться, - еще резкий взмах, и палочка со свистом рассекает воздух, а следом раздается звук треснувшего дерева. - Превозмогать, - несколько взмахов, крест-накрест, и от манекена с грохотом отваливаются обе руки, падая к уже отсеченной Гермионой голове. - Держаться, - еще несколько взмахов, и тело манекена, рассеченное на ровные части, тоже рухнуло на пол.
Да, она устала — стараться жить, как жила, притворяться, что у нее все нормально и все получается, и не просить помощи, потому что хочет казаться сильной — зачем? Устала превозмогать каждый день, через силу пытаясь сохранить свою жизнь хотя бы внешне такой, какой она была — и обманывать себя, что у нее получается. Устала держаться. Ради кого она вообще держится? Хочется поддержки, хочется сочувствия, хочется плакать в чье-то плечо, хочется чувствовать, что не одна, но от любой поддержки и любой компании Алисия убегает сама. Она настолько привыкла, что рядом всегда есть он, и что можно довериться и поплакаться ему, что он всегда поддержит и поймет, что искать всего этого у подруг просто не умела. Не знала как. Не привыкла. И сейчас пытается жить точно так же, хотя у нее больше не было того человека, который единственный во всем мире был ей действительно необходим.

- Но по-другому я не умею.
[icon]https://i.ibb.co/nnT7Ryz/6.jpg[/icon][status]разноси витрины в щепки[/status][nick]Alicia Spinnet[/nick][pers]<b><a href="https://harrypotter.fandom.com/wiki/Alicia_Spinnet" target="_blank">Алисия Спиннет</a></b>, 18 лет[/pers][info]Гриффиндор, 7 курс <br />Охотница сборной факультета по квиддичу<br />Член ОД[/info]

Отредактировано Alicia Spinnet (15.04.21 23:41)

- Не попадаться Амбридж? - переспросила Алисия с некоторой долей иронии, попытавшись представить ситуацию, в которой она хотя бы теоретически мгла бы оказаться целью взыскания министерской чиновницы. Ситуация упорно не желала приходить в голову. Оно и неудивительно — на уроках Амбридж Алисия постоянно молчала, покорно переписывая параграфы учебника, который даже не утруждалась открывать в свободное от занятий время, и даже особо не вслушивалась, что там говорит эта «профессорша»; после уроков она отправлялась прямиком в библиотеку, а затем в спальню, из которой не выходила вплоть до утра следующего дня, и чисто физически не имела никакой возможности нарушить какие-то школьные правила. За последний год такой инцидент был всего раз, когда Финнигану каким-то образом удалось вытащить ее аж на квиддичное поле посреди ночи, но исключение подтверждало правило. - Легко. Обещаю.

Конечно, давать такие обещания было очень опрометчиво. Но Алисия пока что не могла знать, что ее жизнь скоро очень сильно изменится, поэтому была уверена, что свое обещание сдержит — осталось всего полгода до выпуска из Хогвартса, и примерно столько же — до какой-то нелепой и трагической случайности, которая лишит Амбридж возможности преподавать, что тоже способствовало плану «не попадаться».

- Ты не глупеешь, Гермиона, - конечно, Алисия ничего не знала об учебных неудачах Гермионы, но зато прекрасно помнила себя на пятом курсе, когда оставалось чуть менее полугода до первых ответственных и серьезных экзаменов. Она помнила, как лихорадочно листала учебники, потому что «забыла» все, что выучила неделю назад, как вместо нужных заклинаний на уроках получалась какая-то муть, словно палочка насмехалась над своей хозяйкой, как взрывались зелья в ее котле, запарывая оценку не только ей самой, но и покорно наблюдающей за этой истерией Анджелине. Алисия помнила, как была на все сто процентов убеждена, что получит десять «Отвратительно», что ее выгонят из Хогвартса, потому что ни один преподаватель не возьмет ее в свой класс, а после того, как ее выгонят, до конца жизни придется разносить какие-то рекламные листовки по Косому переулку, потому что у нее порой на нервной почве даже Люмос переставал нормально работать - с такими навыками ее и к листовкам-то не подпустят… - Это просто пятый курс. Уверена, если ты перестанешь заниматься самокритикой и оглянешься по сторонам, то увидишь, что со всеми одноклассниками происходит то же самое.

- А что мы здесь устроили? - с показным недоумением поинтересовалась Алисия, как будто ничего предосудительного не видела в десятке разбитых в хлам и обугленных манекенов. - Отрабатываем боевые чары, только и всего.
С такой яростью, будто вместо безобидных деревяшек против них едва ли не сам Неназываемый. Хотя, по правде сказать, он вызвал бы сейчас у девушка куда меньше эмоций, чем картинка, в которой Дэвис с Чеддсли под ручку расхаживают по замку. Но это было хорошо, она впервые за долгое время почувствовала что-то кроме апатии и безразличия. Гермиона, в общем-то, тоже выглядела куда более живой — ей это было нужно не меньше.
- Эй, я попрошу! - воскликнула Алисия притворно-возмущенным тоном, задетая столь пренебрежительным комментарием о квиддиче. - А Рон, между прочим, в последнем матче отлично играл. Извел всю команду своими нервами, конечно, но как до дела дошло, не спасовал. Молодчинка.
Пожалуй, стоило бы высказать свое мнение самому Рону после того самого матча, но девушка куда больше злилась на Кёрка и волновалась за сбитого бладжером Дэвиса, поэтому поспешила убраться из раздевалки, где и так царили пораженческие настроения.

- Да, - с усталым вздохом согласилась Алисия, - особенно когда у других людей реальные проблемы, - так и хотелось добавить «а ты просто невзаимно влюблена», но девушка постаралась затолкать эту мысль поглубже. Она до сих пор не научилась не жалеть себя, и это тоже очень злило.

- Красивая магия, - прокомментировала Алисия ледяной столб, и замысловатым движением палочки, за которым последовало что-то вроде ощутимой ударной волны, заставила обледеневший манекен разлететься мириадами крошечных осколков -  медленно кружась в воздухе, они оседали на дощатый пол, покрывая его, будто первый снег. В тусклых лучах факелов они, будто осколки стекла от разбитых витрин, переливались всеми оттенками оранжевого, золотого, голубого и синего, напоминая Алисии о предрождественском вечере почти год назад - точь-в-точь так же с неба падали и кружились снежинки, сияя золотистым и голубым в квадратах света от витражных окон Большого зала.
Все на свете напоминало о нем. Изо дня в день. Всегда.
- Счастливого Рождества, - пробормотала Алисия, и почему-то раздраженным движением смахнула с мантии осевшие на нее льдинки.

- Безобидную? - уже с настоящей улыбкой переспросила Алисия, окидывая взглядом разрушения. - Мы бы с тобой сейчас вдвоем одолели бы целый отряд Пожитарелей, как думаешь? Давай приберемся здесь, что ли… - конечно, комната могла бы за мгновенье вернуться в первоначальному виду без посторонней помощи, но до начала собрания оставалось еще время, а Алисии почему-то хотелось сделать это самой. Как будто она что-то еще не закончила.
[icon]https://i.ibb.co/nnT7Ryz/6.jpg[/icon][status]разноси витрины в щепки[/status][nick]Alicia Spinnet[/nick][pers]<b><a href="https://harrypotter.fandom.com/wiki/Alicia_Spinnet" target="_blank">Алисия Спиннет</a></b>, 18 лет[/pers][info]Гриффиндор, 7 курс <br />Охотница сборной факультета по квиддичу<br />Член ОД[/info]

Отредактировано Alicia Spinnet (15.04.21 23:41)