Над виднеющимися вдалеке усыпальницами Гизы едва поднималось пока еще ласковое и нежаркое весеннее солнце, когда прислонившийся к капоту красного внедорожника мужчина захлопнул старые часы на цепочке и убрал в карман пыльных дорожных брюк.

На безлюдной автостоянке, поодаль от городского массива, изящные шпили мечетей и серые, скучные квадраты каирских высоток казались такими же далекими, как пирамиды. Там вовсю просыпался и входил в привычный утренний распорядок большой город, отдавая хаотичным, поминутно усиливающимся шумом. Но здесь он казался далеким эхо, и только залаяла сонная собака, сидящая за металлической оградой автостоянки, когда прямо из ниоткуда в воздухе - на высоте метров трех - материализовалась автомобильная покрышка, и тяжело шлепнулась на асфальт. А вокруг нее - немолодой волшебник и два подростка, со всей их дорожной кладью.

Мужчина встряхнулся, небрежным жестом зачесал назад русые волосы, и, отлепившись от капота машины, подошел ближе. Вид он имел потрепанный и довольно усталый - не удивительно, ведь и самим новоприбывшим пришлось сегодня вставать задолго до рассвета - но держался бодро, и улыбался весьма приветливо.

- Добро пожаловать в Египет, господа. Эдвард Неалли, к вашим услугам, - дружелюбно улыбнулся волшебник, и протянул каждому, поочередно, широкую, загорелую ладонь для рукопожатия. А после, без особых дальнейших расшаркиваний, кивнул на машину, - Залезайте. Если не будем возиться долго, даже успеем к завтраку.

В последующие минуты он развил бурную деятельность: помог погрузить сумки и чемоданы в машину, совершенно не стремясь при этом прибегать к волшебству, пока пассажиры устраивались в салоне, немного размялся, с чувством хрустнув суставами, и, прихватив с капота стоявший там термос с кофе, полез за руль.

Путь из Каира в Луксор неблизок: на простой магловской машине пришлось бы ехать почти шесть часов иногда тряской, иногда вихляющей дороги через однообразные пустынные пейзажи. Но из своего зачарованного "лэндровера" Эдвард выжал по максимуму в скорости, маневренности и комфорте. Путь он сократил почти вдвое, лишь иногда чуть сбавляя скорость, и призывая рассевшихся на заднем сидении мальчишек посмотреть то направо, но налево, когда открывался особенно удачный вид на каирские и путевые достопримечательности. Не слишком конвенциональный и привычный способ перемещения для волшебников, но, определенно, не худший вариант в большом, вовсю просыпающемся городе, когда сохранить инкогнито для приезжих волшебников едва ли не важнее, чем в родной стране.

В дороге Неалли говорил не особенно много, но по существу: пояснил, что в Луксоре у группы основной штаб, где в относительной близости от полевого остаются удобства, труднодоступные в пустыне. Что объект находится в нескольких километрах к западу от известной исследователям древней дороги в Долине Цариц - там, где раньше раскопки не проводились, и от этого пока кажущаяся случайной находка британской школьницы оказалась тем более удивительной. Что Аннику Ханниган пытались поднять на смех, пока она не предоставила существенных доказательств, и в спешке волшебница допустила ошибку, едва не стоившую нескольких человеческих жизней. Раскопав вход в то, что казалось подземным храмовым комплексом, и исследовав начальные помещения, магоархеологи слишком спешно вскрыли плотно запечатанные огромные каменные двери, как оказалось, ведущие во внушительных размеров полностью затопленный зал. Ханниган Эдвард обвинять не пытался. Это оказалось для всей ее группы полной неожиданностью: объект, в конце концов, находится от реки на расстоянии достаточном, чтобы подобных инцидентов можно было не опасаться вообще. Но вот что удивительно: источником воды оказался не неизвестный ранее подземный водоём, а мудреная система шлюзов, намеренно и скрупулезно выведенная к комплексу еще при его проектировке и строительстве. Вот он, сумрачный гений древнеегипетских зодчих: Неалли до сих пор ломает голову над тем, кому и зачем понадобилось тратить столько времени и человеческих ресурсов на такой проект.

Обстоятельства и подробности, при которых на объект был назначен именно он, Неалли деликатно умолчал, но в коротком взгляде, брошенном на сидящего на пассажирском месте Бонифактуса Белби читалось, что тему эту они уже успели детально обсудить. Ребятам же волшебник просто признался открыто, что он искренне рад там работать. В конце концов, добавил он шутливо, если сами звезды священного знака Маат в руках юной девы указывают путь, кто они такие, чтобы им не верить?

***

С дороги "лендровер" сошел, когда Луксор остался уже далеко позади, а солнце стояло высоко в небе, начиная слегка припекать. Дальше ехали совсем тряско, под натужный, протестующий рев мотора и рокот шин, перемалывающих песок и камни на своем пути. Но еще совсем немного, и гористый склон вниз, где, на небольшой скалистой площадке, в комфортной тени горы, было расставлено несколько палаток, и стоял небольшой пыльный фургончик.

- Дружно посмотрим направо, - посоветовал, как и в пути до этого, Неалли, развернув внедорожник и заглушив мотор.

Там, поодаль, расчищенные от крупных камней и песка, виднелись массивные, почти не тронутые рукой времени гранитные ступени, уходящие куда-то вниз, в темноту. Рядом в породе были прорублены ниши, где, на пьедестелах, очевидно, когда-то были статуи, но теперь - только пустота и обломки.

- Вход был полностью завален, и после его совсем занесло песком, - пояснил Неалли, - Одну статую удалось частично собрать - и это оказался сокол. С кем бы мы ни имели дело, - он отстегнул ремень безопасности, и глаза, мелькнувшие в зеркале заднего вида, воодушевленно блеснули, - Особа эта царских кровей.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/430/733270.jpg[/icon][nick]Edward Neally[/nick][status]seeker of mysteries[/status][pers]<b>Эдвард Неалли</b>, 41[/pers][info]Магоархеолог[/info]

Отредактировано Ophelia Rushden (25.03.21 08:51)

На пустыню можно было смотреть бесконечно. Она затягивала, зачаровывала, завораживала – все в бесконечность. Она была такой же старой, как и любое другое место на Земле: как холмы у родного дома или море у коттеджа бабушки. Однако именно она захватывала внимание как ничто другое.

Прорытые временем лабиринты — исчезли.
Пустыня — осталась.
Немолчное сердце — источник желаний — иссякло.
Пустыня — осталась.

Деннис бормотал под нос строки стихов, которые приходили на ум. Теперь он понимал их, Мерлин, как же он понимал их! Каир, Луксор – они почему-то меркли рядом с величием пустыни, ее жарким дыханием, горами бархан и змеистым движением песков на ветру.

Закатное марево и поцелуи — пропали.
Пустыня — осталась.
Умолкло, заглохло, остыло, иссякло, исчезло. Пустыня — осталась.

Уже даже неважно, найдут они что-то или нет, но опыт, этот опыт пустыни, ее бесконечного песчаного золота, останется с Деннисом на всю жизнь.
- Пустыня осталась, - тихо повторил рейвенкловец, незаметно взглянув на Маркуса.
Алдермастон в дороге приглядывал за другом, а друг приглядывал за своим отцом. Удивительно… старым казался ему Бонифатиус Белби. Увядшим и угасшим, но Мерлин, до чего глубоким вышел его комментарий. Деннис читал его статьи, конечно, слышал о нем от Маркуса, но встретив вживую оказался заинтригован.
Контраст ясности ума с внешней слабостью - или даже она обманчива? Рейвенкловец не знал наверняка, но хотел увидеть… вообще увидеть каков же на деле Бонифатиус Белби. Однако следовало соблюдать дистанцию, как Деннис изначально и планировал.
"Твой отец, Маркус, непримиримый и опытный боец. Я едва ли произведу на него впечатление, а заискивать перед ним недостойно. Лучше, если он не запомнит меня вовсе".
Алдермастон, подхватив рюкзак, выбрался из маггловской машины и окинул взглядом горизонт. Хотелось закурить, посидеть в тишине, но вряд ли это будет возможно в ближайшее время. Щурясь на солнце, он перевел взгляд на Неалли. Тоже интересная фигура. Человек, который горит идеей и любит то, что делает. Такое не могло не вызывать уважения.
И вообще… драккл! Как же драккловски повезло отправиться в экспедицию с двумя такими авторами!
Деннис закусил губу, чтобы скрыть улыбку, но ничего не сказал. По правде говоря говорить было даже… страшно. Вдруг он скажет что-то не то? Но молчать тоже было глупо.
- Ценное или опасное, но точно важное, - проговорил рейвенкловец, следом за Маркусом. Он перевел взгляд на ступени, кивнул на них. - С гранитом непросто и, обычно, дорого работать. Они, кажется, хорошо сохранились.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/ae/39/36/981696.jpg[/icon]

Отредактировано Dennis Aldermaston (27.04.21 23:41)

Белби-старший помедлил, будто собираясь что-то сказать, но все же промолчал - только вздохнул. Сперва отдал сыну свой саквояж с особо ценными вещами, который почти не выпускал из рук в поездках. Затем, болезненно-аккуратно, с видимым многолетним умением инвалида, перехватил длинную, крепкую трость и, тяжело опершись на руку Маркуса, вылез из машины.
Ладонь у Бонифатиуса Белби была узкая, пальцы - длинные, костлявые, но неожиданно цепкие и сильные, как у какой-то хищной птицы. Он крепко стиснул предплечье Маркуса, пытаясь удержать равновесие на ступеньке, и по рукаву маркусовой рубашки рассыпались золотые цепочки с фигурками. Обручальное кольцо, да этот брелок с подвесками - две вещи, напоминавшие о покойной миссис Белби, которые Бонифатиус всегда носил с собой. Каждая цепочка заканчивалась металлической эмалированной фигуркой какого-нибудь животного. Маркус задержал взгляд на белом единороге с золоченой, ювелирно выполненной длинной гривой, чуть нахмурился и отвернулся. Сердце снова сжала давящая тоска.
- А может, они... - начал было он, заставив себя забыть единорога-инфернала хоть на время, - я имею в виду, что, если вода... водой они... - и тут же, смутившись, покачал головой: мол, нет-нет, не обращайте внимания, это я так.

Боязно было сказать какую-нибудь глупость. Сказать - или сделать. Поэтому мимо столов с чертежами, мимо живописных гранитных осколков Маркус прошел чинно-мирно, не пытаясь ничего потрогать и разве что пожирая взглядом каждую броскую деталь. Любопытно было - очень. Но правую руку все равно оттягивал тяжелый отцовский саквояж, а на левую опирался сам Белби-старший. Маркус то и дело искоса поглядывал на отца. Тот выглядел плохо, но, хотя бы, не хуже прежнего. И даже нашел в себе силы поприветствовать еще одного члена экспедиции:
- А-а, сеньор Скиапарелли... - протянул Бонифатиус, растянув тонкие губы в неприятной ухмылке. - Отрадно видеть группу, в которой дружеские связи по-прежнему значат больше профессиональных навыков. Это так - о, Мерлин! - трогательно, в наш-то рациональный век!
"Па-а-ап!.. - беззвучно, одними губами прошептал Маркус, пристально глядя в висок отцу. - Па-а-ап, ну не начинай!..".  Не добившись никакой реакции от отца - впрочем, они уже миновали костровую и старичка-итальянца, - Белби-младший уныло переглянулся с Деннисом и выразительно закатил глаза: вот, дескать, он опять!.. Но Бонифатиус и правда плохо себя чувствовал, и потому напоследок ограничился вполне вежливым отказом от завтрака и просьбой не тревожить в ближайшие полдня.

Логично предположив, что отцу надо выспаться - сова-Бонифатиус, конечно, не прилег ни разу за минувшую ночь, - Маркус собирался поставить саквояж у кровати и присоединиться к Алдермастону в соседней палатке. Но уже на пороге услышал негромкий, хрипловатый оклик:
- Маркус!
Рейвенкловец обернулся. Белби-старший стоял одиноким темным изваянием посреди золотистого полумрака восточного жилища. И взгляд у него был, как у трагической примадонны:
- Маркус, ты ведь не успокоишься, пока не сведешь меня в гроб, верно?
Наизусть зная манеру своего отца, Маркус обернулся по сторонам и заметил приоткрытый с нижнего уголка полог палатки, в который заглядывал солнечный лучик.
- Пап, если я закрою, тебе здесь душно будет, - проронил он без особой надежды: Бонифатиус боялся сквозняков и не любил прямого солнечного света в помещениях, будто какой-то вампир. - Ладно-ладно, если хочешь, то пожалуйста, - Маркус поправил полог. - Я буду рядом, если что, и...
- Подойди поближе.
Сейчас у Белби-старшего был какой-то особенный голос, напряженный и недобрый, и его сын почувствовал себя не то на экзамене, не то в составе боевого отряда на вражеской территории. Бонифатиус усилил это впечатление, проверив палатку на спрятанное колдовство и защитив ее от любопытных глушащими чарами. На душе заскребли кошки, но Маркус все-таки вернулся к отцу, остановившись на расстроянии вытянутой руки.
- Да, пап?
- Что ты хотел сказать? Снаружи. Про воду.
- Что... Песок можно убрать. Да и воду тоже - убрали же. Может быть, строители гробницы как раз и собирались уничтожить то, что прятали, в случае, если за этой вещью начнут охотиться. Может, они сами знали какой-то секрет, позволяющий вернуться во внутренние помещения, не затопив их. Но если сунутся чужаки, то лучше пусть эта вещь сгинет, чем достанется им.
Бонифатиус задумчиво кивнул:
- Интересная мысль, Маркус. Но в таком случае, нам здесь больше нечего делать?..
Белби-младший только пожал плечами.
- Я надеюсь, что ты ошибаешься, - его отец принялся играть золотыми подвесками в руке, вылавливая пальцами то одну фигурку, то другую. - И я надеюсь, что какой-то смысл здесь имеет сама вода... Вода Нила, - Бонифатиус чуть помолчал, а затем внимательно посмотрел на сына. - Ты помнишь, о чем мы с тобой вчера говорили?
Маркус отвел взгляд, смутно ощущая себя - нет, даже не боевым разведчиком, а кем-то похуже, каким-то гнусным шпионом или вором. Хотя, казалось бы, все представители старых чистокровных кланов должны прежде всего блюсти интересы своей семьи.
- Там, внизу, я буду внимателен, - подтвердил он. - И если удастся найти что-то интересное, то постараюсь достать для тебя эту вещь...
И, поскольку отец все еще выжидающе молчал, рейвенкловец добавил:
- ...Чтобы ты увидел ее раньше Неалли.
Бонифатиус снова кивнул:
- Да. Если бы я мог спуститься в гробницу, - он постучал по полу своей тростью, - я бы сделал это сам. Так я могу на тебя рассчитывать?
- Ты как будто мне не доверяешь! - с обидой и упреком воскликнул Маркус.
Выражение лица Бонифатиуса неуловимо изменилось, бесцветно-стальной взгляд выцветших глаз заметно потеплел. Чуть помедлив, будто отыскивая нужные слова, он шагнул вперед, поднял руку и провел указательным пальцем по щеке подростка в коротком, неловком, но искреннем порыве отцовской нежности:
- Я тебе доверяю, сын. Кому мы с тобой можем еще доверять, кроме друг друга?

...Маркус вернулся в предоставленную им с Денни палатку в глубоком смятении. По-прежнему стыдно было быть шпионом в группе археологов, но теперь сильнее стало другое чувство - любовь к отцу, единственному родному человеку, решимость оправдать его доверие. Но вот Алдермастон - ему ничего нельзя об этом сказать. Маркус доверял другу свои собственные тайны, но эта тайна ему не принадлежала! А между тем Денни, наверное, думал, что все будет честно, и они здесь только ради исследования, ради чистого знания, по заветам Ровены, и от этой мысли снова становилось грустно и совестно - и за себя, и за отца, и за всех магов-ученых, и за старые семейства, с их дрязгами, интригами и амбициями.
Мерлин, и почему все всегда должно быть так сложно?!
Маркус стянул с плеча свой собственный рюкзак, бросил его на пол, застеленный восточным ковром, и упал на низкую тахту. Потянулся - так, что косточки захрустели. - заложил руки под голову и вперил взгляд в чистый белый потолок.
- Не верится, что получилось, - со вздохом сказал он. - Столько раз думали, что все отменяется - то потоп, то смена руководителя. Ты вот как думаешь, Неалли лучше, чем Ханниган? Мне почему-то кажется, что с ним спокойнее. У Ханниган такой вид был, будто... - Маркус чуть помолчал, раздумывая, - знаешь, как будто она кем угодно пожертвует, чтобы добраться до цели. Я говорил тебе? Она была руководителем экспедиции, лет двадцать назад, когда все участники погибли. Моему отцу нежить прострелила колено, он потерялся, отстал и только поэтому выжил.

Отредактировано Marcus Belby (31.03.21 10:52)

Маркус молча кивнул - Неалли и правда вызывал больше доверия и симпатии. Только сейчас эта мысль вызвала приступ тревоги и печали. Намного легче было бы обманывать профессора Ханниган - если помнишь и веришь, что по ее вине погибла целая группа исследователей и едва не сгинул твой родной отец.
Белби тяжело вздохнул и сел на тахте. Потянулся за брошенным рюкзаком, подтащил его к себе, открыл. Внутри этот рюкзак, как и эта палатка, был много больше, чем казался. Маркусу пришлось долго рыться там, прежде чем он вытащил блокнот и пару маггловских карандашей, которые взял у Годфри.
После того, как телепорт перенес их за одно мгновение в другой климат и в другой часовой пояс, в голове немного шумело. Да и в целом - было странное чувство, как будто давно не спал или заболел, только совсем без симптомов: странное, вездесущее чувство скованности тела и сознания, и полной нереальности происходящего. И, хоть Белби никогда не вел всяких там дневников и списков дел, но именно сейчас он чувствовал насущную необходимость в таком списке - по крайней мере, пока не привыкнет к новому месту и не начнет соображать в нем по-старому. Иначе - мысли разлетались, как ветхие страницы, выпавшие из разорванного в хлам книжного переплета.

Маркус ослабил шнуровку ботинок и уселся по-турецки на тахте с блокнотом на коленях. Задумчиво закусил конец карандаша, когда слова Денни заставили его поднять голову и всмотреться в лицо друга.
- Тут ты прав, - тихо проговорил Белби, наконец, медленно опуская голову. - Не мешайся лучше пока. С ним бывает тяжело, хотя в некоторых вопросах он проще большинства родителей. Не спрашивает даже, какие у меня оценки. И вообще не нудит из-за... - он запнулся и нервно облизал губы, - ну, из-за некоторых моих интересов. Там... некоторых... ну ты понимаешь.
Маркус открыл блокнот и принялся бездумно заштриховывать карандашом пустой лист бумаги от уголка к центру.
- Но я все равно не хочу рассказывать ему про инфернала, которого мы подняли с Госфортом, - медленно проговорил он, не отрывая взгляда от кончика карандаша. - Отец  расстроится, я думаю. От того, что это был единорог... и... вообще.

Отредактировано Marcus Belby (01.04.21 01:56)

*совместно

"Он свободен". Маркус в ответ лишь тихо вздохнул. Хотел бы он знать это наверняка! О самом же себе Белби знал, что свободен он еще долго не будет. И еще долго не сможет смотреть на единорогов без глубокого, тоскливого чувства вины.
Знакомая мелодия разливалась в воздухе струнным перебором. Маркус прекратил рисовать в блокноте - что-то совершенное абстрактное, листья, кубы, многоконечная звезда, - и прислушался. Точно! "Бедра мертвой нимфы". С молчаливым удивлением Белби вспомнил, как когда-то ему безумно нравилась эта песня - как раз настолько мрачная и жестокая, чтобы можно было стерпеть наличие в ней какой-то смазливой нимфы. Кажется, он тогда вовсе не понимал, представить не мог себе, о чем она была. Зато теперь Маркус наверняка знал - не только четырнадцатилетние пацаны с Рейвенкло, но сам же Тило Бранн, бывший гитарист "Оргии" и соавтор их ранних песен, понятия не имел, о чем писал.

Хотел дать тебе новый дом,
А построил гробницу.
Не проникнет сюда тайком
Ни зверь, ни птица,

Ни луны и ни солнца свет,
Ни ветра, ни время -
Ты моя на эоны лет.
Моя боль. Мое бремя.

Почти красиво. Но верно - только про боль и бремя. И, может, про эоны лет. В истекающем темной магией жалком трупе нет ничего красивого. Маркус снял очки, протер стекла о рукав и убрал в нагрудный карман. С видимым раздражением перелистнул страницу, вывел на чистом листе несколько строк размашистым косым почерком. Поднял голову и, близоруко щурясь, посмотрел на Денниса:
- А твои предки? Спокойно тебя отпустили?
- Относительно. Относительно того, о чем я думал. Для них поездка с экспедицицией в Египет предпочтительна дороге за горизонт на метле, - Деннис вздохнул. - Для меня тоже. Но свободное блуждание все имеет неоспоримую прелесть, а его плоды сулят извечную мудрость. Я не забыл.
Маркус удивленно поднял вверх брови:
- Ты им... так и сказал? Что поездка на метле менее предпочтительна? Ох, ты ж суровый засранец! - Белби зашелся почти беззвучным смехом. - Тебе их не жаль, серьезно?!
Денннис закусил губу, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, и покивал.
- Ну а чего б не сказать? Чего б не сказать? - он неслышно засмеялся. - Отправляюсь в экспедицию с уважаемыми волшебниками, а не лечу через Па-де-Кале. И не плыву на плоту. Ценными бумагами не спекулирую. Контабандой ничего не везу.
Маркус согнулся напополам от смеха и закрыл лицо ладонью.
- Суро-ов, суро-о-ов, - задыхаясь, протянул он и покачал головой. - Суров! Ладно, пойдем, осмотримся тут?

Отредактировано Marcus Belby (07.04.21 00:24)

"О, прекрасная юность, время дивное и быстротечное, когда все чувства и страсти сильны, как пожар, и непостоянны, как ветер!.." - писал великий Локхарт, и Маркус думал, что тут-то писатель уж точно добавил лишнего ради красного словца. Свои собственные чувства Маркус считал, во-первых, до крайности скудными, поскольку разум должен быть сильнее, а во-вторых, на редкость постоянными. Уж за это, за постоянство, он был полностью спокоен - и, может, поэтому даже не заметил, как совершенно забыл про стыд и вину, мучившие его в связи с отцовским заданием. Уже спустя полчаса Маркус с интересом слушал сеньора Скиапарелли, преувеличенной вежливостью пытаясь загладить колкость Белби-старшего, помогал обложить кота арбузами и конечно, с радостью отправился покорять скалы.

- Жизнь? - Маркус с искренним интересом, несмотря на жару и усталось, заглянул через плечо Денниса, явно ожидая увидеть букашку или ящерку. - А-а, ты это в философском смысле... Ну да, ну да.
Жизни в смысле буквальном здесь, на скалах, видно не было. Сплошь голые желтые камни, нестерпимо горевшие на солнце жарким, слепящим белым светом. От них наверх подымался жар. Больше всего хотелось окатить себя водой, но отец запретил это делать - на таком палящем солнце мокрая кожа сгорает быстрее. Итак уже, обещая к ночи солнечный ожог и лихорадку, горели и чуть ныли кисти рук и предплечья под закатанными, как всегда, рукавами рубашки.
- Давай я сфотографирую, как ты поднимаешься? - предложил Маркус и, вспомнив, зачем им, собственно, вручили этот фотоаппарат, добавил: - На фоне во-он тех скал, чтобы их тоже было видно. А потом уже оставим пленку для гробницы и для находок... Погоди, остановись! Стой тут!
Он отлевитировал к себе фотоаппарат и осторожно, чтобы не сверзиться со склона, оступил к самому краю. Прицелился в объектив, едва не разбив себе при этом очки с непривычки. Досадливо покачал головой, обернулся за спину и с риском для жизни полез еще дальше, на длинный, узкий уступ над ущельем. Тут приходилось постоянно смотреть себе под ноги, и когда Маркус, наконец, устроившись, поднял глаза на Денни, то показалось, что тот сдвинулся в сторону.
- Можешь встать правее? - крикнул он, и оклик подхватило пещерное эхо. - Еще чуть-чуть правее! И еще чуть-чуть!
Он медленно вел прицел объектива вслед за другом, и линзы выхватывали у неизвестности участок за участком.
- Готово! А теперь еще, еще правее, Денни! Чтобы вон та скала... ДРАККЛ, ЧТО ЭТО?!..
От неожиданности Маркус выронил фотоаппарат и пару раз опасно шатнулся, с трудом сохраняя равновесие на уступе. Фотоаппарат повис на ремне, а вот очкам пришлось туго. Они слетели на землю и, весело поблескивая разбитыми стеклами, уехали вниз по крутому склону. Скалы, тропинка и силуэт Денниса мгновенно растушевались как будто в кустой дымке.

Не помня себя,  Маркус взлетел по тропинке, остановился вплотную к Денни и диковато огляделся.
- Я будто видел что-то, - объяснил он. - Вот здесь, между камней. Что-то... с огромными нарисованными глазами.

[newDice=1:10:0:Что нашли?]

Отредактировано Marcus Belby (11.04.21 02:27)

Когда мальчики выдвинулись к лагерю, от послеобеденной сонливости там не оставалось и следа. Неалли и его пожилой компаньон у верстака вовсю сверялись с лежащими на нем чертежами, рядом с волшебной палочкой на ящике близ магоархеолога лежало в ожидании экспедиции несколько вполне себе магловских предметов снаряжения: мощные шахтерские фонари, геологический компас, лупы и молотки.

Отдыхать среди арбузов не остался даже кот - горделиво осаня пыльно-рыжую спину, он восседал на соседнем ящике, и косил взгляд уцелевшего глаза на чертежи.

- А, вернулись, как раз вовремя, - подняв голову, Эдвард жестом поманил ребят к себе и подвинул к ним большой, аккуратно расчерченный лист пергамента, - Все нормально? У нас есть примерный план помещения и записи. Ознакомьтесь пока готовимся. Башир, будьте так добры? - обратился он, внезапно, к коту. Тот в ответ зевнул, потянулся изогнув спину, и спрыгнул с ящика, приземлившись на пыльную скалистую площадку перед верстаком уже здоровенным темнокожим мужчиной, закутанным в множество слоев свободной одежды. Лицо его, грубое, будто высеченное из камня, было изрезано старыми шрамами, один из которых ровно пересекал разорванное веко и белый, явно незрячий глаз. Из складок наброшенной сверху накидки "кот" молча и невозмутимо вытащил небольшую черную, отделанную золотом курильницу и несколько связок мелких амулетов - на каждой выделялось крылатое солнце, скарабей и глаз Гора, соседствующие с четками из белого камня, клыком неизвестного, но крупного и явно хищного животного, связкой трав и клочка какой-то шерсти, а еще чем-то напоминающим сушеную куриную лапу.

- Забирайте и держите при себе, - подсказал Неалли, и немедленно последовал своему же совету, - И помните главные правила...

- Руками ничего без спроса и первыми не трогать, - мрачно подхватил названный Баширом человек, зажигая курительницу, и обводя ей каждого по очереди, обдавая странными, экзотическими запахами. Ноты пряные, горькие, приятные травяные соседствуют с чем-то напоминающим паленый волос и сушеную водоросль, - Вперед меня не идти. Если что-то из оберегов начало темнеть, менять форму или ломаться - немедленно на выход. Почувствовали себя дурно или плохо - сразу на выход. Товарищ побледнел, ослабел, теряет координацию движений, начал вести себя странно, что-то с ним не так - сразу на выход. Заметили движение, и это не кто-то из группы...

- Сразу на выход, - ехидно подсказал Скиапарелли, запихивая обереги во внутренний карман жилетки.

- ...Сразу об этом сообщаем, - совершенно не изменившись в лице, закончил свою фразу Башир.

Старый переводчик вздохнул с преувеличенной, театральной печалью.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/430/733270.jpg[/icon][nick]Edward Neally[/nick][status]seeker of mysteries[/status][pers]<b>Эдвард Неалли</b>, 41[/pers][info]Магоархеолог[/info]

Отредактировано Ophelia Rushden (13.04.21 00:15)

- В простыне с глазами? - Неалли сначала вздернул брови, а потом нахмурился. Он подтянул к себе на верстаке лист пергамента и нарисовал там схематичную фигуру, напоминающую человечка, набросившего на себя простыню. На простыне мужчина завершающим штрихом добавил два больших глаза, и поднял глаза на подростка, - Не... такого ли?

- Меджед из Книги Мертвых? - Скиапарелли подвинул своего товарища, склонился над пергаментом и поправил на носу очки, сощурившись на рисунок. А потом послал Маркусу оценивающе-подозрительный взгляд, - ...Перегрелся, должно быть. Видел где-то в книгах раньше, вот и...

- Думаешь, совпадение?... - вновь поднял бровь Неалли.

Старый сквиб в ответ театрально фыркнул.

- Полно, даже египтяне не знали, что это такое!... Меджед, "Сражающий", меньший бог мести, прямиком из Дуата, стреляющий лучами из глаз, извергающий изо рта пламя, пожирающий человеческие сердца, и при этом невидимый. Две записи за всю историю Египта, две! Никто и никогда ничего подобного не видел! - старик махнул рукой, и взялся за лежащее на ящике магловское снаряжение.

Неалли переглянулся с Баширом и покачал головой. Лицо африканского волшебника оставалось каменно-неподвижным.

- Такого я еще не видел, - мягко сказал магоархеолог Маркусу, - Хотя за последние годы я многое видел впервые. В любом случае...

- Иллюзии возможны. Уаджет, - встрял Башир, поднял связку амулетов и выбрал из них глаз Гора, - Защищает разум.

Деннис поднял на амулет зажегшейся мыслью темные глаза кивнул.

- Благодарю, - он беспокойным жестом потер подбородок. - Будем надеяться, что не пригодится.

***

Лестница вниз оказалась крутой и длинной, уводя глубоко под землю, в холод, сырость и темноту. Когда над головами сомкнулась тьма, в ход пошли не только волшебные палочки, но и шахтерские фонари, а выпущенный африканским магом прямо из раскрытых ладоней шар света медленно плыл над головами, освещая длинный, высокий, и некогда наверняка достойный царского храма коридор. Стены и круглые колонны были сплошь расписаны кое-где поврежденными и потерявшими яркость, но все еще четкими изображениями людей, животных и странных фигур, складывавших, очевидно, цельную историю, явно понятную бывалым приключенцам. Скиапарелли то и дело останавливался и освещал лучом фонаря сегмент стены, рассказывая, почти как бывалый экскурсовод, о запечатленном там эпизоде. Старик метался от стены к стене как старый хорек, с совершенно не свойственной его возрасту прытью, пока держащий в руках второй шар света Башир безмолвной, укутанной в хламиду тенью ждал впереди, а Неалли, озираясь, замыкал процессию.

На каждом сегменте, пояснил сквиб, было краткое жизнеописание и посмертный путь фараонов ранних династий Древнего Царства - Скиапарелли то и дело зачитывал титулы в духе "Гор Уадж-тауи, сын Ра, Унис, живущий вечно" или "Сияющий сокол Менкаухор, крепкий душой Гора". Фигуры этих мужчин высились над павшими ниц подданными, одерживали завоевательные победы, строили усыпальницы, восславляли богов и спускались в Вечное Царство, где на райских золотых нивах находили покой в объятиях богов и спустившихся туда до них жен, сестер, братьев и родителей.

- Несколько... романтизировано для росписей того времени, - задумчиво заметил Неалли, осветив огоньком волшебной палочки финальный сегмент, на котором очередной царь сперва оплакивал почившую супругу, а затем шел к ней после суда Осириса, - Но у каждого царского картуша здесь есть общие мотивы. Божественная власть, поклонение, величие... смирение, потеря, смерть, воссоединение, вечная жизнь.

Краткий осмотр двух залов - с несчетные века назад пересохшими, отделанными синим камнем бассейнами, и кучей разбитых глиняных табличек вдоль стен - открыл еще две росписи, на этот раз гораздо более детальные и красочные, сценки с участием двух богинь. Аментет, стоящая среди золотых полей позади бога-сокола, несущего на голове солнце, протягивала руки к множеству идущих к ней душ умерших. Амонет же, позади своего супруга Амона, парила в ночном небе, указывала на россыпь выведенных на стене перед ней звезд, и вела за собой целый сонм мужчин и женщин в царских одеяниях.

- Наставница царской семьи, - пояснил переводчик, указывая на Амонет, - Очевидно, указывает звездами расположение комплекса будущим поколениям. То, что это место нашли - не случайность, но обратите внимание, как за ней идут только фараоны.

Из исследованных комнат остался только один зал - черный, дышащий холодом и затхлой сыростью провал в самом конце коридора.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/430/733270.jpg[/icon][nick]Edward Neally[/nick][status]seeker of mysteries[/status][pers]<b>Эдвард Неалли</b>, 41[/pers][info]Магоархеолог[/info]

Отредактировано Ophelia Rushden (16.04.21 22:06)

"Перегрелся".
Маркус опустил глаза и закусил губу, стараясь не подавать вида, как его задели слова Скиапарелли. Теперь ему уже хотелось, мечталось, чтобы они встретили это существо вживую, когда спустятся в гробницу. И тогда он бы смог сказать эдак сурово и вместе с тем непринужденно: "А-а, Меджед, старый знакомец!.. Не помню, говорил ли я, что уже видел эту тварь наверху, на скалах?..". Воображение тут же оформило эти слова в красивую картинку, дорисовав, конечно, удивленные лица взрослых. Получилось так хорошо, так красиво, что Белби невольно распрямил плечи и устремил вдаль потемневший, сумрачно блестящий вызовом взгляд.
"Перегрелся, значит, маэстро Скиапарелли? Ну, ладно. Я вам еще покажу!..".
Маркус поправил рюкзак на плече и фотоаппарат на шее, поднял с ящика один из шахтеских фонарей и вслед за "котом" - и стыдно, и смешно было вспоминать, как фотографировали его в арбузах, - направился ко спуску в храмовый комплекс. У самых гранитных ступеней он задержался и обернулся на отца. Бонифатиус Белби стоял на прежнем месте, перебирая длинными пальцами золотые цепочки со зверьми. В его взгляде отчетливо виднелись глухая тревога и сомнение - то сомнение, которое куда больше пошло бы тетушке Амброзии или вовсе тревовской мамулечке, но уж никак не бывалому магоархеологу. И на секунду стало страшно: а что же там внизу такое? И если Меджед этот взаправду есть - насколько он опасен?! Но... нет. Казалось абсолюно невозможным, чтобы какое-то несчастье произошло в их с Денни первую экспедицию, когда им так сказочно повезло, когда у них, наконец-то, начались настоящие приключения. Встретившись взглядом с отцом, Маркус чуть улыбнулся краем губ - дескать, ну ты чего, все хорошо же. В ответ Бонифатиус отвел глаза с хмурым равнодушием, было оно напускным или нет. Все звери на золотых цепочках спрятались в кулаке пожилого мага, и только один, черный доберман в красивой чуткой стойке, покачивался в воздухе под запястьем Белби-старшего. Маркус вдруг подумал, что морда пса напоминает морду Анубиса с египетских фресок - но в следующую минуту забыл и думать о такой ерунде.

*    *    *

Внизу было почти холодно - или так казалось после полуденного пустынного зноя. И темно. Так темно, что поначалу по краям зрения мерцали осколками солнечного дня бело-желтые искры и сполохи. От чьего-то неосторожного шага посыпалась каменная крошка по ступеням, и Маркус, напряженно прислушивавшийся к дальним звукам подземного эха, вздрогнул от неожиданности.
- А вы, сэр... - тихо заговорил он, поравнявшись с Неалли, - вы... ваша группа сюда уже спускалась? Или... или только группа профессора Ханниган?
- Спускались, конечно, - кивнул Неалли, - Мы осушили комплекс, закрыли шлюзы и проверили эти комнаты на безопасность.
- Ах, да, простите... А... гхм... вы не замечали здесь ничего... - Маркус покусал губы, - ничего неочевидного? Ну, нематериального? И... здесь раньше были чары - охранные, маскирующие, отпугивающие магглов или еще какие-то? Да, я понял, что сейчас здесь безопасно. Но раньше? Неужели не было никакой защиты?
Маг потер подбородок:
- На этих, до затопленной комнаты, не было ничего значительного. Следы маскировки у входа, конечно, были, но очень уж древние. Я полагаю, что эта часть помещений... Парадная, пожалуй. Это не погребальный комплекс. Это место должны были рано или поздно разыскать.
- А в затопленном зале? Если я верно понимаю, то шлюзы сработали, как механика, а не как магия, так? А магия? Какая-то магия там была?
-... Было неприятно, - поморщился в ответ Неалли, - Представь, что способность колдовать выбивает из тебя как воздух ударом под дых. Там и ощущалось все так - будто тонешь, даже без воды. Пришлось потрудиться, чтобы найти источник.
- Источник?! - Маркус даже остановился и напряженно вгляделся в лицо Неалли.
- Такие сильные и долгоживущие заклинания часто держат предметы. Баширу пришлось разбить гранитные весы в руках Маат чтобы они рассеялись.
- О! - шепотом воскликнул рейвенкловец, вздернув брови домиком: казалось, ему жаль, что такой мощный артефакт уничтожен. - О!.. А разве... разве нельзя было сначала изучить это зачарование? И как мистер Башир догадался?.. А Ревелио - Ревелио на нем не сработало?..
Маркус осекся, сообразив, что начинает уже приставать к Неалли с вопросами, как, бывало, приставал к школьным преподавателям - и те рано или поздно теряли терпение и сбегали.
- Интуиция мага из Уагаду - единственное что мы могли там сделать, - Неалли улыбнулся, - Я не мог колдовать, а Эрнесто в принципе на это не способен.
Маркус изменился в лице.
- То есть... то есть вы вообще не могли колдовать? - едва слышно переспросил он, не в силах даже представить себе, каково это.
И больше не спросил ничего, погрузившись в глубокую задумчивость.

На развилке Маркус в нерешительности задержался, но последовал за группой направо. Здесь стены раздались вширь, а фонари выхватили из мрака какие-то углубления в полу, окаймленные невысокими бортиками - что-то вроде бассейнов. Зал Аментет - вспомнился комментарий к чертежам, - место ритуальных омовений. Белби остановился у края одного из бассейнов, присел на корточки, осветил фонарем дно. Повел лучом света из стороны в сторону, и навстречу что-то блеснуло в углу бассейна. Быстро обернувшись на взрослых - можно ли? - рейвенкловец спрыгнул вниз. Вроде, и неглубоко, и сухо, но как будто в темную воду окунулся. Или в саму тень.Показалось, что в камне под ладонью прокатилась дрожь - не для англичан это место, и даже уже не для живых... Но проснувшийся в душе азарт был сильнее любых опасений. Маркус наклонился, чтобы поднять и рассмотреть свою находку. Голубой скарабей - то ли глазурь, то ли еще что-то, - в оправе из металла. Наверху отчетливо виднелся скол: видно, скарабей когда-то был частью чего-то большего, может, украшения или другой декоративной вещицы. Аккуратно поставив фонарь на землю - тени дико заметались по стенам бассейна, - Маркус достал из нагрудного кармана волшебную палочку и, поводя ею над находкой, прошептал "Специалис ревелио". Скарабей на короткий миг озарился тусклыми сполохами и неизвестными, ползущими по металлу рунами. То был след какой-то древней магии, и ничто в ней не напоминало школьную программу Хогвартса. Коротко хмыкнув, Маркус спрятал палочку, находку, подхватил фонарь и вылез из бассейна.
- Что? - переспросил он, подойдя к Денни. - Ах, ты про это... Я думаю, - он поправил очки указательным пальцем, - я думаю, на это надо смотреть, гхм, в контексте истории. Такие места, это как-бы... только для своих, а не для кого угодно. Это как если бы ты устраивал тайник в Хогвартсе и хотел, чтобы я его нашел. Ты бы оставил для меня какие-то узнаваемые знаки. Но представь, что мы оба закончили школу. Или даже печальнее... что школу захватили враги, и мы бы знали, что оба умрем, а наши тайники достанутся им...
Прозвучало это неприятно и странно, и Маркус поспешил выразиться иначе:
- В общем, мне кажется, Денни, нам не следует смотреть на эти фрески так, будто их рисовали для нас. Они не для нас, Денни - в том-то и дело.
Коротко вздохнув, он невольно притронулся к рубашке на груди, где в кармане был спрятан скарабей. Хотелось, конечно, показать его другу - но Маркус рассудил, что лучше это сделать уже наверху, в палатке. Он отошел в другую сторону, присел на пол и начал возиться с фонарем, чтобы получше осветить фрески для фотографий, как вдруг...
- Денни? - тревожно окликнул друга Белби прежде, чем Алдермастон лично уверил окружающих, что он в порядке.
Но не успел Маркус вновь вернуться к своим делам, как полумрак озарила особенно яркая вспышка света и послышался голос Денни - совсем не такой, как обычно. Белби быстро подошел. Лицо у Алдермастона тоже было не такое, как обычно. Вроде и спокойное, но... вот как будто лично Мерлина увидел, и притом не хотел бы показывать пальцем или еще что-то невежливое вытворять. Эдакая значимость под маской спокойствия. И смотрел Алдермастон при этом в стену, на которой, кажется, не было ничего, кроме неподвижных рисунков.
- Петрификус тоталус! - безмолвно велел Маркус, обездвиживая скорпиона в песке.
И напряженно обернулся на взрослых. Это был, кажется, тот самый момент, когда надо было сухо усмехнуться и начать - "А-а, Меджед, старый знакомец!..". Но рисоваться больше не хотелось. Стало как-то совсем не по себе.
- Да, - кивнул Маркус. - Я тоже видел. В объектив фотоаппарата. Наверху, на скалах.

[newDice=1:10:0:Почему выбросить единичку - норм, а десятку - почти невероятно? Дайсы, как у вас с теорвером?]

Отредактировано Marcus Belby (17.04.21 18:12)