[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/722988.jpg[/icon][nick]Trevor Birch[/nick][status]Мамулечкина красотулечка[/status][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Тревор Бирч</a></b>, 17[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]
Никогда еще Тревор Бирч не чувствовал себя таким потерянным и одиноким, как в эту странную весну. Что-то небывалое творилось повсюду, разрушая и привычные представления рейвенкловца об этом мире, и его тонкую внутреннюю гармонию. Тут речь была, конечно, не о мелочах - вроде смены порядков в Хогвартсе или слухов о возвращении Того-кого-нельзя-называть. Нет-нет! Куда более важные и значимые для Тревора вещи, казалось, были под ударом...
Мамуленьке совершенно не понравилась Адель - хотя они друг друга даже не видели! Бирч не привык что-либо скрывать от родительницы и, когда влюбился, сразу же стал отсылать домой горы писем с многословными восторгами и признаниями несравненной своей богине. Мамуленька поначалу отвечала сдержанно и, как показалось Тревору, ревниво... Хотя это, конечно, только показалось, ведь с чего бы мамуленьке ревновать? Но уж потом, когда слизеринка наотрез отказалась с ним встречаться, и он начал страдать и, конечно, тоже об этом писать домой - вот тогда-то мамуленька очень рассердилась! "Тревор, мы с бабушкой и тетей Нелли посоветовались и решили, что Адель Мертон тебе совершенно не подходит", -  написала она, а кроме этого, написала еще много всякого плохого про милую Аду. И тогда Бирч сделал то, чего еще ни разу в жизни не делал - он поссорился с родной мамулечкой! То есть, сначала он просто стал закрываться от нее и не рассказывать того, что могло ее снова огорчить. Но мамулечка каким-то образом все поняла, и стала вести себя... ужасно. Действительно, ревниво! Тогда уже огорчился сам Тревор - и совсем прекратил писать ей письма.
Он не послал им с бабушкой не строчки за целый месяц, и кажется, мамулечка в ужасе уже писала не только ему, но и декану Флитвику, а может, даже и самому Дамблдору. И Бирч тоже был в ужасе сам от себя и от своей сыновьей неблагодарности. Но ведь он защищал свой выбор, свою любовь, и по всем канонам рыцарства, отступить никак не мог.

Хуже было другое. То, что и сама Адель решила, что совершенно Тревору не подходит - вот как будто тоже советовалась с бабушкой и тетей Нелли, ей-Мерлину! Поначалу Бирч был уверен, что девушка попросту стесняется и, может, даже сама боится силы своего ответного чувства - но время шло и даже Бирчу становилось ясно, что Ада Мертон попросту не отвечает ему никакой взаимностью.
Это его потрясло.
Теперь он часто стоял один перед зеркалом в душевой - да, пусть среди других людей, но все-таки совершенно один во вселенной! - стоял и долго смотрел в свои собственные печальные глаза. Мамулечка всегда говорила ему, что он красавец. Мамулечка позаботилась о том, чтобы он вырос умным, благородным, открытым и всесторонне-развитым. Мамулечка прекрасно знала всех женщин и мудро говорила, что они будут охотиться за ним целыми стаями. Но что, если он на самом деле никому-никому не был нужен, кроме своей мамулечки?!
Да нет... Нет, не может, не должно такого быть!!!
Но даже в минуты мучительных душевных терзаний Трев не мог ни в чем винить Аду. Сама мысль о ней наполняла его истерзанную душу как будто весенним теплом и светом. Он, может, и хотел бы разлюбить ее, перебирал в памяти ужасные слова и домыслы, до которых докатилась его бедная мамулечка, но нет - слова так и оставались чужими, и никакая грязь не липла к вечному и прекрасному чувству.
Тревор, кстати, начал писать стихи.
Но это не помогало утешиться, только растравливало все чувства. И снова впервые в жизни, он не стал посылать свои стихи ни в публикацию, ни читать вслух соседям по спальне, ни дарить самой Аде с громовещателем. Просто хранил их под своей подушкой с гнетущим и непонятным чувством не то печали, не то обреченности.

В один из самых мрачных дней Бирч обратился за советом к Деннису Алдермастону. Недаром тот был лидером в компании ботанов и, хоть вырос меньше всех ростом в их спальне, но отчего-то порой внушал робость даже Тревору. Пусть даже Бирчу иногда казалось, что Деннису он тоже не нравится, хоть и не так сильно, как он не нравится Аде - все равно, никого умнее Тревор на факультете не знал. Деннис выслушал, не перебивая, иногда кивая своим мыслям. Первым, что он сказал после недолгого, но глубокомысленного молчания, было лаконичное: «Вот дерьмо». Однако Алдермастон почти сразу продолжил:
- Несчастье, Тревор, - это катализатор для изменения, - рейвенкловец внимательно посмотрел на Бирча из-под бровей. – Порой необходимого. Даже если страдание не даст ответа, оно может направить к нему. Как алхимический маркер оно обостряет чувства и, если слушать свою боль, то можно понять ее корень и исцелить его или вырвать, - он немного помолчал и погладил подбородок. – Пусть… мысли о Мертон будут не целью, а поводом, подумать о том, кого ты видишь в зеркале. Творить себе кумиров в лице другого или себя – бесплотное занятие, разъедающее скрепы души. Стань сам целостным в этом мире и ничто больше никогда не потревожит тебя.

Этот совет привел Тревора в состояние крайнего воодушевления. Это было мудро, глубоко и по-настоящему метко... вот только бедняга Бирч не очень понял, что конкретно следует делать и как стать целостным в мире. Он хотел даже переспросить Денниса, но отчего-то постеснялся, опасаясь, что ответ окажется еще более непонятным, а переспрашивать очень долго будет уж совсем неловко.
В итоге, Бирч решил снова поговорить с Аделью. Но только не уговаривать ее прийти на свидание или еще что-то, что он обычно делал. Нет... Сейчас Тревор решил рассказать ей о том, как он страдает, и о том, как это, согласно Деннису Алдермастону, идет ему на пользу. А чтобы разговор сделать действительно особенным, рейвенкловец решил предварить его небольшим сюрпризом...

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/722988.jpg[/icon][nick]Trevor Birch[/nick][status]Мамулечкина красотулечка[/status][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Тревор Бирч</a></b>, 17 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]
Этим утром Бирч имел пренеприятнейший разговор с Флитвиком. Вообще-то он уже неделю не появлялся на заклинаниях и всячески избегал встречи с деканом, и маленькому профессору пришлось, наконец, самому явиться в гостиную Рейвенкло. Но даже там Тревор попытался ускользнуть, прячась за долговязым Белби и широкоплечим Грантом, и дальше - вприсядку за спинкой дивана и до дверей. Но дверь с факультетским орлом вдруг отказалась отзываться, словно ее заморозили заклятием, а диван предательски взмыл вверх, открывая рейвенкловца гневному, сверкающему взгляду декана. Пришлось покориться судьбе и выдержать получасовой разнос от обычно доброго Флитвика.

Оказывается, мамуленька решила, что Адель Мертон приворожила ее умного сынишку с помощью чар или зелья. "...Я напишу петицию в Министерство, если директор и Вы, профессор Флитвик, продолжите преступно бездействовать, однако прежде я требую  у администрации школы Хогвартс предоставить мне домашний адрес мистера Мертона и миссис Мертон! Я хочу посмотреть в глаза людям, воспитавшим ведьму, даже в юном невинном возрасте готовую на столь преступные методы...", - холодея от ужаса, читал Тревор в письме матери, пока декан молча испепелял его негодующим взглядом.
- Ваша мать - пожилая нервная женщина, - отчеканил профессор; голос у него был непривычно-холодный, и это был холод дуэльного клинка. -  Вы сегодня же возобновите переписку с ней и успокоите ее. И сообщите ей прямо, что мисс Мертон не только не приворожила вас, но и всячески вас избегает, пока вы - вы, мистер Бирч!!! - преследуете ее повсюду, как последний безумец! И далее, вы напишите ей, что вы - снова вы, мистер Бирч, я говорю о вас! - совершеннолетний молодой волшебник и сами будете разбираться с приключившимся несчастьем.
- Но мамуленьке нельзя такое говорить, она подумает, что я ее больше не люблю!.. - со слезами в голосе возразил сникший под напором крохи-профессора Бирч.
Взгляд Флитвика в этот момент стал прямо-таки невыносимым. Как-то сразу вдруг поверилось, что в молодости декан был заядлым бретером, и даже показалось, что он вот-вот залепит по лицу перчаткой. Тревор был не трус и если бы чувствовал, что правда на его стороне, не побоялся бы и собственного декана, которого, по правде говоря, можно было прибить одним удачным пинком. Но вот только сейчас Трев был страшно растерян. И очень-очень хотел, чтоб ему помог кто-то старший и умный. Мамулечка. Или бабушка. Или Алдермастон - хотя он не старший, но все равно.
- А самое главное, вы оставите, наконец, мисс Мертон в покое, - жестко подытожил Флитвик. - Иначе я сам позабочусь о том, чтобы вы оставили ее в покое!
- Но я ее люблю! - жалобно воскликнул Тревор. - Очень ее люблю! Сам не знаю, за что мне это...
Флитвик чуть смягчился.
- Спросите себя не "за что?", а "зачем?", - помедлив, ответил он. - Вам пора уже повзрослеть, мистер Бирч. Вы, я знаю, добрый юноша и сознательно не причините ей никакого вреда. Но подумайте, какой вред вы причиняете ее репутации этими своими бесконечными ухаживаниями. И какое беспокойство, и какую тревогу - в том числе и за вас, потому что мисс Мертон тоже добрая и порядочная девушка, и ей, быть может, жаль вас. Никто не обязан отвечать вам взаимностью, мистер Бирч. И если вы действительно любите - то сделайте так, чтоб ваша любовь не была наказанием для любимого человека. Иногда высшее проявление любви - это отпустить, мистер Бирч.

*    *    *

Теперь Бирч совсем запутался. Деннис говорил, что страдание меняет к лучшему, и стало быть, надо продолжать страдать по Мертон, пока не изменишься настолько, что тебе ответят взаимностью. Но Флитвик сказал, что надо отпустить, что так было бы лучше для Ады, и в этом Флитвик тоже казался правым. А хуже всего было чувство, что они оба говорят об одном и том же. Прячась в нише за одной из статуй в подземельях, Бирч старался не думать об этом, но не думать не получалось. Время шло. Темнота вокруг одуряюще, до головной боли, пахла цветами, но причину запаха скрывали густые тени - Трев выломал все магические факела на этом участке пути. Рядом с ним стоял граммофон с заряженной - вспомнилось маггловедение, - как последний патрон в магазин, пластинкой.

Едва в светлом проеме готической арки появилась знакомая фигурка, Тревор поспешил включить музыку. На этот раз звучал не его собственный голос, а страстная Селестина Уорлок. Бирч торопливо шагнул из темноты навстречу спустившейся сюда из света - и встретился с совершенно незнакомой студенткой в форме Слизерина, которая, выплюнув что-то вроде "Драккл, что за дерьмо?!", резко сменила направление и убежала, видимо, другой дорогой до двери гостиной.
Разочарованный, Трев повернулся, чтобы снова вернуться в свое убежище в нише, как вдруг за спиной послышались знакомые до обожания быстрые шаги.
Он обернулся - и да, это была его Ада!
- Адель! - радостно воскликнул Бирч.
Слишком радостно - и сразу же вспомнил, что собирался говорить о страдании.
- ЭЭЭЭГХЭМ-ЭГХЭМ, - откашлялся Трев, мгновенно насупив брови и придав голосу сдержанный (но при том вопиющий!) трагизм. - Адель! Я... я должен поговорить с тобой, Адель Мертон!

Отредактировано Marcus Belby (07.04.21 12:24)

[nick]Trevor Birch[/nick][status]Мамулечкина красотулечка[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/722988.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Тревор Бирч</a></b>, 17 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Тревор уже набрал воздуха в легкие, чтобы начать заготовленную заранее речь - бессмертную речь любви, горя и нежности, полную боли, надежды и возвышающего страдания. И растерянно похлопал глазами в ответ на просьбу своей богини. Что? Музыку потише поставить?!
- Эээ... Ладно. Сейчас, - сказал он, наконец, и грузно потопал в темноту.
Ниша в стене, где он спрятал граммофон, должна была быть совсем рядом, но после света глаза совсем отвыкли от темноты, а использовать Люмос Трев не хотел, чтобы не испортить весь свой сюрприз. Судя по запаху, который так понравился - ведь понравился же? - Адель, его волшебные цветы уже вовсю росли в мрачном подземелье. Совсем как сама любовь, которая способна раздробить даже камень неприступности.
Бирчу пришлось постараться, чтобы наощупь найти нужную горгулью и нишу за ней. Точнее, ниши больше не было - ее сплошь закрыли густые цветущие заросли, и где-то под толщей ползучих стеблей дикой страстью Селестины надрывался граммофон. Цветы прижились просто отлично - куда лучше, чем ожидал Бирч. Он с немалым трудом наощупь приподнял влажную прохладную массу стеблей и листьев и выключил граммофон, а после несколько раз чихнул.

- Адель!.. - повторил он, наконец, вернувшись. - Адель, нам надо поговорить...
Только вот дракклова засада - теперь Бирч как-то совсем потерял настрой на свою речь и позабыл первые слова, в которых заключалась немалая интрига. А еще он страшно разволновался и загрустил, потому что Ада говорила с ним спокойно и холодно, и казалось, что она никогда-никогда его не полюбит.

- Адель, я... это...

- Я... это. Адель...

- Ээгхм!..

Понимая, что все почти испортил, Бирч вдруг залился краской и, вспомнив хотя бы один из красивых этапов своего перфоманса, немедленно его исполнил - он преклонил перед  Аделью колено и, молитвенно сложив руки, поднял на нее глаза - снизу вверх, как рыцарь на свою королеву и повелительницу.
И только так увидел, что потолок над их головами скрывают прямо-таки на глазах растущие ползучие растения. Это было фантастично даже для школы волшебства - на глазах бутоны превращались в благоухающие цветы, а те, в свою очередь - в сочные плоды. Это было, пожалуй, даже как-то... пугающе, но ведь это было всего лишь цветы!
- Адель, из твоих рук я готов принять даже страдание, - сказал Бирч, наконец, вспомнив свою речь.
И как будто подтверждая его слова, прямо на пол с потолка упал огромный, сочный плод, издав смачный всхлюп.

[nick]Trevor Birch[/nick][status]Мамулечкина красотулечка[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/722988.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Тревор Бирч</a></b>, 17 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Девушки всегда чего-то боятся - мышей, плохих парней, своей мамы (у них ведь не мамулечка), гиппогрифов. По мнению Трева, это было правильно и даже красиво, потому что испуганную девушку приятно защищать. Но как же он удивился, когда Ада испугалась обычных цветов!..
Ну, ладно, впрочем, не совсем обычных - даже сам Бирч поражался тому, как быстро они росли. Он попросил их у приятеля с Хаффлпаффа, полил сверху зельем, ускоряющим рост растений, а сверху от себя добавил пару-тройку заклинаний и небольшой друидский обряд, вроде как призывавший благословение плодородия. Трев ожидал, что через каменную кладку замкового подземелья их пробьется в лучшем случае пара кустиков. Но чтоб так?..

Тем временем, коридор вокруг начинал понемногу напоминать густые темные джунгли. Камень стремительно скрывался под вьющимися стеблями, под густой листвой.
- Ада, Ада, не бойся! - попытался успокоить свою пассию Бирч, все еще стоя на коленях. - Это цветы! Просто цветы! Для тебя, Ада, ну!.. Прекрасные цветы для прекраснейшей из женщин!
За спиной раздался треск - судя по всему, стебли раздавили корпус граммофона. Вокруг то и дело влажно чавкало - с потолка срывались и падали ни на что не похожие огромные плоды, брызгая липким приторным соком. А Бирч, наконец, понял, чего боялась Мертон - последствий! Филча, дружинников и отработок. Это было страшно трогательно - что Ада так переживала за Бирча. Но сам Трев за себя не переживал. В романтическом порыве он схватил ее за край мантии и привлек к себе таким резким рывком, что девушка едва не упала, а затем, все еще стоя на коленях, крепко обнял ее ноги.
- Я сейчас понял, что нужен тебе, - со слезами умиления проговорил он. - Ты правда волнуешься, что меня за это накажут?! Правда?! Ада, ради тебя я вынесу любое страдание!

За громким голосом Бирча, потрескиванием ползущих стеблей и чавканьем падающих фруктов не слышно было, как щелкает фотоаппарат. В десятке шагов от развернувшегося действа стоял первокурсник в слизеринской форме и фотографировал, фотографировал, фотографировал...

[nick]Trevor Birch[/nick][status]Мамулечкина красотулечка[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/722988.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Тревор Бирч</a></b>, 17 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]
- Но Аде-е-е-ель!.. - немного разочаровано протянул Бирч, когда девушка парой взмахов палочки погубила цветущие джунгли в подземелье.
Он хотел было еще раз уверить Мертон, что наказания не боится и готов страдать, нет, СТРАДАТЬ во имя служения своей богине - но не успел толком вдохнуть, как его окатило ледяной водой с потолка. Вся растительность превратилась в воду! Тут, конечно, весь вид потеряли и кружевной воротник, точь-в-точь как у Гильдероя Локхарта, и старательно завитые золотистые локоны. Мантия повисла мокрым мешком на могучем теле. Ошеломленно тараща глаза, кашляя и отплевываясь от воды, Бирч покорно отпустил Аду Мертон и поднялся с колен.
- Да... да не кричи ты! - попытался защититься он. - Не надо так кричать! Это же просто... цветы!..
С этими словами Тревор обернулся назад и широким жестом указал на затопленный коридор, где в нише за статуей плавали останки граммофона.
- Это все было ради тебя, Адель!