Мягкие весенние сумерки упали на Карнарвон. Деревья в саду стояли тихо - ни один листик не шелестел, - и только в отдалении, там, где над дубравой поднимался шпиль старинной готической часовни, протяжно и печально вскрикивала выпь. Еще дальше сверкали огоньками магловские город и трасса. В старинном волшебном доме тоже светилось несколько окон - если бы не это, он выглядел бы совершенно заброшенным. Вдруг... посреди нестриженной лужайки как будто дрогнула сама ткань пространства. Миг - и там откуда ни возьмись появился грузный пожилой маг в длинной темной мантии, держащий за руки двух подростков. Впрочем, Белби-старший тут же отпустил своих спутников и с таким видом, будто их вовсе не существовало, направился к дому, тяжело опираясь на трость.
Как будто сама собой открылась парадная дверь. Секундой позже на каменном крыльце из воздуха возникли трое домовиков. Тот из них, кто казался постарше двух других, был до смешного похож на самого хозяина дома - и нездоровой полнотой, и хромой походкой, и главное, мрачным нелюдимым видом. Средний выглядел эдаким угнетенным страдальцем с возвышенным взором,устремленным вдаль - идеальный образ для афиш Г.А.В.Н.Э. А младший... младший, живехонький и восторженно-воодушевленный, был, на первый взгляд, вовсе не отсюда - не из этого мрачного молчаливого дома, пронизанного тенью, тайной и древностью.
- Бедный хозяин, - прошептал старший домовик, обожающе глядя на приближающегося Бонифатиуса Белби, - бедный хозяин, как же он устал! Горбертий говорил - хозяин не слушал. Ужасные ужасы Египта - уличные зазывалы, тупые туристы, гостиницы с тонкими стенами, шумные соседи!.. Как только отважный хозяин смог там выжить!
- Привезли что-то, - страдальчески вздохнул второй, глядя на саквояжи и рюкзаки в руках подростков. - Снова пыль вытирать... Руки болят... Спина болит... Отдохнуть бы...
- Вернулись! Вернулись-вернулись-вернулись, вернуууулись! - пропищал младший, в восторге приплясывая на месте. - Праздник! Пррррраздник!!! Вот бы хозяин разрешил устроить праздник! С музыкой! С фейерверком!!! И эти маленькие магловские бу-тер-бро-ди-ки!..
- Никакой музыки! - ужаснулся старший. - Хозяину нужна тишина!
- Да, но младшие хозяева могут захотеть немного музыки, - чуть оробев, с надеждой возразил младший. - О! Надо позвать! Надо позвать ее!!!
С этими словами домовик метнулся обратно в дом, промахнулся мимо двери, гулко ударился о косяк, упал, подскочил, отряхнулся и, наконец, исчез в мягком свете внутри.

...Маркус наклонился, уперся ладонями в колени и буравил взглядом землю. После совместной аппарации с родителем, всегда неожиданной, сколько к ней ни готовься, его обычно мутило. Мутило и сейчас - но холодный вечерний ветерок родного края быстро приводил в чувство. Все вокруг было до умиления знакомым - и в то же время как будто нереальным, после египетских приключений. Как будто ты запомнил сказочный сон, а затем вдруг обнаружил то же место, что видел во сне, в настоящей действительности. Белби-младший глубоко вздохнул и осторожно выпрямился. Огляделся. Снова глубоко вдохнул и медленно выдохнул, закрыв глаза, будто пробуя на вкус здешний воздух.
Дома. И правда - наконец-то дома.
- Денни? - он повернулся к другу и беззвучно засмеялся. - Драккл, как холодно после Африки!.. Ты возьмешь ящик с находками?
Сам он, кроме собственного рюкзака, подхватил с земли тяжеленный отцовский саквояж с книгами и интрументами. И тоже шагнул было к дому, как вдруг почувствовал спиной какой-то особенно стылый и пронизывающий, зловещий могильный холод.
- Дедушка Икабод! Ну не сейчас, может, а?!
Но рядом из воздуха уже возник худой, долговязый силуэт англиканского священника - невесомый, дымчатый и полупрозрачный, каким и положено быть призраку.
- Нынче псы воют на луну от ужаса, призывая кару господню на грешников! - взвыл призрак. - Ибо адские бесы и демоны вырвались из проклятых языческих стран в земли праведников!
Дедушка Икабод пролетел прямо сквозь Алдермастона и снова завис над землей с глумливым хохотом:
- Что, книжники и фарисеи, не по зубам вам были проклятия египетские?!

Отредактировано Marcus Belby (16.06.21 00:12)

- Конечно, живы. Что с нами могло случиться? - неискренне удивился Маркус, отводя в сторону взгляд. И сразу ухватился за возможность перевести тему: - Да, пошли. Спать охота даже больше, чем есть.

Внутри дом выглядел не таким мрачным, как снаружи, но куда более причудливым. Все-таки здесь жили многие поколения ученых и изобретателей. Парадное крыльцо вело в большую гостиную, сплошь уставленную стеллажами с книгами. Домовики зажгли лампы; свет разбудил портреты на стенах.
- С возвращением! - произнес приятный, интеллигентный старичок в золоченной раме с подписью "Профессор Десимус С. Белби". - Не забудьте послать весточку Сесилии, она волнуется.
Строгий пожилой человек на соседней картине внимательно изучал вошедших пристальным взглядом, будто в чем-то начиная их подозревать. Следующее полотно, к облегчению Маркуса, оказалось пустым: Цицерон Белби, проклятый магистр темных искусств, наверное, отправился в какой-то другой свой портрет. Наверху, под потолком мерно покачивался подвешенный на тросах остов причудливого летательного аппарата. Над камином на картине был такой же - еще один Белби, одетый по моде династии Тюдоров, заливал в воронку какое-то зелье, а сидящая в кресле пилота дама, очевидно, его жена, сумасшедше крутила педали, так, что высокий чепец съехал ей на лоб.
- Домовики разберутся, - Маркус бросил рюкзак в кресло возле камина.
Он извлек из глубоких недр остальные сувениры для Линн и других родственников и, помешкав, взял в руки журнал "Вестник магоархеологии". Нашел зачитанную статью, с тщательно скрываемым волнением задержал взгляд на фотографии юной темноволосой девушки и показал сестре:
- Вот, тут подробно про то, как удалось обнаружить комплекс. Можешь почитать, но верни потом. Это не наше. В школе надо будет отдать...

В этот момент сверху, с лестницы донесся какой-то нечленораздельный радостный возглас, оглушительный хлопок и звон стекла. А затем - другой возглас, полный гнева, и витиеватые, старомодные, остроумно-изощренные ругательства. Глухой звук удара, взвизг домовика - и снова поток ругательств.
Маркус бросился вверх по лестнице, притом не догадавшись оставить журнал на каминном столике, а прижимая его к себе, как какую-то глубоко личную ценность. Открывшаяся картина заставила его нервно хохотнуть: густо обсыпанный цветным конфетти Бонифатиус Белби пытался отлупить своей тростью визжащего и мечущегося Весельчака.
- Па-ап! Ну не надо! - воскликнул Маркус, бросаясь на выручку домовику. - Он случайно! Па-а-апа! Линн!
Спасенный от трости Весельчак был мячиком брошен прямо на руки Лианне, и конечно, по дурной привычке эльфов к услужливому самоистязанию, тут же попытался сам себя придушить. Маркус торопливо принялся отряхивать цветные бумажные кружочки с волос и плеч отца.
- Я уничтожу это безмозглое существо! - бесновато завопил Белби-старший, отталкивая сына. - Я вышвырну его из дома! Дай мне перчатку, Маркус!!! Дай мне любую вещь!!! Этот комок дерьма получит свободу!
- Нееет! Хозяин!.. Хозяин, нееет! - заверещал Весельчак, цепляясь за Лианну.
- Пап, да ты что, он пропадет! - возразил Маркус, не понимая уже, что творится.
Бонифатиус, несмотря на истеричность и капризность, всегда был несклонен к физическому насилию, и уж тем более не мучил домовиков, даже таких бестолковых, как Весельчак. Что теперь нашло на отца - Маркус даже не мог предположить, пока не увидел, что Белби-старший прижимает к груди дрожащей рукой знакомый сверток - самые крупные из уцелевших осколков зеркала. В груди что-то неприятно сжалось.
- Т-ты из-за него осколки уронил, что ли? - догадался Маркус. - Да брось, пап! В них уже ничего нет, это просто мусор!
"Уведите, эльфа подальше уведите!", - беззвучно, одними губами крикнул он Лианне и Денни. Тем временем, Белби-старший, как будто немного опомнившись, заспешил дальше в свой кабинет. Маркус, обменявшись с сестрой встревоженным взглядом, последовал за ним.

Крики взорвались на втором этаже. Маркус и Лианна бросились туда сразу, но Деннис помешкал внизу. Зачем ему было туда идти? Что он мог сделать? С мистером Белби они почти не разговаривали, их мало что связывало, он вряд ли послушает и...
И как поступить иначе? Оставить там Маркуса и Линн одних? Надо идти. Надо.
Опять злосчастное «надо».
Алдермастон скорбно поморщился, но все же взбежал за остальными вверх по лестнице. Свирепый мистер Белби, дурной, тупой домовик и взволнованные друзья. Видеть все это не хотелось совершенно, принимать участие - не было сил. Поэтому рейвенкловец молча наблюдал за происходящим потухшими глазами.
А что он вообще мог сделать? Нужен ли вообще здесь?
Занятие ему нашли. Не самое приятное, но далеко не самое худшее. Деннису доверили истеричного домовика. Он принял это с пониманием и смирением. Хотелось хорошенько встряхнуть придурка и силой разомкнуть его сжавшиеся на горле руки. Идиот! Будто правда задушит себя! В это Алдермастон не верил вовсе, отчего поведение младшего домовика раздражало особенно сильно. Меньше всего на свете хотелось слушать его рыдания. Где-то под пластом терпения и выдержки зарождалось желание выбросить эльфа в окно.
Однако Лианна выбрала другой подход и он, кажется, сработал. Тем не менее, отпускать всхлипывающего придурка рейвенкловец не спешил. Так и держал его за плечи, на уровне своей груди: еще выкинет какой-то дракклов финь. Сразу вспоминалось, как домовик родителей наказывал себя за пролитый на штаны отца чай, тем, что бился головой об оконное стекло. Естественно, когда оно разбилось, то истерика эльфа только приумножилась.
Деннис терпеливо вздохнул, бездумно покивав словам Лианны.
Нет, этот мелкий правда «не заслуживает такой доброты». Драккл знает, что с ними вообще делать.
Осколки. Рассеянную флегматичность рейвенкловца как рукой сняло. Он тут же поднял взгляд на Линн, темные глаза встревоженно блеснули.
Утаить случившееся было невозможно, да, но они с Маркусом не решили, как все рассказать ей.  Сейчас Алдермастон безмерно жалел, что не подумал над словами заранее. Если бы иметь хоть одну готовую фразу, было бы уже проще, чем сейчас, когда он стоит с драккловым домовиком в руках и пытается что-то придумать на ходу.
Когда девушка коснулась волос Денниса – а он слишком хорошо понимал что она увидела – он и вовсе оцепенел внутри.
- А это… - юноша запнулся.
«Временно»? Возможно, но он не знал наверняка. «Волосы»? Идиотский ответ. «Краска»? Откровенное вранье.
Рейвенкловец перевел дыхание и поставил домовика на пол.
- Иди сделай… - он снова запнулся и сказал первое, что пришло на ум: - Иди сделай чай. Давай. Займись делом.
Алдермастон уперся руками в бока. Шумно выдохнув, опустил голову. Молчание было мучительно тяжелым, но перед объяснениями, которые должны последовать юноша робел куда больше. Мысль об объяснениях… парализовала.
- Линн...
Он смог заговорить ровным тоном, пусть и почти неестественно мягким, но заглянув ей в глаза снова застыл. От того, как она смотрела, от мысли о том, что она могла чувствовать, болезненно ныло в груди.
Деннис потер шею и отвел взгляд. Надо было просто сказать.
- По поводу зеркала, ты была права. Оно там было, - наконец, выдохнул рейвенкловец. – Осколки – это то, что от него осталось. Ну а это… - он зарылся пальцами в волосы, взъерошил их, потревожив седую прядь. – Мистер Белби и Башир, специалист по проклятьям, который был с нами в группе, сказали, что все в порядке.
Холодок пробежал по спине юноши. Он не соврал. Они действительно так говорили. Просто он не был уверен в том, что они правы. Они даже не были согласны в том, что это было. Башир говорил, что дух вытягивал телесные силы и они восстановятся сами собой. Мистер Белби говорил, что дух вытягивал душу, но не преуспел в этом, а значит, ничего непоправимого не случилось.
Деннис не был уверен ни в одной из теорий. Он подозревал, что даже те, кто высказал их, не были в них уверены.
- Это из-за зеркала, Линн, - после небольшой паузы продолжил он. Снова дотронулся до металлически-серой пряди. – Но я, правда, нормально себя чувствую. Может, потом волосы отрастут и седина вообще уйдет.
Рейвенкловец пожал плечами. Он снова не врал. Просто у него не было уверенности… ни в чем.

Отредактировано Dennis Aldermaston (21.06.21 16:36)

Лианна будто заледенела от его слов, и видеть ее такой было… неестественно. Он знал, как она злится, как обижается и как грустит, но чтобы она так мертвенно холодела – на это было тяжело смотреть. Это было так не похоже на Лианну. Ему трудно было представить человека светлее, и тут…
Деннис, закусив губу, просто кивнул в ответ на вопрос об осколках. Несколько мгновений Алдермастон суматошно соображал: что он мог сказать, чтобы хоть как-то успокоить? Ничего. Вдаваться в детали, значит делать еще хуже. Мерлин, ему самому было не по себе от того, каким убитым выглядел мистер Белби после того, как разбилось зеркало. Мерлин, милостивый Мерлин, в ящике сейчас лежат не то что осколки артефакта, а дракклова крошка от него. Крошка! И Деннис помнил, как скрупулезно ее собирали: отыскали даже кусочек, который затерялся в пепле Нитокрис.
Он молчал об этом.
- Линн? Линн, - позвал рейвенкловец, когда девушка отчего-то прикрыла глаза и, кажется, побледнела.
Мерлин, лишь бы не обморок…
- Осторожно.
Алдермастон не мог понять нужна ей помощь или нет, но к дракклам все. Лучше он будет опасливым дураком, чем Лианна упадет с лестницы. Юноша придержал хаффлпаффку за плечо и за локоть, а сам опустился перед ней на корточки, чтобы заглянуть в ей лицо – напряженно и беспокойно.
От ее взгляда между бровей рейвенкловца пролегла тревожная морщина. Что она теперь думает? Что теперь скажет? И что говорить ему? Понять он не мог. Девушка казалась разочарованной: в тех, кто не послушал ее предостережений. Она имела полное право сказать «Я предупреждала», и… обидеться?
Услышав вопросы Лианны, Алдермастон неслышно выдохнул, напряжение исчезло из линии плеч. Могло быть хуже. Первая часть вопроса не представляла особых проблем.
- Да, честно, - спокойным и мягким тоном ответил рейвенкловец. – Я оправился еще в Египте и вместе со всеми работал в комплексе.
Но все же прикусил губу, тут же усомнившись в сказанном. Может и не оправился на самом деле. Деннис медленно отвел взгляд в сторону, потер шею. Нужно было… держаться. Не нервничать, потому что тогда ситуация будет выглядеть хуже. Нужно было правильно подобрать слова и следить за тоном, а еще… Мерлин, что же всегда от него так дракклецки много требуется?
- В зеркале… - юноша заставил себя начать, просто чтобы перестать думать.  Взгляд он перевел на свои руки. Теперь шрамы и рубцы от Черного Пера были мелочью: такой знакомой, успокаивающей даже. – В зеркале… были заключены человеческие души и с ними дух царицы Нитокрис. Оказалось, что в этом комплексе она расправилась с теми, кого считала причастными к убийству своей семьи. Она утопила их в одном из залов, а затем… - он, прикусив губу, потер шею. – Покончила с собой у зеркала и осталась в нем.
Алдермастон заглянул в лицо Лианны, просто проверить как она, и снова уставился на свои руки. Он не знал, что думать о царице. Иногда рейвенкловец стыдился того, что ее образ восхищал до того, как она попыталась забрать их души. Иногда – принимал это чувство, как дань уважения тому, кем эта женщина была при жизни. Эта переменчивость в отношении… коробила. Ее нужно было облечь в форму завершенной мысли и опыта, но он, правда, не знал, что думать.
- Мы вначале нашли ее прах, а потом она сама появилась в зеркале, - юноша флегматично приподнял брови. - Прямо как живая. Будто просто стояла по ту сторону стекла.
Он снова помолчал, в собственных воспоминаниях подбираясь к… сути.
- Она нас увидела, и… понеслось, - Алдермастон пожал плечами. – Мистера Неалли отшвырнула о стену так, что он от удара лишился чувств, а дальше она заметила меня. Ее прах ожил, и, - развел руками, - я ничего не смог сделать. Моих щитовых чар она даже не заметила.
Деннис поморщил нос, повел шеей. Поджав губы и чуть хмурясь, помотал головой.
- Понятия не имею, что она делала. Я был… не совсем в себе, - рейвенкловец коснулся пальцем виска. – Было абсолютно темно и холодно, но совсем не больно, - он посмотрел на Лианну и попытался усмехнуться. – Перья Амбридж больнее чем это, да. Башир ее от меня отвлек. Бросился на нее врукопашную. Я даже смог применить взрывающее проклятье, но зеркало поглотило магию.
Что было дальше Деннис помнил совсем плохо. Шел ли он сам? Кто помог ему выбраться? Как его лечили? Скорее всего, какая-то часть его была не совсем на месте, но, может, именно благодаря этому в памяти с неземной яркостью отложилось самое важное.
- Маркус разбил его фонарем и все… кончилось. Но, не только для нас, Линн. Мы узнали о душах, только тогда, когда они начали покидать зеркало, - Алдермастон серьезно посмотрел на хаффлпаффку. – Души это, действительно птицы. По крайней мере, эти решили быть птицами. Я слышал их голоса, чувствовал взмахи крыльев и прикосновения… будто бы перьев. Их было очень много, и они были рады улететь.
Рейвенкловец со вздохом развел руками и сцепил их в замок у себя на коленях.
- В общем, считаю, то, что они улетели, и есть самое важное во всей этой ситуации, - почти оптимистично подытожил он.

У него все-таки получилось.
Деннис неслышно выдохнул, когда увидел ее улыбку. Она в порядке, а значит, он справился и все должно быть в порядке, да, только за всем этим ощущалось «но». Плечи рейвенкловца чуть сникли, взгляд бездумно скользнул в сторону. Может, просто выходит, что он ввел ее в заблуждение, ни разу не соврав? Все случившееся ощущалось совершено иначе, как то, чего стоило бояться, то, что без сомнения печально, но, Мерлин, Мерлин, он же сам не хотел огорчать Лианну…
Мягкое прикосновение развеяло эти мысли – все мысли на самом деле. Алдермастон, растерянно приподняв брови, посмотрел ей в глаза. Добрая, светлая Линн, подобная, наверно, Бальдру из Старшей Эдды: если бы с ней что-то произошло, то весь мир мог бы плакать по ней – и это было бы только правильно, справедливо. Тем не менее, слушая ее, рейвенкловец неуловимо погрустнел. Вот и третья теория – тоже оптимистичная, но такая же далекая от остальных на фактическом основании. То, что их действительно объединяло, - это надежда на лучшее для него и предположения, не обоснованные через эмпирические наблюдения, поскольку свойства той магии доподлинно неизвестны.
Только время покажет… а может и нет. Может последствий, кроме пряди, нет вовсе, а может, он никогда не будет знать наверняка, как еще повлияла на него темная магия.
Юноша на миг опустил голову.
Такая жизнь – не это ли настоящее испытание в фатализме?
Ладонь Лианны все еще накрывала его руку.  Гладкая кожа, красивые пальцы, тепло, которое напоминает о красивом, далеком и невозможном.
- Я не сражался с ней, - признался Деннис, печально усмехнувшись. – Я пытался призвать патронуса, но как только она меня схватила, я уже не мог ничего сделать. Просто… оторвало от мира. От тела. Но странно: я чувствовал, как холод течет… - он подумал, озадаченно нахмурившись. – Через меня. Ледяной холод. Вокруг плывущая тьма, а в центре всего были глаза царицы. Человеческие, но нечеловеческие одновременно.
Алдермастон приподнял брови, но выражение его лица было отсутствующим.
- Но больше ничего, понимаешь? Я ничего не мог сделать и даже не знал как, – юноша сам не понял, как тихо заговорил. – Башир сражался. Он бросился на нее и вышел из комплекса сам, а я не могу толком вспомнить, как выбрался оттуда. Маркус разбил зеркало, - он печальной и ироничной улыбкой посмотрел на хаффлпаффку. – Нет, Линн, я тут просто…
«Парень, которому повезло выжить».
- Я… совсем не герой в этой ситуации, если честно.
Снова все противоречиво. Деннис и жалел о том, что сказал, и одновременно был странным образом доволен этим. Стыдно – потому что сам же намеревался оградить Лианну от того, что было… страшно. Правильно – потому что вот она правда, потому что нет, нет и нет, все не так просто и хорошо, потому что страшно было до сих пор.
Мерлин, какой же он придурок.
Алдермастон опустил взгляд на руку девушки, робко коснулся ее большим пальцем – большего, чтобы Лианна не убирала ее, он сделать не смел.

Отредактировано Dennis Aldermaston (23.06.21 02:11)

Есть чудеса в малом. В том, как через простое прикосновение руки к руке, душа дотягивается до души. Простой человеческий контакт предстает высшим опытом, духовным. Это игра воображения, конечно, но оттого момент не становился хуже.
Рейвенкловец, вздохнув, сжал руку Лианны в ответ.
Слушая ее рассуждения, он прищурился в задумчивости, чуть нахмурился. Казалось, что во всей ситуации не было ничего простого и однозначного. Какие-то ответы были – но их было недостаточно. А вопросы? В каждом исследовании надо задавать правильные вопросы, которые могут либо направить его к истинному ответу, либо завести в тупик. Так какие же вопросы следовало задавать сейчас? Но даже если задать правильные вопросы, возможно вообще ли найти на них ответы?
«Я не знаю».
В душе царили мрачность и покой одновременно.
- Я не уверен, что мы наверняка знаем, что это было, - Деннис, глядя в глаза хаффлпаффке, пожал плечами. – Мистер Белби подробно расспросил меня и сказал, что она пыталась вытянуть душу. Башир считал, что она вытягивала не душу, а физические силы, а он тоже подвергся ее влиянию. Он тоже поседел. В отличие от меня полностью, но он намного старше меня. Он почти ровесник мистера Белби.
Алдермастон тихо вздохнул, перевел взгляд на руку Лианны. Красивая она, конечно. К сожалению, к счастью – драккл разберет.
- Про саму Нитокрис известно слишком мало. Про нее нет в книгах. За то, что она сделала, ее просто вычеркнули из источников. Она стала легендой, которая дошла до наших дней почти чудом. Так что почти вся память о ней теперь в том комплексе. Нитокрис запечатлела свою историю на фресках. Не найди Офелия координаты, возможно, вообще не было бы научных свидетельств о существовании этой царицы.
Деннис ненадолго замолчал, невольно вспоминая. Их разговор перед отъездом, то, как умилительно рейвенкловка втягивала голову в плечи, гладкость волос, на которые он смотрел, когда она уходила.
Вздохнул.
- Это… это конечно, очень важная археологическая находка, очень важная…
Он покивал, будто бы этой фразе, а на деле воспоминанию, которое в Египте было очень далеко и вернулось, если на время. Мысль стопорилась, плавно уплывая в другую сторону, но речь все же шла о другом.
– Понимаешь… - Алдермастон поморщил лоб, снова посмотрев на Лианну.- То кем Нитокрис была и то, чем она стала, думаю, это две разные… Мерлин, как это сказать? Они «две разные». Она была личностью, а стала сущностью. Я хорошо видел ее глаза. Они, вроде бы были обычными человеческими, карими, но такой… пустой взгляд. Я не могу представить себе такой у мыслящего человека. Что от нее вообще осталось в этом зеркале после столетий заточения? Вне зеркала от нее остался только прах, но через него она могла взаимодействовать миром, - не отпуская руки хаффлпаффки, он коснулся своей шеи. Помолчал. – Не представляю, почему… целью стал именно я. Я даже не знаю, как узнать. Может, меня просто заметили первым, а может, причины и вовсе нет. Или… - помотал головой. – Не знаю, Линн. Ничего не знаю. Ни-че-го.
Рейвенкловец потупил совершенно потухший взгляд – его хотелось спрятать. Вот она, суть проблемы: «ничего», на которое нет ответа.

Рейвенкловец забыл про домовика с чаем, когда почувствовал, что Лианна пытается высвободить руку. Он покорно разжал пальцы, отпуская, даже покивал, будто бы понял и спокойно принял этот жест. На самом деле стало тоскливо от какого-то внезапного ощущения одиночества. И, Мерлин, ведь раньше он грезил о том, чтобы так держать эту девушку за руку, но вышло все… как оно вышло.
- А. Есть, - пробормотал Деннис, повернувшись на звон приборов. Невесело усмехнулся. - Да драккл теперь знает, но пошли.
Поднялся он немного неловко - ноги затекли. Потер шею, повел плечами, чтобы хоть на время стряхнуть воспоминания о случившемся в Египте, чувства вызванные им. Вот она, прекрасная возможность отвлечься - пойти пить чай. Чем не повод перевести тему… которую переводить не хотелось. Она ранила, кажется, не больше обычного, но наедине с собой думать о ней было труднее. Наедине с собой, как отметил Деннис, выходило больше осуждения, стыда и одиночества.
Рейвенкловец молча следовал за Лианной. Не хватало тепла ее руки, хотя можно было представлять, что собственная кожа еще хранит его. Какой простой жест и как много в нем было. Это такая же ее магия, как и тихие шаги. Алдермастон скользнул взглядом по темным волосам хаффлпаффки, вспомнил цветочные венки и перо за ухом - и ведь тоже частички ее магии, потому, что отражения светлейшей души.
Деннис тихо вздохнул, усаживаясь в кресло. Он скользнул по накрытому столику безразличным взглядом, взял в руки чашку, потому что так было надо. Рейвенкловец поднес ее ближе к носу, чтобы вдохнуть запах напитка - просто по привычке. Он даже не почувствовал его на самом деле.
Что сказать? Бабушка была права. Хорошо уже то, что Линн не исчезла из его жизни и считает близким человеком. Вторым братом. Такое признание многого стоит.
Юноша посмотрел на хаффлпаффку, пробежал взглядом по благородно-темной пряди и тихо вздохнул.
- Мы работали в комплексе, после того, как с зеркалом было покончено, - объяснил Деннис. - Все задокументировали, конечно же. На перевод и расшифровку всего, что было изображено и написано на стенах уйдет время. Вряд ли царица велела бы изобразить на стенах свои планы. У нас была мысль, что она сама не совсем понимала природу зеркала. Я не представляю себе зачем ей подвергать себя такому. Это хуже, чем быть призраком, - он потер подбородок. - Призраки - это память, разум сознающий ее и даже воля. У Никотрис ничего этого не было, ни-че-го…
"Ничего".
Рейвенкловец прикрыл глаза на пару мгновений. Рассеянно сделал глоток чая и все-таки отставил чашку. Пить не хотелось. Вперив бездумный взгляд в столешницу, юноша продолжил:
- Скорее всего, это правда всего лишь случайность. Трагическая, конечн… - Алдермастон оборвал себя, неприязненно, неодобрительно поморщившись. - Нет, это, конечно, совершенно неправильный выбор слов. Ничего "трагического" со мной не приключилось. Отделался, - он хмыкнул, - просто сединой.
Он не знал. Он не знал наверняка, но по уму следовало полагать именно так. Так сказали ему мистер Белби, Башир и даже Линн.
- Мерлин, - Деннис презрительно фыркнул. - До чего же мелочно думать о своем столкновении с магией зеркала, когда в нем веками были заточены человеческие души, - он снова поморщился. - Это просто пошло.
Рейвенкловец опустил взгляд на свои руки - и тут же перевел его куда-то в сторону Лианны, но не на нее. Загар напомнил о египетском солнце, а на рубцы и шрамы от Пера почему-то не хотелось смотреть. Стало тревожно. Он пожалел о сказанном.
- Самое главное в этой экспедиции то, что удалось освободить души, - ровным и мягким тоном продолжил Деннис. - По сравнению с тем, что они испытали в зеркале, все остальное мелочи. Уже одно их освобождение полностью оправдывает экспедицию и… - он потянулся к седой пряди, но вместо этого потер лоб. - И я не должен так много говорить о себе.