атмосферный хогвартс микроскопические посты
Здесь наливают сливочное пиво а еще выдают лимонные дольки

Drink Butterbeer!

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Drink Butterbeer! » Pensieve » 20.04.96. Красное будет красным


20.04.96. Красное будет красным

Сообщений 1 страница 16 из 16

1

https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/430/899296.jpg

https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/430/352115.jpg

https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/430/438313.jpg

Marcus Belby, Ophelia Rushden, Dennis Aldermaston
Больничное крыло, Хогвартс
20.04.1996

Я и забыла, что боль порождает ясность:
Красное навсегда остается красным
.

Отредактировано Ophelia Rushden (22.06.21 16:02)

+2

2

Маркус остановился в нерешительности перед высокими дверьми больничного крыла. По дороге сюда он убедил Бирча оставить Рашден на сегодня в покое, не надоедать ей, прости Мерлин, навязчивым дружеским участием. Как он там сказал Треву?.. Не беспокоить Офелию - потому что ей надо было отдохнуть, и потому что она никогда не любила чужое общество. Бирч неохотно согласился с этими доводами и понуро отправился к Озеру - медитировать. Белби же сделал вид, что идет в библиотеку, но, едва широкая спина Трева исчезла за поворотом коридора, поспешил в больничное крыло, чувствуя себя последним лицемером.
Двери внезапно распахнулись, выпуская саму мадам Помфри.
- К Рашден, - откашлявшись, ответил Маркус на немой вопрос медсестры. - Если можно.
Оказалось - можно. Мадам Помфри указала на ближайшую к двери ширму. Белби коротко кивнул в знак благодарности. И вошел, немного робея, напряженно всматриваясь в безликое белое пространство, вдыхая терпкий запах лечебных отваров. Последний раз он был здесь... кажется, после взрыва на Заклинаниях? Маркус бездумно провел пальцами по лицу, где давно уже поблекли и почти исчезли длинные росчерки от осколков линзы. Забавно - тогда Офелия пришла к нему. С конфетами, со странными вопросами про Запретный Лес и, кажется, с толикой откровенности, которую тогда он не мог оценить, и о которой теперь вспоминалось с глубоким внутренним трепетом.
- Рашден! - назвать ее по имени до сих пор было слишком волнительно, слишном интимно. - Рашден? Можно, я... э-э-э?..
"Войду" - так не скажешь про маленькое пространство, огороженное от остального помещения лишь тонкой тканью. И в закрытую ширму - не постучишься. И не войдешь просто так - вдруг она там переодевается, или спит, или медитирует, как Бирч, или - что же тут такого, все мы люди, - ковыряется в носу? Или - что хуже, но вероятнее всего, - просто очень расстраивается и не хочет никого видеть?
- В общем, если по каким-то причинам я не должен тебя сейчас видеть, то у тебя есть примерно три секунды на то, чтобы подать сигнал, - с трудом  произнес, наконец, Маркус, тщательно подбирая слова. - Если только ты не спишь. Если ты спишь, то я даже затрудняюсь предложить алгоритм действий.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Маркус Белби</a></b>, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (28.11.22 23:26)

+2

3

Пути в больничное крыло Офелия почти не запомнила. Он превратился в сплошной, длинный, безликий коридор, мутный от пелены слез, и окончательно затерявшийся в попытках одолеть сначала рвущиеся наружу рыдания, а потом гипервентиляцию. И, хотя попыток успокоить словами сегодняшнюю первую в списке неудачников рейвекловку мадам Помфри не бросала, удалось это только с помощью двух стаканов с двумя разными зельями уже на месте назначения.

Стоило выпить из первого - с несколькими каплями прозрачной розоватой настойки, растворенной в воде - как весь пережитый кошмар куда-то улетучился, стал мутным, как эхо ушедшего сна. Волной накатила душная апатия, мышцы вдруг отказали, водой растекаясь о накрахмаленные льняные простыни на больничной койке. Мягко, но настойчиво помогли снять туфли и школьную мантию, но, к счастью, больничный халат так и остался висеть на спинке стула.

Придержав Рашден за затылок, и сказав вновь что-то ободряющее, мадам Помфри дала второй стакан, с густой, вязкой, сладкой жидкостью, до тошноты на вид напоминающей кровь, и сильно пахнущей жженым сахаром. Офелия отстраненно вспомнила кровевосстанавливающее зелье из картинки в "Справочнике Зельевара", и послушно, безразлично выпила, без труда поборов спазм в горле.

А потом она просто лежала на койке, чувствуя себя безвольной грудой грязного тряпья и слепо созерцая мутным взглядом плывущий перед глазами потолок. Совсем не ощущая, что школьная медсестра касается лба, ощупывает горло и виски, проверяет пульс, и не слыша, как ее строго отчитывают за дурной режим сна и недоедание. Хорошо бы сейчас совсем заснуть и проснуться в своей кровати в башне. Так, чтобы все это оказалось очередным дурным сном, и чтобы не было ни окровавленной формы, ни ржавого запаха крови вокруг, ни прикосновений мадам Помфри, ничего.

Когда целительница ушла, Офелия с трудом могла понять, как течет время. Кажется, дверь в больничное крыло хлопала еще несколько раз. И каждый раз, вслушиваясь в голоса и узнавая те, что не были близки, она съеживалась на том краю койки, что был дальше от ширмы, чтобы ее никто не видел даже случайно. В одиноком полузабытьи медленно, вязко, текли минуты. Где-то за ближайшим открытым окном стрекотала весенняя птица и доносился далекий шум Леса. Это было так здорово, почти ничего не чувствовать и просто растворяться в звуках, что, когда восприятие снова начало остреть и проясняться, Офелия села на койке и с особой тщательностью обыскала прикроватную тумбочку. Разочарование - там стоял только графин и два пустых стакана. Офелия тяжело вздохнула, невольно цепляясь взглядом за край рукава - окровавленную манжету, с которой при расщепе слетела пуговица.

Рукав пропитался кровью и засох, прильнув к коже. Сморщившись от тревожного отвращения, Офелия отлепила ткань от предплечья, парой резких движений закатав до локтя - хотелось вообще оторвать его, скорбное напоминание о тех минутах и своем позоре. Размяла пальцы - все было как прежде. Даже шрама не осталось. Только засохшие бордовые разводы на коже, на одежде, даже в волосах, с той стороны, где она прижимала к себе свое мимолетное увечье.

Больничный запах забирался в ноздри и залезал под кожу. Больше всего хотелось уйти - и, в то же время, выходить и возвращаться в башню, было страшно. Еще страшнее - думать о том, что придется идти в Большой Зал, на обед.

Она не единственная, кого расщепило. Она слышала голоса однокурсников, которых приводили после.
Но так сильно, и после первой попытки?...

Задержавшись глазами на графине, поблескивающем на ярком предполуденном солнце, Офелия поджала губы, бездумно налила в стакан воды и смочила в нем платок, извлеченный из кармана висящей на спинке кровати густо пахнущей кровью мантии. Платок, для разнообразия, наконец-то, свой собственный, не одолженный у кого-то. И принялась тереть им руки и лицо, без тщательности, но сильно, почти озлобленно, хаотично вертясь в самом центре водоворота из мыслей - неприятных, обвинительных, совершенно заслуженных. Потому что все это происходит не впервые. Совсем не впервые.

Шум со стороны двери, совсем близко, не отвлек. Отвлекли шаги, приблизившиеся и затормозившие. Рашден замерла, настороженно подняв взгляд на темный долговязый силуэт за тонкой тканью ширмы. А потом узнала голос.

Ровно три секунды - и Офелия подползла на койке ближе к ширме, отогнула ее и выглянула в проем - снизу вверх.

- Не сплю, - уснешь тут. Но вот что странно, на миг копящийся где-то в желудке холодный и тяжелый вязкий комок на миг сменился желанием коротко прыснуть. Или хотя бы улыбнуться. Потому что она слишком хорошо понимала неловкость в чужом голосе - она сама похожую испытывала... месяц назад, да? Но вместо этого просто сдвинулась в изголовью, освобождая место в красноречивом, неозвученном приглашении зайти, - Ты... пришел.

И это тоже прозвучало странно. И не вопросительно, и не утвердительно. Как будто ждала, и не ждала одновременно. Потому что жуткие те секунды с момента расщепления и до того, как она, спотыкаясь и всхлипывая, выходила из зала, Офелия отлично помнила, кто пришел к ней на помощь. И, в итоге, присутствие Маркуса здесь воспринималось как нечто естественное. Правильное. Как будто так и должно быть.

И от этого осознания было хорошо - приметно хорошо на фоне всего "плохо" последних десятков минут.

- Не стоило, наверное... в смысле, с-скоро должны выпустить, - для наглядности она предъявила ладонь и размяла в воздухе пальцы - смотри, все на месте, все работает, полный порядок. В наступивших секундах молчания, впрочем, Офелия совсем не выглядела ни бодро, ни уверенно, потуги на улыбку были откровенно вымучены, да и следы слез в красных разводах она, в итоге, только размазала по лицу, не найдя нигде рядом зеркала, - А вы... У тебя получилось, да?

"У многих получилось?"

+2

4

Маркус посмотрел на Офелию с высоты своего роста, придерживая за дужку скользнувшие вниз очки. Ее лицо и руки были в алых разводах от крови. Запах крови рядом с ее постелью перебивал все другие запахи больничного крыла. Осторожно зайдя за ширму, Белби присел на краешек матраса у изножья кровати. Коротко и чуть затравленно огляделся - с его ростом в крошечном пространстве было слишком тесно, некуда деть ноги, некуда деть себя самого, чтобы не торчать тут совсем некстати сутулой мрачной горгульей.
Некстати. Да. Может, он все-таки некстати явился? Может, лучше Бирч?.. Над Тревом хотя бы можно посмеяться.
Маркус бросил вкрадчивый, внимательный взгляд на лицо Офелии, но так и не смог понять, что оно выражало. Девушка улыбалась, но поверить этой улыбке было невозможно. Маркус отвел глаза. Нервно, бездумно стянул с пальца дешевый перстень с арабской вязью - память о магическом Каире, - повертел в руках, надел обратно.
- Нет. Не получилось, - солгал он в ответ на вопрос Офелии; почувствовал, что надо солгать, чтобы не расстроить ее больше. - Я потом уже не пытался. Так... посидел до конца занятия.
Он снова посмотрел на нее, скользнул взглядом по алым потекам, и снова отвел взгляд. Надо было, наверное, предложить ей свежий платок и... помощь, какую-никакую, потому что вытирать кровь с лица без зеркала тяжело - Маркус знал это по себе. Вот только свежего платка у него не было - несвежего, впрочем, тоже не было. Да и руки начинали нервически неметь, стоило только подумать о том, чтобы вот так, легко,  под каким-то предлогом к ней прикоснуться. Не в кровавом мареве кошмара, когда она от боли и шока едва ли понимала, что происходит, а в спокойной обстановке, с ее разрешения, под ее взглядом. Пусть даже через платок - но все-таки прикоснуться.
"Мы просто приятели, хорошие знакомые, - жестко напомнил он себе. - Я благодарен ей за помощь с инферналом. И за экспедицию. Только и всего. Ничего больше не нужно. Ей не нужно. И мне не нужно".
- Значит, скоро выпустят... - повторил он и флегматично кивнул. - Принести что-нибудь, пока ты здесь? Книгу, там, или еще что-то?

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Маркус Белби</a></b>, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (28.11.22 23:28)

+2

5

- Ну хотя бы так. Хотя бы не на соседней койке, - Офелия легко пожала плечами. Она бы приняла отсутствие успеха запросто - говорят, многие часы напролет могут просто пялиться на дракклов обруч, и никуда не перемещаться, пока не начнет хоть что-то получаться. Так ведь хотя бы можно натренировать концентрацию.

Ей хотелось спрашивать еще - про Бирча и Годфри, и особенно про этих слизеринок, получилось ли у них? Пришлось отдернуть себя волевым усилием - это неприлично, это отвратительно, обсуждать чужие успехи и провалы. Даже если очень хочется хоть как-то почувствовать себя лучше. Даже если очень боишься узнать, что оказалась в самом хвосте по успеваемости.

Чтобы не комкать мокрый платок, да и вообще, чем-то занять и руки, и возможные неловкие паузы, Рашден вновь смочила платок в стакане и хорошенько отжала. Той самой, пострадавшей рукой, так, словно сжать ее как можно крепче было насущной необходимостью. А может быть, необходимостью было просто как можно четче чувствовать свои пальцы.

В ответ на вопрос однокурсника Офелия подняла на него взгляд и категорично, отрицательно замотала головой.

- Хочу выйти отсюда до того, как возникнет необходимость что-то читать, - то есть, в самое ближайшее время. Желательно, вообще вместе с Маркусом. У нее нет ни времени, ни желания тут прозябать, ее тошнит от лекарственного духа, потому что именно так пахнет от кабинета матери и ее рабочей одежды, и в этом нет совершенно никакой необходимости. Она в порядке.

Физически. Физически - точно. Зелье все еще циркулировало в теле теплом, отдавая его коже вместе с почти нехарактерным для Офелии здоровым розовым цветом, и от этого, наверное, было только хуже, потому что Офелия ощущала и не прислушиваясь к своему телу - если бы не все, что сейчас разъедало ее изнутри, как ржавчина, она бы чувствовала себя превосходно. Без намека на усталость и недосып, давно ставшие лучшими друзьями. Редкое состояние, которое она даже не в силах оценить. Сейчас - только гулкое, частое биение сердца, вместе с желанием метаться из стороны в сторону, или стирать эти разводы, чуть ли не вместе с кожей.

- Я тут вообще не люблю бывать. А теперь... Все думаю, - она села, подобрав под себя ноги, разгладила на коленях юбку, на черной ткани которой засохшие теперь капли почти потерялись. Рассеянно потерла платком руку, - Как-то страшно теперь... будет продолжать.

Какое-то мгновение она еще колебалась. Запнулась, чувствуя, как привычное внутреннее напряжение острыми, ледяными когтями хватает за горло и царапает грудь. А потом выдохнула, прикрыв глаза - Маркус ведь пришел на помощь, он один пришел. И сейчас он тоже здесь. И даже предлагает принести что-то. Ему точно не все равно. И, наверное, можно сказать. Если только очень тихо, чтобы никто больше не слышал, - И бросать не дело. Отец ведь заплатил за курс.

Это, наверное, стоило больше всего слез. Потому что как ни бойся насмешек со стороны однокурсников, осуждения преподавателей, даже недовольства матери, вряд ли чья-то оценка имела значения больше отцовской.

Он не будет ее ругать. Да и хвалить за успешно сданный экзамен тоже не стал бы.
Зато его равнодушный взгляд с тонкой, почти незаметной ноткой разочарования, представлялся четче всего.

- Н-надо было лучше оценивать свои возможности и не браться за трансгрессию вообще. Это явно не та дисциплина, которую можно тренировать часами, если каждый раз может случиться такое. А я ведь совсем...

Офелия почти испуганно моргнула, внимательно, напряженно вглядываясь в лицо однокурсника. Не слишком ли?

- Ну, т-то есть. Обычно это необходимо.

+2

6

Чтобы не пятилиться постоянно в лицо Офелии, Маркус стал смотреть на ее руки - взглядом расслабленным и пустым, но в то же время очень внимательным. Надо было, наверное, спросить, не больно ли ей сейчас двигать рукой, не осталось ли онемения или чего-то еще, предложить, может, какую-то помощь - просто размять в руках ее ладонь, например. Кармайкл говорил, это помогает восстановить кровоток или что-то вроде того. Но - нет. Это было неловко, страшно неловко! И еще страшнее - что она подумает, что он на нее запал, и решит держаться от него подальше, или просто посмеется. Или даже пожалеет - как будто в таком случае может быть хоть что-то хуже жалости.
"Никаких чувств, - холодно, зло напомнил себе Маркус. - Я здесь выполняю свой моральный долг. Людям в таких ситуациях нужна поддержка. А я... просто за многое ей благодарен. Как только явится Денни, я уйду. У меня нет никаких чувств. Это просто гормоны, маггловская биоалхимия, или как там Эдди это называет. Я никогда не собирался ни в кого влюбляться".
Маркус согласно кивнул - мол, да, после расщепления как-то неприятно повторять. А потом, уловив перемену в голосе Офелии, поднял голову и встретился с ней взглядом. И уже не отводил глаз, вслушиваясь в каждое слово, пытаясь понять, о чем она говорила - понять ее саму. И... все равно не понял. Рашден никогда не казалась неимущей, чтобы для ее отца было такой уж проблемой заплатить за курс. И всегда казалось, что ей нравится учится, именно что нравится повторять часами материал, проникая в самую его суть.
В самую суть. И тут в голове как будто щелкнуло.
- Насколько я могу судить, это вопрос концентрации, - произнес Маркус, снова снимая с пальца свой перстень. - И если так, то тренировать надо не трансгрессию, а концентрацию. Без перемещения и, стало быть, без рисков. Понимаешь? Попробуй... попробуй поговорить об этом с Бирчем. Нет, я понимаю, - Маркус беззвучно засмеялся, прокатил перстень по ладони и уронил его на пол; и полез поднимать, не переставая говорить: - я понимаю, что Бирч со своим новым увлечением выглядит, как клоун... ну, как и всегда, в сущности. Но если вдуматься, эта его медитация на мантру - тоже тренировка концентрации. Причем веками испытанным способом.
Перстень нашелся под кроватью. Маркус поднял его, сдул пылинки с бледного серебра и вылез из-под кровати - оказавшись при этом неожиданно рядом с Офелией. На мгновение он замер, в невнятной тревоге вглядевшись снизу вверх в ее глаза, будто ища в них чего-то - а затем отвел взгляд и вернулся на свое прежнее место.
- Правда, у Бирча какие-то уж совсем диковинные книженции. Не удивлюсь, если их пишет какой-нибудь псих в Лютном, а вовсе не древний восточный маг. Но можно попробовать поискать более... э-э-э... надежные источники.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Маркус Белби</a></b>, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (28.11.22 23:30)

+2

7

- Может быть, не только в концентрации, - Офелия покачала головой, глядя теперь на Маркуса сверху вниз - все еще грустно, но на удивление спокойно. Обычно в такие моменты ее буквально отшвыривало в сторону, сворачивая, как ежика, в игольчатый комок нервов. Границы смазались, потеряли остроту - и это то же было ощутимо правильно. Их не было и тогда, когда она прыгнула в чужие руки с ветки ясеня, даже не задумываясь, как это будет пугающе-неприятно, если до нее дотронутся, - Даже не знаю... как объяснить.

Не скажешь же, что она просто плохая волшебница? Слишком походит на мерзкое саможаление, попытку добиться внимания и сочувствия, вместо конструктивных советов.

С теорией и заучиванием ведь никогда проблем не было. С вниманием и умением отсеивать ненужное. Личный звездный час, успех на факультативе, по сути, труднейшее математическое моделирование, и она, несмотря на сильнейшее волнение, была предельно сконцентрирована на задаче.

- С магическим даром... может быть.

Офелия вновь размяла руку, подняв ее на уровень глаз. Потом, покачав головой, сдвинулась ближе, сминая простыни - так, чтобы было проще говорить тихо, почти шепотом. Потому что сейчас закрытое пространство лишь иллюзия, и у этой, тряпичной стены, точно есть уши.

Осточертевшую уже смесь запахов крови и лекарственных трав немного вытеснило терпкой, теплой ноткой мужского парфюма. У отца определенно был похожий. Наверное, мужские духи вообще обычно пахнут похоже, но от этого стало... спокойнее, что ли.

Она могла бы сравнить то, что хотела объяснить, с попытками удержать в руках ревущее пламя. Или устоять под напором накатывающей волны. Вспомнила свои многочисленные попытки освоить новое заклинание, заканчивающиеся сломанными, сожженными или даже взорванными вещами. Встретившись взглядом с Маркусом, невольно уцепилась мыслью за дракона, и стену лазурного огня, ударившую в щитовые чары - но потом поняла, что в конце концов все-таки смогла его контролировать. Сама, и даже без особенных волевых усилий. Тогда, когда это было действительно нужно, разум внезапно обрел четкость и ясность, для того необходимые.

- Мне кажется, это не совсем нормально, когда все дается так трудно, и постоянно неправильно. Когда нужно превратить спичку в иголку, а ты вместо этого упрямо делаешь так, что спичка загорается. А манящие чары швыряют учебник в лицо так, что потом синяк под глазом.

А еще - и об этом Офелия не скажет - неправильно, когда у почти совершеннолетнего мага до сих пор иногда случаются стихийные выбросы, от которых вылетают стекла и осыпается пеплом бумага. Неправильно, когда что-то в тебе, в твоем теле, действует совершенно не так, как было задумано, как будто по какой-то своей, капризной, стихийно-злой воле. Это не может быть только недостаток концентрации, это что-то другое.

Что-то, может быть, что видится тенями в зеркалах, и подкладывает в подсознание странные сны - о людях, которых никогда не видела, и событиях, которые не должны были происходить.

До сих пор кажется, что если солнце упадет на красную воду в стакане, она увидит, как у самой поверхности плещется золотая рыбка.

Что-то в ней, Офелии, определенно не нормально. И как бы не она сама.

- ...Но будет смешно, если в этом как-то поможет Бирч, - она улыбнулась Маркусу уже по-новому. С таким выражением лица улыбаются сквозь слезы, но слез сейчас не было - на сегодня их уже хватило с лихвой, - Можно даже заключить пари.

Вот это вот - как будто тоже не совсем правильно. Как будто попытка свести в шутку серьезную проблему, и убежать от нее в сказочную страну расслабленных чакр, практик дыхания и шага, и изучения влияния асан на духовную концентрацию и гармонию.

Хотя, есть же маги востока, которые занимаются этим всерьез, и даже творят с помощью всего этого какое-то волшебство?

- Я, правда, совсем не понимаю, что он говорит. Он все пытался объяснить. Да и у нас в библиотеке вряд ли будет что-то научное на эту тему, если искать что-то кроме его книжек.

+2

8

Маркус напряженно хмурился, внимательно глядя в лицо Офелии - пытаясь вникнуть во все, что она говорила. По ее виду, по ее голосу было ясно, что это важно. И в то же время - невозможно было не волноваться от этой внезапной близости, не ловить ее дыхания, не всматриваться в мельчайшие детали ее внешности, обычно не заметные. И поэтому слова, как он не старался к ним прислушиваться, все норовили проскользнуть мимо сознания. Манящие чары, трансфигурация - о, какое все это имело значение, когда тревога удивительным образом меняла цвет ее глаз, будто присыпая инеем небесную голубизну, когда от дыхания чуть шевелилась тонкая прядь черных волос, когда край черной юбки приподнялся вздорной складкой, приоткрывая колено?..
Как он ни старался вслушиваться, Маркус пропустил момент, когда речь зашла о другом - о чем-то веселом, кажется, - и Рашден улыбнулась, хоть и вымученно, но уже не так неискренне, как прежде. Белби снова принялся играть со своим перстнем, пряча взгляд в лунном египетском серебре. Кажется, наступила его очередь говорить, а он так и не понял, что ее так сильно волновало и расстраивало - да и вообще, по большей части, пропустил ее слова мимо ушей.
- Даже не знаю, что тебе сказать, - честно признался Маркус, немного недоговаривая до чистой правды. - То есть, ну... серьезно, я не знаю, что посоветовать, чтобы не из вежливости, а действительно работало. Я так-то, наверное, не очень умный - вот, посоветовал обратиться к Бирчу, а если нет, то...
И Белби неловко засмеялся, пожимая плечами - звучало, должно быть, действительно по-идиотски. Чуть смущенно потер затылок.
- Но может... может, летом заглянешь в гости? У моего отца отличная библиотека. И... сам он много знает. Может, и про восточные практики - как они помогают в учебе и... гхм, не только в учебе.
В груди в этот момент всколыхнулась и надежда, и раскаяние. Как-будто одна часть его безумно хотела, чтобы Офелия согласилась. В то время как другая - уповала лишь на то, что лето они проведут порознь, и тогда время и расстояние вылечат это болезненное, волнующее влечение к однокурснице.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Маркус Белби</a></b>, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (28.11.22 23:32)

+2

9

Где-то за перегородкой, неподалеку, кто-то кашлянул, мимо темным силуэтом прошла мадам Помфри, но это - только короткие внешние помехи, смазанные в фоновый шум. Трудно не любить замкнутые пространства, когда приучена прятаться сначала в "домике" из одеяла в просторной, светлой, и до пустоты стерильной детской, а потом за пологом в факультетской спальне. Как оказалось - в эту иллюзию обособленности и безопасности можно даже впустить другого человека, и не особо ее нарушить. Совсем наоборот.

Офелия тоже вглядывалась в лицо визави - внимательно, цепко, с большой тревогой, боясь обнаружить там насмешку или осуждение - что ты, дура, несешь? Но казалось, что ее слушают спокойно и внимательно. Когти напряжения ослабли, хоть и не отпустив девичью шею полностью, она вновь вздохнула, сдув с лица непослушную темную прядь.

Объясниться словами - трудно, почти невыносимо тяжело, словно выдавливаешь из себя что-то, что тревожило очень долго, но пытаешься делать это слишком дозировано, чтобы не сказать слишком много, или сказать не так. На полное понимание рассчитывать трудно - как ее понять, в конце концов, если она не говорит и трети всего, что стоило бы?

Но даже так - намного больше, чем обычно.

- А... твой отец, он не будет против?... - Офелия удивленно моргнула, приглашение совершенно застало ее врасплох. У Бонифактуса Белби, по слухам, тяжелый нрав, стоит только почитать критические статьи в "Вестнике Магоархеологии", и его собственные, и от тех, кто упоминал в своих трудах его персону. Вот Этель Рашден еще бы как была против - гостей она не любила сильно, даже безупречно отдавая им дань вежливости, потому что так от нее требовал этикет и воспитание. Зато потом, когда гости исчезали за оградой Айви-Холлс, выливала на них такие ушаты, что впору тысячу раз подумать, прежде чем наведываться в гости к кому бы то ни было. Особенно, если о нем ходит подобная молва, и это еще если сделать скидку на странные слухи про инферналов в Карнарвоне.

С другой стороны, человек он, должно быть, интереснейший - бывалый путешественник, повидавший столько разных чудес, и знающий столько всего обычному британскому магу неведомого, что о знакомстве с ним думалось с трепетом не меньшим, чем о, возможно, грядущей встрече с Эдвардом Неалли в следующем году.

- Если честно, то... - Офелия замялась, опустила взгляд. Кровь глухо заколотила в висках, прилила к лицу волной тепла - должно быть восстанавливающее зелье все еще гоняет ее по венам, - У меня есть кое-какие планы на лето. Я потом расскажу, если все сложится как нужно, и если т-тебе интересно будет. Но провести немного времени в гостях было бы здорово... если я правда никого не буду стеснять.

Мать несомненно будет против. Но грядущее совершеннолетие означает хоть какое-то право голоса, и на это лето Офелия задумала уже слишком много всего, что определенно взбесит мать и больше попытки провести какое-то время в чужом доме, так что... лучше оставить этот вопрос открытым. Слухи о Белби ходят такие, что тут уже может напрячься и отец. Хотя, он, кажется, никогда не упоминал эту фамилию, говоря о работе.

Несколько секунд тишины. Птица за окном вновь затянула длинную стрекочущую тень, и легкий ветерок колыхнул ширму.
Странное ощущение - словно, за всеми разговорами о себе, она забыла что-то важное, что-то, что должна была сделать с самых первых секунд этого визита. А потом взгляд уцепился за кольцо в руках однокурсника, за сами его пальцы. Вот глупая. И правда глупая.

- Знаешь, это... правда было ужасно. Валяться там у них в ногах, и... Спасибо, - очень коротко, и очень легко Офелия взяла Маркуса за лежащую на колени ладонь, и несколько раз мягко сжала, возвращая тот прощальный жест из Большого Зала.

И неловко улыбнулась. Не так уж это и страшно, в самом-то деле.

+3

10

Едва услышав неловкое "если честно, то...", едва увидев легкий румянец на лице Офелии, Маркус быстро и как можно равнодушнее кивнул - мол, ну да, ну да, как-нибудь в другой раз, обязательно. Странное дело, но в груди вместо облегчения засквозило уныние и легкая обида. Слова однокурсницы он воспринял, как вежливый отказ. И это было, конечно, к лучшему. Потому что отец и впрямь не любил гостей. Потому что стоило бы огромных усилий уговорить его на короткий разговор со студенткой, и потому что даже дав слово, Белби-старший мог нарушить его в любой момент из чистого каприза и по перемене настроения. Потому что всякий раз было странно и стыдно объяснять, почему Полулунная усадьба не подключена к каминной сети и добираться приходится чуть ли не маггловским способом - порой и самому тогда казалось, что отец, со своей нелюдимостью и мнимостью, близок к сумасшествию.
Отказ Офелии был к лучшему. И все-таки, Маркус печально отвел взгляд. И вдруг замер, когда ее ладонь легла поверх его руки. Замер, боясь спугнуть ее жестом или бездействием, словом или молчанием, на короткий миг в оглушительной тишине между двумя ударами сердца - а затем вздрогнул и резко повернулся к ней.
Этот жест - несколько раз мягко сжать руку другого в своей, - был до боли знакомым. Он всколыхнул в душе шквал полузабытых с детства образов. Прекрасных, теплых, навсегда утерянных - и потому запретных, страшно болезненных. Это было... слишком личное. Намного больше, чем тайна единорога-инфернала, чем споры о достоинствах и недостатках книжных героев. Маркус с трудом вспомнил, что сам так же пожал в руке руку Офелии, там, в Большом Зале.
О чем он только тогда думал?!
Темные глаза Маркуса полыхнули застарелой болью, а в следующую секунду, не в силах взять себя в руки, он просто отвернулся. И отнял руку, сжав в ладони каирский перстень до побелевших косяшек.
- Это... я, да?.. Еще на занятии? - говорить, подбирать слова было тяжело, почти невозможно; голос звучал холодно и натянуто. - Просто... старая шутка. Знаешь, еще дошкольных времен. Она значит, что... она к-какую-то ерунду означает, я уже не помню. Ха! - он сухо усмехнулся, почти совладав уже с собой. - Смешно...
Снова ярко вспомнился вежливый отказ от приглашения, и то, как Офелия очень жестко, хотя столь же вежливо, держала дистанцию в разговоре, никогда не говоря о себе слишком много. А еще - вспомнился Бирч. И его незабвенная Богиня, которая так и осталась Богиней даже после неудачной попытки отравить поклонника в Хогвартс-экспессе.
Уголки губ дернулись в неприятной, мрачной усмешке. Маркус нахмурился, раскрыл ладонь с зажатым в ней перстнем, смерил ни в чем не повинную вещицу таким мрачным взглядом, будто она была по всем виновата.
Бирч - его стоило пожалеть.
Любого влюбленного идиота стоило пожалеть.
"Но я не такой, - мрачно подумал Маркус. - Не хочу быть таким".
- Ладно, я... я пойду. Хорошо? - он поднял на Офелию печальный и потерянный взгляд. - Там... с Бирчем обещал помедитировать.
Собственную шутку в этот момент мог бы понять только он сам.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Маркус Белби</a></b>, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (28.11.22 23:35)

+2

11

Странно, как иногда эмоции начинаешь ощущать физически. Горло резко стянуло - те самые, отпустившие было, невидимые когти впились в него намертво, грозя задушить. Испуг и мгновенное раскаяние разрослись пугающим, колким холодом по грудной клетке так, что дышать приходилось часто и мелко.

Когда Маркус отдернул руку, она посмотрела на свою раскрытую ладонь, растерянно, беспомощно, так, будто внезапно обожгла, и теперь силилась понять, как так вышло. Под копной темных волос, как целый рой ос, перебивали друг друга немые вопросы.

Зачем, почему так? Она ведь ничего не сделала, просто вернула простой жест, который отчего-то запомнила особенно четко. Все ведь было нормально. Все было хорошо и спокойно. Почему?

- А тогда... - она как будто с силой вырвала из когтей свой треснувший голос. Шумно выдохнула, тряхнула головой, и подняла встревоженный взгляд, - Тоже ш-шутка была?

Одиночество - Офелия уже знает, что оно тоже бывает физическим. Это что-то очень душное и давяще-тяжелое, оно наваливается на плечи и горбит спину тянущей болью. Она сжилась с этой тяжестью, сроднилась с ней, научилась, носить с собой, и вить вокруг себя, как гусеница, когда прячется в куколку. Всего полчаса назад привычный кокон казался тихим и комфортным, а теперь казался разорванным в клочья, напомнив, что снаружи тоже обычно бывает пусто и невыносимо холодно.

Сквозь рой вопросов прорвался другой голос, жесткий и требовательный - отпусти, дура, не трогай, это была шутка, слышала? Изобрази улыбку, попрощайся, лезь назад, латай бреши, пока не поздно - ведь все равно уйдет.

- Я н-не понимаю, - с усилием выдавила она.

Нет, не шутка это. Ни тогда, на занятии, ни... раньше. Для обоих - теперь нет.

+2

12

Маркус уже поднялся на ноги. Голос Офелии - о, каким важным в последние дни стало всякое слово, произнесенное ею! - заставил его остановиться. Белби обернулся, уже готовясь произнести в ответ что-то безликое и обыденное, настолько банальное, что никогда не послужит причиной для продолжения разговора. Но она подняла взгляд ему навстречу - и в ее глазах была странная власть. "Извечная власть любимой женщины волновать и повелевать, - как писал в свое время великий Локхарт, - власть возносить ввысь и ломать крылья, власть губить и власть спасать. Поистине, любовь - это гибель героя-одиночки. Это конец пути, это уют дома и безвременье обыденных дел семьянина. Или - отчаяние и боль, муки ревности, холод одиночества, что никогда более не станет прекрасным. Любовь - это гибель героя... но и высшая его судьба. И только трус бежит от нее".
Помнится, эти строки разочаровали Маркуса в любимом писателе не меньше, чем локхартовские бездарные уроки. Он, верно, и тогда был трусом, и бежал от всякой девочки, к которой мог бы испытать сильные чувства и растерять свое размеренное спокойствие книжного червя. Тогда - и сейчас. А в ладони тающим теплом еще дрожало воспоминание, и глаза Офелии были такого удивительного голубого цвета, что порой кажется непроглядно-темным, как морская бездна. Маркус знал, что пожалеет - и что не простит себе, если уйдет сейчас. Что скажет - мол, ей это было не нужно, он был ей не нужен. Хотя - и это он сейчас видел ясно, - сам же попытался сбежать, как только появилась надежда. В этом было что-то жалкое, и было стыдно за себя, но остаться, позволить себе приблизиться - это было леденяще-страшно!

Маркус судорожно вздохнул, в глубочайшем смятении обхватив себя руками.
- Это... это не... н-не такая шутка, - с трудом произнес он, тоскливо вглядываясь в безликую белизну больничной ширмы. - Н-не обидная. Просто...
Он осекся и чуть помолчал. Затем опустился на прежнее место. Он решился больше не убегать. И от этого решения удивительным образом стало спокойно.
- Это... семейное, - Маркус усмехнулся, но уже не зло, только устало. - Когда-то это значило... ну... не знаю... что мы вместе? А потом моя мать умерла, а отец перестал вылезать из своих исследований, и... - голос предательски дрогнул, в горле защипало, и Белби задержал дыхание, чтобы снова взять себя в руки. - Я не знаю, почему я сегодня... почему... - он вздохнул и развел руками. - Не делай так больше, ладно? - он печально посмотрел на Офелию и попытался засмеяться. - Это все равно, что напомнить Кристофу молитвы катаров и солнце Лангедока. Хотя вполне достойно Аллара, да?..
А засмеяться и вправду получилось, хоть и невесело. Все-таки, хорошо, что есть Уорпл и Локхарт, и Оргия, и Ошметки - даже когда все плохо.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Маркус Белби</a></b>, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (28.11.22 23:37)

+3

13

- Ох... - она смотрела на него во все глаза, слишком хорошо узнавая эхо старой боли - потери и заброшенности - в чужих словах. И жест этот, то, как он обнял себя руками, тоже был до боли знаком, колко отозвавшись под ребрами чувством вины, навязчивой беспомощностью, и... чем-то еще, тоже болезненным, но на вину непохожим и  непривычным.

В какой-то момент все еще казалось, что Маркус уйдет, ничего не сказав, и была к этому готова - что опять останется одна, с роем вопросов, на которые не будет уже ответов. Но ошиблась - и, жутко из-за этого разволновавшись, никак не могла найти внятного ответа. Поэтому просто беспокойно поерзала и пару раз часто кивнула - да, она понимает, она не будет больше так делать, и очень жаль, что так обернулся, казалось, простой, дружеский жест.

- Да. Достойно, - в конце концов, согласилась Офелия, даже удивившись, как твердо это прозвучало. И в тот момент было на удивление просто примерить озвученное сравнение на ломаный, вытянутый профиль на фоне белой больничной ширмы. Настолько просто, что Офелия смущенно нахохлилась, и уставилась на свои ладони, сцепленные в неплотный замок на коленях, прогоняя в голове услышанные слова, и пытаясь полновесно осознать их смысл и значение, - М-мне кажется, иногда... тело просто само помнит такие вещи, и повторяет их неосознанно, без нашего желания.

Внезапно и так непривычно быть пущенной во что-то чужое, личное. Она так тщательно и скрупулезно отмеряла свои границы, и так подспудно сужала их, пробуя на ощупь и проверяя их прочность, что напрочь забыла о чужих - ничуть не менее личных и оберегаемых, и, нарушив их случайным, неосторожным жестом, совсем потерялась. И теперь, выслушав Маркуса, разрывалась между желанием вновь прикоснуться, как-то иначе - сжать предплечье, например - и страхом вновь забраться куда-то, куда не зовут и не просят.

Не ошиблась в одном - тот жест, несмотря на кажущуюся простоту, правда был значимый. Она запомнит, теперь точно.

Отредактировано Ophelia Rushden (02.07.21 23:07)

+2

14

Он не мог не прийти, когда узнал о расщеплении.
И ведь даже не сразу услышал, о чем говорили в башне. Обычно он пропускал такие разговоры мимо ушей, но было имя, которое пропустить никак было нельзя.
Если по гостиной еще рейвенкловец прошел неспешно, то едва за ним закрылась дверь, как он прибавил шаг. Шел через коридоры школы не видя, ровным счетом никого, опустив голову, потупив глаза и спрятав руки в карманы. Кончики пальцев похолодели. Дышать - было трудно.
Он должен был быть там, когда все случилось. Чем возможно - помочь. Теперь Деннис чувствовал себя так, будто подвел ее. Да, его там просто не было. Да, он не мог знать, что так выйдет. Все равно - в груди глухо ныл стыд. Ведь как должно быть это страшно и больно, а он ничего не сделал в тот момент, когда был действительно нужен.
Мерлин, да что же это за?..
Алдермастон замедлил шаг у двери больничного крыла. Взявшись за ручку вовсе остановился. Нужно было… сохранять спокойствие. Охладить голову потому что, возможно, ему придется решать проблему. Он должен справиться.
Деннис выпрямился. Напустил на себя вид почти отстраненный: нельзя, чтобы его волнение передавалось Офелии. Юноша допустил упущение, начал думать о словах лишь после того, как переступил порог. Шел медленно - соображал судорожно. Как назло приходило на ум только… дурацкое. "Тебе уже не больно?", "Все будет хорошо", "С тобой все в порядке?", "Ничего не бойся", "Чем я могу тебе помочь?", "Дракклов министерский лизоблюд не уследил и из-за него тебе плохо".
"Пожалуйста, скажи, что с тобой все хорошо".
Алдермастон вначале облегченно выдохнул, увидев друга. Это хорошо, что Маркус здесь, Офелия была не одна… но следом рейвенкловец заметил... что-то. На его лице. На ее лице. Стало вдруг горько, тоскливо будто он… мешает?
Юноша поднял руку в знак приветствия и поспешно спрятал ее в карман.
- Что у вас тут? - он осекся и устало провел пальцами по волосам. - Я про руку. Пришел, как только узнал.
Деннис удержался от того, чтобы неловко прокашляться. От беспокойства ныло сердце.

+1

15

- Да, - эхом откликнулся Маркус, глядя сквозь арабскую вязь в замерзший омут серебра. - Помнит, - вздох. - Наверное, помнит.
Он вытер с перстня несуществующую пыль, одел на безымянный палец и с новым глубоким вздохом поднял глаза на ширму. Он не знал, что еще сказать. Тишина была тонкой, под ней пульсировало какое-то новое чувство, новый уровень близости, и Маркус не знал, рад ли этому.

Позади остались локхартовские прекрасные ведьмы и ледяные вампирессы Уорпла, пленительные, даже будучи вскользь упомянутыми. Позади остались Хейли Квентин и Чжоу Ченг, девушки-образы, с которыми он так и не смог по-настоящему познакомиться, по облику которых сам придумал героинь, подобных книжным. Общественная догма - ты должен найти себе девушку, - и подростковая мечта - она должна быть, как в книге... Сейчас, с Офелией, это было что-то совершенно другое. Когда книжная героиня выходит из книги и вдруг оказывается человеком - таким же, как ты. Больше не овеянным ореолом романтической фантазии, но... живым и взаправду существующим.

Маркус закусил губу. Проморгался.
- В общем... - начал он и не нашелся, чем закончить. - В общем, как-то... так.
Совсем рядом за ширмой щелкнула тяжелая дверь. По полу дунуло сквозняком и шаги показались знакомыми. Маркус поднял голову - и встретился взглядом с Денни. И тут же опустил глаза - вдруг вспомнив одну важную деталь, про которую совсем забыл. И больше нисколько не сомневаясь, что Алдермастону тоже нравится Офелия. "Что у вас тут?" - этот невозможно-прямой вопрос заставил тихонько вздрогнуть. И даже когда Денни поправился, тоскливое чувство фальши и предательства не отпускало. Белби поднялся на ноги и коротким жестом указал на однокурсницу - мол, сама Рашден лучше объяснит, как она себя чувствует.
- Я... Я пойду уже, - глухо произнес Маркус. - Нашли, вроде бы, семикурсника с Рейвенкло, который разбирается в техномагии. Я про наш граммофон, ты понял. Надо... ну... - он запнулся. - Надо подумать, в общем. Удачи!
Он коротко махнул рукой Офелии и быстрым шагом вышел прочь. Сердце ныло от тревоги, в душе царило такое смятение, что пришлось остановиться за ближайшим поворотом. Маркус глубоко вздохнул, снял и протер очки, нервно потоптался на месте.
- Да Мееерлин! - шепотом в сердцах воскликнул он. - Пускай сама решает!

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/330/518144.jpg[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">Маркус Белби</a></b>, 16 лет[/pers][info]Рейвенкло, 6 курс[/info]

Отредактировано Marcus Belby (28.11.22 23:39)

+1

16

Повисшее молчание - тонкое и хрупкое, как стекло. Вокруг тихо - только слышны отзвуки чьего-то разговора поодаль, на стук каблуков ходящей от пациента к пациенту мадам Помфри. Вокруг тихо, но Офелии беспокойно - она сидит смирно, но ощущает себя напряженной, туго натянутой пружиной. То и дело она бросает на Маркуса взгляды, быстрые, украдкой, но он не смотрит на нее, отвернулся на ширму, и она теряется - во всех недосказанностях, в собственной растерянности и непонимании, как вести себя в таких ситуациях, и в новом, кружащем голову, ощущении близости другого человека. А ведь всего пару минут прикосновение далось ей так смело и легко.

Внутренне холодея, она представляла, что могла просто промолчать, отпустить его - и они никогда больше не вернулись бы к этому разговору, замолчав и скомкав болезненную неловкость.

А это ведь Маркус доверил ей страшную свою тайну, тянул за собой и забрасывал на дерево, спасая от инфернала. Он привез ей из Египта удивительное сокровище, и не принял от него отказа. Он пригласил ее к себе домой на лето. И один пришел на помощь пару часов назад. И как так вышло, что до этого момента она не понимала толком, не осознавала, что вряд ли когда-то была так близка с кем-то, продолжая, по привычке, ускользать и держать дистанцию?

Когда сознательно отстраняешься от людей, удивительно и волнующе осознавать, что хочется ощутить того, кто сидит рядом, и что, может быть, может быть статься, что ему хочется этого тоже. Когда уже забыла, уговорила себя забыть, о насущной потребности в близости и прикосновении другого человека, странным, почти чужим кажется простое желание протянуть к нему руку. Улыбнуться. Сказать что-то наивное, глупое, чтобы хоть немного отвлечь от грустных мыслей, а потом даже взять и просто согласиться на приглашение, без всех этих "если". Он сказал немного, но этого достаточно, чтобы понять - Маркусу, наверное, так одиноко дома летом, когда его отец не вылезает из своих исследований.

Рашден ведь хорошо знает этот без холода зябкий, одновременно защитный и одинокий жест - то, как он обнял себя руками.

- З-знаешь, я...

Она решилась. Почти смогла. Подняла руку, на миг прижала к груди, сминая ткань блузки чуть дрожащими неловкими пальцами, отняла от себя, потянулась к чужому плечу.

А потом тишина разбилась, заставив вздрогнуть и вновь прижать к себе сжавшийся кулак. За резко отодвинутой ширмой возник Дэннис Алдермастон.

Стало отчего-то жутко неловко, тревога захлестнула с головой новой, тяжелой волной, подреберье противно, болезненно сжало.

- У...увидимся вечером, - потускневшим голосом откликнулась Рашден, - Если... отпустят.

Она проводила Маркуса долгим, тоскливым взглядом, почти растерянно перевела на Денниса, и сразу отвела куда-то в сторону, в проход за его плечом.

- Все нормально. Быстро вернули назад, - она потерла пальцами невидимую линию расщепа. Она цела, но окровавленный рукав и разящая густой ржавчиной мантия на кованой спинке кровати могут сказать совсем не то, - Испугалась больше. Навер...наверное хорошо, что тебя не было. Урок не из приятных был... Спа... спасибо за беспокойство.

Хочется сказать снова - не стоило. Но лицо у Денниса тоже тяжелое, и тоже с печатью тревоги. И правда, хорошо, что его там не было.
Хочется сказать снова - все нормально, но она только качает головой. Ничего с ней сейчас не нормально. Совсем ничего.
Ей не больно, воспоминания о Большом Зале смазались, а сердце лупится о ребра будто в панике. Успокаивающая настойка, кажется, полностью выветрилась, иначе как объяснить эту тревогу?

- Должны выпустить скоро... Знаешь, я даже спрошу сейчас. Не хочу тут сидеть, без толку. Еще... еще отработка у Снейпа сегодня, а я не готовилась. Если... отпустят, пойдем вместе?

Отработка. Глупо.
Оставаться тут на ночь будет не только неприятно, но даже страшно - где-то тут по соседству лежит Монтегю. Говорят, что он в таком состоянии, что не может никому ничего ни сделать, ни даже внятно объяснить, что именно произошло, но проверять это не хочется совсем. Но это только малая часть причин, та, надуманная, за которую можно легко ухватиться.

Офелию тянет прочь, наружу, так настойчиво, что хочется бежать. Она поднимается на ноги, чуть резче, чем требовалось, выскальзывает мимо однокурсника в проход. Мадам Помфри в самом конце больничного крыла, только что зашла к кому-то за ширму. Рашден бестолково топчется на месте, судорожно осматривается, идет к ней.

На столе, за очередной открытой ширмой, около пустой койки, внимание привлекает почти полный пузырек с красным зельем. Офелия не думает, тревога настойчиво стучит в висках. Она ведь никогда, никогда не берет чужого без спроса - и все же тормозит, остановив взгляд на алом отблеске в свете пробивающегося через окно солнечного луча. На маленькой бирке привязанная шнурком надпись - "Бессонное зелье".

Того и гляди, под кромкой красной прозрачной жидкости махнет хвостом маленькая золотая рыбка.

Ей придется потратить минут десять на то, чтобы вежливо дождаться школьную медсестру, предъявить себя на новый осмотр, клятвенно пообещать соблюдать в будущем режим еды и сна, неосознанно останавливая взгляд на дверях, и усиленно пряча от мадам Помфри - та кажется подозрительной, и явно не хочет сейчас отпускать.

По крайней мере, она ведь сможет теперь выполнить предписание, правда?... Спрятанный за поясом маленький пузырек, отдающий, кроме тревоги, еще и вязким чувством вины, говорит, что да.

Отчаянная попытка оправдать себя и успокоить. Но сейчас нужно ухватиться хотя бы за что-то.

+1


Вы здесь » Drink Butterbeer! » Pensieve » 20.04.96. Красное будет красным