Кэти передает домовику записку и зелье от простуды. На завтраке Майлз выглядел слишком бледным, уставшим, она уверена, что слышала, как тот кашлял. Его голос легко узнается в непривычно тихом, но все же гуле большого зала. Она хмурится, разглядывая его со своего места за полупустым столом Гриффиндора, но старательно делает вид, что увлечена разглядыванием снежинок и праздничной елки, что украшает зал.

Она уже и забыла, что большинство уезжает на каникулы к семье, чтобы отметить Рождество, в прошлом году все были в школе, ведь был незабываемый Святочный бал. Белл вздыхает, вот уж эти воспоминания точно не хотелось бы воспроизводить в памяти, но уже поздно. Подперев голову, видит перед собой свое взволнованное отражение в зеркале. Надо отдать должное, Салли с Анной тогда отлично поколдовали с ее прической и макияжем, первый танец, смех, улыбки, потом тот дурацкий «поцелуй», слезы, много слез, Рикетт, который так внезапно смог найти правильные слова, волевым решением не позволил вернуться в башню факультета и, если честно — это было самое правильное решение. Танец с Майлзом она помнит очень туманно, потому что думала совсем о другом: как успокоиться, как вообще пережить первую в жизни личную драму, смогут ли они общаться с Уизли, хотя бы как друзья? Догадывается, что не отдавила своему внезапному партнеру ноги, едва ли он умолчал об этом, подколол бы.

Наверное, она хотела бы встретить рождество с семьей, но у мамы очередное мероприятие за пределами Британии и, разумеется, отец сопровождает ее. Грустный вздох и чуть выпяченная вперед нижняя губа, говорят об обиде, не на родителей, на ситуацию. День тянулся так медленно, лениво, настолько, что к обеду начало клонить в сон, что Белл и делала, сразу после того, как навестила мадам Помфри и утянула у нее несколько порций нужного зелья.

Всего пара предложений, максимально нейтральных, они ведь продолжают скрывать свои встречи, хоть с каждым днем это становится только сложнее. Незначительно меняет наклон у нескольких букв, он заметит, посторонний — очень вряд ли. Вручает домовику и просит передать адресату. Никаких подписей, все и так понятно.

Заваливается на кровать и просто пялится в окно. Кружится легкий снег, плавно, методично. ПО эту картину Белл и засыпает. Ей ничего не снится, абсолютно, но проснувшись, чувствует себя максимально разбитой. Нужно немного взбодриться и пробраться в класс, где сегодня они должны были встретиться с Майлзом. Нет уверенности, что тот придет. Плохое самочувствие может вынудить остаться в постели и это правильно. Может быть, она даже и хотела бы, чтобы он принял такое решение. Чувствовать вину за ухудшение состояния вратаря противника очень не хотелось.

Переводит взгляд на сверток и проводит рукой по матовой темно-зеленой оберточной бумаге, в которую упакован подарок для парня. Такой банальный и, может быть глупый, но почему-то казалось, что это будет актуально. Убирает в сумку и туда же закидывает книгу на случай, если Блетчли не придет, можно буде провести время с пользой.

Каникулам можно было радоваться по нескольким причинам: отсутствие занятий и потребности надевать форму. Кэти раздражали эти юбки, гораздо комфортнее она чувствовала себя в джинса, что плотно сидели по фигуре и при этом никак не стесняли движений. Теплый свитер с ненавязчивым орнаментом и теплый, объемный шарф фиолетового цвета. Как мало нужно человеку для счастья.

На этот класс они наткнулись случайно и решили, что это то самое место, куда можно заглядывать чаще. Судя по слою пыли, тут давно никого не было, зато был камин, что был меньше, чем тот, что в гостиных, но это не имеет значения. С горем пополам и далеко не с первой попытки, два шестикурсника смогли трансфигурировать несколько стульев в небольшой диван, на котором удобно перед этим самым камином сидеть.

В школе, как всегда, холодно, мерзлячка Кэти продрогла, не преодолев и полпути. Первым делом разводит огонь. Если Майлз все же придет, то ему точно не стоит переохлаждаться. А пока его нет, гриффиндорка достала увесистый том и открыла на недочитанной главе.
[pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=1015#p96831" target="_blank">Кэти Белл</a></b>, 16 лет[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс<br />Охотница сборной факультета по квиддичу
Член ОД [/info]

Странная тяга к изучению Древних Рун, появилась у нее на втором курсе. Кэти постоянно твердила подругам о том, что обязательно выберет этот предмет на третьем курсе. Те смеялись и даже отговаривали, утверждая, что это сложно и бесполезно. Но вдруг, эта щупленькая девочка захочет стать археологом? Путешествовать по миру, находить древние артефакты и предметы была, изучать их магические свойства!? На многих из них есть гравировка из рун, если не знать их, то тайна для тебя так и останется нераскрытой.

Любознательность — не порок! Белл каждый раз говорит это себе, после чего непременно влипает в историю. Сегодня она выбрала безопасный метод. Немного более углубленных знаний, почерпнутых из книги точно, не сулят беды. Подбирает под себя ноги, чтобы быстрее согреться. Маленький камин добавляет уюта гораздо больше, чем тепла. Почему не догадалась взять плед? Бросив быстрый взгляд на пыльные часы, еще пара минут до назначенного времени. Майлз никогда не опаздывает, поражая этим своим качеством, благодаря которому и она сама стала чуть лучше следить за временем. Голова гудела, не прибавляя рождественского настроения, а тут еще волнение за состояние слизеринца. Он правда выглядел простуженным в Большом зале и пролежать весь день в постели, наверняка правильное решение. Только она сама расстроится, не увидев его сегодня, при этом будет волноваться и испытывать чувство вины, если он придет и почувствует себя еще хуже. Сложный моральный выбор.

Решив, что будь как будет, Кэти переворачивает страницу и снова погружается в мир знаний. Это не сложно сделать в тишине пустого класса, под треск поленьев в камине. Все разрушается в один миг, стоит услышать кашель. Гриффиндорка вздрагивает, не успевая подхватить, соскальзывающую с колен, книгу и та с глухим звуком падает на пол. — Майлз! — она тут же вскакивает на ноги и срывается с места. Парень кашляет так сильно, а она стоит рядом, глупо и бесполезно придерживая его за плечи, абсолютно не способная помочь. — Ну как же ты умудрился, — даже не пытается скрыть тревогу в голосе и взгляде. Они неспеша двигаются к дивану и Белл не выпускает парня из объятий. — Это… — «очаровательно, трогательно и мило», вертелось на языке, но девушка только сводит брови, стараясь придать лицу максимально строгое выражение лица, — безответственно! Тебе же может стать хуже, — заканчивает уже тише, проводит ладонью от плеча, вдоль руки только для того, чтобы переплести пальцы.

Тяжело радоваться, когда он такой бледный, с уставшим взглядом. — Как ты себя чувствуешь? — Белл придвигается ближе, поворачиваясь лицом к Блетчли, чуть сильнее сжимает его пальцы и второй рукой осторожно проводит по виску, спускаясь по линии скулы до самого подбородка. Или у нее слишком холодные руки или лицо напротив горит. У нее едва ли найдется в сумке необходимое зелье, чтобы помочь. И почему сразу не подумала? Корить себя она может бесконечно, но сейчас не до этого, потом успеет.

— Думаешь, тебе сейчас можно медовуху? — хмурится, зная, что это достаточно популярный напиток среди волшебников. — Может я лучше попрошу домовика организовать нам пару пледов, чай с имбирем, лимоном и медом, ты голоден? — тараторит, даже не понимая, что сейчас будет для него лучше. — Домовики не сдадут нас, ты же знаешь? Это безопасно, — эти существа были так добры, что с радостью выполняли небольшие поручения, а если к ним обращаешься с просьбой накормить, то большие глаза начинают светиться от счастья.

Замирает на несколько секунд и смущенно улыбается. Сколько прошло времени? Ей все равно сложно привыкнуть к тому факту, что они с Майлзом говорят друг другу что-то подобное. Приподнимается, оставляя легкий поцелуй в уголке губ, перебарывает желание отвести взгляд, чтобы Блетчли не увидел щеки, что вспыхнули румянцем и смотрит прямо в глаза. — я тоже соскучилась, но не могу не переживать за тебя, — дурацкие сквозняки в школе, все из-за них и сырости в подземельях. Но это все там, за закрытыми дверьми заброшенного класса, в котором Кэти становится жарко от собственного смущения, вызванного простой фразой и взглядом, который несмотря на то, что парень явно немного спал, демонстрирует нежность, она тянет свой шарф, обмотанный несколько раз вокруг шеи, чтобы ослабить. Так дышать чуть легче.
[pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=1015#p96831" target="_blank">Кэти Белл</a></b>, 16 лет[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс<br />Охотница сборной факультета по квиддичу
Член ОД [/info]

Сердце замирает на доли секунды, каждый раз, когда Майлз прикрывает глаза, стоит ей осторожно коснуться его лица. Он выглядит таким спокойным, умиротворенным, расслабленным, что так рознится с его обычным образом вне стен этого класса. Складка, что залегла меж сведенных бровей разглаживается и Кэти проводит по этому месту пальцем. Сегодня им едва ли нужно куда-то торопиться, в канун Рождества даже попасться после «отбоя» не страшно, все сойдет с рук. Да и не все ли равно?

Еще в начале октября она бы в лепешку разбилась, с пеной у рта доказывая, что невозможно то, что происходит сейчас. Кэти очень старается не думать об этом всем и получается не очень хорошо. Ей хочется больше проводить времени вместе, ей хочется иметь возможность подойти к нему в большом зале и проконтролировать, что зелье от Помфри выпито. Пусть она при этом будет выглядеть глупо и навязчиво, ведь так он выздоровеет значительно быстрей. Эти многочисленные табу давят тяжким грузом, но в те минуты, когда они вот так рядом и она может почувствовать сбившееся, но неизменно горячее дыхание на своем запястье, все остальное кажется таким незначительным.

— Только обещай не смеяться, — опирается локтем на спинку дивана и подпирает рукой голову, — никогда не пробовала медовуху, — тихо смеется, аккуратным движением убирая тонкую прядь волос, что упала на глаза парня. — Только я не голодна, — начинает нерешительно, не совсем понимая, уступить ему сейчас или продолжить гнуть свою линию? Кэти правда не испытывала чувства голода, скорее невероятное желание укутать Блетчли в одеяло, словно в кокон, из которого будет сложно выбраться и вливать в него неприятные, но зато работающие зелья. К утру был бы как новенький. Белл вздыхает, — но хорошо, я перекушу с тобой, — не время для споров, ему сейчас нужна забота и хорошее настроение, так организму будет проще бороться с простудой.

Даже будучи больным (я про простуду, а не то, что можно было подумать) он касается ее так осторожно, нежно, словно она какая-то хрупкая драгоценность, которая может разлететься на осколки от любого неосторожного движения. Но развить мысль не получается, потому что щеки пылают, а глаза сами собой закрываются. Вся она подается на встречу, даже не задумываясь об этом. Магия? Возможно.

— Тебе не холодно? — голос слегка дрожит, виной тому стайка мурашек, что пробежали вдоль позвоночника. Сложно держать себя в руках и не превратиться в «мамочку», которую так часто включает Джонсон, стоит кому-то из команды простыть. Сама бы она вряд ли знала, что нужно много тепла, горячих напитков, витаминов, ну помимо зелий от школьной медсестры, конечно.

Блетчли поднимается и Белл едва не подрывается следом, но тот твердо стоит на ногах, можно понаблюдать со стороны. Майлз очень высокий, у него длинные руки и особенно они прекрасны, когда заключают ее в кольцо, удерживая крепко, похищая возможность дышать. Очень бы хотелось сейчас испытать это чувство еще раз. Кэти мечтательно закусывает губу, не отводя взгляда от фигуры у окна. Он что-то ищет, возможно свой тайник, самое время пообщаться с домовиком, так еще безопаснее, пока они не распивают алкоголь, нарушая тем самым правила школы, и пока не видно его лица — особый уровень секретности.

— Ты выглядишь так, словно выиграл в лотерею, — тихо смеется, обращая внимание, что наличие в руках слизеринца заветной бутылки и пары стаканов будто придали его бледному лицу чуть больше цвета. Когда парень усаживается на полу, проводя обряд со стаканами, она готовит возмущенную речь о том, что там холодно, сквозняк и переохлаждение — последнее, что нужно его здоровью, но неожиданный поцелуй прямо в коленку путает все карты. Он всегда ее удивляет, делает то, чего она не ждет, каждый поцелуй, как первый, яркие эмоции, живые, сносящие все доводы здравого смысла на своем пути.

— Красивый цвет, — крутит стакан в руке, разглядывая напиток, отмечая красивый оттенок, медовый, как и запах. Стоит Белл поднести к носу, как сладкий запах меда кружит голову, может быть и не так плохо. Не сводит взгляда с Майлза, устроившегося на полу и там мило обнимающий ее ногу. Даже если пустить слух, что слизеринец на самом деле заботливый, внимательный, нежный, вряд ли кто-то поверит, ведь тот так хорошо придерживается выбранного образа. Пока не понятно, почему такая колоссальная разница, между ним здесь, когда они наедине и за пределами их маленького тайного мира. Но так хорошо играть не смог бы даже прирожденный актер, Белл бы почувствовала неладное, но никакой тревоги нет, только трепет.

— За наступающее Рождество? — приподнимает стакан и подносит его к губам, делая небольшой пробный глоток. Жидкость и правда «мягкая», показалось, что с легкими пряными нотками, но это всего лишь ее ощущения, а в алкоголе Кэти разбиралась не очень хорошо. Еще один небольшой глоток, уже более смелый и невозможно сидеть так далеко.

Белл слышит хлопок за своей спиной и молча кивает, домовик принес пледы и несколько подушек, предусмотрительно. Поднимается на ноги, протягивая свою медовуху Блетчли, — подержи, — а сама копается, в доставке. — Тебе может стать хуже, так что не спорь, — опускается на колени перед диваном и накидывает плед на длинные ноги слизеринца, — не могу слышать твой кашель, — улыбается как-то слишком неловко, словно стесняется такого проявления заботы, но еще думает, что делает это слишком нелепо. Подхватывает второй плед, укутываясь в него и вытягивая ноги (не такие длинные, конечно), по направлению к камину, в котором все так же потрескивают поленья. — Верни, — забирает свой стакан, касаясь длинных пальцев парня и закусывает губу. А когда отвисает, вспоминает его вопрос, — твоя медовуха, вроде ничего, но я тот еще ценитель, — картинно пожимает печами, —  чай помог бы тебе согреться, и для горла хорошо, — она сидит в пол-оборота, не отказывая себе в удовольствии — запустить пальцы в его волосы, пропуская пряди между пальцев. — Знаешь, пожалуй я обманула тебя, — задумчиво проговаривает Белл, даже не думая, что реакция Блетчли будет столь быстрой, — я очень сильно соскучилась, — тихо смеется и целует его в плечо, пусть он не почувствует того прикосновения кожей, слишком толстый свитер заберет все на себя, но, разве это должно останавливать?
[pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=1015#p96831" target="_blank">Кэти Белл</a></b>, 16 лет[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс<br />Охотница сборной факультета по квиддичу
Член ОД [/info]

Удобно устроившись под теплым боком Блетчли, она не может сдержать довольную улыбку, ведь для счастья нужно не так уж и много. Жаль, что нельзя так делать на перемене или во время ужина, выходить из Большого зала, крепко сжимая его ладонь в своей и не обращая внимания на многочисленные взгляды. Таких пар в школе не было, считается, да и этот факт подтвержден временем, что слизеринцы могут сойтись с кем угодно, но не с гриффиндорцами, у них аллергия друг на друга, заложенная на генетическом уровне. Такой бред, конечно, но как-то так это и происходит. Мысль о том, что они никогда не смогут быть обычной парой, горечью оседает на языке и стирает улыбку с лица. Кэти пялится на потрескивающий в камине огонь и делает еще один глоток медовухи, надеясь, что та сможет ослабить это ощущение, замаскировать, заставить забыть, хотя бы на время.

Она устала прятаться, каждый день мучаясь от этого, ворочаясь в кровати, в очередной попытке заснуть. Когда ты простой и открытый, хранить одну из главных тайн своей биографии от близких друзей очень сложно. Они не дураки, видят, как сияют ее глаза осле «занятий в библиотеке» и явно замечая припухшие от поцелуев губы, шутят: «И кто же учит тебя говорить на ЯЗЫКЕ Древних Рун, малышка Кэти»? Приходится отшучиваться, отмалчиваться, а Уизли еще и влепить затрещину, он не имеет права шутить с ней на такие темы, потому что не он — это главное.

— Знаешь, — поворачивается к нему, запоминая выражение его лица, и наклоняется к его уху, переходя на шепот, словно кто-то здесь может их подслушать, — когда ты такой серьезный, я думаю только о том, что хочу тебя поцеловать, — явно виден прогресс, за время, которое они бегают на тайные свидания, Белл стала немного смелей, периодически перехватывая инициативу в свои руки, — жаль, что сейчас ты болеешь, — оставляет легкий поцелуй за ухом, там, где шарф, так удачно, не очень плотно прилегает к коже.

— Тебе нужно поесть, — запах рагу приятно тревожит рецепторы, но аппетит не вызывает. Кэти вообще ест редко, чаще утром, иногда ковыряет что-то в обед, а за ужином просто уставившись в одну точку возит вилкой по полупустой тарелке, наверное, стоит менять подход? — Анджелина прибьет, если наберу вес, — отшучивается, хотя доля правды все же есть, легкие охотники могут развивать скорость выше, главное знать как это сделать, — планирую забивать голы Слизерину в этом году, — хитро улыбается, стараясь заранее определить реакцию, ведь Блетчли — неизменный вратарь зелено-серебряных, — но, — целует в щеку, так же ненавязчиво, два касаясь лица губами, — можешь попробовать, — в висок, — меня остановить, — последний поцелуй приходится в кончик носа, после чего Белл выпрямляется, отстраняясь. Как бы сейчас ни хотелось слиться в поцелуе, для Майлза это едва ли будет что-то приятное.

За их «праздничным ужином» не успевает даже потянуться, парень останавливает ее и шарит рукой в сумке, вручая небольшую коробочку, обтянутую серебряной бумагой, символично. Дыхание сбивается. Он дарил ей подарки и раньше, но тогда их доставляли совы или домивики, она находила даже в своей сумке, но вот так, глядя своим пронзительным взглядом ей в глаза — впервые. Дыхание тут же сбивается и пальцы подрагивают, крепко сжимая. — Я, — скорее всего там что-то невероятно красивое и элегантное, в стиле слизеринца, поэтому еще более неловко за то, чем порадовать его хотела она сама. — Давай не так? — коробка опускается на колени, а Кэти копошится в сумке, вытягивая бесформенный сверток в зеленой бумаге, — вообще-то зеленый цвет мне тоже нравится, — закатывает глаза и протягивает упаковку Майлзу. — Сейчас ты поймешь, кто на самом деле не умеет делать подарки, — отводит взгляд в сторону, пока парень приступает к распаковке. Сама осторожно проводит пальцем по линии склейки, чтобы добраться до таинственного подарка, идей, если честно, не было.

Майлз засовывает руку внутрь и Кэти кажется, что это удивление на его лице, — Я долго думала, что подарить волшебнику, у которого все есть, — как будто оправдывается, хотя и правда голову  ломала долго, — потом поняла, что даже если мы будем в сочельник вместе, то это не будет похоже на праздник, ведь рождество, это Елка, огоньки, — из пакета появляется небольшая елка, размером с ладонь Блетчли, — подожди немного, — она сжимает ладони в кулаки, явно переживая за реакцию, ведь это так глупо, дарить рождественское настроение? Наивная девочка Кэти. — Она сейчас подрастет, не станет огромной, но будет похожа на правильную, — про ветку омелы, которая тоже является традиционной частью праздника, умалчивает, если Майлз найдет ее, то будет видно. Трясет головой и возвращается к своему подарку, бумага летит в сторону и, после секундного промедления, гриффиндорка открывает коробочку, тут же охая. В мягком свете камина камни переливаются сотнями оттенков и это завораживает. — Майлз, это… — «слишком дорого», «невероятно красиво», «я не могу принять», перечисляет варианты ответов сварливый голос в голове. Но Кэти медлит, молча любуется, не в силах оторвать глаз. — Поможешь? — изящное плетение браслета холодит запястье, и, кажется, что ей совсем не подойдет Гриффиндорка не похожа на утонченную барышню из высшего общества, как та же Мур, разве может она носить такие украшения?

Но как только маленький замочек защелкивается, нет ни единого сомнения — не снимет, потому что при всей элегантности, этот браслет словно был создан именно для нее. Белл проводит пальцем по лиловому камню, смущается из-за чего голос даже слегка хрипит, — ты, как всегда, учел каждую деталь, — Майлз умеет удивлять, каждый раз делает это.

Щеки пылают от смущения, ведь кажется, будто она недостаточно постаралась, не хватило фантазии, а при этом получила взамен что-то невероятное. — Спасибо, — находит его пальцы и переплетает их со своими.
[pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=1015#p96831" target="_blank">Кэти Белл</a></b>, 16 лет[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс<br />Охотница сборной факультета по квиддичу
Член ОД [/info]

— Ты прав, — отзывается короткой фразой, не пытаясь объяснить, в чем именно, в том, что это лучшее Рождество или в том, что каждый из них не мог скрывать по-детски наивную улыбку и счастливый блеск в глазах. Кэти тихо смеется, когда Блетчли находит небольшой секрет, припрятанный между небольших веточек елки, — Секретное задание ты нашел, — игриво улыбается, не сводя взгляда с сосредоточенного лицо, — осталось выполнить. Это даже не намек, Белл говорит прямо, не разводит никому ненужные игры. Ведь сама же проиграет.

Елочка и правда подросла, расправила свои лапы, украсившиеся маленькими шариками и гирляндами, девушке очень нравились огоньки. Зависает ненадолго, любуясь, даже позволяя себе помечтать о том, что, когда у нее будет свой собственный дом, там всегда будет рождественская ёлка, под которой неровными рядами будут выставлены подарки для родных и друзей, которые придут в гости, воздух будет пахнуть хвоей, такой терпкий и свежий запах.

Когда возвращается в реальность, то все по-прежнему: она сжимает руку Майлза, они сидят на полу заброшенного класса перед камином, — выросла, — озвучивает очевидное, задрав голову вверх и улыбаясь лишком уж неоднозначно. Они просто обязаны сейчас поцеловаться, она думает об этом с того самого момента, как увидела его, но с другой стороны его кашель, простуда, что не желает выпускать его из своих ручонок в объятия гриффиндорки.

Только и успевает качнуть головой и набрать в легкие воздуха для ответа, но он не нужен. Белл следует за движением его руки, усаживаясь на бедра Блетчли, умудряясь при этом даже не разорвать поцелуй. Непривычно сладкий, тягучий, словно мёд. Кэти прогибается, прижимаясь к груди своего парня, она же может так его называть? В этом вихре эмоций и ощущений, не знает куда деть свои руки, которые хаотично скользят по острым скулам, ослабляют толстенный синий шарф, пробираясь ближе к коже, стараясь нарисовать какой-то замысловатый узор. Дыхание сбивается, сердце колотится, как сумасшедшее, а в голове только одно желание, чтобы этот миг не заканчивался еще долго. Она так сильно скучала, тосковала по объятиям, тому, как осторожно широкие ладони скользят вдоль лопаток и как сильно потом сжимают талию. До этого Белл даже не знала, что у нее она есть.

Ее удача давно сбежала к кому-то другому, потому что Блетчли отстраняется и начинает кашлять, так громко, сильно, что становится страшно. Сначала Белл теряется, абсолютно не понимая, что делать, закрывает лицо руками, но чувствует, что поддержка нужна ему. — Майлз, — голос дрожит и руки осторожно обнимают за плечи, прижимая к груди, поглаживая по волосам максимально невесомо. — Это было так страшно, — берет его лицо в ладони и заставляет смотреть прямо в глаза, — Тебе нужно нормальное лечение, — хмурится, понимая, что вряд ли это понравится, никто не любит выслушивать нотации. — Ты весь горишь, — еще раз касается ладонями лица, шеи, — это не шутки, — тяжело вздыхает, выпрямляясь и полностью стягивая свой шарф, накидывая его на широкие плечи, — но того недостаточно, — хочется осыпать себя сотней проклятий за то, что беспомощна прямо сейчас и чудесный вечер может пойти псу под хвост. Так и не слезая с чужих бедер, тянется за сумкой, в которой снова отчаянно пытается что-то найти, — ВОТ! — резко выпрямляется, сдувая с лица выбившуюся прядь, — зелье от простуды, ты выпьешь его сейчас, а потом я закутаю тебя в плед, — а дальше она не придумала. Они могут попробовать приютиться на этом крошечном диванчике, что с ростом слизеринца будет очень проблематично, ему нужно тепло, спокойствие и постельный режим.

Дает время подумать, нельзя делать выбор за другого человека, лишь дать совет или рекомендацию. — Вода есть, если что… — закусывает губу, не в силах вернуться в состояние «до». Майлз кажется расстроенным и немного потерянным. Отложив склянку с зельем, снова берет его лицо в свои ладони, которые кажутся ледяными на контрасте температур. — Я не боюсь, — наклоняется и шепчет прямо в губы, — если заболею, то вместе ляжем с больничное крыло, только мы вдвоем, представляешь? — едва ли есть другие счастливчики, умудрившиеся подхватить простуду накануне Рождества. — Ну и знаешь, — улыбается мягко, хоть во взгляде плещется тревога, — Только никому не говори, — щурится и говорит еще тише, — этот поцелуй стоял того, чтобы прилечь под надзор мадам Помфри, — она жутко стесняется говорить подобное, но в то же время очень хочет. Желание взяло верх в этом раунде.

Белл выпрямляется и оборачивается на поднос с рагу, — Ты сможешь поесть, пока горячее? — магия повсюду, еда в школе и правда остывала медленно. — А потом можно выпить зелье, оно неплохо работает, — убирает челку со лба, покрывшегося испариной. — И почему ты решил, что я должна уйти?
[pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=1015#p96831" target="_blank">Кэти Белл</a></b>, 16 лет[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс<br />Охотница сборной факультета по квиддичу
Член ОД [/info]

— Почти уверена, что у тебя никогда не было пижамной вечеринки в больничном крыле! — Кэти смеется, потому что очень хорошо помнит всю ту нелепую ситуацию, когда после поджога берега озера, они с Тони и Джейсоном были оставлены на ночь в больничном крыле. — Мы еще случайно веселящую воду нашли, — поджимает губы, чтобы не рассмеяться в голос и не нарушить такую спокойную и тихую атмосферу, царящую в классе. Майлз же прячет в глазах хитрый блеск, убирает куда-то на дно зрачка, но она все видит и от этого смущается. — У тебя на пижаме изображены змейки? — несильно тычет указательным пальцев в бок, лишь обозначая движение, чтобы не оставить неприятного ощущения. —Хм… — хмурится, пытаясь вспомнить, как выглядит в пижаме, — я выгляжу обычно, что в пижаме, что без — понимает плечами, в общем-то очень довольная своим вердиктом. Смысл фразы Блетчли доходит только сейчас, а ее ответ, получается в тему, но только сейчас получается оценить на сколько. Щеки заливаются краской, сразу хочется спрятаться, сгореть от смущения в укромном уголочке, но сейчас ей удается только закрыть лицо ладонями и сделать несколько глубоких вдохов, считая до десяти.

Зелье вручает не глядя и пока Майлз откупоривает и принюхивается, сползает с его ног, чтобы устроиться рядом. Отворачивается к камину, ей бы самой не хотелось, чтобы кто-то смотрел, как она пьет что-то неприятное, что ощущение, что зрелище так себе, не хочется смущать парня. Огонь тем, временем, продолжает гореть, поленья, как будто не оседают на поддон пеплом, все еще из языков пламени виднеется ровно выложенные, помогающие в создании того странного уюта, который в этом классе определенно есть.

Белл легко вздрагивает, когда ее целуют. Это не те поцелуи, которые выбивают весь кислород из легких, не те, которые затягивают в пучину эмоций. Легкое, почти невесомое прикосновение кажется чем-то большим, чем-то более тонким и чувственным. Кэти бы сравнила это с прикосновением к облаку, потому что они тоже кажутся ей мягкими, невероятно вдохновляющими и настоящими. Губы сами по себе растягиваются в улыбке, а глаза закрываются, в попытке не столько увидеть, сколько прочувствовать момент.

— Ты и не портишь, — тут же хмурится, внимательно рассматривая Майлза, - ты же не мог заболеть специально, — даже говорить об этом странно. Уложив голову ему на лечо, гриффиндорка улыбается, — Что за стереотипы, мистер Блетчли, — даже фыркает, ведь прямо сейчас они развеивают сотни мифов о представителях своих факультетов. — Я думаю, что, — выпрямляется, снова вглядываясь в глаза напротив, — Слизеринец — это не приговор, — тут же начинает смеяться, мягко нажимая подушечкой пальца на кончик носа Майлза.

На просьбу перебраться только кивает и поднимается с пола, сразу же подхватывая плед. Несколько секунд смотрит на диван и не очень понимает, как им двоим тут уместиться, чтобы парень мог растянуться, видно, что тот и сам понимает — лучше всего принять горизонтальное положение. Усаживается в самый угол, чтобы занять как можно меньше места, укрывая ноги. Именно на колени и опускается голова Блетчли. Белл слегка ерзает, устраиваясь поудобнее, — тебе точно удобнее? — не умеет она скрывать эмоции, тревогу слышно в голосе, как бы ни старалась. Тем временем одна ладонь ложится на лоб, совсем близко к линии роста волос, должно быть приятно. Когда ты температуришь, компресс всегда помогает. Вторую ладошку укладывает на его груди.

Они так близко, даже когда это совсем не на пользу, пусть Кэти не боится заболеть, но это только потому, что к мадам Помфри ходит чаще, чем получает письма от родителей. Так быть не должно. Майлза здесь быть тоже не должно, пересиливая себя тот игнорирует свою болезнь, чтобы провести с ней эти несколько часов. Какое безумие! На полу раздается негромкий треск, привлекая внимание. Ёлочка еще немного подросла и теперь огоньки на ней стали медленно гаснуть, чтобы так же неспеша загореться вновь. « — Как звезды», — замечает про себя и опускает голову, чтобы внимательно разглядеть лицо слизеринца. Пока не понятно, становится ли тому лучше, прошло слишком мало времени, но его бледность действительно пугает. Всматривается в каждую черту, вроде бы до боли знакомую, но нет, всегда можно заметить что-то новое. В полумраке кабинета тени под его глазами кажутся особенно темными, невозможно не обвести их осторожным движением. Ей нравится касаться его.

Белл настолько увлекается созерцанием, что даже не сразу замечает волшебную палочку, зажатую в пальцах. А яркие точки сначала видит в отражении карих глаз и только потом, мягко улыбнувшись, поднимает голову. — Красиво, — на выдохе, потому что это правда. — Думаешь сбудется? — не то, чтобы она верила в гадания или приметы, скорее в само убеждение, может и сейчас сработает? — Выбираю ту, что справа, — все еще улыбается, хоть и знает, ее заветное желание вряд ли сбудется. Ведь то, чего ей действительно хочется — перестать прятаться. Слишком много больших и важных тайн для нее. Эти встречи, что словно делают ее живой, настоящей и, может даже нормальной шестнадцатилетней девушкой, отряд, тайну существования которого она не раскроет даже под угрозой смерти. Раньше даже не думала, что это отнимает столько душевных и физических сил.

— Ты тоже загадай, — шепчет, поглаживая по плечу, а после пробираясь прохладными пальцами под шарф, что так плотно обмотан вокруг шеи. Так хорошо. Даже просто сидеть и молча пялиться на звезды, что проявляются на потолке. — Майлз? — зовет тихо, нерешительно, дыхание его как-то выровнялось и если он уснул, то будить хотелось в последнюю очередь, — расскажи, откуда у тебя такая страсть к астрономии? — шаг за шагом Кэти узнает о нем что-то новое и не собирается останавливаться на достигнутом. А не заметить его старания на уроках Синистры…ну тут надо быть слепым.
[pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=1015#p96831" target="_blank">Кэти Белл</a></b>, 16 лет[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс<br />Охотница сборной факультета по квиддичу
Член ОД [/info]

Звезды кажутся чем-то далеким, недостижимым и обычным, когда смотришь на них через телескоп, настраивать который каждый раз то еще приключение. Кэти всегда не любила это занятие, слишком много усидчивости требовалось, а это не ее сильное качество. Майлз тоже всегда казался таким далеким, недостижимым, но никак не обычным. Они словно из разных вселенных, каждая из которых живет о своим собственным правилам и принципам, лишь в какой-то момент, решивших соприкоснуться в одной точке, позволяя двоим стать ближе. Странно, каждый раз думать об этом.

Слизеринцы, пусть и не были объектом ненависти, были непонятны, мотивация, логика, поведение, многие вещи объяснить не удавалось, даже ели очень сильно хотелось. Сначала она пыталась найти подвох после каждой фразы, брошенной Блетчли в ее адрес, анализировать его поступки, записки, да, те были анонимными, но почерк уже знаком, догадаться не сложно. После того случая в библиотеке пару месяцев назад так долго не могла уснуть, до конца не осознавая происходящее. Но, не чувствовала никаких угрызений совести, понимала, что в общем-то ничего страшного не произошло, хоть и тревожилась, что это какой-то странный коварный план, чтобы насолить «вражескому» факультету.

Сомнения развеивались быстро. Сначала думалось, что Майлз хороший актер, только каждая новая встреча разрушала эту теорию. Сейчас, мягким, осторожным движением, поглаживая его по волосам, наблюдая за тем, как свет от огня в камине отсвечивает от бледной кожи, Кэти е может поверить, что сомневалась. Ему спокойно с ней, он расслаблен, и она это чувствует, а значит все по-настоящему. Только это никак не спасает от страха привязаться к нему так сильно, что видеть его сидящим с Мур станет слишком больно, Белл слабая, не вынесет. Ей страшно влюбляться, особенно в него, потому что в школе у них нет ни единого шанса быть нормальными, быть друг ля друга теми, кем хочется на самом деле. А несчастная влюбленность в арсенале уже имеется. Фраза «ты хороший друг», запомнилась, кажется, на всю жизнь. Больно до сих пор, хоть гриффиндорка и сделала шаг вперед, живет дальше, пытается поверить, что может быть особенной именно девушкой, а не «друганом», просто с косичками.

- Меня боялись оставлять одну, - тихо хмыкает, - я чуть дом не спалила пару раз, - лишь слегла поднимает уголки губ, замирая в такой полуулыбке. Она редко вспоминает об этом моменте, возможно именно он стал отправной точкой в формировании ее личности громкой, попадающей в странные ситуации? – Папа всегда мечтал о сыне, - да, ей не знакомы чувства Майлза, но какое-то время приходилось жить с пониманием: родители хотели сына, а родилась девчонка и всех обломала. – Вместо уроков живописи от мамы, предпочитала полеты на метле в саду, - такое ощущение, будто все было в прошлой жизни, - теперь все ждут только того, стану ли профессиональным игроком, - фыркает, прекрасно понимая, что даже не знает, чем хочет заниматься после школы, ей шестнадцать и сомневаться, мечтать – нормально.

- Ты любишь тишину? – может тот вопрос покажется странным, но, если он часто оставался один, наблюдая за небосклоном, варианта только два: любовь или ненависть. Кэти не отрывает взгляда от лица парня, словно нужно срочно запомнить каждую черту до мельчайших деталей, будто долго не увидит. Последняя мысль вызывает легкую тревогу, ведь такое возможно. – Не правда, - тихо смеется, смущаясь. Она не сделала ничего особенного, просто не знала, как и что, чтобы этот вечер стал действительно особенным. А может и не нужно было, ведь все и так прекрасно. Они вместе несмотря на дурацкую простуду и кучу других факторов, могла ли она желать большего? – Идеальное Рождество, это когда ты находишь подарки утром под елкой, - шепчет, наклонившись к лицу парня и оставляет легкий поцелуй на переносице. – Я беспокоюсь за твое здоровье, - пусть называет это как хочет, гиперопекой, занудством, лишь бы быстрее спала температура, приступы кашля не терзали, губы не сохли. Слишком многого хочет. Заставить Блетчли все равно не получится, упрямый ведь.

Парень переворачивается на бок, Кэти внимательно оглядывает его, переживая, что ноги затекли. – Тебе неудобно? – ее шарф спадает с плеч Майлза, а второй теперь не так сильно намотан, можно получить доступ к коже, чем девушка тут же пользуется, проводя пальчиками от воротника свитера, рисуя линию до мочки уха, уводя в сторону затылка и обратно. Кожу покалывает, словно легкие разряды тока снова и снова появляются в точке соприкосновения. Хочется обнять, устроиться рядышком под боком, укутать, скрыть от всего мира и заставить поспать, ведь только так можно почувствовать себя лучше, только озвучить мысль Белл не успевает. Широкая ладонь ложится на колено, мучительно медленно двигаясь по внутренней стороне бедра вверх. Задерживает дыхание, боясь даже моргнуть.

Все же вздрагивает, нервно сглатывая и не сразу решаясь посмотреть в глаза слизеринца. Этот змей искуситель словно проверяет ее на прочность, исследует границы дозволенного, вызывая приступ смущения настолько сильный, что самое время паниковать. Белл безнадежна, для нее любой почти любой контакт с парнем, что-то новое и пугающее. Лицо снова горит, а дыхание как-то не торопится восстанавливаться. – Д-да? – звучит крайне нерешительно, сама она не уверена, но ведь Майлзу можно доверять, он ее не обидит, не сделает больно, остановится если увидит панику в глазах?

Делает глубокий вдох, - Думаю, да, - на выдох, получается немного лучше, но недостаточно, - Мне сложно ну, - зачем, ну зачем пытаться объяснить то, чего совершенно не понимаешь? Еще один глубокий вдох, и выдох, - стесняюсь очень, - не получится скрыть это. Блетчли наверняка видит все сам, но почему-то важно было озвучить. Невольно в голову лезут мысли о том, что для него это все обычно, потому что он столько времени встречался с самой красивой девушкой, если не школы, то курса уж точно, это только то, о чем знают все, а она…а она поцеловалась первый аз всего пару месяцев назад.

- Извини, - закусывает губу и отводит взгляд, ей нужно просто выкинуть из головы все мысли, отпустить ситуацию, ведь ничего плохого не случится, не рядом с ним. Пока молчит, даже не обращает внимание, как ладони скользят по плечам, одна находит свободную руку Майлза и так уже привычно переплетет пальцы. Можно прикрыть глаза всего на пару секунд и почувствовать, как действительно удается немного, но все же расслабиться.
[pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=1015#p96831" target="_blank">Кэти Белл</a></b>, 16 лет[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс<br />Охотница сборной факультета по квиддичу
Член ОД [/info]

Всегда работает. Кода взволнована, напугана, испытывает тревогу, да и вообще любую сильную эмоцию, стоит взять за руку того, кому доверяешь, переплести пальцы и сжать чуть сильнее, как эта буря начинает затихать. Это так странно, всегда считала себя девочкой крайне самостоятельной, но практика показывала, что это совсем не так.

Руки Майлза, обычно прохладные, но сейчас наоборот. Кэти списывает это на температуру, действие зелья и все то, во что укутан слизеринец. Он кажется слишком активен для того, кто страдал от приступа чудовищного кашля совсем недавно. Это все, о чем удается думать. — Майлз? — лишь удивленно шепчет, изогнув брови, когда ее так нагло перемещают в пространстве. Это неожиданно, но вообще-то приятно, ведь каждое прикосновение длинных пальцев такое осторожное, даже сейчас, когда болен, Блетчли внимателен и заботлив.

Почему-то тихо смеется, стоит только устроить голову на подлокотник. Это непривычно и очень волнующе, ей не приходилось смотреть на парня вот так. Ей не сбежать, не отстраниться, да и, если честно, не хочется. Кусает губы и цепляется пальцами за рукава темного свитера, как будто это единственное, что может спасти от неминуемой гибели. Взгляд отвести невозможно, даже нет такого желания, что странно, ведь это все так неловко, так... Белл чувствует себя странно неуютно, как будто оловянного солдатика, у которого не гнутся ноги и руки, пытаются научить танцевать.

Так же осторожно, медленно он цепляет край свитера, стоит только потянуть ткань вверх, как щеки снова вспыхивают и хочется закрыть лицо, что так предательски выдает все ее эмоции, руками, но сдерживает себя. Сердце пропускает удар, а потом несется куда-то, не позволяя нормально дышать. Кэти приоткрывает губы, чтобы казать что-то, но не получается, поэтому просто доверяется, слушается, когда Майлз стягивает свитер полностью и отбрасывает в сторону. Под этим внимательным взглядом словно сжимается, чувствует себя неуверенно, прекрасно понимая, что не получится скрыть свои недостатки, список которых она может перечислять несколько часов подряд.

Только не видит в глазах напротив ни ожидаемого скепсиса, ни осуждения, Блетчли замирает, внимательно ее разглядывая и кажется, что это легкая улыбка? Зрачки его расширены, зелье точно действует, да еще и полумрак этого всеми забытого класса, что стал их убежищем. Она ждет, что тот сейчас поцелует, но даже не представляла, что губы коснутся ключиц. Так легко, ненавязчиво, но это для нее что-то новое, неожиданное. Девушка вздрагивает и шумно выдыхает, закусывая щеку с внутренней стороны. По коже бегут мурашки, там, где касается он жжет. Дыхание горячее, что будоражит еще сильнее и внутри сражаются желание сгореть от стыда, и чтобы это продолжалось.

О, ей есть за что извиняться, ведь совершенно ему не подходит. Зажатая, неуверенная, трусливая. Разве мог кто-нибудь предположить, что именно такое будет пугать храбрую гриффиндорку, которая с друзьями бросает вызов системе, собираясь в выручай-комнате и оттачивая навыки защиты от темных сил? Могла ли она сама предположить, что угловатая девчонка будет задерживать дыхание в ожидании нового поцелуя. Тем более от Майлза Блетчли, слизеринца, противника на поле и вообще одного из главных сплетников школы. Кэти не могла объяснить почему начала общаться с ним, почему отвечала на записки, почему сама вызвалась помочь с Древними рунами. Ее тянуло к нему подсознательно? Да какая к черту разница, когда горячая ладонь гладит живот, заставляя дрожать от чувства, которое даже словами она объяснить не может.

Мельком в голове проносится мысль, что попади хотя бы один из них на другой факультет, все было бы проще: никакой игры в прятки, возможность спокойно общаться, может даже ходить на свидания, она ведь никогда еще даже не была на свидании! Но мечтать можно о чем угодно, реальность все равно не изменится. Белл зажмуривается, словно не хочет слышать, когда Майлз делает ей комплимент, один за другим. А ей не верится, потому что знает точно – нет, не прекрасна, не может себе позволить расслабиться, потому что… ну это же просто Кэти. — Я знаю, — голос слегка хрипит и подрагивает, как и она сама, но ей нужно было сказать это. Ведь уверена, что не врет, не обидит.

Сложно оторвать взгляд от болезненно бледного лица. Он красив, настолько, что рука сама тянется, чтобы очертить линию скулы и обвести контур губ, как совсем недавно делал сам Блетчли. Это они уже проходили, но каждый раз как первый, видеть, что он чуть подается на встречу прикосновению, прикрывает глаза, наслаждаясь моментом, будто тоже хочет запомнить — бесценно.

Каждый раз он делает новый шаг на встречу, постепенно приближаясь, помогая привыкнуть и адаптироваться к этой головокружительной близости. Но сейчас ситуация кажется ей не очень честной. Приподнимается на локтях, и садится, опираясь на подлокотник и тянет руки к краю чужого свитера, стараясь не акцентировать внимание на ладони, что все так же прожигает кожу, незащищенную тканью. Кэти прикрывает глаза, делая глубокий вдох, чтобы решиться на то, что задумала, не получается.

Майлз говорит то, чего она не ожидала, чего боялась услышать очень сильно, — Ммайлз, я, — задыхается, потому что слишком много эмоций сейчас смешались в невероятно пьянящий коктейль. Им хорошо вместе, отрицать это глупо, но ей страшно. Ведь один раз уже влюбилась и это было ужасно, сейчас не хотелось говорить никаких громких слов, к этому готова она не была. — не знаю, что сказать, — это самая идиотская фраза, которую можно выдать на признание в любви. Ладно, что не ляпнула, «- Мы же такие классные друзья». — Мне очень страшно, — он видит, наверняка. Хаотично проводит руками по его рукам, плечам, спускается к груди к самому краю темно-синего свитера, хватаясь за него, как соломинку, которая позволит не утратить решимости. — Мне страшно в тебя влюбляться, — и это правда, как и то, что не представляет себя без этих встреч, совместного выполнения домашних заданий, рассуждений об устройстве вселенной с кружкой чая перед камином в этом дурацком заброшенном классе. Ей не нужны статусы и условности. Все, чего сейчас хочется, снять с него этот чертов свитер, который она слишком резко дергает вверх.
[pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=1015#p96831" target="_blank">Кэти Белл</a></b>, 16 лет[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс<br />Охотница сборной факультета по квиддичу
Член ОД [/info]

Есть много разных типов людей. Кэти относится к тем, кто одним своим действием может разрушить все. Разбить на миллионы осколков, чтобы было ни собрать, ни склеить во что-то пригодное для дальнейшего существования.

В голов Майлза что-то щелкает, это отчетливо видно во взгляде, который моментально становится отстраненным, холодным, пронзительным настолько, что может проткнуть грудную клетку, оставив колотую кровоточащую рану. Настолько она растеряна, что не успевает заметить быстрое движение рук, которые минутой ранее ласково касались кожи, посылая электрические разряды по всему телу, заставляя покрываться мурашками. Длинные пальцы сильно сжимают запястья, она даже пискнула от внезапности и резкой вспышки боли. Прижимает их к груди, ровно, как и колени, сворачиваясь в своеобразный «клубок», чтобы спрятаться, скрыться, не гореть от стыда, а главное – не видеть, как яростно стягивает Блетчли этот злополучный свитер, не слышать звук разбившегося стакана, хруст стекла под подошвой ботинок, его тяжелое дыхание, которое не предвещает ничего хорошего.

Ком подкатывает к горлу, и сколько бы раз не пробовала, он не сглатывается, продолжая вызывать тошноту. Сил смотреть на парня нет, потому что, а как? Она сейчас поступила жестоко, даже несмотря на то, что честно, легче не становилось. Всегда все портит. Эмоций слишком много, они смешались в какой-то клубок, запутавшись так сильно, что не разобрать. Ей не нравится вид Блетчли, слишком нервно он наливает медовуху из бутылки в стакан. Морально готовилась к тому, что накричит, может быть, постарается отстраниться, обидеть, лишь бы ушла прочь и больше не попадалась на глаза вовсе. Но нет. Снова ошибка. Это начинает входить в дурную привычку.

Подпрыгивает на месте, когда на колени опускается ее собственный свитер, который был сегодня ее новым шагом, как ей самой казалось, смелым, туда, на встречу Майлзу, но этого оказалось недостаточно. В поиске хоть какого-то равновесия, вцепляется пальцами в ткань, теребит ее. Перебирает, сжимая с силой, вкладывая в это действие все отчаяние, которое переполняет изнутри, заставляет смотреть в одну точку, чувствовать, как глаза предательски наполняются слезами.

«Безнадежная!», очень ей подходит. Она не может быть нормальной, просто потому что… потому что однажды призналась в своем искреннем, нежном, абсолютно светлом и невинно чувстве и не получила взаимности. Потому что после этого последовало столько месяцев слез в подушку и самокопания? Ей пришлось смириться, она старается всеми силами оставить это в прошлом, только все сложнее, чем может показаться.

Блетчли говорит что-то о первом, до нее даже смысл доходит не сразу, лишь понимает, что в голосе его отчетливо слышится грусть и что-то еще, не отчаяние, но может быть обида? Вздрагивает снова, передергивает плечами, словно в класс ворвался сквозняк, который избавил от этого жара, что испытывала Кэти, и заставил мерзнуть, всего за секунду. Ей даже в голову не приходило, не было мыслей и… какая она наивная дура. Еще совсем маленькая, наивная, глупышка.

Стоит стеклу стакана опуститься на ладонь, Белл даже не смотрит что там, просто опрокидывает в себя содержимое выпивая залпом, как будто последнее, что может помочь. Медовый вкус сейчас кажется приторно сладким. Руки трясутся, теперь это хорошо видно, удается отставить стекло на пол, но пока боится приближаться к Майлзу. Кажется, что ему нужны ответы, он должен знать, почему так. Или нет? На кой черт ему тараканы неуверенной в себе девчонки?

Где-то в грудной клетке болезненно сжимается сердце, когда ее ладонь касается красивого лица. Он горит, все еще температурит, только та, которая должна была помочь и поддержать лишь усугубила ситуацию. И сейчас чувствует себя настоящим чудовищем, которым никогда быть не хотела. Искренность не всегда хорошо, получается? Но врать ему было бы хуже, это было бы нечестно, подло и Блетчли заслуживает большего.

Сдерживать этот поток невозможно. Белл прячет лицо в коленях, утыкаясь носом в ткань свитера и тихо всхлипывает. Все это слишком драматично, неправильно и дико. Она не хотела плакать, тем более при парне, но прямо сейчас все равно, что он подумает, расскажет ли кому-то, плевать. Ее выворачивает от того, что она снова сделала больно близкому человеку. А Майлз был таким, особенным, это совершенно точно.

Лишь кивает вместо ответа и позволяет притянуть себя ближе, устраиваясь под теплым боком, но все еще прижимая к груди колени и злополучный свитер, — Я не хочу уходить туда, — дрожащим голосом шепчет гриффиндорка, — правда хотела провести Рождество с тобой, — хочется спросить верит ли он ей, взять за руку, переплести пальцы, чтобы убедиться — он рядом и все, если не хорошо, то нормально, насколько это возможно.

— Последнее, чего бы я хотела, это причинить тебе боль, — шепчет сбивчиво, утыкаясь носом в плечо. Чувствует его запах и замирает на пару секунд, чтобы выдохнуть пусть, не почувствовав при этом облегчения. Она протягивает ему подушку, кивая намеком, что надо лечь, подталкивает, чтобы сделал это наверняка и устраивается под самым боком, осторожно заглядывая в глаза. — Ты можешь злиться, если захочешь, но пожалуйста, давай после того, как ты выздоровеешь? — натягивает плед, укутывая, Блетчли. Отпускать его сейчас в путешествие до подземелий — не вариант, проводить себя он не позволит, к Помфри не пойдет, пусть хотя бы так. — Мне тоже хорошо рядом с тобой, — это важно по-настоящему, как охарактеризовать эти чувства Кэти не знает, но закрывая каждую ночь глаза, мысленно зачеркивает в календаре еще один день, который отделял ее от долгожданной тайной встречи.
[pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=1015#p96831" target="_blank">Кэти Белл</a></b>, 16 лет[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс<br />Охотница сборной факультета по квиддичу
Член ОД [/info]