Время было уже почти предрасветное, но вечеринка у Уоррингтона продолжала греметь на весь Хиллингдон. И если бы не заглушающие чары, то встревоженные магглы уже давно бы подняли на ноги своих местных хит-визардов. Тусовка продолжалась уже несколько часов, а пьяные рожи продолжали лакать паленый алкоголь, устраивать бои световыми чарами, беситься в бассейне и играть в догонялки на метлах. Всё в лучших традициях Кассиуса Уорингтона. Ни одна вечеринка в Хогвартсе не обходилась без его участия, а сейчас, кажется, парень решил оторваться на полную катушку, пригласив чуть ли не каждого, кого видел хоть раз в жизни. У Грэма даже сложилось впечатление, что друг праздновал не столько свой день рождения, сколько окончание школы. Впрочем, это было не важно. Парень хоть и не любил подобные сборища, но всё же ему не терпелось выйти в свет после двухмесячного заточения в Больничном Крыле. Да и в Мунго его накачали всевозможными зельями, который подавляли боль, отчего он уже не кидался на первого встречного, но всё равно старался держаться подальше от виновника торжества, который превращал свою тусовку в пособие о том, как не стоит закатывать вечеринки, чтобы к тебе не нагрянули авроры.

     У Уоррингтона был не такой уж большой дом, но Монтегю удалось найти укромное место, чтобы спрятаться от назойливого Блетчли, который опустошил не одну бутылку Огденского и решил, что лучшему другу тоже стоит вкусить столь дивного напитка. Грэм не винил его за такое поведение, но он был уверен, что стоит приятелю ещё раз попытаться влить ему в рот очередной стакан виски, как Монтегю втащит ему. Втащит так, что тот сложится пополам и перестанет быть главной шпалой школы. Поэтому Монтегю решил держаться от греха подальше и забился в просторную подсобку, где Уоррингтоны хранили элитный алкоголь, а не то пойло, которым угощал их Касс. Дорогой коньяк мало интересовал слизеринца, а вот пожевать чего-то съестного и не дрыгающего лапками хотелось. Он заглянул уже в третий ящик с каким-то сыром, как в этот момент позади него скрипнула дверь. Малфой. Собственной персоной.

     Монтегю знал, как тяжело пришлось его семье после погрома в Министерстве магии. Кажется, даже суд над его отцом ещё не закончился, но не в правилах Грэма было лезть в чужие дела, а тем более в те, на которые ему было плевать. Его папашка накосячил, но сам Драко был здесь не причём, а даже если и причем, то Монтегю всё равно займёт его сторону.

   - На, и свободен. Дверь с той стороны закрой, - пробасил Грэхэм, подавая приятелю бутылку с виски, которая стоила явно не меньше пятнадцать золотых галлеонов. На самом деле, ему меньше всего сейчас хотелось общаться с кем-то из команды. Он только сегодня сказал ребятам, что оставляет квиддич. Это пришлось сделать, когда к нему подсел Пьюси и начал составлять схемы, кого бы можно было взять в охотники вместо выбывших семикурсников. И чтобы успокоить его, Монтегю решил переключить его с квиддича на подружек. Лишь бы не лез со всякой дурью. Но этот утырок настолько надрался, что был не в состоянии даже написать адекватного письма. А Грэхэму  весело было записывать пьяные бредни своего друга, а потом отправлять сов в разные концы Англии, где Эдриан признавался чуть ли не каждой в любви, но при этом просил забыть его. Самая ржака случилась, когда одна из девиц Пьюси вместо совы прислала кричалку с чайкой. ЧАЙКОЙ! Кричалка орала, а чайка ей подчайкивала.

Отредактировано Graham Montague (06.07.22 00:17)

       Монтегю уже давно понял, что Малфой никогда с первого раза ничего не понимает, поэтому и сейчас поведение школьного приятеля не стало для него чем-то удивительным. На вполне себе ласковую просьбу удалить свое тощее и бледное тельце из кладовки, Драко отреагировал совершенно противоположным действием. Грэм запрокинул голову от возмущения так далеко, что чуть не ударился о полку. Парень уже собрался вытурить пинком под зад непрошенного гостя, как тот забился в угол и уселся на пол. Ну соси тебя дементор, Малфой!

    Монтегю криво покосился на него, не желая продолжать разговор, но и покидать каморку он также не торопился, потому что ещё не съел всё припрятанное вяленое мясо. Поэтому продолжая изредка пялиться на Малфоя, Грэхэм то и дело отрезал огромным ножом тонкие кусочки  от свиного окорока и отправлял себе в рот. Драко хоть и успел испить целебной водицы Уоррингтона, но выглядел совсем не, как Уоррингтон. Какой-то поникший, даже бледнее, чем обычно. А его завсегдатая хитрая ухмылка потерялась где-то на дне стакана с огневиски. Грэм даже слегка обрадовался такому упадническому настроению приятеля, потому что он лез к нему с чарочкой, предлагая выпить за здоровье Касса.

    Первым нарушил молчание сам Малфой. Грэму даже показалось, что парень вообще не собирался заводить с ним разговор, а просто озвучил свои мысли вслух. В этот момент музыка по ту сторону двери сделалась громче, а о пол разбилась очередная люстра, отчего шум стал ещё отвратнее, и парень решил, что уж лучше куковать в компании немощного Малфоя, чем пьяного Пьюси или того, кто первым к нему прицепится.

     - Это должна была стать четвертой, - соврал Монтегю и ножом указал на бутыль в руках Драко. Грэм даже мысленно возрадовался, что Малфой не в курсе, что его капитан (бывший капитан, ага-да) не пьет ничего крепче какого-нибудь сидра. А казалось бы - учатся на одном факультете и тусуются в одном компании. Всем бы так было плевать на Грэма, как Малфою, тогда бы и не пришлось лишний раз изображать перед Кассом или Эдом представление из разряда "чай вместо виски".

   - Ты чё тут забыл? На мой хамон покушаешься? - волшебник одним резким движением отрезал толстую веревку, на которой висел здоровенный окорок, и подобно новоиспеченном собеседнику опустился на пол, не выпуская из рук здоровенный кусок свинины. - Ну ладно, тресни. Я сегодня добрый, - пробасил Монтегю, кивая на наструганное мясо.

      Монтегю взглянул на этого холеного аристокритика, который при виде не сервированного по тарелочкам мяса, будто слегка усомнился в правильности своих действий. "Ещё б ты покушался," - подумал про себя парень, представив себе самую кровавую смерть Малфоя, если бы тот без спросу протянул свои пальчики к хамону. Впрочем, каким бы деловитым Драко ни был, но он был абсолютно прав, что дальше оставаться в компании Касса и Эдриана нельзя было оставаться. А ведь на часах не было и трех ночи - страшно было представить, что устроит эта разбушевавшаяся толпа к рассвету, если дом вообще выстоит к этому времени.

     - Так надо, - ответил Грэм на слова соседа о том, что тот уходит из квиддича, а потом отправил себе в рот здоровенный кусок мяса. Пока он пережевывал его, Монтегю вспомнил письмо от "Сенненских соколов", которое он получил спустя две недели победы на Рейвенкло, но так и не успел поделиться его содержимым с командой, кроме Майлза. Одна из самых сильных команд приглашала его в свои ряды, им даже не требовалось полные семь курсов школы, чтобы играть за них. Держа конверт, подписанный главным тренером, Грэм даже изменил своему желанию учиться на драконогога, но судьба (читай - карма) внесла свои коррективы.

    - Да, из-за него, - пробурчал парень, уставившись на Малфоя. Монтегю не озвучивал, что лекари запретили ему возвращаться в спорт, но это было и так ясно. Проваляться два месяца в Больничном крыле, а потом подниматься с койки только при помощи обезболивающих зелий - тут не то, что летать нельзя, тут и чихать опасно. - А ты чего спрашиваешь?  Тоже захотел так? - он пнул ловца в подошву ботинка, - Предупреждаю сразу: ощущения не очень, - Монтегю кривовато улыбнулся, хотя это было больше похоже на оскал. Подобные воспоминания о жуткой боли, которая и рядом не стояла с Круциатусом, жжением отдались по всему искалеченному телу слизеринца, отчего тот неприятно поморщился.

      Пока Малфой рассуждал и рассказывал о том, как проходили его поиски, Монтегю отвернулся в сторону и, стараясь не встречаться с Драко взглядом, мирно кромсал огромный кусок хамона. Он уже сотню раз слышал эту историю, как слизеринцы пытались его найти. Конечно, это в первую очередь волновало его друзей: Майлз, Кассиус, Эдриан и Деймон с Терренсом не раз поднимали эту тему во время разговоров. Они наперебой трындели о том, как таскались к профессору Снейпу, иногда даже срывали уроки, а также, как доставали Амбридж, которая должна была им помочь, но вместо этого эта розовая жаба написала родителям Грэма. Конечно, самой интересной частью рассказа друзей было собственно возвращение Монтегю, как вся измазанная кровью Квентин появилась в общем гостиной и сообщила, что всеобщая пропажа нашлась. Говорят, что на ней тогда лица не было, а её вечно вздернутый носик и самодовольная ухмылка потерялись где-то в тех коридорах, где она обнаружила Грэма. Старосту потом ещё неделю трясло после случившегося.

     Парню не нужны были извинения от Малфоя, поэтому он отмахнулся от его слов, словно от назойливого ипопаточника. Монтегю вообще не понимал, почему Драко к нему прицепился. Лучше пошел к Эдриану чаек считать. Конечно, Грэму совсем не хотелось уходить из квиддича, особенно, когда у него в руках было письмо-приглашение в команду "Сенненские соколы". Не то, чтобы парень был их фанатом, но он уважал их стиль игры и чувствовал, насколько он близок к нему.

     - Вот чё ты прицепился? - услышал свой голос Монтегю, - Ты хочешь узнать, каково там было? Нестерпимая боль при трансгрессии в место, куда собственно запрещено трансгрессировать, лужи крови и расщепы по всему телу - это меньшие муки, которые довелось мне тогда испытать! - Грэм оставил мясо в покое, а затем замахнулся, насколько позволяла ему кладовая, и отправил острый нож в стенку, на которую Малфой опирался спиной. Лезвие застряло в 11 дюймах от белобрысой башки Драко, - Ты хоть представляешь себе, каково это застрять в полной темноте на наделю в каком-то огромной коридоре, которому нет конца и края? Сначала тебе весело ... интересно, где эта тьма кончается, потом наступает конкретная паника, потому что не веришь в происходящее, и тебе кажется, что это какая-то неудачная магия. Знаешь, сколько я себе костей переломал, пока долбил кулаками в каменные стены? А потом, когда шиза началась и я начал слышать голоса ... Голоса, такие знакомые и такие далекие? Ладно бы там Мерлин воочию явился, так нет ... Будто о каких-то сделках говорили, о темной магии и редких артефактах. Словно в лавке у Кобба и Уэбба побывал,  - Монтегю ударил кулаком косяк двери, скривившись от воспоминаний и вовремя прикусив язык, чтобы не рассказать собственно о той адской боли, которую он испытал, когда вернулся обратно. Он сам не понял, почему вдруг разоткровенничался с Малфоем. Блетчли и Госфорт были единственными, кто знал эту историю, от остальных любопытных рож приходилось либо отшучиваться, либо не рассказывать всех мерзких подробностей.

      Монтегю сам не знал, почему вывалил всё это на Малфоя. Но рассказав постороннему человеку о том, что случилось, Грэм почувствовал странное облегчение, как тогда - когда мадам Помфри накачала его целой кучей различных зелий после его появления из шкафа. Малфой хоть и не был последним человеком, с которым Монтегю стал бы делиться подробностями этой истории, но и особого доверия не заслуживал. Он якшался со своими непробивными приятелями Крэббом и Гойлом, которым, казалось, ничего от этой жизни не надо, кроме вкусного ужина и глумления над гриффиндорцами. В целом Монтегю разделял их интересы, вот только списочек у него был немного побольше.

    Драко поднимается и старательно пытается вытащить ножик из стенки, но у него ничего не выходит. На самом деле это было отличным поводом, чтобы поглумиться над Малфоем, вот только Грэма больше поражает не то, что их ловец такой слабак, а то что Монтегю нашел в себе силы и смог глубоко загнать нож. Всего месяц назад он еле держал кружку с чаем в руках, а теперь спокойно швырял металлические предметы. Слизеринец непроизвольно ухмыляется, когда Драко спотыкается, но не начинает ржать над ним, потому что челюсть уже болит от всего этого.

    - Пускай Боббин встанет в очередь. После всей той братии, - он кивает в сторону двери, за которой музыка перестала быть слышимой, потому что её заглушили громкие крики и дикий ржач друзей. Кажется, в этот самый момент они пародировали сборную Гриффиндора по квиддичу.

    - Слушай, даже у самой сильной магии есть слабые места, - выдает дофига мудрую мысль Монтегю, внимательно следя за тушей Малфоя и вовремя убирая ноги, чтобы тот о них не споткнулся, - Я знал, что в школе нельзя трансгрессировать, а эта была именно трансгрессия ... Макгонагалл подтвердила. Они с Флитвиком и Снейпом несколько раз обследовали место моего появления, но так и не поняли, в чем дело. Флитвик сказал, что такое возможно при сильном желании, когда всю свою магию направляешь в одну цель, - заметив, что он как-то сильно увлекся рассказом, Монтегю сменил тон на более шутливый и добавил, - Расслабься. Поттер у тебя в люльке не появится. Из Хогвартса нельзя трансгрессировать ... а то, что со мной случилось ... Будто я и не был в Хогвартсе. Ну знаешь, этот гребаный шкаф был типа порталом, только оооооочень замедленного действия.