Рассеянные лучи утреннего солнышка ласково пригревали сквозь листву. В траве стрекотали кузнечики, вдалеке вдохновенно заливалась трелью какая-то пичуга. Атмосфера царила идиллическая.

- Н-на, сдохни, тварь! – Рикетт с выражением брезгливой кровожадности на лице опрыскал из пульверизатора круглую шляпку мурлокомля и с мрачным удовлетворением смотрел, как под действием раствора из яда глизня она съеживается и чернеет.

Обезвредить колонию, которая подбиралась слишком близко к Хагридовым грядкам, ему поручили вместо очередной отработки. Теперь в компании Долиш с Рейвенкло, которой тоже нашлось чем заняться, Рикетт рыскал по опушке, неся смерть, разрушение и тлен, что, надо сказать, прекрасно соответствовало его моральному состоянию.

Места для дислокации мурлокомли, стоит отдать им должное, выбирали укромные, и Хагрид бы вряд ли заметил вредителей, если бы не держал тут же рядом клетки со своими зверюхами. Да что там – даже занятые работой Тони и Хелен остались совершенно незамеченными для парочки семикурсников, которая шла вдоль лесной кромки и вдохновенно собачилась.

- То есть ты хочешь сказать, что все кончено?

Рикетт мученически закатил глаза и всерьез задумался, не хочет ли он брызнуть ядом глизня себе в глаза. Или в уши, чтобы  всего этого не слышать.

- О Мерлин, неужели до тебя наконец-то дошло? Таскаешься за мной, как подбитая шишуга!

- Беги от нее, парень, - мрачно пробормотал Рикетт. – Руки в ноги – и беги, иначе она выжрет тебе мозг, вырвет хребет и смачно его расхреначит об колено. Как всякая истинная леди, - он повернулся к Долиш и буднично попросил: - Хелен, подай мне вон ту корзинку, пожалуйста.

Обезвреженных мурлокомлей надо было бы еще утилизировать.

Все девочки с Рейвенкло немного странные. Исключительно в хорошем смысле и со всем максимальным уважением, конечно, но смотреть, как Долиш сюсюкает над садовым паразитом, будто ничего интереснее в жизни не видела, и не прийти к этому выводу попросту невозможно.

Девчонки в принципе странные. Сложные, непонятные, и от них следует держаться подальше.

- Что-то не припомню такого в письме, которое получил в одиннадцать, Хелен, - закатил глаза Рикетт. – Иначе убедил бы родителей переехать поближе к Дурмстрангу.

Парочка продолжала выяснять, кто из них идиот, а кто – злобная стерва, хотя вот по мнению Тони ответ с самого начала был очевиден. Рикетт поправил защитные перчатки, закинул почерневшие останки мурлокомля в корзину и принялся выискивать в траве очередного диверсанта, как вдруг…

- Серьезно? – Тони аж выпрямился с пульверизатором наперевес. – Ты серьезно думаешь, что кому-то охота биться о кирпичную стену? Вообще-то любой парень поймет простое категоричное нет, но у женщин вечно одни только «нет, но не совсем», «да, но не сейчас», «ах, я не определилась, давай ты поболтаешься где-то рядом пару недель…»

Или месяцев. Почти полгода, например.

Тони почувствовал острую потребность что-нибудь сломать. Или, может быть, разбить. Вместо этого он просто обрызгал ядом глизня ближайший черничник и пнул ботинком почерневшие листки.

Жизнь все-таки иногда хуже, чем драконье дерьмо. Последним-то хоть клумбы удобряют, а вот из разочарования и презрения к себе ничего хорошего никогда не вырастет.

Почему-то больше всего Рикетта возмутило слово «аргумент». Оно было таким… научным, сухим, за-нуд-ным и так катастрофически не сочеталось с его душевным состоянием, что Тони чуть было не пошел на второй круг праведного негодования.

Но озадаченное выражение лица Хелен его вовремя остановило.

Ну в самом деле, что это такое, Рикетт? Истеришь, как девчонка, да еще при человеке, который едва тебя знает. Стыдно. Не удивительно, что с тобой обращаются как с тряпкой – тряпка и есть.

- Эм, - смущенно выдавил Тони. – Ну, наверное, и так тоже бывает. Хотя ты не думала, что это только тебе казалось, что ты вполне конкретно его отшила? Не обижайся, просто… У людей вообще проблемы с взаимопониманием.

Особенно когда один из этих людей - девушка.

- И вот скажи честно, вот честно – тебе разве в глубине души этого не хотелось? Ну, чтобы побегал, поумолял, поунижался? – Рикетт кивнул в сторону, куда удалилась скандалящая парочка. – Потому что я готов поставить галлеон: ей всё это нравилось.

Как-то так теперь Тони и представлял всю эту… романтику. Когда один пользуется слабостью другого и паразитирует на нем, наслаждаясь нездоровой зависимостью от себя. А когда брать уже нечего – выбрасывает.

Да, очень может быть, что весьма категорично.

Только что это меняет, если до этого все равно всё было мерзко и… нечестно?

Лицо Селины близко-близко, выбившаяся прядка из хвоста, серебрящаяся в солнечном свете – вопрос Хелен воскресил в памяти Тони эту картину, заставив нервно дернуть подбородком. Бывают моменты в жизни, которые ты искренне хочешь забыть, а они возвращаются снова и снова, заставляя испытывать такое горячее чувство стыда и неловкости, что даже в ясный летний день не избавиться от липкой пленки нервного холода на коже.

«Поцелуй меня».

Тьфу, ну что за гадство, Мерлин.

- Неа, не думал, - глухо сказал он, даже не обратив внимание, что Долиш, скорее всего, говорила о совсем другой девушке. А если все же имела в виду именно его печальный опыт, то правильнее было бы немедленно начать все отрицать.

Хотя, впрочем, сравнение с безвольным щенком… А хотя нет, даже оно не раздражало.

Рикетт называл себя словами и похуже.

- Вряд ли дело в самооценке, - пробормотал он, но потом снова вспомнил библиотеку и то, как Мур говорила, что ее не за что любить, кроме как за красоту. Те возмутившие его слова, которые как будто его в чем-то упрекали, перекладывали на него вину… Так Тони тогда показалось.

Сейчас он вдруг подумал, что, может быть, это впервые была попытка ответить честностью на честность. И Мур тогда наконец попробовала с ним объясниться.

Рикетт механически обрызгал еще несколько глыбок, запрещая себе обо всем этом думать – поздно уже, да и есть ли смысл? И тут Долиш любезно подкинула ему другую тему для размышлений.

- Погоди, - Тони отмахнулся от ненужных извинений и изумленно посмотрел на Хелен: - А зачем вообще расставаться с человеком, которого любишь?

Он нервно рассмеялся.

- Одни цепляются за парня, который им вообще не сдался, другие отшивают того, кто реально нравится… Девчонки, серьезно, да что с вами не так?

Иллюзия откровенного «разговора с незнакомцем» плоха тем, что иногда тебя заносит. Сильно заносит, и хуже всего – когда на чужую территорию.

Тони не был хорошим знатоком человечьих душ, но холодок в голосе Хелен уловил. А потом внезапно вспомнил, с кем она встречалась год назад. Кажется. Если он ничего не путает.

Если он ничего не путает, то это просто худший «случайный собеседник», которого Тони мог найти.

- Извини, - Рикетт смущенно потер затылок. – Наверное, ты права. Я ничего не понимаю в настоящей любви, по правде сказать, не мое это. Мое, похоже, это квиддич и вот, - он сбрызнул пульверизатором очередного мурлокомля, - садовые паразиты.

Он выдернул почерневший псевдогриб из земли и кинул его в корзину.

- Я вообще считал, что школьные союзы имеют свойство распадаться за пару недель. Никогда не думал так далеко, как ты.

Хотя вообще план, конечно, хороший, рабочий. Выбирай себе Тони объект симпатий с точки зрения «вот с этой девушкой я хочу прожить всю жизнь», Мур бы точно не попала в список ввиду полной бесперспективности подобного союза.

В общем, осталось всего-то научиться рейвенкловской рассудочности – и все у него будет зашибись.

Ага. Конечно.