Мирафора обвела отсутствующим взглядом большой зал, не задерживаясь ни на ком. Всё равно, того, кого бы ей хотелось увидеть уже нет в живых. Девушка уныло ковыряла в тарелке, так и не отправив в рот ни кусочка. Гриффиндорка чувствовала апатию и полное безразличие к происходящему вокруг. Всё скорбили по чемпиону турнира, по выдающемуся студенту, гордости Хаффлпаффа. А Мира не могла смириться с тем, что больше нет того мальчика, что дул ей на разбитые коленки и нёс её ревущую домой на своей спине. В ушах до сих пор раздавался полный боли крик дяди Амоса. Тогда она находилась на трибунах вместе со всеми, это случилось прямо у неё на глазах. Появился заполошный Поттер и вместе с ним её друг детства. Тогда она не понимала, просто отказывалась принять случившееся. Даже его недвижимое тело не могло отрезвить её. Но как такое может быть? Он же только утром сунул ей в карман лакричную палочку и подмигивая напомнил, что она обязательно должна болеть за своего «жениха». Родители мечтали породниться посредством брака между Седриком и Мирафоры. Ребята на это могли лишь посмеяться, да и старшие на самом деле не настаивали, хоть и не упускали случая подметить, какой чудесной парой они могли бы быть. А теперь эти шутки останутся светлыми воспоминаниями.

Она поворачивается к сидящей рядом Кэти и говорит, что пожалуй уйдёт. Подруга смотрит в тарелку Миры и скидывает на неё обеспокоенный взгляд, но не решается что-либо говорить. Никто не решается с ней говорить, потому что предыдущая попытка вылилась в грандиозную истерику, которая не перешла в нервный срыв разве что стараниями мадам Помфри. Словно бомба замедленного действия. Мире до сих пор было немного стыдно за то, как она отреагировала на попытку друзей поддержать её. В оправдание ей стоит отметить что о близких (действительно близких, дружеских) отношениях между ней и Седриком вообще мало кто знал, зато все прекрасно были осведомлены о том, что он звал её "невестой", так что большинство считали, что Мирафора страдает по своему почившему возлюбленному. Идиоты.

После этого студентка стала избегать общества. Ей не хотелось, чтобы её жалели. Не хотелось чувствовать на себе взгляды, полные этого дурацкого сочувствия. Слыша за своей спиной шепотки в духе "бедняжка", хотелось и вовсе избивать людей. Поэтому Мирафора предпочитала проводить время наедине с собой в укромных уголках замка. Чаще всего это была астрономическая башня, если только её не опережали. Тогда она прокрадывалась в один из пустых классов и читала, либо выплескивала душу и мысли на пергамент, возвращаясь в башню Гриффиндора перед самым отбоем, чтобы не терять очки будучи пойманной старостами, дабы не доставлять лишних проблем однокурсникам. Летом она вероятнее всего посетит психолога, потому что её ломает. Мире нужно с кем-то поговорить, кто-то должен выслушать её не предвзято. Кто-то должен помочь ей, рассказать как жить дальше. Ведь если верить Поттеру, а Мира действительно верила, смерть Диггори - только начало.

Мина прокралась на Астрономическую башню преодолев пикси знает сколько ступеней, но оно того стоило, потому что гриффиндорка оказалась первой. Никто не зажимался в углу и не смотрел на неё взглядом "занято". Отсюда открывался действительно сказочный вид. Немного иронично, что впервые её сюда привёл именно Седрик. Мира тогда была пугливой первогодкой, а он решил отвлечь её, показав "самое крутое место в замке". На улице уже стемнело, так что девушка уселась разглядывая хмурое небо. Звёзд совсем не было видно. В уголках начали собираться слезы. Всё же, она ненавидела плакать при ком-то. Это личное, потому-то солёные капли сорвались с глаз только сейчас. Порыв холодного ветра заставил её содрогнуться и плотнее закутаться в мантию. Стоило наколдовать согревающие чары, но гриффиндорка об этом даже не подумала. Вся картинка поплыла, из-за обилия слез. Мина позволила себе сломаться в очередной раз. Плечи задрожали и она до боли прикусила губу, в горле стоял ком, требующий освобождения и чтобы не сорваться на рвущиеся наружу рыдания, она сделала глубокий вдох, шмыгнув носом. Со стороны лесницы послышались шаги.

- Валите нахрен, я первая пришла. - Мирафора даже не обернулась посмотреть кто там пришёл, наверное, потому что ей было всё равно, пусть хоть Альбус Дамблдор. Она пришла раньше и вытурить её отсюда возможно разве что грубой силой. И даже в этом случае придётся постараться. Ощущение чужого присутствия не покидало и девушка раздражённо обернулась. - Я же сказала! - На нее смотрел Мэйнард Хаттон собственной персоной. Мира резко отвернулась и начала вытирать мокрые щеки рукавами мантии. Впервые за несколько лет она почти не думала о нём. В самом деле, но теперь, когда он прямо за спиной, пронзила мысль, что Мэйнард как и остальные может думать, что Мирафора была влюблена в Седрика. Блин. Всё ждала, что слизеринец уйдёт, но почти физически ощущала взгляд светло-карих глаз на собственной спине.
- Дырку во мне собрался прожечь? - Спросила она немного надрывным голосом. - Либо проходи, либо найди себе другое место. - По крайней мере, он один из всего нескольких людей в мире, кого ей не хотелось прогонять.

Мантия Мэйнарда была теплой. И пахла им. Сначала Мира хотела вернуть ее, потому что холодно, но потом ощутила дополнительное тепло от заклинания и передумала, закутываясь сильнее и тихонько наслаждаясь запахом. Не совсем понятно парфюм это, или запах самого парня, но Мире очень нравилось.

Тишину нарушил сам слизеринец, захотел поговорить. Не сказал о том, как ему жаль, не стал ободрять ее - это подкупало. Ему хотелось рассказать. Признаться честно, она рассказала бы ему что угодно, попроси он ее таким голосом. Правда, Мина не знала с чего начать, потому что в двух словах ведь не опишешь. Наверное, стоит с самого начала?

- Мы с Седриком познакомились... Я честно не помню когда. Была слишком маленькой, так что кажется, что он всегда был в моей жизни. - Перед тем, как продолжить, девушка шмыгнула носом, давая себе секунду, чтобы собраться с мыслями. - Наши родители дружили, я даже помню его маму. Мы всегда виделись по праздникам, часто ходили друг к другу в гости, в сопровождении родителей, естественно. Он был мне как брат. Мы не были лучшими друзьями, в школе у нас были отдельные компании, разные друзья, но он все равно заботился обо мне. Наши родители мечтали, что мы поженимся, боже, это было ужасно. Нам становилось дико неловко каждый раз, как они поднимали эту тему, пока Седрик не перевел все это в шутку. Так что если ты раньше слышал как нас называют женихом и невестой - то ноги растут как раз из этой истории. Правда, в этом году из-за этого Чанг несколько месяцев косо на меня смотрела. Хотя ее можно понять, да? Он был потрясающим человеком и талантливым волшебником и... - На глаза снова начали наворачиваться слезы, поэтому голос гриффиндорки стал тише. - Я просто поверить не могу, что на каникулах не увижу его, вообще больше никогда не ув-вижу. - На последнем слове Мирафора уже не могла сдерживать вставший в горле ком и отпустила слезы, которые до этого пыталась сдержать. - Он мне снится! Кажется что я повсюду вижу его, в ушах до сих пор стоит крик дяди Амоса, я.. я просто не могу принять! Это не справедливо! Он должен был закончить школу, жениться на Чанг, или ком-то другом, наши дети должны были дружить, а теперь его нет и этот ублюдок вернулся к жизни и мне грустно и страшно и... - И еще много сбивающих с толку чувств и эмоций. Мира впервые так плакала в присутствии кого-то, не стесняясь и не пытаясь убежать подальше. - Я боюсь потерять близких людей, это так больно, боюсь что не смогу справиться с этим, что доставляю окружающим проблемы. Я чувствую, что внутри меня будто что-то ломается и я без понятия как это починить, понимаешь? - Она наконец посмотрела на Мэйнарда, словно желая убедиться, что он действительно понимает.

Казалось что нет в мире ничего естественнее, чем уткнуться лбом в плечо парня который нравится ей ну просто до мурашек. Еще месяц назад Мирафора скорее умерла бы, чем позволила бы себе подобное, но сейчас она находилась в таком раздрае, что просто взяла и сделала. Мир изменился, ее друг умер и ужасная правда о том, что это только начало давит на плечи тяжелым грузом. Так что плевать на то, чего она там раньше боялась. К тому же, волосы прикрывали мокрые щеки и опухшие глаза. Должно быть, она выглядит просто ужасно.

- Я чувствую себя слабой и беспомощной перед грядущим. Хочу стать сильнее, но пока что плакать по углам - все что я могу. Мне стыдно, за то что я такая тряпка.

Отредактировано Miraphora Mina (30.09.22 15:05)

Мира внимательно слушала, ловя каждое слово. Мэйнард не тот, кто живёт с душой нараспашку, но сейчас он делился с ней чем-то личным и она даже громко вздохнуть боялась, лишь бы не испортить момент. Тема была не из приятных, как и вечер в целом, но рассказ парня, такой искренний и открытый разливался в душе огромной волной нежности, ещё никогда в жизни Мина не чувствовала такого желания обнять его. Хотелось сделать что-то, как-то поддержать, но язык будто прирос к небу. Вряд ли ему нужны её сочувствия и сожаления, пусть ей на самом деле было больно за маленького Мэйнарда, который всё ждал свою маму.

Мирафора росла в полной семье, её родители до сих пор живы и здоровы, как и бабушка с дедушками. Бабуля по линии отца умерла ещё до рождения внучки, так что до убийства Седрика, гриффиндорка не сталкивалась с утратой напрямую и её эмпатия и врождённая эмоциональность теперь работали против неё же. Рассказ Мэйнарда её более, чем тронул, даже заставил немного устыдиться. Он так страдал ещё будучи ребёнком, рос без мамы, а она... Истеричка.

Ветер ненавязчиво трепал длинные волосы девушки, то бросая кудри ей в лицо, то наоборот открывая его вечерней прохладе. Скорбь - это нормально, оплакивать смерть близкого - тоже абсолютно нормально. Она поймёт это чуть позже, когда немного придёт в себя, когда наконец попрощается со своим другом детства, а воспоминания о нём, те самые, о которых говорил слизеринец, будут приносить тёплую улыбку вместо боли.

Он говорит правильно, если бы на её месте оказался кто-то другой и Мире хотелось бы утешить этого человека, она бы сказала то же самое. Эта схожесть приятно согревала, в очередной раз подтверждая, что её сердце выбрало правильного человека, даже раньше, чем Мирафора сама смогла осознать и принять свои чувства.
Почувствовав его руку на своих плечах, девушка тут же обняла в ответ, руками крепко обхватив Хаттона, чуть ниже уровня грудной клетки, будто он мог исчезнуть, раствориться. Рядом с ним было тепло. И спокойно. Слезы всё ещё накатывали, но запах, который она чувствовала от Мэйнарда, которым окутывала его мантия будто служили барьером от нового срыва.

- Не думала. - Резко ответила она, что достаточно ярко свидетельствовало о том, что таки думала. - Мои родители думали. Написали сразу же, как узнали о Седрике. - Такой вариант для Мирафоры был неприемлем. Она бы попросту сошла с ума, переживая о семье и близких, находясь в безопасности в другой стране. Хотя, в такой ли безопасности? Где теперь безопасно? Мир вообще по сути своей никогда не был безопасным.

- Я никуда не поеду. - Твёрдо заявила гриффиндока, со всей присущей ей решимостью. - Что я буду делать там одна? Без семьи, без друзей, без тебя? - Мина смутилась, что вот так бесстыдно выделила его, но правда в том, что Мэйнард первая причина по которой она не покинет Хогвартс. Он и родители, друзья. Она только что потеряла одного из близких друзей и даже от мысли, что пока она будет учиться в штатах, её друзья здесь могут страдать, даже умирать... По спине пробежал холодок. Мира сделала глубокий вдох, пытаясь избавиться от ужасного представления в своей голове. - Я никогда не сбегу и не брошу любимых людей. - Потому что она не такой человек. Ей будет страшно, будет больно, однако это не заставит её прятаться. Подняв голову, она внимательно посмотрела Мэйнарду в глаза. - Ты бы уехал? - На интуитивном уровне она уже заранее знала ответ, но ей хотелось посмотреть на него, пока они  настолько близко, пока чувствуют тепло друг друга, пока её лёгкие наполнял приятный аромат, в котором она чувствовала немного кофе, лёгкую древесную пряность и нотку цитруса. Через год, проходя мимо кабинета зелий она вновь почувствует этот запах и узнает что её амортенция пахнет как Мэйнард Хаттон.

Заранее знала, но его ответ всё равно был таким важным и в следующее мгновение, когда её губы начали растягиваться в улыбке, он сделал это. Мэйнард поцеловал её. Мир словно треснул, все звуки исчезли, а Мира сидела не шелохнувшись, глядя широко распахнутыми глазами. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы ответить на поцелуй, в блаженстве закрыв глаза.

Мэйнард прижал её ближе, гриффиндорка даже не заметила, когда его рука переместилась с плеч на талию. Его пальцы в растрепавшихся волосах посылали по спине приятные мурашки. Пульс набатом бил в ушах, настолько громко, что казалось парень может услышать, но она была даже не против, сильнее прижимаясь к нему, сжимая в руках его кофту.

Поднимаясь на башню Мирафора даже не могла себе представить, что её боль сменится таким неподдельным счастьем, в душе распустились цветы. Тёплые губы, тёплые объятия, в которых ей хотелось остаться навсегда, однако, поцелуй не мог длиться вечно и, какая жалость, парень прервал его первым. Мира пыталась отдышаться и медленно открыла глаза. Чувствует ли он то же, что и она? Понравилось ли ему? Ей вот хотелось ещё, но...

На лице слизеринца был неподдельный ужас. Девушка невольно нахмурилась, не понимая, что не так.

Не должен был? Не хотел. Забыть. Неужели она настолько ужасна? На неё будто вылили ушат ледяной воды, сердце замерло, пропустив пару ударов. Он не хотел! Это всё она, как всегда напридумывала себе невесть что, а теперь смотрит на него как дурочка. Но тогда зачем? Неужели он пожалел её? Ну а что же ещё? Распустившиеся цветы стремительно увядали, превращаясь в гнилое месиво. Да, именно так Мина себя и чувствовала. Боль, обида и поднимающаяся внутри злость. Она доверилась ему. Поверила, что он меняется, что он другой. Открыла ему душу, а в ответ он сделал... То, что сделал.

Мирафора резко отпрянула от него, сбрасывая с себя руки Хаттона. Одновременно хотелось столько сказать, но девушка могла лишь смотреть на него глазами полными обиды. Слезы снова начали подступать. Серьёзно, сколько слез способен выплакать человек? Когда они уже закончатся? Мира сильно прикусила губу, пытаясь сдержать предательскую влагу. Во рту появился металлический привкус, видимо она прокусила губу.

Она не позволит себе расплакаться при нём. Он не достоин видеть её слезы, особенно из-за него. Как всегда гриффиндорка призвала на помощь ярость. Она не станет показывать, как Мэйнард на самом деле больно сделал ей. Скорбь по Седрику и рядом не стояла с этим всепоглощающим желанием сброситься прямо вниз с этой чертовой башни, чтобы больше не видеть его, не знать, не любить.

Мина вскочила на ноги сбрасывая мантию слизеринца с плеч. Его запах, до этого обволакивающий её теплом и покоем теперь вызывал желание отмыться, растирая кожу до крови.

- Я просто поверить не могу, - начала она дрожащим голосом, который с каждым словом креп и становился спокойнее. - Я думала, что мы близки, пустила тебя в душу, я никого туда не впускала. - Она закрывалась, стараясь принять как можно более безразличное выражение лица. Только голос всё ещё был пропитан липким разочарованием. - Лучше бы как и остальные соболезновал и делал вид что понимаешь меня, но целовать из жалости слишком низко даже для тебя! - Она чуть повысила голос, но тут же одернула себя. - Думаю ты прав, нам действительно стоит забыть. Ничего не было. Ни поцелуя, ни разговора, вообще ничего. Мне жаль, что я была настолько глупа, что позволила себе думать, будто ты что-то ко мне чувствуешь. Усвоила урок. Знать тебя не хочу.

"Жить не хочу. " - Круто развернувшись, Мина быстро преодолела расстояние до выхода к лестнице, чуть не запнувшись, потому что по щекам бежали солёные ручьи. Резко вытерев глаза, она бросилась вниз. Скорее уйти, вернуться в башню своего факультета и запереться в ванной, пока все соседки не уснут. Хотя, они наверное уже привыкли к её депрессии, так что особо никто и не удивится.