Мирафора не помнила как провела половину своих каникул. Первые две недели она была дома. Впервые ей хотелось сбежать от родителей, их "понимающих" взглядов и попыток уверить её что на смерти Седрика жизнь не заканчивается. Подумать только, они всерьёз решили, что Мира была влюблена в своего друга. Симптомы ими были поняты правильно, за исключением, что тот в кого она на самом деле влюблена вовсе не мёртв. Просто он... Мэйнард Хаттон.

Харука честно пыталась узнать что произошло, но тогда, ещё в школе гриффиндорка не была готова обдумывать это даже на едине с самой собой, уж не говоря о том, чтобы поделиться этим с кем-то другим.
Она пыталась разобраться в себе. Мэйнард сделал ей больно - это неоспоримый факт. Ей бы возненавидеть его, вычеркнуть, вырвать всё хорошее что она помнит обливэйтом, но у неё не хватает ни сил, ни смелости. В полном раздрае она возвращается домой, где её никто не может оставить в покое.

Первой на помощь попыталась прийти опять же Харука. Они встретились и поговорили. Ясности не прибавилось, но Эндо настоятельно просила не ставить крест на слизеринце. Мира пообещала подруге что не станет принимать поспешных решений. Да, ей было проще думать что она поступает так именно ради Харуки, а не потому что сама хочет, чтобы время повернулось вспять и Мэйнард не говорил того, чего не должен был.

Вторым канатом в её спасательной операции стал дядя. Дэниел Мина. Он родился магглом, а по возрасту больше годился Мирафоре в братья, нежели в дяди. Дэниел так же переживал из-за Седрика, они очень ладили, а так же его смерть заставила его бояться и за племянницу. По приезду Дэн понял, что дело отнюдь не в Диггори. Мира была в ужасном состоянии, мало ела, мало спала. Коротала дни за книгами с перерывом на телевизор. Он предложил остаток каникул провести у него в Лондоне. Маггловский район, никаких волшебников и никаких парней, чье имя начинается на "М", а фамилия на " Х". Племянница спешно собирала вещи с едва заметной улыбкой.

В Лондоне у Миры, кажется, отказали тормоза. Старые друзья и новые знакомые увлекли её в пучину вечеринок, концертов и походов на природу. Все эти мероприятия были щедро сдобрены алкоголем. Раньше ей это было не интересно, к крепкому алкоголю Мирафора и вовсе относилась с явным отвращением, а теперь вот знает, что если водку разбавить соком - будет уже не так погано, а даже немного вкусненько.
Вечером она заливала свою любовь алкоголем, а утром была готова на новый заход. Молодой организм не ведал о похмелье и Мине это очень нравилось.

Письмо. Одно, второе. Он написал ей. Девушка сомневалась, стоит ли читать, но вспоминая просьбу Эндо всё же вскрыла конверты, но... Лучше бы она не читала. Потому что Мэйнард Хаттон полный полнейший придурок. Она не стала писать ответ. Вместо этого она начала встречаться со Скотти. Хороший, вроде бы парень. Высокий, симпатичный, вполне во вкусе Миры. Только когда он попытался поцеловать Мирафору, та едва успела отбежать подальше, прежде чем её знатно вывернуло. Никто не стал акцентировать на этом внимание, ведь очевидно, что девочка просто перебрала с выпивкой. Но она прекрасно понимала, что чертов Хаттон не оставляет её в покое даже в этот самый момент. Может она проклята?

Каникулы закончились даже слишком быстро и в школу возвращаться было немного страшно. Она не знала, как отреагирует на него. Боялась, что он подойдёт, захочет поговорить и боялась что он этого не сделает. Первые дни гриффиндорка старалась не оставаться одна, потом наоборот проводила время в одиночестве, но дни шли и ничего не происходило. Она почти приняла, что видимо на этом и закончатся их недоотношения. Она как и раньше с головой ушла в учёбу, лишь бы лишний раз не помотреть на него, не подумать и ни в коем случае не надеяться. Злость уже поутихла, но вовсе не исчезла, тлеющими угольками дожидаясь своего часа.

Выдался свободный день. Не имея хвостов из-за своей одержимости учёбой Мира позволила себе выбраться наружу. Стены будто давили, поэтому прихватив несколько комиксов она нашла подходящее место на берегу Чёрного озера. Удобно устроившись под раскидистым деревом девушка открыла первый журнал, безразличным взглядом осматривая страницы.

Мина не видела приближавшегося Мэйнарда, но сразу узнала его, даже прежде чем он заговорил. Запах кофе и цитрусов коснулись её обоняния и Мира резко подняла голову.

- Это новый человек паук. - На автомате ответила, переводя взгляд обратно на цветные страницы. Он хочет извиниться. За что? - Хорошо, я выслушаю. - Согласилась, кивнув головой в подтверждение. Но Мира не была бы собой, если бы не выдала ни одной колкости. - Только если ты этого действительно хочешь. - Она закрыла комикс и отложила в сторону.

Ей вовсе не нужно было видеть лицо Мэйнарда, чтобы понять насколько он нервничает в этот момент. Достаточно резкого, но подрагивающего голоса в котором девушка слышит и его искреннее сожаление, страх и чуть позже облегчение. Слова, что он говорит по сути своей правильные. Те, которые ей и хотелось услышать, но почему же тогда нет этого чувства лёгкости? Гриффиндорка прикусывает нижнюю губу и задумчиво хмурит брови, пытаясь разобраться в себе, понять, почему она не радуется его вниманию, извинениям так, как по идее должна бы. Мирафора наконец отрывает взгляд от обложки комикса, который, оказывается, всё это время сверлила взглядом. Собравшись с силами она смело смотрит в глаза Хаттона и позволяет себе высказать всё то, чего никто и никогда не слышал, чего она не произносила вслух.
- Не думаю, что мы квиты, Мэйнард. - Начала она, стараясь унять собственную злость. Сейчас ей нужно было, не сделать парню больнее, лишь чтобы он понял её. - Я считала себя ненормальной, просто чокнутой, потому что ты мне нравился. Даже когда ты говорил мне гадости, а я тебе в ответ - ты мне нравился. Потом ты начал меняться и я правда была счастлива таким переменам, я допустила мысль, нет, я позволила себе мечтать, что однажды мы будем вместе. Я впустила тебя в свою жизнь, очень близко, а потом ты поцеловал меня. Это было прекрасно, просто превосходно, пока ты не сказал то, что сказал. - Мира переводит дыхание, потому что под конец её речь начала ускоряться, выдавая насколько она нервничает. Возможно, она переняла это от слизеринца. - Сам представь, что девушка, в которую ты влюблён сама целует тебя, а потом такая "ой, извини, я не хотела". Понравилось бы? И вместо того, чтобы нормально объясниться в письме попытался спихнуть свой же косяк на меня. Мол, это я убежала и не дала объяснить. Ты сам можешь представить что я тогда чувствовала? Должна была остаться сгорая от стыда и обиды в ожидании, что же ты мне скажешь? Я хотя бы знала что чувствую, а ты даже в себе не разобрался, так какого дракула, Хаттон? - В уголках глаз начали собираться слезы, потому что нервная система ещё не пришедшая в норму не вывозила этой ситуации. На протяжении всей своей речи Мина смотрела парню прямо в глаза, не отводя, почти не моргая. Он же сам попросил посмотреть на него, так пожалуйста. Замолчав наконец, девушка откинулась спиной на ствол дерева, под которым сидела. Не сказать, что стало легче она скорее была опустошена, наваливалась усталось. Потерев глаза, Мира снова уставилась на сидящего напротив Мэйнарда, который по видимому пытался переварить всё, что она ему выложила.
- Просто скажи чего ты хочешь? Как есть. Ты подошёл, чтобы извиниться? Я приму твои извинения, но не жди, что завтра же забуду всё что произошло. Или ты переживаешь, что ты перестанешь быть моим другом? Или.. я не знаю. Видишь? В этом и есть большая часть проблемы. - Гриффиндорка заправила за ухо прядь волос, которая надоедливо щекотала щеку и периодически лезла в глаза. - Я не могу понять что творится у тебя в голове, потому что ты ничего не говоришь. Совершаешь поступки, потом пытаешься исправить, наверное, но лишь усугубляешь. Будто боишься, хотя мне не просто представить чтобы ты боялся кого-то или чего-то.

Первые слова, которые Мэйнард произнёс сразу после её речи... Ладно, по сути он просто перебил девушку, но та в свою очередь не обратила на это внимания, потому что то, что он сказал, заставило её упреждающе нахмуриться. Не друг, ну посмотрите на него! Вспышка бешенства в глазах гриффиндорки гарантировала как минимум летучемышиный сглаз, а потом он продолжил уже свою речь. Мира изумленным взглядом вперилась в Хаттона, пытаясь не издавать звуков, потому что где-то в глубине души она визжала от восторга, внешне же она старалась сохранить лицо. Эти эмоциональные качели когда-то точно убьют её.
Небольшая пауза Мэйнарда дала передышку и Мирафоре, которая сделала резкий и глубокий вдох, пока её теперь-уже-никакой-не-друг пытался собрать мысли в кучу. В лёгкие ворвался запах парня, так что пришлось изо всех сил сосредоточиться. Девушка вспомнила, как Харука просила дать ему шанс объясниться и Мира дала ему эту возможность и не только из-за общей подруги. Это было нужно ей, ему, им обоим. Эта недосказанность не то, чтобы прямо убивала. Хуже. Самокопание маленьким прожорливым червячком изводило Мирафору и она была абсолютно бессильна что-либо изменить. Ну, или ещё и зла, уязвлена, потеряна, а теперь она наконец получала ответы на свои вопросы и прерывать слизеринца ни в коем случае не собиралась. Она на полном серьёзе была способна пустить непростительное, помешай им сейчас кто-нибудь.
Не улыбаться было очень сложно. Причин для улыбки была уйма. Её радовало, что действительно больно и плохо было не ей одной. Мэйнард говорил с ней сейчас искренне. Мира чувствовала это, видела в его глазах. Им просто нужно проговорить всё это вслух, чтобы понять друг друга, расставить все точки и двигаться дальше. Вместе. Хаттон снова придвинулся. Во второй раз. В первый она намеренно не отреагировала, а вот сейчас слишком увлеклась, внимательно слушая парня, так что когда он наклонился, студентка инстинктивно попыталась отодвинуться, но за спиной был широкий ствол дерева, который не позволил ей отдалиться. Да и в следующее мгновение она почувствовала, как Мэйнард взял её за руку и сердце пустилось в галоп. Снова.
Она поверить не могла, что видит в глазах слизеринца слезы. Это стало последним гвоздём в крышке гроба её выдержки. Мира больше не могла просто сидеть, казалось, если она не прикоснётся к нему, то точно проклянет, только уже себя. Мина протянула свободную руку и с нежностью погладила щеку Мэйнарда. Она простила его, ещё несколько минут назад, а потом он наконец сказал это. Сказал, что любит её. Не что она ему просто симпатична, или нравится, а именно любит. А Мэйнард Хаттон не тот, кто станет разбрасываться такими словами. Всё что он говорил после, Мира слышала будто из под толщи воды. Она медленно отняла руку, которой поглаживала парня и теперь уже сама придвинулась ближе к нему, так что между ребятами оставалось неприлично мало свободного пространства.
- Повтори это. - Потребовала Мира хриплым голосом. - Скажи что любишь меня ещё раз. - Она должна быть уверена, что ей не послышалось, не причудилось, что она не выдаёт желаемое за действительное. Парня, кажется не нужно было просить дважды.
Мина медленно отодвинулась назад и заглянула за спину Мэйнарда, цепким взглядом осматривая окрестности. Крайне нежелательно, чтобы Амбридж увидела то, что Мирафора собиралась сделать. Убедившись что сатаны в омерзительно розовом костюме нет на горизонте, гриффиндорка отняла из хватки Хаттона свою руку.
- Я люблю тебя. - Твёрдо сказала она и взяв его лицо обеими руками поцеловала, вкладывая в поцелуй всё, что чувствовала на данный момент. И утихающую злость и счастье и безграничную нежность. С неохотой она разорвала поцелуй, когда стало не хватать воздуха. По щекам текли слезы и девушка совсем упустила этот момент.
- Ты пообещал мне Мэйнард, - сказала она вытирая свои щеки. - Я обещаю, что никогда не стану делать поспешные выводы, не выслушав тебя. - Ещё одну подобную ссору Мира переживать не хотела. Она больше не позволит Хаттону скрывать свои чувства, какими бы они ни были. - А если ты посмеешь что-то скрывать от меня опять, клянусь Мерлином, ты об этом пожалеешь.