Безумие  семейства Барлоу должно было остановиться на Ройдене. Дед, изматывающий отца Роя был тем, кого испытывал его отец. Сколько поколений мальчиков были воспитаны этой жестокостью, превращены в мужчин, закалены болью и ненавистью, чтобы сеять их в собственных отпрысках?

Это должно было закончится на Рое. Ройден совсем другой. Ройден каждый раз сжимая зубы и проходя через тот ад, повторял «никогда больше». Он ошибся.

Ройден Барлоу смотрит в зеркало, а там его отец. Глаза в которых холодная ярость. Губы на которых  невидимая усмешка. Красивые черты лица за которыми скрыто внутреннее уродство. Настоящий палач. Не собственного ребенка, а той, которая перешла черту и подписала себе смертный приговор. Сегодня черту должен был и перейти Ройден. Почему же внутри так гадко?

Ройден идет уверенно, на лице не дрожит ни один мускул. Ее убийство - дело чести. Испытание, которое она примет и которое погубит ее. Никто не докажет, что это был он. Он лишь свидетель, который будет упиваться финалом.  Где-то внутри него смеется один довольный отец, взрастивший настоящего садиста. А шепот матери, отчаянно взывающий к благоразумию, Барлоу игнорирует, показательно обходя теплицы. Он должен, он обязан, он не может струсить. Это время не для слабости.

Юноша присаживается рядом, бросая мимоходом взгляд на книгу на латыни. Древний пергамент в который раз подчеркивает сходство их интересов, о котором они так мало говорили вслух. Уже и не поговорят. Как жаль, Гестия, что среди всех отцов ты убила именно моего.

- Прекрасное утро.

Не так. Прекрасное утро, чтобы умереть.

В глазах Кэрроу уже не страха и нет глупых смешинок, вызванных таблетками Госфорта. В глазах Кэрроу какая-то невидимая решимость и Барлоу с этим спорить не будет. Каждый должен умереть с тем, что имеет.

- У меня для тебя подарок. - Ройден тянется во внутренний карман мантии, выуживая оттуда флакончик с изумрудной жидкостью. - Не бойся, не яд, вряд ли я смог быть таким банальным.

Жестокий и холодный манипулятор или как она там его называла? Что ж, она близка к правде. Во флаконе ничто другое как истина. Вскрывающая все чувства, обнажающая их, впивающаяся в самую душу как лезвие бритвы. Почти как таблетки, которые она любит, только полная их противоположность.

- Это «ледяная истина». - Особое зелье из старых книг коллекции Барлоу. Точная его копия. Рой точно знает. Он уже проходил через это. - Истина поступка с которой нужно будет столкнуться. Ледяная, потому что полностью раскрывается внутри такой же ледяной глади. - Рой кивает на озеро, на секунду останавливая взгляд на выглаженном наряде слизеринки. Жаль портить его, но её совсем не жаль. - Всё просто. Выпить зелье, окунуться в воду и справиться с самой собой, если эта истина тебя не убьет. - Рой хранит безмятежность на лице, лишь внимательно смотрит на Гестию, будто бы пытается запомнить каждую черточку ее лица, каждый изгиб, не веря в то, что увидит потом еще ее снова. - Возможно, у тебя есть какие-то вопросы?

Отредактировано Royden Barlow (24.10.22 17:28)

Улыбка касается губ Барлоу, когда девушка упоминает про цветы. Забавно. Это действительно было бы банально для слизеринца и она это знает. Знает его. А он ее не знал. Знал бы, причины для убийства не было бы. А она есть. Даже когда Гестия настолько величественна в мраке наступающего рассвета. Даже когда среди всех постояльцев замка она вызывает что-то еще кроме безразличия. Даже когда на это нужно уметь наплевать и не забывать зачем ты тут.

Ему не стоит пускать сомнения глубже в душу, особенно когда Гестия принимает его подарок и выпивает до последней капли. В этот момент Барлоу уважает ее еще больше. Ведь когда-то и он сам был на ее месте, несмышленный и неопытный, подталкиваемый буйной извращенной фантазией отца в лапы неизвестности. Он принимал вызов с достоинством. Не убегал, подставляя свое лицо дыханию смерти. Не сдавался, когда испытание казалось чересчур сложным. Терпел боль, терпел унижение, превозмогал слабость и побеждал, рассекая на теле еще один шрам. Каждый шрам - это воспоминание, его медаль. Сможет ли Гестия получить сегодня такой же? Вероятно, но только посмертно.

- Возможно, в следующий раз я принесу тебе цветы. Даже можешь выбрать какие. - Ройден пожимает плечами, определенно намекая на ее похороны. Последнее желание - это знаете ли закон, надо его выслушать.

Гестия резка. Гестия прямолинейна. Не та слабая девчушка в Больничном Крыле, тающая в его коварных объятиях, развязывающих ей язык. Гестия наконец-то Гестия Кэрроу. И Ройден это уважает, переводя взгляд с темной глади на ее чистокровное личико, которое могло бы стать усладой для очей такого же чистокровного юнца вроде Барлоу. Но, увы, в планах через час увидеть это лицо в совсем другом ракурсе, заплывшем и синюшном, том, которое характерно любому утопленнику. Смерть не сделает Гестию Кэрроу краше, но успокоит демонов внутри Барлоу.

- Я имею в виду, что тебе нужно зайти в воду. Погрузиться в нее с головой. И столкнуться там с самой собой. Ни больше, ни меньше. Пусть тебя даже не пугают русалки, кальмары и гриндиллоу, на этой глубине ты будешь им неинтересна. Твой единственный гость, свидетель и соперник на сегодня - твое прошлое. Справься с ним и будь свободна от моих притязаний.

Ройден знает, что это не так просто. Сломить чернь в себе - это испытание, которое высасывает из легких воздух, заставляет тебя захлебываться, вспоминая самые ужасные вещи, которые совершил. Это огромная мука, ад, который нужно пройти. Из этого ада его выдернули, помогли жить дальше, с усмешкой напоминая о том, что он Барлоу и он не смеет умереть просто так. Именно за это Кэрроу и должна поплатиться. Как напоминание о том, что Барлоу не умирают просто так. Даже его отец, которому Рой не раз этого и желал, проходя через муки садистских игр, взращивая такого же ублюдка в самом себе.

- Тебе страшно, Гестия? - Рой инстинктивно подвигается к девушке ближе, будто бы хочет на секунду согреть или прикоснутся, но не делает этого. Он внимательно смотрит на нее, пытаясь понять, что она чувствует. Запомнить это. Почувствовать тронет его ответ или оставит безучастным.

Ройдену страшно. Он понимает, что любой выбор сейчас это ужасно. Ее смерть - желание отца. Ее жизнь - вопль матери. Оба родителя мертвой хваткой сцепились внутри и требуют выхода на волю, требуют наконец-то поставить последнюю точку. И Ройден знает какой она должна быть. Он ведь Барлоу. Был им и будет.

- Тебя проводить? - Юноша встает и вежливо, но слегка ехидно протягивает руку девушке. Вежливость - это последнее, что он может ей предложить. По ее венам уже разливается холод ужаса, но почувствует она его лишь внутри водной глади, позволяющей этому ужасу охватить ее всю с головой. Умирать она будет, корчась в муках боли, с его именем на устах. Проклиная и ненавидя, но зная, что любой убийца заслуживает такой участи. Не она ли его просила о свободе? Она наступит. Вместе с возмездием. Звучит как обоюдная победа, почему же внутри она не чувствуется такой?

- Фиалки? Я принесу их. - Серьезно заверяет ее юноша, будто бы они говорят не о похоронах, а об обычном свидании, где Барлоу хотел бы порадовать даму сердца, а та приняла бы подарок, вдыхая аромат с прикрытыми от удовольствия глазами. Но всё будет не так. Похороны - не то место, где она могла бы подарить ему улыбку, а он бы сделал комплимент, отмечая как красиво та выглядит. Ненависть в груди Барлоу не просит о свидании, она просит о возмездии, поэтому фиалки это та самая малость, которую он готов вбить в крышку этого гроба, навсегда закрывая главу под названием "Гестия Кэрроу". Свидание же он тоже подарит ей. Но лишь свидание со смертью.

А следующим будет Боул. Он найдет способ. Уже ищет. Шакалы кружат над его головой, пока он даже не подозревает. А Рой не спешит, не занося палочку, а выжидает, составляя хитроумный план, в котором он мог бы выйти победителем.

- Это хорошо. - Ройдена не расстраивает ее ответ. Он уважает достоинство с которым она принимает вызов. Даже если страха нет сейчас, он появится позже. А вместе с ним и боль. Ему хочется, хочется, чтобы она страдала, чтобы ненавидя шептала его имя, и оно вместе с водой заполняло все ее легкие.

Но она продолжает говорить и Ройден лишь горько улыбается, смотря на нее внимательно, не отводя взгляд. Он тянется к своим волосам, поправляя нависшую прядь и обводит округу взглядом, будто бы это всё его владения, а затем дарит этот взгляд ей, в котором уже и сам не прячется за привычной маской невозмутимости. В его словах много горечи и боли, но больше холодной злости, поэтому даже не страшно, если она учует первое. Даже так она примет его за того, кем всегда хотела видеть. Холодного и беспощадного манипулятора. Возможно, он в него скоро и превратится. Возможно, уже. Да, папа?

- Если ты думаешь, что сейчас мое положение выглядит иначе, то пребываешь в иллюзии. Я уже принадлежу твоему отцу, каждый мой свободный час отдан только ему и нашему бизнесу. Вероятно, он никогда меня не простит, если тебя не станет. Но мне хорошо знакомо это чувство, я смогу с ним справится. А если нет, то... - Ройден пожимает плечами и кивает на темную гладь, намекая, что знает свой исход. Впрочем, верит всё же в другой. В тот, где сможет выкарабкаться благодаря своему уму и навыкам, потому что его лично "затачивали" на это всю жизнь.

- Конечно. - Ройден принимает ее одежду и почему-то не отводит от нее взгляда, хотя в другое время следовало бы. Кто бы мог подумать, что девушка станет раздеваться перед ним в таких обстоятельствах. Но стоит ей отдать должное. Она делает это так величественно, так по-королевски, что и сам Барлоу, манеры которого безупречны, чувствует едва уловимое недовольство от того, что такой ее больше не будет, такой, которая воспитана для того чтобы быть лучшей.

- Обещаю. - Последнее, что Рой говорит ей, безучастно глядя в ее глаза. Без насмешки. Без издевательств. Без попытки унизить. Гестия Кэрроу заслуживает уважительного отношения и Ройден готов дать ей его сполна. Уважение, но не право жить.

Она красива. Хрупка как фарфоровая статуэтка, выделяющаяся лебединой шеей и царственной походкой. Женственна и легка настолько, что это даже отдается какой-то невидимой дрожью внутри юноши. Мурашки покрывают ее белоснежную кожу, оставляя свои следы на стройном теле, скрытом обычно за аккуратными нарядами. Врагами так не должны восхищаться, но он не может. В этом стоит ей отдать должное. В миг смерти, который должен вскоре накрыть ее губы, она прекрасна и Ройден не может отвести глаз о чем-то заторможенно наблюдая, не позволяя выдать ни одним вздохом, что взволнован.

Но даже так, Ройден не может забыть почему они оба сейчас здесь. Она заходит в воду всё дальше и дальше, прекращая красть внимание видом своего тела. Ройден поддается вперед, чтобы увидеть выражение лица, услышать стон судороги сжавшей всё тело, узреть конец той, которая лишила его последнего родителя.

- Прощай, Гестия Кэрроу.

Это выматывает. И Ройден чувствует усталость даже сейчас. Ненависть сжирает его изнутри, но в тоже время и дает силы. Барлоу устал ненавидеть и просто хочет, чтобы это поскорее закончилось. Пожалуйста, Гестия, умри. Пожалуйста, давай закончим это.

Ройден подается вперед, жадно ловя своим змеиным взором силуэт девушки. Ее судороги и метания на воде, похожие на последний стон умирающего ребенка не пугают, слегка завораживают и очень волнуют, потому он и сам дышит неровно и внутри себя взволнован.

Как будто бы он тянет за руку отца, ставя по правую руку подле себя и говорит: «Посмотри, посмотри чего я добился. Я не слабый. Я настоящий Барлоу. Смотри как много я могу. Я убил ее и убью любого, кто нанесет вред нашему роду».

Отец смеется, смеется злобно и тихо. Ройден всегда ненавидел этот смех, а сейчас пытается найти в нем красоту, то, что будет его щитом, то, что заставит поверить в то, что Гестия Кэрроу должна умереть.

А за левый рукав его тянет мать, шепча своим вкрадчивым голосом, разрывающим душу напополам «Это не ты, Рой. Ты никогда таким не был. Ты никогда не хотел причинить Гестии вреда. Ты - не убийца».

Ройден отрицательно машет головой, пытаясь освободится от призрака матери и сфокусировать свой взгляд на страданиях слизеринки. Он пытается убедить себя, что это всё ему нравится, что он наслаждается ее моментом скорби, боли и страданий. А она страдает. Он видит это. Он чувствует. И он страдал. Очень много страдал из-за нее. Так пусть настанет ее черед! Пусть знает как это связываться с Барлоу!

Вместо чувства победы, -  горечь. Как тогда после смерти матери. Когда узнал, что отец отомстил за нее. Так будет ли иначе когда Гестия Кэрроу пойдет ко дну? А она идет, идет весьма уверенно и точно. Без каких-либо шансов на поправку. 

Радуйся, Рой, радуйся! Ты же так этого хотел! Почему ты не счастлив? Почему отворачиваешься? Почему не смеешься? Ты ведь прошел это испытание. Победил. Это время триумфа. Радуйся, Рой, радуйся!

Почему, Рой,  ты не можешь, почему?

- Я не убийца. Не убийца. Не убийца. - Тихо шепчет слизеринец, бросая на землю плащ, избавляясь от рубашки, но оставляя брюки, потому что судороги девушки становятся еще сильнее и нет больше времени медлить.

Она убила твоего отца! Не смей! Ты - Барлоу! Ты должен отомстить.

Рой сжимает зубы, делая первый шаг в воду, будто бы отрекаясь от наследия отца. Он чувствует легкое касание матери, победившей смерть и злобу в своем единственно сыне. Он выбрал свою сторону. При этом не предав кровь, текущую по их с Гестией венам.

Они чистокровные и им суждено править. Быть лучшими. Теми, кто не выбирает слабых лидеров, а теми, кто сами являются примером. Держись, Гестия. Страдай, но держись. Ты заслужила боль. А смерть пока что нет.

- Дыши, не смей задохнуться, Гестия, даже не думай. Я тебе не разрешаю, поняла меня?! - Сквозь зубы со злостью шепчет слизеринец обхватывая захлебывающуюся девушку вокруг талии сильными руками, выталкивающими попавшую внутрь воду из ее легких. Он подталкивает ее к воздуху, используя свое тело как поддержку, заставляя придти в себя. - Давай, победи это, давай! Ты же сильная, докажи!

В его голосе сплошная ярость, хотя в словах поддержка. Таков уж его путь. Мальчика, потерявшего отца из-за ее палочки, но обретшего новую жизнь благодаря их совместному будущему. Они - будущее компании. Не слабая Флора. Не лживый Боул. Он и она. Если только та докажет, что будет жить.

- Что за… - Ройден пытается грести на берег, но внезапно за ногу его хватает нечто и тянет вниз. - Отпусти сейчас же, я тебе сейчас… - Рой пытается высвободить одну руку, чтобы дотянутся до палочки, но существо сжимает ногу и резко тянет вниз, заставляя двоих погрузиться под воду с головой.

Или не под воду. Рой не понимает, что происходит, его глаза застилает вспышка. А сам он в следующий момент падает на траву. И можно было бы разобраться в том где они и что произошло, но глядя на слегка посиневшее лицо девушки, Рой без устали склоняется над ней, стараясь вытолкнуть остатки воды из легких и направляя палочку на нее шепчет заклинания, которые должны помочь снова ощутить жизнь.

Прости, отец, я снова всё сделал не так. Но я последний Барлоу. А значит я сам решаю как мне стоит жить.

Рой никогда не думал, что будет радоваться ее вздоху. Кашлю. Стону. Но он радуется, потому что не позволил ей умереть. И никогда ей этого не забудет. Ведь она как никто другой заслуживает смерти, заслуживает быть погребенной под этой водной гладью, заслуживает покрыться синевой и отправиться к тем, кто спросит с нее за смерть недавно прибывших.

Но Барлоу дает ей право жить. И это не случайность, а его решение. Которое ей никогда не забыть, ведь кто знает, что лучше: умереть единожды или проживать каждый свой день, крючась от боли под натиском того, кто не простил.

- Не умерла, потому что я не позволил. - Рой сразу приступает к делу, чувствуя как бешено бьется его сердце от недавних переживаний и борьбы с невидимым существом. Но к чему все эти пафосные разговоры, когда они все не в себе, когда слова лишь пшык и стоит подчиниться ритму, успокоившись и придя в себя. Отдаться волне, пусть они и на суше. Потому что всё их нахождение здесь не естественно, странно, непонятно. - Ладно, лежи.

Небо мерцает и юноша хмуро наблюдает за этим, чувствуя какие мокрые у него брюки. Гестия то ли не замечает, то ли не понимает, лежа с ним рядом, что он без рубашки и ее взору может открыться вся геометрия его жизненных шрамов, усеявших тело после долгих лет борьбы с самим собой и с правом быть еще одним Барлоу. Не тем, которому суждено быть вписанным в "Священные 28", а тем, кого мужики в порту будут уважать, пересказывая легенду за легендой. Как это и было с его отцом. 

Слишком рано ему пришлось повзрослеть, а виновница торжества лежит рядом, морщась от боли. Дышит. Хорошо.

- Я думаю мы попали в какой-то портал. Я пытался тебя вытащить на берег, когда меня что-то схватило за ногу, а потом я ничего не помню и мы оказались здесь. - Рой не хочет больше лежать, как и быть наполовину обнаженным перед той, что определенно будет задавать свои каверзные вопросы. Поэтому он тянется к карману, доставая свой угольный и чистый платок с инициалами и трансфигурирует его в слегка помятую рубашку. Поднимаясь он быстро накидывает ту на еще влажное тело и второпях застегивает, оглядываясь, будто бы хозяин этого места должен явиться на эту поляну с минуты на минуту.

- Тебе помочь или хочешь так разгуливать? - Юноша приподнимает бровь, разглядывая ее наряд и отчего-то не желая отворачиваться. Кэрроу, которую он пытался несколько десятков минут назад убить, выглядит весьма соблазнительно в таком виде. Но возжелать своего врага смерти подобно, поэтому Рой отводит взгляд и морщиться, проклиная себя за секунду слабости. Пусть она лучше попросит наколдовать себе платьице какое-то, все будут довольны.

- Как ты себя чувствуешь? Идти можешь? - Рой внимательно смотрит на нее, понимая, что зелье, открывающее разум и подогревающее чувствительность, до сих пор действует, поэтому и в этот раз придется иметь дело с весьма эмоциональной версией Кэрроу, разве что, неудавшееся убийство немного прикроет ее желание болтать и выливать на него всю гамму своих сожалений от которых ему не легче. Особенно после того как он принял новое решение, которое поменяло всё. И как с ним жить, он еще не понял.

Внимание привлекает два камня стоящие вдалеке и Ройден не сдерживает любопытства, направляясь в эту сторону и на всякий случай прислушивается к звукам и запахам этого места. Выглядит как обычный лес, с весьма необычным небом и отсутствием лесных жителей.

- Что? Этого не может быть, Гестия, иди сюда, ты должна это увидеть. - Барлоу хмуро оглядывает один из камней на котором выгравировано ее имя, на другом же, имя его, которое он обводит кончиками пальцев, будто бы не верея, что это возможно. Было бы безобидно, не будь это погребальными камнями, выглядящими как могила. Две могилы.  - Этого не может быть. Мы не мертвы. Это какая-то иллюзия.

В голосе Роя возникает злость, он не знает, кто этот шутник, но очень хочет добраться до него, потому что две одинокие могилы, стоящие рядом друг с другом, намекают на то, что месть как всегда имеет последствия. Рой это знал, когда начинал. Но думал ли, что последствия будут смертельными?

Да. Но не для обоих. И не тогда, когда он принял решение дать ей жить.

Барлоу действительно неприятно осознавать, что леди из чистокровной семьи, ту, которую он знал, ту, которую уважал ведет себя сейчас как обычная деревенская девчонка, позволяя себе подобный наряд, да еще и в таком непредсказуемом месте. Да и плевать сколько стоит эта ночная рубашка, если по сути она даже не прикрывает ее коленки! А что если ее увидит кто-то в таком виде? Распустит слухи? Еще и припишет к этому действию Роя, не желающего иметь дело с последствиями, которые вечно приносит в его жизнь лихая Кэрроу.

Консервативность Барлоу даже сейчас давала о себе знать, требуя приличия даже в самом дремучем лесу, но ее тон откровенно раздражал.

- Тогда наслаждайся своим обличьем, если для для тебя это новые стандарты. Не буду мешать. - Барлоу прячет палочку, не желая доказывать девушке, что эту программу Трансфигурации он бы осилил, а если она не верит, то пусть спросит у своего отца в кого из двоих он больше верит. Возможно, его ответ ее очень сильно удивит.

Она цепляется за его рубашку и он поджимает губы. Еще недавно он желал ей смерти, желал задохнуться в пучине вины и отчаяния, быть съеденной русалками и всеми рыбами, которым будет не противно откусить от тела убийцы кусок. А сейчас этой убийце, лишившей его родителя и привычной жизни, он даже не просто дает шанс жить и дышать дальше, а даже опору. В виде себя.

Себя Барлоу до конца понять не мог, но пачкать руки в крови не собирался. Не хотел. Не желал быть ей подобным. Презрения в душе у него и так хватало, поэтому пока она цеплялась за это, он цеплялся за эти чувства и напоминал себе о том, что им нужно выбраться из этого непонятного омута.

- А почему здесь не должна работать магия? - Интересуется Рой, внимательно глядя на девушку. Знает ли она что-то про это место куда они попали? Или намекает всё же на летальность их опыта?

Барлоу закатывает глаза, разочаровываясь, что девушка не понимает о чем он ей тут талдычит. Понятно, что они не мертвы. При переходе всегда есть завеса, та самая, которая позволяет сделать шаг вперед и пропасть навсегда или остаться призраком в привычном мире. Очень мало волшебников готовы остаться. Никто из его близких не был способен на такое. И вряд ли этот лес это та самая завеса, которую им не перейти.

- Я не об этом, Гестия. Я о том, что кто-то знает, что мы здесь. Знает наши имена. Более того, даже смеет нам угрожать в подобной форме.

А затем Гестия щипает его и брови Ройдена приподнимаются. Она права, это может быть иллюзия, бред их собственного ума, продиктованного животным страхом и нежеланием так рано покидать этот прекрасный удивительный мир.

- Чувства какие-то притупленные. - Замечает юноша, смотря на то как слизеринка пытается расцарапать ему руку. Он отнимает ее, проверяя эксперимент самостоятельно на себе, но не может утверждать, что не чувствует ничего. Как и то, что его чувства не какая-то иллюзия, или унятая адреналином боль, не позволяющая заполнить сознание.

Тропа на юг ведет на поляну, поросшую вереском. Красиво. Рою нравиться это место и плевать, что они бегут от неизвестности, опасности, дождя. Всего на секунду это место дает ему какое-то особое чувство покоя и настороженность Барлоу, сканирующая это место на опасность, немного утихает.

- Похоже там есть какие-то дома. Ты посещала когда-то волшебные деревни-призраки?  - Внезапно интересуется Рой, потому что это место напоминает ему одно из тех, куда его возил отец. Отец, который хотел, что бы Рой знал всё, был готов ко всему, умел столкнуться с любой неприятностью. И, наверное, отомстить за него, если этого самого отца не станет.  Видимо не так уж и хороши были его методы, раз девушка причастная к убийству стоит рядом с ним и дышит вереском на полную грудь, подставляя открытые части тела совсем слабому осеннему солнцу.  - Надо бы проверить, что там. Видишь какие-то признаки жизни?

Рой решает, что разговоры это, конечно, прекрасно, но надо бы перейти к делу и проверить, что же там за поляной. Снять магический слепок, нащупать истину.

1-2 - а вот тут уже магия не сработала.
3-4 - место заброшено, признаки жизни не обнаружены.
5-6 - место защищено магическим барьером, возможно там проживает кто-то из волшебников или это их владение/тайник.

[newDice=1:6:0:и что у нас там?]