Меган закатывает глаза. Если бы ее черные, расширенные в темноте зрачки могли закатиться еще дальше, под самые веки, густо замазанные косметическим карандашом, будьте уверены, они непременно бы туда закатились.
- Ой, Эндрю, да пожалуйста, иди хоть к Помфри, хоть к народным знахарям, мне-то какое дело, - как большинство девушек, Ровсток крайне обидчива, но несмотря на это, в данный конкретный момент ее занимает совсем другое – отвлекаясь на грызунков, она как бы забывает о том, что ей рано ли поздно предстоит совершить. Она сколько угодно может делать вид, будто ей совсем не страшно, но на самом деле ее по рукам и ногам сковывает леденящий, ни на что не похожий ужас. Она просыпается по ночам, тяжело дыша и хватая себя за запястья. Ей чудится, что внутри нее ползают скользкие, медные сколопендры, и они не хотят, не хотят вылезать наружу.
Иронично слышать от Кёрка, что Мэгги могла бы его отравить.
- Я приберегла, - уклончиво отвечает слизеринка, едва не спотыкаясь на ровном месте, но вовремя хватает гриффиндорца за рукав. Перед глазами плывет. Правый, голубой, взрывается болью, и Ровсток вынуждена прижать к нему распахнутую ладонь. Белая вспышка быстро сходит на нет, но девчонка до сих пор видит расплывающийся силуэт в длинном траурном платье с полупрозрачным шлейфом, волочащимся по сырой земле, словно тень. Ее силуэт.
Дальше она двигается молча, сливается со стенами, прислушивается к тихому мышиному писку и шороху крысиных хвостов по углам, сердце колотится все размереннее, пока она совсем не приходит в себя, лишь сильнее сжимая флажок с римской цифрой «два».
- У тебя вон еще одна есть, не будь таким жадиной, профессор же сказала, они изголодались, - ухмыляется Меган, и кривой росчерк губ лепит ее лицо почти что злым. Страх делает ее такой. Страх и нетерпение.
- Мне? Мне угодил, но что-то мне подсказывает, что вы оба вечно опаздываете на занятия, потому что он подолгу торчит в душе. Я умная девочка и даю вам, добрякам, наводки, а там уж вам решать, брать их во внимание или нет.
На самом деле она до сих пор не может простить МакЛаггену то, что на последнем уроке Астрономии он назвал ее своей фанаткой.
- Не говори глупостей, Спраут – одна из моих самых любимых преподавателей, по крайней мере, она отлично знает свое дело, хоть и немного легковерна.
Это чистая правда. Казалось бы, что может заставить такую девушку, как Ровсток, копаться в земле, а затем тщательно вычищать ее из-под ногтей добрую половину вечера? На удивление, ее успокаивает пересадка саженцев, сортировка корений, сушка снадобий для дальнейшего приготовления самых сложных в исполнении зелий. Ее, ершистую, язвительную, неприступную, балансирует созидание.
- Что? Что ты несешь? – Мэг огрызается неожиданно резко даже для себя, ей не хочется признавать, что Эндрю прав, и она обсчиталась, недоглядела прячущегося в темноте грызунка. – А, тебе просто повезло, - она задирает нос и поворачивает за очередной угол, за которым ее ждет одна лишь непроглядная тьма. Тем лучше.
- Я и так выгляжу превосходно, - подначки Кёрка уже давно стали нормой, а эти самопальные украшения он вполне может засунуть себе в… - Или ты считаешь иначе? – она резко останавливается, так, что мальчишка едва не впечатывается ей в спину, и разворачивается к нему на все девяносто градусов. По ее хмурому лицу блуждают мрачные тени, а волосы падают на лицо, будто змеи, готовые в любой момент броситься и вцепиться острыми иглами клыков. Гладкие, черные, блестящие. Вдруг Меган принимается заливисто хохотать, и ее смех отражается от стен, обвитых множеством растений-кровопийц. – Видел бы ты свое лицо! Давай сюда свои серьги, Селина умрет от зависти. А я заработаю для факультета кучу очков, потому что у тебя-то теперь на одну табличку меньше.
[newDice=1:12:1:страшна]
[/float]
[/float]
