Приближалось Рождество.
Некоторые из тех, кто предпочитал праздновать с друзьями в школе, решили в этом году провести время с семьёй. Некоторые из тех, кто всегда уезжал домой на праздники, остались в Хогвартсе, считая, что так для них будет безопаснее.

Гейб тоже остался.
Он хотел увидеть, каким замок бывает, когда всего лишь пара десятков учеников расходятся по его коридорам и почти не пересекаются друг с другом. Мечтал проснуться и неторопливо прогуляться по территории, слушая звуки природы. Надеялся увидеть школу с другой стороны, когда не было необходимости думать о чём-либо формальном, будь то учёба, или обязанности старосты.
Это был его последний год в Хогвартсе, и нельзя было не воспользоваться такой возможностью.
Жаль было только, что походы в Хогсмид так и не возобновили. Но он всё равно умудрился раздобыть для Вики сладости, и в этот раз отправил их домой с Рубин. Она должна была вернуться только через пару дней, и это тоже добавляло Тейту ощущение свободы.

К тому же, Лука тоже решил не уезжать.
С некоторых пор это невольно становилось важнее, чем всё остальное.
Габриэль несколько раз встречался взглядом с гриффиндорцем на праздничном ужине, который устроили для оставшихся учеников, но дальше каждый всё равно должен был уйти в свою гостиную.
Подготовленный подарок он решил вручить уже утром за завтраком.

Кто-то из старшекурсников умудрился пронести в хаффлпаффское подземелье огневиски и наливал всем понемногу.
Гейб никогда раньше его не пробовал, так что, когда в руки ему мягко опустился прохладный бокал "Огдена", он на несколько мгновений стушевался. Напиток пах ярко, и от одного запаха Тейт, поднеся бокал к лицу, чуть не закашлялся. Да и из закусок у них были только мармелад и немного крекеров. С другой стороны, в эту ночь он мог забыть о том, что ему нужно следить за товарищами с факультета. Можно было просто отдохнуть. К тому же, от пары глотков точно не должно было случиться ничего плохого.
Виски обжёг горло, и в следующее мгновение тепло стало разливаться по всему телу. Тейт откинулся в кресле, устраиваясь поудобнее, словно утопая в складках ткани.

Время за разговорами летело быстро, бокал постепенно пустел и, когда на дне остался совсем тонкий слой золотистой жидкости, Габриэль почувствовал, что голова кружится слишком сильно, а воздуха, нагретого камином, не хватает для дыхания. Прихватив снятую незадолго до этого мантию, юноша, смеясь, отмахнулся от предложений трансфигурировать мебель в гигантские шахматные фигуры и сыграть командами, и неуверенным шагом вышел из гостиной. Ему нужен был свежий воздух, и самый короткий путь к нему лежал через вестибюль.
Дойдя до него, Тейт заметил двух мракоборцев, дежуривших у дверей, и вжался в стену. Выйти через главный вход точно было не вариантом. Пока его не заметили, Гейб быстро скользнул вверх по лестнице и, на свою удачу, оказался у выхода на балкон.
Как можно тише он оттолкнул дверь и выскользнул на улицу.
Лёгкий ветерок колыхал волосы, с неба медленно опускались крупные хлопья снега, а морозный воздух сразу помог хаффлпаффцу почувствовать себя лучше.

Отредактировано Gabriel Tate (03.09.23 15:33)

Увидеть Луку именно в этот момент казалось чем-то совершенно нереальным.
Гейб, конечно же, подготовил подарок, который собирался вручить за завтраком, да и рассчитывал, что они пересекутся ещё пару раз за эти праздничные дни: может, сыграют в волшебные шахматы, или в какой-нибудь не слишком холодный вечер зависнут в Астрономической башне.
Но даже не надеялся встретиться прямо в Рождественскую ночь.

Тем не менее, гриффиндорец был здесь. Словно кто-то применил "Патентованные чары грёз наяву" из магазинчика близнецов Уизли. Иначе как по волшебству появление Карузо ровно на том же балконе, где в неположенный час оказался сам Тейт, объяснить не получалось.

"Если так, мы можем поболтать как есть" – мелькнула у него в голове спутанная мысль.

Лука, впрочем, тоже сначала растерялся и кажется даже испугался. Не думал же он всерьез, что Габриэль станет жаловаться на него кому-то? Он, конечно, строгий староста, но на такую подлость не пошёл бы ни за что.

Хаффлпаффец развернулся к однокурснику и засмеялся, качая головой:

- Просто вышел подышать. Если ты не сдашь меня, то и я не сдам тебя. Но если ты что-то задууумал… - стараясь придать себе грозный вид, Гейб сделал шаг вперёд и нахмурил брови, но так и не смог справиться с расползающейся по лицу улыбкой. – Я должен знать! Как твой друг! И как староста!

Отредактировано Gabriel Tate (03.09.23 15:33)

Лука сразу спрашивает, всё ли у него хорошо, и Габриэль не может удержаться от полного нежности взгляда. Кажется, эта фраза – самая частая, которую он слышит от друга, тот всегда первым делом при встрече интересуется как у него дела, и не дежурно, как многие, а совершенно искренне.
Отчего-то сознаваться, что во всей этой истории замешан огневиски, неловко, и Тейт только бормочет:

- Угу, вроде того.

Гриффиндорец шутит, и Гейб смеётся. Он переживал, что будет тосковать по дому на Рождество в этом году, но сейчас, даже не за праздничным столом и не в эпицентре веселья, он чувствует себя в самом правильном месте.

- Имбирные тритоны! – громко восклицает он, практически перебивая Луку на полуслове, и тут же прикрывает рот ладонью.

Они всё еще находятся в неположенном месте в неположенное время, и кто-то может услышать.

А потом Карузо говорит про снег, поворачивает голову и улыбается так волшебно, что остальные мысли о вышеупомянутых сладостях где-то теряются, да и уже не так уж важны.

Снег действительно просто потрясающий. Это стало первым, что Тейт заметил, когда вышел на балкон, да и сейчас он может наблюдать, как снежинки плавно падают за спиной стоящего напротив гриффиндорца, а некоторые, занесенные ветром к ним на балкон, опускаются на его плечи.
Лука так близко, и, пусть они стояли вот так лицом к лицу уже тысячу раз, а иногда оказывались даже ближе – в какой-нибудь шутливой потасовке или в толпе в коридоре – но сейчас всё, кажется, совершенно иначе.

- Дааа, - запоздало и отрешённо тянет Гейб на фразу о красоте зимы.

Ему, в общем-то, одинаково сильно нравятся все времена года. Более того, он верит, что именно благодаря их смене они замечают красоту в том же самом снеге, или бликах первого солнца, проникающего через окна весной, или огне листьев осенью. Прелесть жизни – в её бесконечном течении и изменениях: того, что вокруг тебя, и того, что внутри.

Хаффлпаффец приходит в себя, когда Лука смотрит на него, снова задаёт вопросы и подмигивает. Он улыбается, кивает в ответ и повторяет:

- Да. И знаешь, что? Теперь я просто вынужден стать твоим сообщником в этом шокирующем преступлении. Мне тоже захотелось имбирных тритонов, - Габриэль действительно практически чувствует во рту сладкий и пряный вкус сдобных ящериц и продолжает вдруг ни с того ни с сего. – Я так рад, что встретил тебя здесь сейчас. И так забавно, ты всегда оказываешься где-то рядом в самое подходящее время. Как тогда с теплицами, помнишь? И в тот раз, когда я никак не мог вернуться в замок из совятни из-за ливня, а ты был с зонтом. Я…

В голове бьется фраза, которую Габриэль так хочет сказать, ведь Рождество – время чудес, и, может быть, пришло время его личного чуда? Но это слишком страшно, слишком неправильно, и волшебство может быть разрушено в один миг и навсегда.

Пауза слишком затянулась. Тейт, не отрываясь, смотрит на Луку, пытаясь найти в себе силы, чтобы продолжить, тот только смотрит в ответ и улыбается, терпеливо дожидаясь. И Гейб не находит ничего лучше, чем просто сгрести его в объятия и уткнуться в плечо, зажмурившись и часто дыша.

Габриэль чувствует, что его немного потряхивает. Вроде, и не такой уж мороз на улице, да и в объятиях гриффиндорца тем более тепло, но он слишком волнуется от того, что творит.
Лука обнимает его в ответ, а потом тихо и быстро говорит. Он тоже делает паузы, осекается, словно что-то не может или не хочет озвучивать. И наконец произносит то, после чего не остаётся никаких сомнений, что всё сказанное до этого не таит в себе никакого жестокого "но".
Тейт ощущает невероятную легкость во всём теле, хочется смеяться и радостно кричать, но он только крепче сжимает руки на чужих плечах. Ему по-прежнему сложно поверить, что всё это происходит на самом деле – такого он даже представить себе не мог.

"Хочешь нарушить со мной правила?" - маняще звучит теперь в голове завершённая фраза Луки.
Ооо, он бы нарушил с ним правила. И речь совсем не о школьных запретах. Всё ещё находящийся под действием алкоголя мозг подбрасывает ему яркие картинки, и кровь приливает не только к ушам и щекам Габриэля. Он торопливо отстраняется, чтобы не прижиматься вплотную, и только широко глупо улыбается.

Гейб видит, что Лука тоже напуган. Понимает это по его зажмуренным глазам и обеспокоенному выражению лица. Гриффиндорцу стоило огромных усилий сказать то, что не смог сказать он сам.

- И ты для меня, - только и может ответить предательски севшим от волнения голосом Габриэль, стараясь вложить в эту фразу все свои чувства.

Удержаться, чтобы не продолжить касаться, невозможно.
Рассматривая Луку с расстояния нескольких дюймов так, словно видит его заново и совсем иначе, Тейт аккуратно проводит кончиками пальцев по его виску, задевая прядь волос. Почти невесомо дотрагивается до подбородка и родинки на шее, ощущая тёплую нежную кожу и частое биение пульса под ней.
Мерлин, сейчас Лука кажется даже более красивым, чем всегда.

Тейт делает всё очень медленно и осторожно – он готов к тому, что его могут остановить в любой момент. Сказать, что всё это зашло слишком далеко, что он совсем не то имел в виду.
Но этого не происходит.
И именно в этот момент, взглянув в глаза Карузо, Габриэль окончательно осознает, что все чувства взаимны. Это рушит последние запреты, которые он выстроил в своей голове. Скользнув ладонью на затылок Луки, Гейб наклоняется и прижимается к его губам своими.

Отредактировано Gabriel Tate (08.09.23 16:38)