— Джоан! — Хилари выныривает из толпы пятикурсников, обращая на себя внимание приятельницы. — Ты не видела Кевина? Я не нашла его в поезде.

Керридж как-то странно усмехнулась и кивнула в неопределённом направлении. Сегодня она, на удивление, была немногословна. Эрскин проследила за её взглядом и нахмурилась. Среди сидящих на скамье парней Кевина не…

Он обернулся ровно в тот момент, когда она заметила знакомую шевелюру. От привычно взъерошенных тёмных волос глаза опустились к лицу. В чертах Энтуисла что-то неуловимо изменилось. Но больше всего Хилари поразило другое: от прежнего худощавого паренька, с которым она расставалась на платформе два месяца назад, не осталось и следа. Кевин поднялся, чтобы поприветствовать подругу, и она инстинктивно закинула голову вверх, отмечая, что к широким плечам добавилось больше десяти сантиметров роста. Он что, всё лето морковку грыз? Как кролики?

— Привет, качок. А где Кевин? — очаровательно улыбнулась Хилари, маскируя этим свою растерянность. Она не подошла ближе, чтобы привычно обнять его. Перед ней словно стоял незнакомый человек — она не знала, как себя вести. Неловкость зашкаливала. — Так во-о-от что девчонки имели в виду…

Это вырвалось против воли. Она вспомнила, как шла по вагону, рассчитывая найти Энтуисла в одном из купе, и наткнулась на его однокурсниц. Рассмеявшись, они сказали, что видели его только на станции, но, возможно, Эрскин найдёт его застрявшим в какой-нибудь двери.

— Если ты перестанешь горбиться, наверное, мне придётся разговаривать с тобой с табуретки, — хмыкнула ведьма, ненароком коснувшись горящего уха. Повезло, что его скрывали волосы. Она бы не выдержала, если бы кто-то прямо сейчас обнаружил её смущённой.

— Я не начинаю, — буркнула Хилари, недовольно взглянув на парня. Казалось, она действительно не в восторге от изменений, произошедших с ним за два месяца, но, думая об этом, ведьма скорее терялась. Мерлин! Что на неё нашло? Со всеми мальчишками однажды такое происходит. Ну, или с большинством.

Ей стало чуть спокойнее, когда он смутился и растерялся. Будто это выдавало в нём прежнего Энтуисла — того, которого Хилари знала. До сих пор она старалась никогда не мыслить стереотипами, но, видимо, в голове всё же протянулась неосознанная ассоциация. Кевин больше не выглядел как человек, над которым она постоянно подшучивала и к которому приходила за помощью по нумерологии. Даже однокурсницы, прежде не обращавшие на него внимания, теперь бросали в их сторону любопытные взгляды, и Эрскин, не зная, куда деть глаза, невольно это замечала.

— О… о-о-у-у, — протянула она, принимая подарок — неожиданный и очень сентиментальный. Её губы растянулись в лёгкой улыбке, и, рассмотрев ракушку со всех сторон, она вернулась взглядом к Кевину. — Спасибо. Это очень мило. Как тебе пасмурная Британия после итальянского отпуска?

Хилари наконец подошла ближе, будто внезапно оттаяв. Она понимала, что у них почти нет времени, чтобы нормально поговорить, но идти обратно к пятикурсникам, ничем не сгладив неловкость, с которой они начали, было как-то странно. Расправив плечи, она убрала руки за спину и вздёрнула подбородок. Теперь ей действительно приходилось смотреть на Кевина "снизу вверх", но у Эрскин не было комплексов по этому поводу, и она пообещала себе привыкнуть.

— Теперь мне даже кажется, что я видела твою широченную спину на платформе. Ты же с первых парт будешь однокурсникам весь обзор закрывать, — рейвенкловка усмехнулась и тут же примирительно толкнула его в бок — он, наверное, этого даже не почувствовал. — Встретимся после ужина? Я собираюсь обыграть тебя в шахматы за восемь минут.

Услышав, что Кевин не променяет пасмурную Британию даже на потрясающие итальянские побережья, Хилари ощутила странное внутреннее ликование. Она не знала, с чем оно связано. Наверное, она не слишком верила в возможность долго поддерживать дружбу на расстоянии и не хотела бы узнать, что после выпуска он покинет страну. С другой стороны, не так уж близко они и дружили, чтобы она всерьёз размышляла об этом и тем более заранее расстраивалась. Правда же?..

— Тренировалась, а то в конце года выигрывать у тебя было всё сложнее, — улыбнулась Эрскин. Её слова звучали двусмысленно, но парень не спешил восстанавливать свою честь, уточнив, как часто она ему проигрывала. — Надеюсь, твой кузен не чемпион по магическим шахматам… Хотя, может, научишь меня каким-нибудь приёмчикам, — она повела плечом и тут же отступила. Кевин спешил попрощаться, и Хилари, глянув через плечо, поняла, что он прав: все уже собрались, директор вот-вот должен был объявить начало пира, а они двое так и торчали посреди прохода, привлекая внимание. — До встречи.

Хилари вернулась к однокурсникам и, чувствуя полное смятение, опустила глаза в пустую тарелку. Даже когда столы наполнились едой, соседке пришлось толкнуть её, чтобы выдернуть из мыслей. Ведьма неловко усмехнулась и взяла кусок тыквенного пирога с ближайшего блюда. Выглядела она странно, но разговор с Кевином… нет, дело было не в разговоре! Произошедшие в нём изменения взбудоражили её, заставив начать смотреть на него иначе. Но зачем? Разве она не прошла это в самом начале? Какая идиотка!

В гостиную она спустилась с небольшим опозданием, заинтересованно вскинув бровь в ответ на несвойственную ему дерзость. Неужели ей всё-таки показалось, и он изменился не только внешне?

Вслух Эрскин ничего не сказала: только села напротив и убрала волосы за плечи. Привычные действия, даже столь простые, как попытка поправить волосы, сделав так, чтобы они не мешались, помогали почувствовать себя увереннее. Словно на доли секунды всё остальное становилось таким же простым и понятным.

— Штрафное время тебя не спасёт, — откликнулась Хилари, заметив, что Кевин отдал ей белые фигуры, а значит и право ходить первой. — Ты слишком самоуверен. Что с тобой делали этим летом? — она хитро прищурилась, бросив на него короткий взгляд. — На самом деле, я серьёзно. Расскажи, как ты провёл каникулы. И учти, что я ни разу не была в Италии, а значит мне всё-всё интересно, все твои впечатления, — сходив на две клетки, рейвенкловка сложила руки на подлокотник и немного подалась в сторону Энтуисла. Казалось, едва начатая партия интересовала её в самую последнюю очередь. Возможно, она была лишь предлогом?

Хилари пришлось приложить усилия, чтобы не закатить глаза. Она и забыла, насколько сложно порой бывает общаться с Кевином. Он умудрялся одновременно совмещать в себе две противоположные личности: человека, которого она считала одним из самых интересных в своей жизни, и парня, не способного связать двух слов в диалоге.

— Неожиданно, — пробормотала ведьма, чувствуя себя заложницей стереотипов. Ей до сих пор казалось странным, что кто-то может предпочитать прохладу и дожди солнечным побережьям. Сама она никогда не была в курортных городах и не знала, насколько ей там будет комфортно; может быть, красивой картинке иногда лучше оставаться красивой картинкой — так ты не знаешь, сколько подводных камней у постоянного лета и домика недалеко от моря. — Получается, если тебя позовут, ты там не останешься? — она подняла на него заинтересованный взгляд и быстро сделала ход.

Мерлин, и чего она к нему пристала? Какая ей вообще разница? Ну, переберётся Энтуисл в Италию — будет слать ей открытки... Может, как-нибудь даже пригласит в гости! Это даже здорово — иметь друзей в других странах. Вот только Хилари отдавала себе отчёт в том, что "друзьями" в таких случаях люди остаются редко. Всё же сложно быть близкими с человеком, от которого просто раз в месяц получаешь письма. Они не дают никакой возможности быть включённым в то, что происходит с ним каждый день. Пройдёт время, и ты поймаешь себя на мысли, что не заметил, как изменились его вкусы, не знаешь, как он познакомился со своей девушкой или почему решил завести собаку... Расстояние меняет отношения, зачастую сводя их на "нет" в лучшем случае через полгода.

И Хилари уже второй раз за день ловила себя на мысли, что ей бы не хотелось вот так потерять Кевина. Будто ему и необязательно было заявлять о возможности переезда. Гипотетическая ситуация, которая могла и не случиться, заставила её переосмыслить некоторые стороны своего отношения к нему. Например, степень привязанности.

— Как же здорово это звучит, — девушка искренне восхитилась рассказом о римской библиотеке. — Мне кажется, иметь возможность прикоснуться к истории или своими глазами увидеть её маленький кусочек — это просто невероятно. Хотела бы я быть там с тобой, — толком не поразмыслив над своими словами и лишь через секунду осознав их смысл, Эрскин прикусила язык. Впрочем, а что такого? — В прошлом году я брала у профессора несколько дополнительных томов о том, как нумерологию использовали в древние времена. Было интересно почитать, как зарождались основные постулаты, которые в наши дни не подвергаются сомнению, — она усмехнулась. — Не удивлюсь, конечно, если ты их наизусть знаешь. А моё лето... — на пару секунд воцарилось молчание. Сделав вид, что обдумывает следующий ход и неторопливо переставив фигуру на нужную клетку, Хилари пожала плечами. — Если честно, скучно. Даже рассказать нечего. Ну, кроме того, что я научилась играть в футбол, пока жила у бабушки с дедушкой. Соседские парни предложили погонять мяч — видимо, хотели надо мной посмеяться, — но ты же меня знаешь, я не могла сесть в лужу. Потом втянулась, да и они оказались не такими уж придурками. Никому, кроме тебя, не могу про это рассказать — не хочу даже думать, как объяснить, что такое "футбол"!

Иногда Хилари удивляется тому, насколько они с Кевином разные, а иногда, наоборот, не понимает, как можно быть настолько похожими. Их дружба выросла из абсолютной случайности: его сова невзлюбила её с первого взгляда, и он вынужден был помогать ей с историей магии, чтобы хоть как-то загладить вину. До той истории Эрскин вообще его не замечала. Теперь же, спустя два года, ужасно боится, что общение в какой-то момент оборвётся в силу обстоятельств, на которые и повлиять-то нельзя. Приходится прикусить губу, чтобы не вывалить на парня свои переживания.

Она смеётся, стоит ему начать путаться в объяснении разницы между футболом и квиддичем. Сейчас, когда она хорошо знакома с каждым из этих видов спорта, ей кажется, что между ними нет почти ничего общего, кроме необходимости забивать мяч в ворота. Но, скорее всего, с позиции зрителя многое воспринимается иначе.

— Вот поэтому только тебе я и могу на вопрос о том, как прошло лето, ответить что-то большее, чем “нормально”, — улыбнулась Хилари. Конечно, она немного лукавила, ведь среди её друзей не только Энтуисл был мало-мальски интегрирован в маггловскую культуру, однако она действительно не спешила направо и налево рассказывать о новом увлечении — это не отменяло того, насколько скучно прошли её каникулы. Но почему-то именно с Кевином она спокойно делилась любой ерундой. Будто он был единственным человеком, для которого даже такие незначительные подробности её жизни что-то значили.

— Да-а-а, — протянула ведьма, — да-да-да, конечно! — рассмеявшись, она быстро сделала ответный ход, который держала в голове уже пару минут. — Хочу в “Зонко”, в книжный и в чайную. Ме-е-ерлин, я так скучаю по тому персиковому чаю — помнишь, мы пробовали, когда были там последний раз? — в прошлом году, когда Эрскин решила посвятить все майские выходные подготовке к финальным тестам, а Кевин активно помогал ей с историей и рунами, они даже в Хогсмид выбрались вместе: сидели сначала в чайной, а потом на улице. Она всё ещё хранит дурацкие иллюстрации, которые рисовала в своём блокноте под “лекцию” друга. — Может, хочешь снова сходить туда вместе?

Улыбнувшись, рейвенкловка подпёрла голову рукой и проследила за тем, как Кевин сбивает её пешку с шахматной доски.

— Ты впервые такой невнимательный, — заметила она и сбила в ответ его ферзя.