Но знай: кто соревнуется с чертями
В лукавстве, — доведет себя до слез! ©

Приближающийся рассвет расчерчивает темноту огненным всполохом на низком горизонте. Снег под ногами сверкает в свете застывшей на небе луны, уже совсем бледной, но все еще различимой в мягких объятиях кучевых облаков. Мэг поправляет на плече под завязку набитую, оттого едва не трещащую по швам сумку, и тихо ругается себе под нос, плотнее кутаясь в зимнюю мантию с вышитой на груди змеиной эмблемой.

Мороз безжалостно кусает щеки, вынуждая нырнуть подбородком в плотно намотанный на шею шарф, однако, брести по сугробам (за ночь намело по самые щиколотки) с каждой минутой становится все тяжелее. Дыхание сбивается, изо рта, вместе с нетерпеливыми вздохами, вырываются клубы пара, отчетливо сереющие в бесцветных сумерках.

Ступая на опушку леса, Ровсток слышит только скрип снега и то, как легкие перерабатывают кислород в ее тяжело вздымающейся груди. Такая страшная, оглушающая тишина.

Она могла бы остановиться, не наделать глупостей, не наломать дров, но попробовав единожды, уже не слезешь, не откажешься от ни с чем не сравнимого ощущения наполненности, полноценности. Мэгги не нравится быть слабой, ее возмущает, когда более отчаянные девочки смеются над ее сокрушительными завываниями, касательно сломанного ногтя или разрумянившихся от бега щек, а когда речь заходит о дуэлях, вслух размышляет о том, что занимаясь подобной деятельностью, волшебницы выглядят до абсурдности нелепо.

И все же ни одна из них не вынесла бы раздирающих изнутри острых когтей, огня, от которого щеки горят столь же ало и бросает в горячечный бред. Теперь, после всего, она может размазать каждую по потолку и искупаться в кровавом дожде, льющемся сверху, будто из распотрошенной багровой тучи. Может резать собственные пальцы ритуальным ножом, ни разу не поморщившись и не залечивая ран целительскими зельями. Незачем.

Слизеринка заходит все глубже, но даже не думает ставить защитных заклинаний – вообще ничего не делает – просто опускается коленями в снег и бережно раскладывает склянки и связки сухих веток, лишь изредка поднимая голову на треск или крики ночных птиц вдалеке.

Любовь можно выразить по-разному, и Мэгги не сомневается, что это именно она.

Не нужно блуждать в непроходимых джунглях, искать ответы у пугающих духов и подозрительных, беспринципных колдунов. Подобный подход – не более чем пустая трата времени. Ровсток не боится повторения катастрофы, в этот раз она полностью готова и отныне всегда будет.

С ближайшей ветки шершаво скатывается горстка снега, но ведьма даже не вздрагивает, раздраженно ведя головой и прикрывая блестящие от предвкушения глаза. В морозное зимнее утро ей вдруг становится чертовски жарко. Она готова скинуть с себя мантию и подставить лицо огненным поцелуям костра, разведенного мгновение назад - запах шалфея и дурман-травы пьянит разум, обостряет чувства до исступления. Для нее любовь пахнет иначе, но это, безусловно, одно из ее проявлений. Так любит не мужчина, так любит сама природа, сегодня холодная и безжалостная, но все еще рвущая за тебя жилы вьюжными завываниями.

Да и обращаться к чему-то неправильному - не зазорно, если оно уже сидит внутри тебя, тугим стеблем прорастая до самой макушки. Кто-нибудь да поможет справиться. Избавиться. Забыться.

Меган прикрывает веки, густо намазанные вишневым бальзамом губы шевелятся в едва различимом шепоте. Сердце уходит в пятки, вынуждая шумно выдохнуть, ахнуть и вскочить на ноги, не обращая внимания на прилипшие к колготкам ледяные сосульки. Пламя трещит, шипит и так же быстро затихает, отпуская в сторону чащи маленькую черную тень.

- Кто здесь? – пытается храбриться, но червячок страха точит изнутри, вынуждая голос предательски дрогнуть. – Я знаю, ты здесь, я тебя видела.
Почувствовала чужое присутствие прямой, как струна, спиной. Нет, Мэг вовсе не показалось, она уверена, что некто явился на поляну следом за ней, и поскольку лучшая защита – нападение, девчонка быстрым шагом мечется в сторону деревьев, чтобы схватить незваного гостя за рукав.
- Ты? – первый шок сменяет ярость, отчетливо читающаяся в изменившейся мимике. – Ты. Напугал. Меня. До. Саламандровых. Сопл.

Она толкает невесть откуда нарисовавшегося в лесу Уокера в грудь, однако, все последующие за этим спонтанным жестом попытки снять напряжение оказываются тщетными.

- Ты что, забыл дорогу в рейвенкловскую башню? Смею напомнить, она воооон в той стороне, - в итоге Ровсток лишь беззлобно отмахивается и растерянно оборачивается, ища беглым взглядом кусты, за которыми недавно скрылась тень. Все должно было произойти не так. Из-за того, что Джейми ее отвлек, с чарами случился коллапс, и если Снейп узнает и об этом тоже, а он непременно узнает… - Слушай, приятно было поболтать, но меня ждут очень важные дела, - Меган приобнимает однокурсника за плечи и, резко отстраняясь, спешит собрать разбросанные под ногами монатки обратно в сумку. Носком ботинка топчет костер, послушно гаснущий в луже растопленного снега. – Надеюсь, ты запомнил дорогу! – салютует покрасневшей ладонью и неуверенной походкой отправляется на поиски… а, собственно, на поиск чего она отправляется?

- Это просто галлюцинации. И Уокер пусть окажется плодом моего воображения, - бубнит слизеринка, хлюпая носом и раздосадовано смаргивая с ресниц снежинки.

Похоже, у февраля с ней свои счеты.

Отредактировано Megan Rowstock (15.06.24 23:51)