После урока Защиты, изрядно ударившего по самолюбию Джейка, последний предпочел ретироваться в библиотеку, чтобы восстановить душевное равновесие, а заодно и разобраться с домашним заданием по трансфигурации, откладывать которое дальше было уже некуда, потому что подходил срок сдачи. Обычно в первых рядах сдающий свои эссе и доклады Фарли в этом году немилосердно тянул до последнего, иной раз не зная, за что ему хвататься в первую очередь.

Библиотека была его крепостью, бастионом, безопасным островком, где тишина соблюдалась неустанным бдением мадам Пиннс, и окрущающие его книги точно не стали бы его упрекать в попытке спрятаться от действительности. Заняв свой любимый дальний стол возле окна, выходящего на Черное Озеро, Джейк потер уставшие глаза и поискал в сумке очки, прежде чем раскладывать на столе письменные принадлежности. Наверное, нужно переставать пытаться читать при скудном свете каминного пламени в гостиной, если он не хочет окончательно испортить себе зрение. Но Джейк был из тех парней, которые терпели копье в спине до последнего момента, пока оно не начинало мешать ему спать, так что эта мимолетная мысль промелькнула и сгинула под ворохом остальных, касающихся, в основном, того, как бы ему без потерь дожить до оконцания года, а там забыть все эти школьные драмы, как страшный сон. Хотелось верить, что когда начнутся рабочие будни, времени на сердечные волнения будет катастрофически не хватать.

Хотя сейчас у Джейка не то, чтобы было его много, свободного времени, но даже постоянная загруженность не очень спасала от самого себя. Независимый от постороннего мнения, но невероятно зависимый от собственных ожиданий, Джейк задирал себе такую планку, до которой чисто физически не мог допрыгнуть, и сам же от этого страдал. Примерно так же сильно, как страдал от понимания, что у него еще ни строчки не готово из домашнего задания. А поэтому хватит рефлексии, нужно браться за дело.

Отредактировано Jake Farley (14.09.24 13:34)

От толстенного талмуда, опустившегося на стол, казалось, прогнулась даже столешница. Если словом можно было ранить, то этим словарем точно убить, и Джейк во избежание откинулся на спинку стула, опасаясь, что ножки стола не выдержат такой тяжести и сложатся под весом знаний, похоронив его под собой. Удивительно, но за справочником крылась всего лишь Хелен, тоненькая, хрупкая Хелен, неизвестно как дотащившаяся книщижу до стола. Впрочем, не стоило недооценивать нежную женскую силу, способную, если что, свернуть не только горы, но и чью-нибудь шею.

- Спасибо, - убедившись, что стол не собирается падать, как карточный домик, старший из близнецов Фарли снова примкнул к столешнице, притягивая к себе сборник трудов Фулканелли, который отдал львиную часть своей жизни трансфигурации неживого. Довольно потертая и старая, книга явно многое повидала, но при этом не относилась к обязательной программе. Джейк любил такие книги, которые можно было найти случайно, как будто бы между прочим, и подчерпнуть в них что-то, что могло оказаться полезным. - Если я протяну с этим еще немного, МакГонагалл превратит меня в чучело совы.

Он кивает на свой девственно чистый свиток пергамента, на котором нет даже заголовка. Перо и чернильница лежат рядом, такие же нетронутые, как и все остальное. Никогда еще домашние задания не вызывали у него столько проблем, как в этом году, и приходится прикладывать максимум усилий, чтобы продолжать держаться в рядах лучших учеников, ведь на меньшее Джейк не согласен.

Компания Хелен возвращает его мыслями на пару лет назад, когда они сидели ровно за этим же столом и тоже пытались делать домашку для МакГонагалл. Точнее, это Джейк пытался делать, а Хелен его отвлекала уже одним тем фактом, что сидела рядом, близко-близко, что ее волосы касались его щеки. Понятное дело, что ни о какой трансфигурации он тогда не мог думать.

Сейчас он, конечно, относится к ней уже ровнее, спокойнее, но все с той же теплотой. В отличие от Джейка с Мур, Джейк и Хелен хотя бы умудрились сохранить хорошие дружеские отношения.

- Ты как? - спрашивает Джейк. В последнее время у него совершенно не хватает времени практически ни на кого. - Помирилась с отцом?

Джейк издает не то смешок, не то фырканье, и закашливается, поспешно давя в себе непрошенную реакцию и воровато оглядываясь по сторонам, проверяя, нет ли поблизости мадам Пиннс. Она почему-то совершенно не переваривает, когда они появляются в библиотеке вместе, и всегда пытается их отсюда поскорее выпроводить. Джейк же намерен оставаться здесь до последнего - до самой последней точки в его несделанной домашней работе по трансфигурации.

- Сделаю вид, что этого не слышал, - все еще стараясь не улыбаться, отвечает Джейк. Он же ста-а-ароста. Минус пять баллов, мисс Долиш, извольте изъясняться нормальным литературным языком. - И, наверное, все же предпочту более традиционный способ.

С этими словами он убористым мелким почерком, как всегда наклоненным несколько влево, в верхней части свитка выводит название эссе, которое занимает у него аж две строки полностью. Мысленно представляя себе вместо этих слов рекомендованное Хелен "короче, бл..." Джейк понимает, что ему это никак не поможет, мыслей в голове как нет, так и дальше нет, несмотря на этот небольшой трюк. Он начинает бездумно листать толстенный талмуд в поисках хоть какого-то мизерного вдохновения.

Может, уже хватит Джейк? Ну правда, сколько можно? Неужели нет дел поважнее, чем гонять туда-сюда одно и то же, когда уже и так понятно, что ничего не изменится. Но нет, он продолжает с изощренностью садомазохиста ковыряться в себе, снова и снова раздирая в кровь только начинающую заживать рану. Как будто боится, что она закроется толстым шрамом, и тогда ему станет все-равно. А с недавних пор любое "все-равно" вызывает у него ярое отторжение. Уж лучше ненависть, лучше раздражение, злость, ярость, выяснение отношений, швыряние посудой и диванными подушками, чем это равнодушное все равно.

- Я безнадежен, - обреченно выносит вердикт Джейк, снова отбрасывая в сторону перо. От упоминания предполагаемой свадьбы старший из близнецов кривится, как от зубной боли. Это тоже ему набило изрядную оскомину - тетушка не успокоится, пока не одолеет его окончательно. Может, стоит пойти у нее на поводу, да и разом перечернуть все эти сердечные волнения?

- Он тоже уже подбирает тебе кандидатов? - звучит излишне резко. Иногда Джейк забывает, что не во всех семьях придерживаются идеи договорных браков.

Отредактировано Jake Farley (19.09.24 09:26)

Фарли упрямо качает головой, снова возвращая себе привычную роль скучного, унылого, занудного Джейка Фарли, и пишет несколько строк введения, ограничиваясь только общими словами. Нужно сегодня с этим разобраться, хочет он того или нет. Он не привык откладывать все до последнего момента, и изменение в отработанных до автоматизма действиях приводит его в состояние легкой паники. Это в довесок и к без того нестабильному эмоциональному настрою, так что на все он готов реагировать мгновенно вспыхивающим факелом. Перо оставляет на пергаменте некрасивую кляксу. Джейк укоризненно цокает языком, рассматривая след своей неаккуратности, и тянется за палочкой, чтобы избавиться хотя бы от этого.

Раз уж не получается избавиться от всего остального.

Торгово-рыночная экономика в отношении собственных дочерей кажется старшему из близнецов Фарли сущей дикостью, варварством, пережитком прошлого. Они стоят на пороге двадцать первого века, а ценность невесты до сих пор исчисляется количеством ее благодетелей и прилагаемого к ней приданного, и никого при этом не интересует мнение самой женщины.

Хелен быстро уходит от заданной Джейком темы, переводя вопросы на него самого. Джейк не настаивает и не споротивляется. Подробности отношений Хелен и ее отца интересуют его ровно в той степени, насколько она хочет о них рассказывать.

- Я уже думал об этом, - признается Джейк. Иногда очень сильно хочется свалить все свои неудачи на то самое проклятие, что он случайно подхватил от проклятого гобелена в конце прошлого учебного года. На самом деле Джейк прекрасно понимает, что во всем виноват он сам, и будет малодушно пытаться перевести стрелки на какой-то кусок проклятого гобелена. Он не фаталист, чтобы возлагать ответственность за свои поступки и проступки какой-то эфемерной судьбе или вселенной, он хочет сам управлять своей жизнью, и потому так отчаянно сопротивляется всему, что ему пытаются навязать. - Но вряд ли все именно так.

Он бы почувствовал. Джейк скорее из тех, кто, сохраняя улыбку до убийственной тошноты вежливой, превратит оппонента в говорящую табуретку  или наложит на него крайне неприятную порчу, чем будет долго терпеть на себе действие чьего-то проклятия. И он не питает иллюзий - до него никому в школе нет дела, чтобы так старательно пытаться испортить ему жизнь.

- Просто много дел, - он скорее удавится, чем признается, что в его жизни что-то идет не так, как он хочет. Для окружающих у него всегда все должно быть хорошо, просто прекрасно, лучше всех. - Почему-то все говорят о том, как здорово быть старостой школы, но при этом никто никогда не рассказывают о том, что работать придется в три раза больше, чем раньше.

Ага, конечно, только в этом все дело.

На словах девушки о других старостах Джейк не сдерживается и бросает на нее красноречивый взгляд. Нельзя, Джейк, пойми, нельзя взваливать все на себя, но он почему-то продолжает это делать из какого-то дурацкого упрямства и ощущения, что именно он должен быть ответственным буквально за все в этой Школе, потому что если хочешь сделать хорошо, сделай это сам.

Другой вопрос - а действительно ли у него хорошо получается, но об этом сейчас старший из близнецов Фарли пытается не думать, чтобы и дальше не загонять себя в пучину собственных загонов размером с астрономическую башню.

- Есть, - он соглашается. Есть и друзья, и старосты, и даже профессора, которые очень любят щедро делиться работой со старостами. - Но у всех свои проблемы, чтобы я еще и моих им добавлял.

Хелен пересаживается на его сторону стола, садится близко, совсем как раньше. Джейк чувствует сильный запах персиков - даже чересчур сладкий, на его взгляд. Раньше он ему нравился, хотя Джейк склоняется скорее к тому, что ему просто нравилась Хелен, а, значит, нравилось и почти все, с ней связанное, сейчас же от очень сладких, резких или пряных ароматов начинает болеть голова, поэтому Джейк старается по возможности их избегать.

Хелен касается рукой его плеча, и спина у Джейка каменеет. Помимо сильных навязчивых запахов он старается избегать любых прикосновений. Джейку не хочется вторгаться в чужое личное пространство, если его об этом не просят прямо, и для него странно понимать, что кому-то, наоборот, жизненно необходимо чувствовать присутствие рядом кого-то осязаемого. Мир полон тайн, особенно если ты пропустил урок Зельеварения. Джейк зельеварение не пропустит даже под страхом смерти, а потому с легкостью может разобрать на составляющие даже самое сложное зелье, но, отвратительно читающий намеки и практически в упор не видящий скрытые смыслы, категорически не способен разобраться в таинственных хитроспелетениях человеческих отношений. Они с Хелен уже давно не вместе, но она до сих пор с изящной простотой может играюче поправить ему галстук, пригладить упрямый вихор на затылке или вот так погладить по спине, в то время как Джейк каждое прикосновение муторно и долго взвешивает, уместно ли оно в данный момент времени?

Ему бы хоть толику этой легкости.

- Только у меня он что-то неприлично затягивается, - Фарли устало трет лоб, еще сильнее путая несносные кудряхи, которые никак не хотят лежать ровно. - Давно вы с Гарландом разошлись?

Он тоже умеет резко переводить тему, когда оная становится ему неугодна.

Отредактировано Jake Farley (24.09.24 07:56)

- Не хочу, чтобы мне потом высказывали, будто я чужих девушек лапаю, - поясняет Джейк и морщится, когда его называют гадом. Технически, он-то как раз сидит спокойно, не двигаясь, и никаких поползновений в сторону Хелен не совершает. Это она обнимает его за спину, кладет голову на плечо, ластится теплой кошкой. Можно подумать, в ее светлой головке вновь назрела мысль с ним сойтись, если бы Джейк не знал наверняка - эта тропинка для них уже давно закрыта. Если два года назад ей было достаточно сесть рядом, чтобы у него поплыли мозги, сейчас Джейк уже не тот наивный доверчивый мальчишка, готовый повестись на любое женское внимание. Этот колючее, жестче, недоверчивее, да и скрытнее.

У Джейка что-то не сходится. Почему мать Гарланда была против того, чтобы его сын встречался с Хелен? Что такого было в Хелен, чтобы на нее накладывали вето и устраивали разборы полетов? Кажется, здесь должно быть что-то еще, чтобы картина сложилась, как идеально подобранные друг к другу кусочки паззла. Какой-то части не хватало. Или, может, он просто пытается додумать, чтобы его картина мира сложилась воедино. но это не значит, что все должно быть именно так, быть может, в картине мира Хелен именно в этом месте должен быть это свободный промежуток, это слепое пятно, а, может, это и не пятно вовсе, и она точно знает, что под ним скрыто?

Не думай, Джейк. Просто не думай за других.

- Да, - просто соглашается он. - Жаль, что такое случается.

А сам думает о Мур. Что у них тоже случилось, только без драмы, расставания, скандала, просто случилось тихо, может, и не мирно вовсе, и сейчас они находятся в состоянии вооруженного нейтралитета, но исправлять это у Джейка нет никаких сил. Он бы и рад зарыть топор войны, но Мур не делает шага навстречу, а он не может снова делать их за двоих и бесконечно ждать. Последние месяцы Джейк жил, как в какой-то другой, чужой вселенной, а нынче начал просыпаться словно после тяжелой изматывающей болезни, обнаруживая, что вокруг есть другие люди. И у них тоже что-то происходит.

- Может, и не нужно переключаться на кого-то другого. Ну, у нас все-таки экзамены впереди, - он пытается свести в неумелую, неуклюжую шутку. И понемногу оттаивает. Плечи опускаются, строгость и надломленность в них медленно, но пропадает. - Одному спокойнее.

Джейк усмехается краем рта, но усмешка получается усталой, вымученной. А потом Хелен добавляет подробностей своему летнему роману, и картинка, которую он считал неоконченной, вдруг складывается целиком. Так вот в чем дело. Он молчит. Ему нечего сказать. Все, что он мог ей сказать, уже сказал тогда, в начале года, когда она без имен рассказала, что у нее был роман с женатым мужчиной. Тогда он только и нашелся спросить что-то про конечное число парней их возраста, что она перешла на кого-то постарше.

- От ненависти до любви, - Луций Анней Сенека имел основания полагать, что от начальной точки до конечной придется пройти километры шагов, тогда как обратный путь займет лишь одно мгновение. Но, видимо, римский стоик все-таки ошибся, и этот путь гораздо, намного короче. - Как и в обратную сторону.

Кажется, от всегда понимающего всепрощающего Джейка Фарли остался один обглоданный им самим остов. Он не чувствует в себе никаких моральных и физических сил сейчас как-то еще комментировать эти неудавшиеся отношения Хелен. 

- Не знаю, - Джейк жмет одним плечом - на втором притулилась Хелен, и ему не хочется ее тревожить. Ее волосы щекочут щеку, и Джейк прижимает висок к ее пушистому светлому затылку. Несделанное эссе лежит перед ним молчаливым укором и белеет незаполненной пустотой пергамента, но сейчас игнорировать его его куда проще, чем раньше. Впереди целая ночь, успеет, у него еще остался запас бодрящих зелий. - Не довелось узнать. Думал, что может...а, неважно.

Он был до отвратительности стабилен. Что в случае с Хелен, что с Мур, Джейк считал, что это раз и навсегда. Он не допускал мысли, что эти отношения чисто на время, поиграть и разбежаться, и не видел смысла тратить свое время на что-то несерьезное. Может быть, поэтому пока остальные меняли девушек как перчатки, как тот же Эрик, Джейк месяцами упрямо страдал по одной и той же девушке. Ведь и от расставания с Хелен он отошел не сразу, а лишь погодя, и то только когда угодил в ловко расставленные сети слизеринской старосты.

Но, тем не менее, он не мог представить себя сегодня с одной, а через две недели с другой. У Джейка было слишком много иных забот, чтобы тратить свое время на поиск очередной пассии. Уж лучше скучное постоянство, чем ветренная любвеобильность.

- Похоже, мы все умудрились наломать дров, да? - он тихо и по-дружески бодает ее виском в затылок.

- Мой отец не мастер рассказывать сказки, - признается Джейк. Наверняка мать что-то такое им читала, но она умерла раньше, чем Джейк достиг того возраста, когда мог в полной мере осознавать смысл прочитанного вслух. Поэтому он практически не помнит ничего из волшебных рассказов, да и сам не питал к ним слабости, ознакомившись с ними исключительно из общего любопытства. - Когда нужно было нас усыпить, он читал сводки с собраний акционеров. Действовало безотказно.

Вот поэтому Джейк вырос таким скучным, нудным и до тошноты логичным, потому что вместо рыцарей, принцесс и драконов ему преподносили цифры, факты и планы развития. Тут не до фантазий. В его интересах было поскорее уснуть, пока отец не дошел еще до чего-то более ужасающего, если акционерные сводки вдруг не срабатывали. Например, до справочника по травологии, от которых у Джейка до сих пор по телу пробегала нервная дрожь. Такую тяжелую артиллерию он был выдержать не в состоянии.

- Да ну тебя, - негромко смешливо хмыкает Джейк, возводя глаза к потолку библиотеки, когда Хелен упоминает Правую и Левую. Эти ее комментарии на грани фола всегда вызывали у него чувство неловкости, а Хелен словно только того и добивалась - вывести его из равновесия, заставить шею краснеть, а его самого - судорожно искать слова, достаточные для того, чтобы как-то восстановить чувство собственного достоинства. К тому моменту, как Хелен меняла парней на мужчин и обратно, старший из близнецов Фарли едва ли дорос до поцелуев чуть более откровенных и настойчивых, чем целомудренные и робкие. - Эти твои шуточки.

Он рыскает взглядом по библиотеке, все еще проверяя, нет ли кого поблизости, особенно приснопамятной мадам Пинс. Пора признаться, в его отношениях с Хелен он всегда был, есть и будет проигравшей стороной.

- Лучше не напоминай, - морщится. - До сих пор некоторые секции восстановить не могут.

А сколько ценных фолиантов пропало в уничтожающем огне, не счесть.

- И хоть бы чему нас это научило? Да ничуть.

Отредактировано Jake Farley (08.10.24 20:27)