Вот драккл, Диана все видела. Видела, как звонко бьется стекло, как мелкая, блестящая в неверном свете крошка покрывает ворсистый изумрудный ковер острыми пиками, и как она, Мэг, едва не зарабатывает вывих плеча, когда творит весь этот форменный беспорядок, поддаваясь бесконтрольным эмоциям. Не может вынести последнюю из них, ту самую, которая разрывает мягкие ткани сердца и причиняет острую, нестерпимую боль.

Ровсток кривит искусанные до крови губы, ощущая во рту слабый, но достаточно тошнотворный металлический привкус.

- Жаль, мне никогда не попасть в команду по квиддичу.

Разумеется, ей плевать. Она не подходит ни под один из требуемых параметров, да и сама полностью соглашается с политикой слизеринцев, что этот спорт совсем не подходит девочкам. Просто к слову пришлось, просто нужно было ответить хоть что-нибудь.

У Меган дрожит вся нижняя половина лица и руки, в которых она с трудом удерживает волшебную палочку. Ди, очевидно, пытается ее отвлечь, но слова долетают подбитыми птицами и размазанными чернилами на промокшем пергаменте.

- Что? – переспрашивает Ровсток, заламывая пальцы и медленно переводя размывшийся взгляд с ослепляющих осколков на благородное, точеное лицо однокурсницы.

Хочется зарычать: «Не лезь!» или разрыдаться, уже не сдерживаясь, спрятаться за трясущимися ладонями, как за щитовыми чарами, но, вместо этого, она тупо таращится на Картер и медленно моргает.

У нее не остается ни малейшего шанса, чтобы солгать, потому что Диана все видела. Столкнулась в коридоре. Интересно, как последнее признание отразилось на нем?

Нет, не интересно. Ее больше не должно волновать его состояние.

Мэг молча, насуплено собирает осколки при помощи волшебства, один за другим, пока ковер не начинает сиять так, как не сиял уже, должно быть, несколько сотен лет.

- Поэтому я не использовала Репаро, - глухо усмехается Ровсток, немного гнусавя из-за забитого носа. Звук собственного смеха становится детонатором. Еще это прозвище – Малышня, детское, смешное, раньше оно неимоверно ее бесило: из всех немногочисленных друзей Мэгги у нее у самой последней наступал день рождения, поэтому она считалась младшей, и с ней часто сюсюкались, как с котенком или карликовой пушишкой.

- Ди, - руки повисают вдоль туловища двумя безвольными плетьми, ей будто не хватает ни на что энергии: ни продолжать бессмысленный перфоменс с дешевыми спецэффектами, ни держать язык за зубами. - Я не чудовище.

Странное, нелепое признание повисает в пыльном воздухе, как Черная метка. Мэг была там, на Чемпионате мира, когда все началось, и, несмотря на то, что она чистокровная ведьма, ей тоже было страшно.

Сейчас ей страшно вдвойне, но остановиться она уже не в силах.

- Я была бы чудовищем, если бы, – тут она вспоминает, что Ди ничего не известно ни про проклятия, ни про столь же зверские, сколь тщетные попытки их снять. Пусть так и остается. – Я была бы чудовищем, - очередная пауза, отложенная на мокрое всхлипывание. -  Он так мне нравился, Ди. Можешь тоже издеваться, как другие, потому что он с проклятого Гриффиндора, но он очень хороший, в самом деле, он всегда был очень терпелив ко мне. Именно поэтому я сказала, что между нами все кончено. Только поэтому. Потому что он очень хороший.

Чужая ладонь ложится на ее предплечье, и Меган вздрагивает, словно в нее ударяет молния. Это Диана подходит ближе, минуя то небольшое расстояние, что разделяло их все это время, и от ее поддержки, от простого, мягкого касания, становится легче. Затем, словно окончательно смелея и убеждаясь, что Мэг ее не укусит, Картер смахивает с ее опухших глаз порцию горьких слез.

- Разве тебе никуда не надо? Разве тебя не пригласили? – Ровсток в полной мере осознает бестактность своего вопроса, но думать о моральной стороне чего бы то ни было она пока не способна. Она стоит, повесив голову, и рукавом стирает с лица соленую влагу.

Она ведь очень красивая. И парни всегда на нее засматриваются, сворачивая по пути шеи.

- А у тебя есть? – выпадая из оцепенения, интересуется слизеринка, понуро двигаясь следом. – А то у меня только спиртовые настойки для зелий, не хотелось бы ими травиться.

В общей спальне ожидаемо никого нет, но это девчонкам только на руку – не нужно ничего объяснять, не нужно позориться, если вдруг она переборщит с выпивкой. А она знает, что непременно переборщит.

Пока Диана роется в своих таинственных алкогольных закромах (ну и удивительная же она все-таки!), Ровсток разувается, с ногами забираясь на ее кровать и поджимая под себя ступни.

- Хочешь поиграть? Как раньше.