Была у Ровены Роули одна не самая приятная привычка: пытаться найти что-то хорошее в любом человеке. Даже к Амбридж она по-началу относилась неплохо. Инспектор любила котов, имела неповторимый стиль и, кажется, правда хотела изменить Хогвартс к лучшему. Вот только весь этот положительный образ Долорес у Роули в голове разбился на маленькие осколки как только она узнала как та наказывает нерадивых, по ее мнению, учеников.

Но одно дело - наблюдать за такой несправедливостью со стороны, а другое - стать ее участником. И ещё из-за чего... Разве хаффлпаффка не имела права беспокоиться о побеге ее дяди из Азкабана? Даже родители, обычно в письмах сохранявшие свою сухость и без эмоциональность, явно нервничали, что передавалось девушке через бумагу.

А ведь Ровена, к своему стыду, никогда не интересовалась новостями. Не читала «Ежедневный Пророк» и со скепцицизмом относилась к слухам о возвращении Темного Лорда (хоть смерть Седрика и сильно потрясла ее). Об этом и говорила четверокурсница Люку, когда их услышала Амбридж, - как бы она не пыталась спрятаться от проблем окружающего мира в далёком поместье либо в стенах школы, они все равно найдут ее, особенно с такой сложной семьёй.

И из-за этого они заслужили наказание пером? Конечно, Люк немного вспылил, но Чёрное Перо больше походило на орудие пыток из Азкабана, а не часть «учебного процесса». Боль в руке была жуткая: Ровена и вправду чувствовала каждую букву, каждое движение.

Наследница богатого рода Роули к такому отношению не привыкла. Хаффлпаффка даже впервые хотела напомнить Инспектору о том, кто она такая, но так на это и не решилась, - конечно, Амбридж знала об этом и так, просто выделяла только тех чистокровных учеников, кто согласился присоединиться к ее Инспекционной Дружине. Ровена же готова была пережить сотню таких наказаний лишь бы не носить противный значок и не пересекаться с Малфоем, Паркинсон и прочей «элитой».

- Кажется, она ещё хуже моего дяди, - жалобно прокомментировала девушка Люку по пути в гостиную факультета. Она продолжала тереть руку, будто это могло помочь мгновенно избавить ее от боли и следов пера. Оставалось лишь надеяться, что шрамов не останется, - Ровене хотелось забыть об этом дне как можно скорее.

И не только из-за Амбридж. Утренний разговор с Генри вновь всплыл в голове и девушка поморщилась уже не от боли. Что если в отношениях она ещё более безнадежна, чем в магии?

Отредактировано Rowena Rowle (29.12.24 11:58)

Может Амбридж и не была худшим человеком в Магическом мире, но после отработки трудно было считать иначе. Ровена устало откинулась на спинку кресла, в очередной раз мысленно благодаря Распределяющую Шляпу за то, что отправила ее в самую уютную гостиную в школе. Рука болела нещадно, но здесь, - в окружении растений, мягких подушек и приглушенного теплого света, - ей будто становилось легче.

- Да, но скоро пройдет, я уверена, - она ласково улыбнулась другу, почувствовав его прикосновение, хотя, по правде, была совсем не уверена в своих словах. Как и в том, что это их первая и последняя отработка. Но лучше уж так, чем менять себя до неузнаваемости из-за бесконечной вереницы правил их нового Инспектора, - Ты не виноват, она бы все равно нашла к чему зацепиться. Ее Инспекционная Дружина постоянно придирается к нам с Генри, а он так боится нарушить правила, что даже за руку меня взять не может в коридорах!

По правде говоря, было у этого более простое обьяснение: Генри мечтал присоединиться к Дружине. Вот только Роули прекрасно знала, что не стоит об этом сообщать Люку, ведь тот непременно снова скажет, что ее бойфренд – эгоистичный сноб. Что было правдой, но лишь частично, - Ровена видела в Генри и хорошие черты.

К тому же, Чолдертон заговорил про Седрика и хаффлпаффка вновь почувствовала себя так, словно ей дали под дых. Нет, она не была близка с Диггори, но тогда, на Турнире, она впервые так близко столкнулась со смертью и до сих пор не могла прийти в себя.

- Наверное, они не хотят допустить повсеместной паники… - попыталась найти оправдание девушка, но тон у нее был настолько грустным, что вскоре она оставила эту затею и уже более возмущенно продолжила: - Но им будто плевать на Седрика и его семью! Его отец… Не знаю как он это переживет.

Даже до трагедии Ровена была одной из тех, кого очень пугал этот Турнир. Казалось, на каждом испытании чемпионы (один из которых был всего на год старше нее!) выживали лишь чудом, а зрители вокруг радовались так, будто требовали еще более опасных зрелищ.

Что же, свое зрелище они получили, но кому от этого стало легче?

- Я тоже насчет этого переживаю. Обычно мои родители пишут сухо и сдержанно, но в последних письмах… - Ровена грустно вздохнула, вспомнив сколько времени у нее ушло на ответ. Девушка всегда нервничала, когда писала родителям, но теперь, «благодаря» их Инспектору, перечитывала каждое написанное предложение еще с десяток раз. – Они всегда боялись, что дядя Торфинн может сбежать. Мне казалось, что родители преувеличивают его злодеяния, но теперь я вообще ни в чем не уверена.

Даже уютная атмосфера гостиной Хаффлпаффа уже с трудом справлялась с напряжением, повисшим между друзьями. Ровена чувствовала себя так, словно ее зажало тисками. Нужно было переменить тему. Срочно. Или разойтись по комнатам, чего Роули совершенно не хотелось. Она любила своих соседок, но те навряд ли смогут ее поддержать так, как Чолдертон. Но о чем еще им можно поговорить? 

- До того, как Амбридж влезла и в личную жизнь студентов, я хотя бы могла написать маме о Генри. Думаю, он ей интересен больше, чем я, - попыталась пошутить волшебница, криво улыбнувшись, - Знаешь, мне кажется из него бы вышел куда лучший Роули. Я даже имена всех своих многочисленных родственников запомнить не могу!

Возможно, Генри был не лучшим поводом для шуток, но все остальное время Ровена проводила с Люком, а значит он и так знал про нее практически все. Девушке никогда не было так сложно говорить с другом. Неужели теперь ей будет морально становится хуже с каждым днем и она растеряет всех друзей?

Ровена невольно вжалась в кресло, сжав подлокотники. Рука отозвалась резкой болью и она ойкнула, - проклятое перо! С таким тщательным досмотром почты волшебница даже не могла пожаловаться родителям. Долорес Амбридж явно знала, что делает. Но и на нее найдется управа, главное не терять веры.

- Все хорошо, просто на секунду забыла про руку, - заверила девушка Люка, заметив его беспокойство, - Теперь, конечно, будет паника, но они довольно долго держали все под контролем. И нам не надо отмалчиваться, мы имеем полное право беспокоиться о собственной безопасности! Даже если это будет означать больше отработок.

Голос Ровены звучал резко и смело, что было вовсе ей не свойственно. Но родители, дядя, Генри, Амбридж… С таким набором раздражителей даже столь спокойная девушка, как Роули, не могла побороть злость. И разочарования. Да, пожалуй, разачарования в ней было куда больше.

Отредактировано Rowena Rowle (08.01.25 16:48)

Ровена хотела сказать, что никаких подпольных тренировок в Хогвартсе, конечно, и быть не могло – не когда паранойя их инспектора дошла до того, что у студентов пропало понимание собственных вещей и личного пространства. Вот только обсуждать с Люком нелепые «теории заговора» было всегда интересно и служило неплохим отвлечением. Роули планировала ухватиться за эту тему и отшутиться от всех неприятностей этого дня, но…

Кажется, из ее жизни никогда не исчезнет это самое «но».

Повышенный голос Люка заставил ее вновь вжаться в кресло, уже игнорируя боль. Ведь что такое физическая боль по сравнению с душевной? Для Ровены, никогда не ссорившейся с другом до этого, ситуация складывалась настолько сюрреалистичной, что она даже не могла заставить себя заплакать. Лишь моргнула несколько раз, чувствуя жжения в глазах, и попыталась уговорить себя сдвинуться с места. Сказать хоть что-нибудь.

Но что тут можно было сказать?

Уж больно Чолдертон напоминал Ровене сейчас ее отца. Так же крича, тот хаотично двигался по гостиной, даже не глядя ей в глаза. Но если девушка понимала насколько плохая она дочь для богатого чистокровного рода, то здесь все еще испытывала полнейшую растерянность.

И это так Люк… ее любит?

Ощутив прилив силы (а скорее злости), Ровена резко вскочила на ноги, сжав руки в кулаки. Нет, нет и еще раз нет! Она без излишней горечи позволяла так с собой обращаться родителям, другим родственникам и даже Генри, - все эти люди были в ее жизни по умолчанию или попросту навязаны, как в случае с чистокровным и «выгодным» бойфрендом, но с Чолдертоном хаффлпаффка выбрала дружить сама. Да, их матери общались с юных лет, но разве значило бы это многое без стараний самой Ровены узнать Люка лучше? 

Она не могла позволить себе терпеть унижение и от по-настоящему близких друзей.

- Не смей меня обвинять! - зло выкрикнула Роули, уже через несколько мгновений зажала рот руками, ведь такого тона хаффлпаффка от себя не ожидала.

Ей следовало успокоиться. Конечно, она могла сейчас рассориться с Люком окончательно. Это было так просто, ведь их до сегодня крепкая связь теперь трещала по швам и только Ровена могла ее кое-как склеить обратно, - это она прекрасно понимала. Но как избавиться от этой кипящей злости и горестного разочарования?

Выдохнув, девушка попыталась объясниться:

- Прости, но как я должна была это понять? Мы знакомы лет с пяти и практически все время проводили вместе. С тех пор, как я и Генри… Ничего не изменилось! Мы так же часто общались, а то, что он тебе не понравится, было и так очевидно. Тебе стоило сказать о своей симпатии прямо!

Ровена не могла вспомнить испытывал ли Люк подобные чувства к кому-нибудь раньше, они редко говорили о таком, но разве это его оправдывало? Она не была прорицателем и надеялась, что Чолдертон поймет ее. Со временем.