Чарльз посмотрел на фиалку. Фиалка посмотрела на Чарльза.

На первый взгляд – цветок как цветок. На второй – нечто странное в нем все же было. Возможно, дело было в оттенке лепестков – таким насыщенным фиолетовым не мог похвастаться даже самый вдохновленный алхимик после неудачного эксперимента. Или, может быть, смущала едва заметная дрожь листвы, напоминающая повадки гиперактивного щенка, только что вздумавшего укусить хозяина за ногу.

Но настоящая проблема крылась в корнях.

Чарльз припоминал разговоры в теплице – мол, какой-то чрезмерно ретивый студент со старших курсов вздумал скрестить мандрагору с маггловской фиалкой. Что из этого должно было получиться – загадка, по сложности сравнимая разве что с попыткой понять, почему Прорицание до сих пор считается академической дисциплиной. Однако вот результат: очаровательное растение с чудесными лепестками, которое в неподходящий момент могло заорать как младенец в три часа ночи или попытаться вырваться из горшка и отправиться в свободное плавание по замку.

И теперь эта прелесть оказывалась в его руках.

— Ты уверена, что это не эксперимент профессора Спраут по созданию хищных растений-убийц? — наконец вымолвил он, приподнимая бровь и переводя взгляд с цветка на Тэмзин.

Его голос был низким, чуть усталым после скучного занятия, но с той беззаботной насмешкой, которая давала понять: он не слишком впечатлен, но готов поиграть в эту игру.

Тэмзин сияла. В буквальном смысле. Лицо ее выражало энтузиазм человека, который только что нашел редкий артефакт и теперь планирует изучать его дни и ночи напролет.

Чарльз не мог сказать, что хорошо ее знал. Однокурсница с Хаффлпаффа, возможно, подруга кого-то из его знакомых. Кажется, не была замечена ни в громких скандалах, ни в глупых выходках, что уже говорило о ней многое. Выглядела позитивно, говорила уверенно, улыбалась широко, как будто в любой момент собиралась предложить ему сделать что-нибудь невероятно глупое, но при этом ни секунды не сомневалась, что он согласится.

Как оказалось, соглашаться было не обязательно.

За него уже все решили.

— Подожди. — Он чуть наклонился вперед, опираясь ладонями на столешницу. — Давай уточним. Ты уже все решила, составила план ухаживаний, нашла консультанта, назначила ответственного, и все это без моего участия, но при этом ответственным оказался именно я?

Он чуть склонил голову набок, словно изучая ее реакцию.

Губы дернулись в усмешке.

— Я правильно понимаю, что только что добровольно вызвался, даже не зная об этом?

Он откинулся назад, позволяя стулу слегка покачнуться, и лениво закинул одну руку на спинку соседнего стула. Движение было настолько расслабленным, что казалось почти демонстративным. Его взгляд снова скользнул к фиалке. Была ли она хоть чуточку обеспокоена тем, что попала в столь сомнительную компанию? Вероятно, нет. Она спокойно сидела в горшке, наивно ожидая своего незавидного будущего.

Тэмзин, в отличие от него, выглядела абсолютно уверенной в своем решении. Ни тени сомнения, ни капли колебания. Если бы он сейчас заявил, что не подписывался на роль ботанического опекуна, он мог бы поклясться, что девушка просто не примет этого всерьез.

Что ж, если судьба решила, что он станет нянькой для полу-мандрагоры, сопротивляться, похоже, не имело смысла. Чарльз вздохнул с обреченностью человека, которого назначили капитаном тонущего судна.

— Отлично. Надеюсь, твои «тренировки» не затянутся на всю оставшуюся жизнь, иначе мне придется растить этого… — он прищурился, изучая цветок, — этого визжащего монстра в одиночку.

Фиалка пока молчала. Это уже радовало.

Он лениво провел пальцами по щеке, будто обдумывая нечто крайне сложное и важное. Затем его взгляд снова встретился с Тэмзин, и на этот раз в нем была легкая, почти игривая искра.

— Раз уж мы теперь партнеры, может, в этот раз попробуем принять решение сообща? — Он сделал паузу на слове "сообща", выделяя его особенно выразительной интонацией. — Скажем, постараемся не довести наше… — он слегка поморщился, глядя на цветок, — …хм, дитя до катастрофы, работая в команде?

Он приподнял бровь, взгляд стал чуть более изучающим, испытующим, а затем он чуть наклонился вперед, голос понизился до чуть ленивого, почти интимного баритона:

— Для начала, может, ты все же позволишь мне выяснить его вкусовые предпочтения, прежде чем мы случайно узнаем, что в них входит… скажем, хаффлпаффская студентка?

Отредактировано Charles Stewart (11.03.25 17:34)

Пока непутевые родители никак не могли определиться с методами воспитания, цветок, по всей видимости, обдумывал план побега.

Чарльз уже понял, что вся эта затея — исключительно проект Тэмзин. Он тут скорее в роли ассистента, который нужен чисто номинально, а не по факту. Проблема в том, что он никогда не был хорошим ассистентом. Особенно если его назначали на эту роль без его ведома. Он приподнял бровь, когда она с искренней уверенностью заявила, что мандрагоры не относятся к хищным растениям.

— А я-то думал, что их просто еще не поймали на месте преступления, — вздохнул он, выразительно покачав головой. — Значит, зря я готовился защищаться ложкой?

Он задумчиво приподнял бровь, придав своему лицу сосредоточенное и даже заговорщицкое выражение. Он еще не разобрался полностью в личности своей коллеги по заданию, но та серьезность, с которой она воспринимала все услышанное, откровенно забавляла его.

— Ты разве не слышала, что в прошлом году один из первокурсников просто исчез бесследно? Говорят, что он перевелся, но некоторые уверены: школа просто заметает следы. Поговаривают, что его съела тайная армия мандрагор-перевертышей, — с серьезным видом человека, рассказывающего страшную тайну, произнес он и бросил на цветок взгляд обреченного, смирившегося со своей скорой гибелью.

Впрочем, Тэмзин выглядела слишком уж увлеченной своими собственными мыслями и планами, чтобы всерьез воспринимать слова Стюарта. Благо, на серьезность он и не претендовал. Девушка тем временем продолжила разбивать его сердце своей невозмутимой прагматичностью.

Он прикрыл глаза на секунду, глубоко вдыхая. Нет, он не был оскорблен. Но кое-кто очень сильно недооценивал уровень его вредности.

— Подожди, то есть ты хочешь сказать, что не выбрала меня в качестве напарника? — медленно протянул он, глядя на нее с таким выражением, будто она только что призналась, что терпеть не может щенят. — Просто потрясающе. Это же объясняет так много! А я-то уже начал гадать, чем заслужил такую честь. Думал, может, мои ослепительные голубые глаза. Или выдающиеся навыки обращения с горшками. А оказалось, что судьба просто злобно подшутила надо мной.

Он прижал руку к груди и скорбно покачал головой. Но затем его взгляд переменился, наполнившись тем самым выражением, с каким он когда-то смотрел на противников в дуэльном клубе — лениво, с интересом и намеком на вызов.

— Что ж, теперь мне придется доказать, что я — лучшее, что могло случиться с тобой и нашим малышом.

Он чуть наклонился вперед, опираясь на локти. Его взгляд скользнул по ней с откровенным интересом, но совершенно не в том контексте, который она бы прочитала правильно. Тэмзин, кажется, не уловила его драматической паузы и продолжала с энтузиазмом обсуждать расписание тренировок, методично расписывая, как именно Чарльзу следует теперь строить свою жизнь вокруг заботы об их общем "ребенке".

Он слушал, кивая с задумчивым видом, пока не выдержал:

— Подожди, ты понимаешь, что звучишь как человек, который только что подписал со мной брачный контракт, а я даже не заметил? — он слегка прищурился, будто пытался разглядеть между строчек невидимые юридические оговорки. Что-то подсказывало ему, что эта девочка совершенно не умеет работать в команде. Чарльз не знал, как там заведено у хаффлпаффцев, но в Гриффиндоре принято работать сообща. И под «сообща» он имел в виду совместное обсуждение и принятие решений, а не благородное сообщение о том, что за тебя уже все решили.

Чарльза порадовало, что хоть одна его искрометных шуток повеселила Тэмзин. Правда, называя этот кактус "дитем", он не то чтобы питал к нему теплые чувства. Эпплби же весьма воодушевилась возможностью поиграть в дочки-матери. Чарльз медленно выдохнул, изучая ее с выражением человека, который только что понял, что наступил на грабли, но уже поздно.

— Ну, если ты хочешь, чтобы я начал волноваться о том, как мы прокормим эту орущую флористическую катастрофу, то знай — я совершенно не был готов к такой ответственности, — мрачно заявил он. — Но если так, ты хоть предупреди заранее, если вдруг решишь, что у нас будет еще и второй ребенок. Мне нужно время подготовиться к этому.

Он отвел взгляд к цветку, словно проверяя, как тот на это отреагирует. Потом снова посмотрел на Тэмзин. С совершенно милым и невинным видом она поправила его по поводу рациона мандрагор, явно не желая отвлекаться на размышления, не несущие научного подкрепления, по поводу вкусовых предпочтений их "сына".

Чарльз медленно прикрыл глаза, сдерживая желание закатить их так далеко, чтобы они совершили кругосветное путешествие и вернулись обратно с сувенирами из Австралии.

Ладно, Тэмзин, над этим мы еще поработаем, — философски подумал он.

Он глубоко вздохнул, будто собирался что-то сказать, но вместо этого просто провел ладонью по лицу и обреченно покачал головой.

— А я-то думал, что мы должны были воспитывать его, а не просто откармливать, — наконец пробормотал он, будто всерьез разочарованный таким безответственным подходом к вопросу. — Где, скажи мне, развитие личности? Где индивидуальный подход? Где родительская забота?

Он наклонился чуть ближе к горшку и с заговорщицким видом прошептал:

— Брюс, сынок, я хотел для тебя лучшего…

Затем он снова посмотрел на Тэмзин — пристально, почти изучающе, будто пытался разгадать, действительно ли она всерьез или это какой-то сверхсложный хаффлпаффский розыгрыш, который он пока не раскусил. Цветок предательски молчал.

Чарльз выпрямился, положил руки на стол и с преувеличенно важным видом объявил:

— Ну что ж, раз мы идем по этому пути, предлагаю уже завтра записать его на курсы личностного роста. Надо ведь помочь ему раскрыть потенциал, а не просто плескать водой по расписанию.

Он снова ткнул цветок пальцем.

— Будешь хорошо себя вести — заведем тебе колдофото и вставим в семейный альбом.

После чего повернулся к Тэмзин и с нарочитой серьезностью добавил:

— Надеюсь, ты понимаешь, что это лишь начало долгого пути. Впереди первый выпускной, сложный подростковый возраст… Я слышал, что в этом возрасте мандрагоры начинают особенно пронзительно вопить по ночам. Нам, как родителям, придется подготовиться.

И с этими словами он лениво закинул руки за голову, будто только что завершил важное деловое совещание по воспитанию юного ботанического дарования.

Отредактировано Charles Stewart (11.03.25 17:33)