Вечер пятницы мог бы быть превосходным, если бы Келлу по пути из Большого зала в гостиную Гриффиндора не нагнал пятикурсник Джеффри Хупер, которого она не слишком жаловала… впрочем, кого Келла жаловала? Пару-тройку человек из своего ближайшего окружения?.. Ей хотелось поскорее избавиться от этого недоразумения, но недоразумение никуда не девалось. Куда исчез Ричи? Тренировка у него, что ли?.. Да, пожалуй; ведь если бы Ричи был в Большом зале, Хупер увязался бы за ним.

Девушка преодолела почти половину пути до гостиной, когда Джеффри, который до этого говорил о каких-то ничего не значащих вещах вроде погоды, спросил, откуда у неё на лице появился прыщик. Келла опешила: неужели он говорит серьёзно? Они, мать его, подростки с пляшущими, словно на них наложили Тарранталлегру, гормонами, один-единственный прыщик ― не самое страшное, что может случиться!..

― Знаешь, ты мне иногда напоминаешь моего парня, Хупер, ― со смешком ответила девушка, до этого момента хранившая молчание. ― Такой же недоумок.

― У тебя есть парень? ― спросил Джеффри, и он был так изумлён, что Келла не на шутку разозлилась. Ей понадобилось всего несколько минут, чтобы обезоружить пятикурсника и запихнуть его в кладовку, возле которой они как раз и проходили.

― Подумаешь над своим поведением ― тебе пойдёт на пользу, Джеффри. Я палочку твою Ричи отдам. Надеюсь, ты любишь пауков… я увидела парочку, пока ты брыкался. Пока-пока…

Келла направилась в гостиную, справедливо рассудив, что Хупера заберёт Кут, когда вернётся с тренировки. Пара часов, проведённая в кладовке, ещё никого не убивала ― а Джеффри, может, перестанет приставать к Келле со своими глупостями. Ей с головой хватало и Бута.

Мерлин, и за что ей только это? Селина потеряла всякую надежду отужинать, когда в Большом зале под конец периода, выделенного для вечерней трапезы, разразилась самая настоящая драка. Подробностей произошедшего она не знала и не то, чтобы была заинтересована это исправить, предпочитая перешептывания с Ровсток лицезрению мордобоя. Однако ее декан, остававшийся последним из педагогического состава, кто неспешно разбирался с собственным блюдом, в один момент прервал это мероприятие и, вероятно, не собираясь больше тратить на оголтелых студентов ни минуты своего драгоценного времени, одним только движением головы потребовал у нее вмешаться. А потом еще одним кивком отвести недотепу, ставшего причиной внезапной дуэли на кулаках и волшебных палочках, в Больничное крыло — досталось тому неплохо.

И как бы Мур ни хотела укусить приглянувшийся ей ростбиф, отказать профессору Снейпу она себе позволить никак не могла. Даже не потому, что это был руководитель ее факультета. И не потому, что после театрального обморока у него на занятии, тот провел с ней длительную беседу и ей стоило бы в срочном порядке исправить представление о собственной персоне в его глазах. А хотя бы из-за того, что являлась старостой. И не просто, а старостой целой школы. Так что это входило в ее прямые обязанности, как и многое другое, о чем умалчивалось до непосредственного назначения.

То, что еще на пятом курсе являлось признаком престижа, к концу седьмого стало стало лишь очередной причиной для головной боли и расшатанных нервов. Ведь отнимало страшное количество времени, но не давало никаких преференций, когда дело касалось действительно важных вопросов. Экзаменов, например. В случае трудоустройства, конечно же, подобная заметка в личном деле могла послужить отличным дополнением, чтобы выделиться на фоне любых других кандидатов. Однако на нее могли обратить внимание исключительно в том случае, если и оценки по предметам изучения в Хогвартсе говорили сами за себя. А вот с этим у Селины все было совсем не так гладко. И не то, чтобы она не старалась. Но учеба никогда не давалась ей легко, так что приходилось с боем выгрызать хорошие оценки, стремясь доказать всем вокруг, а потом, заодно, и самой себе, что она способна на большее. А в последнее время на фоне морального раздрая и участившихся ситуаций, где требовалось ее внимание в качестве старосты, сосредоточиться на учебе удавалось все реже. Да и времени не то, чтобы прибавлялось. Оно вообще неумолимо убегало, подобно песку сквозь пальцы на солнечном пляже.

Откуда в голове у Мур такие сравнения она, признаться, и сама не знала. Кажется, кто-то из счастливчиков, чьи пасхальные каникулы оказались значительно более радужными и яркими, делился своими впечатлениями за столом где-то на фоне, а она и запомнила. И теперь только и крутила в голове мысли, что о чудесном курортном домишке в Ницце самых старших Муров да размышляла, как же сильно по ним соскучилась. Шальная идея обратиться к ним за помощью под видом совета по поводу родительских идей сосватать ее за совершенно не знакомого ей мужчину появлялась в голове не раз и не два, пока они с причиной ее сегодняшней вынужденной голодовки, шагали вдоль многочисленных коридоров и тот хлюпал носом, как маленький, хотя был уже даже не на первом, а на втором курсе. Да только этот вариант слизеринка решила припасти на самый крайний случай, то ли просто не желая портить отношения между papa’ и его родителями, а то ли сомневаясь, что ее бабушка с дедушкой неожиданно поддержат такое решение и она останется совсем одна. Без поддержки. Пускай даже мнимая, та ощущалась светом в конце тоннеля, надеждой, в общем, именно тем, чего Селине так не хватало.

— А мне вот бельгийские вафли совсем не нравятся, — поделился с ней мальчиш, все еще хлюпая носом в такт с перезвоном ее каблуков. И староста наконец поняла, кто же перед ней, моментально закатывая глаза так высоко под лоб, что встречавшая их мадам Помфри чуть было не решила, будто с жалобами обращается к ней именно Мур.

Это был парниша, который в прошлом году допытывал Чжоу Чанг разговорами о рисовой бумаге, а Такура о карри. А совсем недавно замучил Мун, напрочь спутав все на свете, обсуждением натто, за что та чуть было не помогла сделать этому самураю харакири — и была бы полностью права.

Бросив безразличное:
— Сочувствую, — волшебница упорхнула прочь из Больничного крыла, мечтая еще долго туда не возвращаться ни под каким предлогом.

Она устало перебирала в голове список домашних заданий, которые так и лежали нетронутыми, вышагивая по пустеющим коридорам, когда заслышала из-за неприметной двери непонятный грохот.

«За что только?» — вновь поинтересовалась слизеринка, пускай и не у небес, а у каменного потолка, прежде, чем подойти к двери ближе.

— Кто там вообще?

У Селины нет никаких сил, никакого желания разбираться с чем бы то ни было за этой несчастной дверью. Она голодна, чем одновременно и огорчена, и раздражена, а еще чертовски устала. Последнюю пару дней, пускай и по приятнейшим причинам, совершенно не высыпается. И недосып этот нанизывается на ее будущую удавку словно разноцветные бусины. Кажется, староста школы с этими ее бесконечными заданиями, дежурствами, основной учебой и подготовкой к грядущим экзаменам просто не может иметь активную социальную и личную жизнь. Будто все время приходится выбирать что-то одно, друзей или парня, парня или уроки, уроки или…

Громкий, даже учитывая то, что их разделяет целая дубовая дверь, визг, заставляет Мур очень, очень громко вздохнуть, нащупывая свою волшебную палочку в кармане мантии. Как бы ей ни хотелось сослаться на то, что из-за всей этой кутерьмы и недостатка сна, у нее попросту разыгралось воображение, а в пыльной, старой каморке нет ничего, кроме пауков и паутины, — причин, по которым ей еще меньше хочется совать туда свой милый, маленький нос, — теперь у нее нет ни шанса просто пройти мимо.

Прелестно! Просто прелестно…

Волшебница оглядывается по сторонам в надежде, что сейчас по коридору пройдет кто-то еще, а она остановит его как бы невзначай и уболтает, пока из-за двери не послышится очередной вопль, и дальше использует собеседника, как жертву маленьким акромантулам и всему тому, что только ждет ее в неизвестности. Но как назло никто не спешит, коридор пустеет, а возня за дверью заставляет задуматься, не скончался ли несчастный от бесконечных укусов.

Набрав побольше воздуха в легкие, будто собирается нырять в водоем, а не распахивать дверь в каморку, за которой ее может ожидать чей-то убедительный розыгрыш, грозящий подарить ей повод спать еще меньше, а развлекающемуся уникальную отработку все в той же каморке, без света и, желательно, еще воздуха, брюнетка использует банальные отпирающие чары, и этого оказывается достаточно, чтобы замок поддался.

Дверь отворяется, и Селина, храбрясь, заглядывает в просвет, чтобы обнаружить там пятикурсника, стоящего на коленях среди разбитой банки с «зубами духов». Амулетов для предсказаний, которые профессор Трелони не могла отыскать уже третью неделю, несмотря на всевозможные попытки использовать гадания в качестве ориентира или обнаружения конкретного местоположения.

Купер. Хупер. Как-то так. Джеффри, в общем, — узнает парня Мур.

Не зря Крис повторяет, что старост на этом факультете должно быть в два раза больше. Как вообще справляться с гриффиндорцами, все еще остается непостижимой загадкой. Даже тот, со стереотипами про еду и страны, был именно с львиного…

Девушка протягивает парню руку, помогая встать, чтобы обнаружить — тот, будучи на два курса ее младше, уже выше на целую голову. Потому что в отличие от нее, вероятно, успевает и поужинать, и нормально поспать.

— Дай угадаю, заперли? — интересуется она вместо приветствия и использует «Репаро», чтобы вернуть амулетам прежний вид.
— Кто-то из своих? Хоть за дело, или просто так? — продолжает староста, требуя вытянуть и показать, что на тех не осталось осколков.
— Ты поранился? Жить будешь?

Волшебница приседает забрать банку с пола и, только приподняв, роняет ту заново, отчего стекло снова бьется с характерным звуком.

Сама Селина тем временем вскакивает во весь рост и даже успевает отпрыгнуть в сторону, пища:
— Паук! — и указывая студенту на голень.

Отредактировано Selina Moore (10.05.25 02:15)