Проблема Анны в том, что она слишком хорошо запоминает, что говорят другие. Настолько хорошо, что потом жует эти высказывания, которые цитатами всплывают у нее в голове - "Мисс Мирфилд, я вас совершенно не узнаю. Вот, попросите мистера Кэдваллэдера позаниматься с вами невербальными заклинаниями". То, что Анна не пошла красными пятнами прямо в кабинете Флитвика, можно было списать на ее исключительное самообладание - ну да, лицо в стиле каменной задницы. Она, в общем-то, не была злопамятной, просто злой и с хорошей памятью. И была возмущена до самого последнего полосатого матраса в своей душе.
Стоило признаться, в этом году она совершенно никак не может включиться в учебу, в мыслях полный раздрай, мысли заняты не то ненавистным Эуригом, не то холодком отца, а еще она не раз ловила себя на желании получить значок старосты школы. Ну ведь должно же быть что-то, за что папа будет ей гордиться, и видеть в ней не только ведьминское отродье. Пока получалось плохо, что бы она ни делала, ему все было не так и мало. Пора бы признаться, что лошадь сдохла и с нее нужно слезть, но Анна все еще надеялась, что есть какое-то чудесное средство, которое все исправит.
- Флитвик велел мне позаниматься невербальными заклинаниями, - Анна же всегда (или не всегда, но в последнее время) была примерной девочкой и ученицей, и, потому, как бы не умирала от злости, пересилила себя, чтобы подойти к Кэдваллэдэру-старшему. Хотя предпочла бы младшего. - Сказал, что ты можешь помочь. Ты можешь помочь? - добавила она не то с сомнением, не с вызовом, чтобы показать, что эта идея совершенно ей не по нутру. Эуриг согласился. В этот момент Анна прокляла все на свете. Хотя нет, она уже давно это сделала. С другой стороны, если она применит на нем заклинание, а оно сработает как-то не так и превратит его голову в тыкву, так хоть душу отведет.
В заброшенный класс девушка шла уже с не такой вселенской ненавистью во взгляде. Она сомневалась, что Эрик может ее чему-то и правда научить, но зато честно скажет Флитвику, что она его и правда просила помочь, но он такой тупица, что может только красоваться перед девчонками в гостиной, а на деле ни на что не способен. Она мрачно ухмыльнулась своим мыслям. Да, так и скажет.  И села на ближайшую парту.

Анна могла бы начать волноваться уже в тот момент, когда Кэдваллэдер наложил на дверь запирающие чары, если бы не святая уверенность в том, что она даст ему в челюсть, пусть только попробует сделать что-то, что она посчитает из ряда вон выходящим. Потому что если он думает, что ему тут сейчас улыбнулась удача зажать какую-нибудь девчонку - Аня не знала наверняка, как у него там на личном фронте, и эта тема была ей крайне неинтересна - то придется его жестоко разочаровать прямым по корпусу и в ухо.
Но пока Эрик вел себя более, чем пристойно, расставляя парты, формируя между ними коридор для практики, а одну из парт ставя прямо вперед, пока Аня сидела в сторонке и изображала из себя самую нежную и красивую.
Она спрыгнула, понаблюдала за демонстрацией, силясь удержать себя от ехидных комментариев, которые из нее буквально что пытались высыпаться, как горох из прохудившегося мешка. В конце-концов, это же она попросила его о помощи, ты должна быть благодарной, Аня, за то, что тебе помогают. Профессор Флитвик, да будут слышны в веках проклятия в ваш адрес.
- Я знаю, что такое невербальные заклинания, - огрызнулась Аня, расстроенная и одновременно обозленная тремя неудачными попытками, каждая из которых заканчивалась ничем - ни тебе скромной искры на конце палочки, ни видимого эффекта. Она не могла сосредоточиться, потому что в голосе засел страх не справиться, а потому опозориться, а еще снова выслушать от отца слова, что ничего другого он от нее и не ожидал, и терпеть его холодные взгляды. И чем сильнее она пыталась об этом не думать, по закону подлости, конечно же, только сильнее думала. И наличие в аудитории Кэдваллэдера ничуть не помогало ей выкинуть непрошеные мысли из головы.
- Убери от меня руки свои, - процедила Анна, видя, что ладонь Эрика управляет ее рукой с зажатой в ней палочкой. Ей было не по себе от этого жеста. Она, в отличие от Эрика уже не думала об учебе, вот совсем. Она думала о том, что это слишком близко, что это немного страшно, потому что ей не было неприятно ощущение его руки на своей руке, но это давало путь мыслям, которым она не собиралась давать никакого хода. Потому что она вела битву со своими к нему чувствами, но все еще проигрывала, и оттого злилась. На него, на себя, на заклинания, на Флитвика, даже на эту долбаную разбитую вазу, которая не собиралась становиться целой просто так, как по волшебству. Где-то тут должен был быть тот самый предупреждающий в глаз кулаком с зажатым в ней палочкой, но она медлила. Злилась и медлила, медлила и злилась, почти жизненное кредо, хоть впору заказывать себе футболку с такой надписью.
Беги, Анна, беги.
И, чтобы как-то отвлечься от ощущения уютного тепла, исходящего от Кэдваллэдера, сосредоточилась на вазе, точнее, том, что от нее осталось.
[newDice=1:6:0:Репаро в вазу]

Отредактировано Anna Mirfield (12.10.19 21:21)

Когда Кэдваллэдер все-таки отошел от нее после угрозы, Анна незаметно перевела дух. Ваза продолжала лежать себе разбитой кучей осколков, совсем как ее самообладание, а на палочке вспыхнули и погасли искры. Вот и все, на что ты способна, Анна Мирфилд, - как всегда напомнил ей воображаемый голос отца, и Аня тряхнула головой, чтобы от него избавиться. Если бы все ее старания можно было перевести в фунты, она бы уже давно стала чемпионкой мира в тяжелом весе. Но все они разбивались вдребезги раз за разом. Анна Мирфилд явно была не из тех, кто все схватывает на лету, и всех успехов ей приходится достигать упорным трудом.
Но лучше бы она практиковалась одна, в пустом классе и будучи не зацикленной на Эрике. Потому что руке, которую он держал минуту назад, было как-то уже даже холодно без его ладони. Дура - красноречиво подумала Мирфилд и снова тряхнула головой.
- Флитвик тебя явно переоценил, - скептически приподняв бровь и рассматривая рамку для фотографии, не удержалась она от ехидного комментария, чтобы хоть как-то вернуть себе крохи своего каменного самообладания. Куда там. То, что она наскребла, было всего лишь жалкими попытками уколоть его побольнее. Как она делала всегда, прикрывая свои настоящие чувства, предпочитая нападать, а не защищаться. В какой-то мере она просто прикрывала свои комплексы, боясь, что их кто-нибудь увидит. - Поправь меня, но я всегда думала, что если ты овладел каким-то заклинанием, то оно получается у тебя всегда.
Она выразительно выделила последнее слово, не отводя взгляда от разбитой рамки. Она сидит внутри вот такой же, а грани сжимаются все сильнее и сильнее, и ей приходится складываться все больше и больше, прижимая к себе локти и колени, только ее рамки - гораздо прочнее, их просто так не сломаешь.
[newDice=1:6:0:репаро?]

Очередная попытка снова закончилась ничем. Анна опустила палочку, от с трудом сдерживаемой злости у нее начала болеть голова. Казалось бы, давно пора привыкнуть, Аня, к тому, что ты злишься на саму себя за любую ошибку, ведь ты должна быть лучше всех, но по факту, ты всего лишь посредственность.

Отредактировано Anna Mirfield (17.10.19 22:32)

Анна и сама не знала, почему постоянно пытается задеть Эрика побольнее. Это было ее способом в пренебрежительном ключе отстраниться и не дать себе думать о нем больше положенного, но, на в реальности это так не работало. Чем больше она пыталась его уколоть, тем больше о нем думала, а чем больше думала, тем больше злилась, а чем больше злилась, тем меньше у нее получалось справиться с собственной волшебной палочкой. Впрочем, иного способа как-то еще избавиться от постоянных мыслей об Эрике у нее не было, и если у кого-то будут дельные предложения, она их выслушает. Возможно.
Он был, конечно, прав, он не заставлял ее и дальше что-то изображать, скорее, это было ее синдромом отличницы, потому что ну как же так, ну вот я же пытаюсь, ну почему у меня ничего не получается, а я должна быть лучше всех. Хотя ее и задели его слова, она не подала виду. Уж она-то очень хорошо умела принимать критику в лицо, спасибо папеньке, научил.
- Ты можешь идти прямо сейчас, Эрик, - кажется, это в первый раз когда она его вообще назвала по имени, и сама не заметила этого. - Это же не я запирала дверь, я тебя не держу. Не беспокойся, я скажу Флитвику, что ты со мной тренировался, так что твоя совесть будет чиста.
В самом деле, он мог бы отказаться еще на том моменте, когда она его только попросила, но ведь зачем-то же он согласился. Анна не допускала мысли что по доброте душевной или еще по какой-то причине, о которой она не может догадаться, в основном она думала только о том, что Кэдваллэдер преследует какую-то свою цель. Например, посмеяться над ее безуспешными попытками, а потом рассказывать всему Гриффиндору, что у их старосты-отличницы проблемы с простыми заклинаниями вроде репаро. Это же отличная хохма, почему нет.
Аня снова подняла палочку, уже, если честно, не питая никаких надежд, что у нее что-то получится. Голова продолжала болеть, еще Кэдваллэдер со своим "могу быть свободен". Да иди, дорогой, куда хочешь, твоя карма не попортится тем, что ты сейчас уйдешь, а у нее, может быть, начнет что-то получаться, потому что ей не придется отвлекаться на его здесь присутствие. Потому что она начинает вести себя как дура в его присутствии, огрызаясь и покрываясь сарказмом, как аллергией. Защитная реакция, если угодно.
[newDice=1:6:0:репаро наконец?]

Ушел.
Нет, а ты на что надеялась, ты же сама и сказала ему проваливать, Анна Мирфилд. Она стояла, не двигаясь, все то время, пока он шел к двери, пока открывал ее и закрывал за собой. И лишь только когда дверь мягко захлопнулась - надо же, а она думала, он ею истерично хлопнет, как обиженная девочка - позволила себе сгорбиться и присесть на край ближайшей парты. Как можно было догадаться, ей не стало сильно проще от того, что она его выпроводила. Аню мало волновало то, что он о ней подумает, ей было достаточно и того, что она сама себя грызет на чем свет стоит из-за собственного идиотизма.
Как бы она ни язвила, как бы ни злилась, она не собиралась говорить Флитвику, что Эрик - чурбан, и под его присмотром даже гений ничему не научится, как грозилась изначально. Потому что гриффиндорцы своих не сдают даже под страхом троллей по заклинаниям.
Анна отложила палочку на парту рядом с собой и с силой потерла лицо, затем поднялась и сходила открыть окно, чтобы пустить в заброшенный и пыльный класс немного свежего воздуха. Шел отвратительный смешанный со снегом дождь, во дворе растекались многочисленные лужи, а небо было под стать настроение - серым, мрачным, клаустрофобически-низко нависающим над землей. Аня прижалась лбом к прохладному стеклу, прикрыла глаза.
Ничего не получалось. Какую бы цель она перед собой ни ставила, она ни в чем не могла достигнуть хоть какого-то положительного результата. Старалась не думать об Кэдваллэдере, потому что это уже и правда было глупо, и в итоге только сильнее кружила вокруг него мыслями. Хотела, чтобы папа ею гордился, но, что бы ни делала, она не могла заслужить даже одобрительного взгляда. Пыталась справиться с невербальными заклинаниями, а ваза, как стояла разбитой в начале вечера, таковой поныне и оставалась. Впору было опустить руки.
Ну уж нет.
- Хочешь ты того или нет, но Мирфилды никогда не отступают, - процедила она своей вазе и направила на нее палочку. В очередной за этот вечер раз.

[newDice=1:6:0:а сейчас? ]