Всё самое ужасное в жизни происходит под молчаливое согласие. И после можно сотни тысяч раз говорить - я не этого хотел, или я хотел не этого, результат всегда один - плачевный. Кажется, что всё само пройдёт, наладится, попадётся лучшее время/место/ситуация или произойдёт своеобразная магия, которая сама собой решит проблему лучшим образом и после останется только с улыбкой вспоминать недоразумение. Но дело в том, что само собой только мозгошмыги плодились и сорняки росли, а ни то и ни другое не нравились никому. Однако когда ты молод, лучшего способа и не придумаешь. Проблема только в том, что он если даже и хорош, то совсем не работал.

Не известно как у остальных, но у семикурсника с Равенкло, сейчас колдовавшего над котлом с зельем этот метод  не работал определённо. Можно было бы уже смириться или привыкнуть или... что там ещё можно делать, когда выбираешь не менять текущее положение дел? Но не выходило. Уже год (Мерлин, целый год)  без споров, обсуждений, подколов и даже душевных разговоров с ней, целый год без её глаз, голоса, улыбок и прикосновений - два Рождества без её смеха,  два празднования Нового года  без её пения маггловских песен под его скромный аккомпанемент, всё  лето без  её янтарных  кудряшек, две зимы без возможности согреться одним её взглядом, два совершеннолетия его и её, проведённые друг без друга. В общем и в целом  - год без Алиссии Спиннет  был самым паршивым в его жизни, и чем больше проходило времени, тем паршивее становилось, словно каждый новый день делал их всё дальше друг от друга. Насмешкой было и то, что по факту девушка была чуть ли на расстоянии вытянутой руки, стоит ему обернуться и он столкнётся с взглядом изумрудно-зелёных глаз, которые теперь кроме как с холодом и иногда с  презрением на него не смотрели.  Роджер спиной чувствовал это напряжение между ними, но пребывал в заблуждении, что ничего не мог с этим сделать.  Гриффиндорка внешне  совершенно игнорировала наличие в зоне своей видимости такого человека как Роджер Дэвис и он догадывался, что было тому причиной. И был согласен, что был не прав, когда высказался так резко насчёт всего того, что она, доверившись, предложила ему. Но он, Мерлин знает, уже сотни раз был готов взять свои слова назад и извиниться за несдержанность, только как это сделать, когда она ни видеть ни слышать его не хочет. В конце концов, он не собирался навязываться. Нет, так нет. Так просто рассуждать об этом при свете дня, когда можно отвлечься на занятия, книги, людей, тренировки и как мучительны эти мысли ночью, когда они не давали спать, накатывая волнами, накрывая с головой настоящими  воспоминаниями и несбыточными фантазиями. И всегда связанные с ней.

Тем печальней всё это было, что даже будучи с другой, Роджер не мог выбросить из головы гриффиндорку. Её образ не оставлял его во сне, преследовал наяву. Рукам требовалось держать её, губам необходимы были только её губы. И чем больше проходило времени, тем отчётливее было это знание, что ни одна другая не сможет удовлетворить эту потребность в НЕЙ. А он с каким-то дурным упорством пытался заткнуть эту нужду кем-то другим - Де Лакур, Саммерс, Эджком, Чанг и... Взгляд скользит по красивой светловолосой студентке Хаффлпаффа, которая сегодня была с ним в паре на зельеварении. И вообще была с ним в паре. Они часто ссорились, даже расстались перед Рождеством, но не так давно сошлись снова. Она ревновала его и часто требовала к себе внимания. Возможно, даже справедливо, потому как равенкловец и правда не был в неё влюблён и это сказывалось на их отношениях. Да и слепой она не была, замечала как он реагирует на Спиннет и всё, что с ней связано. Роджер же был уверен, что он отлично делает вид, будто ничего его не трогает.
Но отчего-то же они умудрились поругаться,  в день, казалось бы, для этого самый неуместный?! Дэвис пригласил девушку на свидание в Хогсмид, по случаю дня всех влюблённых. И всё было хорошо, ровно до того момента, как он преподнёс ей подарок - праздничную коробку конфет из "Сладкого королевства" и чудного плюшевого нюхля-копилку из "Зонко", который то засовывал, то вытаскивал из своего брюшка монетку. Дэвис так и не понял, что произошло, но она обвинила его в неверности, полился нескончаемый поток претензий, который волшебник уже не мог выносить. И дело было даже не в том, что у всего этого были свидетели - все посетители кафе мадам Паддифут.  Его снова обвиняли не пойми в чём. И ладно, Спиннет он это позволил, но извольте - достаточно. Выдав девушке, что вероятно им обоим необходимо подумать над   отношениями, он заплатив за заказ, напялил шапку и пошёл прочь. Так что, сегодня в этой аудитории было две обиженные им девушки.

"Браво Дэвис!"

Правда хаффлпаффка делала вид, будто ничего не произошло. Словно случайно касалась его руки, обращалась к нему за помощью,  и даже, воспользовавшись тем, что профессор Снейп отвлёкся на колкое замечание в сторону гриффиндорца Таулера, приобняла его, Дэвиса, за плечо, щебеча что-то о том, что без него она бы не справилась. Роджер весь окаменел, прекрасно понимая, что это может видеть Спиннет, убрал руки девушки и с лёгкой улыбкой ответил, что это всё ерунда. Кидает мимолётный взгляд на Алисию, но она то ли демонстративно, то ли по уже сложившейся традиции не смотрит на него. Это же надо какие между ними теперь традиции.

Роджер злится. На красавицу блондинку, за то, что она так откровенно проявляла свою склонность к нему (интересно злился бы он если бы на ей месте была та, что занимала все его мысли?!). На гриффиндорку, что всем своим видом давала ему понять, как он ничтожен перед ней (исключительно интерпретация юноши). На себя, за то, что встречается с первой, а влюблён во вторую и за то, что не в силах сделать так, чтобы это была одна и та же. И даже на это дурацкое зельеварение, которое в декабре 94го года принесло ему ясное знание, что он бесконечно влюблён в Алисию Спиннет, лучшего на свете друга. На кой ему это знание, когда он не может ни поговорить с ней, ни обнять?!

Проффессор предлагает одному из каждого дуэта студентов подойти к его столу, чтобы взять ингредиенты для второго этапа приготовления зелья.  Роджер не сговариваясь, молча вызвался и шагнул в сторону доски. Из дуэта Спиннет и Джонсон вызвалась первая, Дэвис видит как её тонкие пальцы медленно выбирают нужные травы, бутылочки и с трудом удерживается, чтобы не коснуться её словно невзначай. Сдержался, с какой-то странной торопливостью вернулся к себе за стол и положил на него деревянный ящик с ингредиентами. Гриффиндорка возилась чуть дольше, настолько что к ней присоединилась и Джонсон, то ли хотела напомнить что нужно, то ли помочь.

Роджер уставился в эту дурацкую парту, пытаясь избавиться от дрожи, что ещё чувствовал в пальцах от желания прикоснуться к Алисии. Выходило плохо. Нужно было заняться делом, тогда будет полегче. Беря себя в руки, он обернулся к хаффлпафке с вопросом:

- Ну, что у нас там по списку?.. Эй, что это ты делаешь?! - спросил Дэвис, заметив, что девушка будто что-то трогала за столом гриффиндорок, которые уже возвращались.

- Ничего, просто смотрю, -  с самым невинным видом, отозвалась девушка вернувшись к нему, а после невозмутимо положила подбородок на раскрытую ладонь руки и оперлась согнутой в локте рукой на стол. - Как я и думала, ничего особенного. Всё как у нас.

Роджер не мог объяснить почему, но он ей не поверил, однако, предпочёл промолчать. Не хватало  устроить перебранку ещё и на уроке профессора Снейпа.

- Ладно, давай не будем отвлекаться. Я могу нарезать горб растопырника, а ты, пожалуйста, отсчитай тринадцать капель лунной росы, - просто сказал он. Да, лучшее, что он мог сделать, это заняться делом и думать только о нём. Ведь потом придёт ночь, когда он останется наедине с самим с собой и мыслями и снами.

[nick]Roger Davies[/nick][status]over and over i fall for you[/status][icon]https://i.ibb.co/SNz0vPg/5084506e096f.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=867#p83508" target="_blank">Роджер Дэвис</a></b>, 17 лет <br />Рейвенкло, 7 курс <br />Капитан и охотник сборной факультета по квиддичу[/pers] [info][/info]

Отредактировано Roger Davies (05.11.20 14:06)

Роджер поначалу  все свои силы прилагал к тому, чтобы  не отвлекаться от задания, со временем это получилось. Очень на руку было и то, что его компаньонка уже меньше лезла к нему с вопросами и благодарностями, напротив она стала какой-то рассеянной, время от времени озираясь вокруг, словно пыталась кого-то найти или дождаться. Равенкловец вздохнул чуточку свободнее, но тут вставала другая проблема, её невнимательность грозила испортить их общее зелье.

- Погоди-погоди, - волшебник перехватил у неё пузырёк, не имея  терпения наблюдать за этим мучением. - Дай я... Ты успела капнуть уже?  Сколько? - спросил он и  помрачнел, получив неуверенный ответ девушки. Можно ли верить, что всего семь?! Ему ничего не оставалось. Складывалось впечатление, будто ей стало совершенно безразлично, что они могут запороть занятие, а профессор Снейп таких промахов не прощал, программой минимум у него было штрафное эссе вместе с пятёркой снятых баллов.  Ну а максимум... Роджер не успел додумать мысль, когда сзади послышался взволнованный вскрик Спиннет.  Весь внутренне напрягшись он  схватился за палочку и развернулся, готовый броситься на помощь девушке. Мысль о том, что ей могло угрожать в кабинете зельеварения не сформировалась в голове рейвенкловца. Какое это имело значение?! Если понадобится, он и от взбесившихся котлов, если такие и существовали, её защитит. Это только от загонщиков своей команды он не в силах её уберечь. Но об этом Роджер не успел подумать, потому что стоило ему подняться, как на столе гриффиндорок с характерным звуком взорвался котёл, разукрашивая всё вокруг себя в яркий солнечный цвет. Это было странно. Никто из них с самого третьего курса не взрывал котлов, таких промахов за ними давно не замечалось. Тем более среди тех, кто изучал углублённые зелья.

Роджер подчиняясь внутреннему порыву бросился к Спиннет. Но не успел он даже спросить всё ли в порядке, когда рядом словно чёрная тень вырос профессор зельевар. Юноша отступил  назад.

- Надо же какая жалость! - раздаётся громкий голос его подружки. - Это же надо так провалиться...  - уже тише. - Как совершеннейшие малолетки, ц-ц-ц, - Роджеру не кажется, он слышал в её голосе насмешку. Да и девушка выглядела довольной. - Как здорово, что никто не пострадал, - опять громче, так чтобы всем было слышно добавила она и  ловким лёгким движением пальцев отбросила с лица несколько светлых прядей. Дэвис смотрел на неё и понимал, что это её рук дело. И то, что она зачем-то отлучилась к гриффиндорской парте и то, как она ухмылялась, глядя на то, как Снейп навис над растерявшейся Спиннет.

- Что ты сделала? - сквозь зубы процедил, Роджер приблизившись к хаффлпаффке. Она лишь молча улыбалась, накручивая на указательный палец упрямую прядь волос. Он не мог поверить, что он добровольно с ней связался. Снова. Вот болван. Равенкловец схватил её за локоть, девушка тихо вскрикнула и отпустила волосы.

- Что ты себе позволяешь?! - прошипела она ему.

- Что ты сделала? Отвечай! - не унимался он, стараясь говорить тише, чтобы никто кроме неё не слышал.

- Ничего, - буркнула волшебница и попыталась освободить руку. Не вышло.  - Всего лишь чуток пошутила... Весело ведь, погляди какой славный вышел цвет, - она  лукаво улыбнулась и прикусила губу.

- Значит и правда ты, - равенкловец отпустил девушку, даже как-то будто оттолкнул. - Совсем не весело, - мрачно и с раздражением отозвался он. Волшебник догадывался, гриффиндоркам досталось  из-за него. Между ним и девушкой уже  несколько раз  звучало имя Спиннет. Хотя какое она имела отношения к ним?! Роджер с ней теперь даже приветствиями не обменивался, чтобы облегчить её путь избегания его.

- Хм, поду-умаешь! - возмущённо выдала она и отступила от Дэвиса на шаг. - Просто, у кого-то нет, чувства юмора, - ехидно  скривилась.

Профессор Снейп как раз снимал чудовищную сумму баллов - 20, Карл! - и продолжал давить девчонку авторитетом. Почему-то оправдывалась только Алисия. Роджер не мог на это смотреть. Он чувствовал почти тоже самое, что и на совместной тренировке с гриффиндором, когда Сэмуэльс одним метким ударом запустил в неё бладжером, а новенькие красно-золотые загонщики - где их только понабрали? - не прикрыли её.  Он её не уберёг. Тогда ей досталось из-за его команды (и неважно, что это игра такая сама по себе), а сегодня из-за его девушки. Да и сам он хорош.

"Как наверно, была бы проще её жизнь не будь в ней Роджера Дэвиса," -  с горечью подумал он, глядя как запинается Алисия в своих объяснениях.  Понимая, что виновница и не подумает признаваться,  (не для этого ведь она затеяла эту "шутку") он не слушая тихий писк здравого смысла - перебивать профессора Снейпа себе дороже - глубоко вдохнул, не представляя, что именно он собирался сказать, ясно только одно:

- Спиннет тут совершенно не причём,  профессор, - его голос звучал громко и уверенно, хотя он чувствовал себя иначе. - Зелье было нарочно испорчено.

- Да?! И кто же причём? Вы поведаете нам, мистер Дэвис? - кажется зельевар стремился испепелить его взглядом, за то, что тот влез в его поучительную тираду.

- Да, - он бросил короткий взгляд на хаффлпаффку, а потом в упор взглянул на растерянную гриффиндорку. Что она о нём подумает?! Хотя, хуже чем сейчас не будет.  - Я... Это я испортил  зелье, профессор, - выдохнул он. Студенты зашушукались, придумывая свои теории произошедшего.

- Вы?! И зачем же Вам это понадобилось?!.. Впрочем, это не имеет значения... Минус тридцать баллов с Рейвенкло, - так же безразлично как и прежде произнёс зельевар, а у Роджера сердце упало. Он и за месяц столько дополнительных работ не сделает, чтобы восстановить  количество штрафных баллов. -   И всё остальное Вас, мистер Дэвис,тоже касается.  Кроме всего прочего, я требую от Вас объяснительную на имя Вашего декана. А ещё, завтра в 4 после полудня, я жду Вас и Вас, мисс Спиннет,..  - ребята впервые за долгое время осознанно переглянулись. - ... Вас обоих  в этом кабинете. Будете отучаться от детских забав.

- Но это не... - "Алисия", хотел он возразить, но профессор резко и нетерпеливо возразил:

- Вам мало, Дэвис?! Может быть ещё дюжину баллов лишится факультет по Вашей милости, - сомневаться в угрозах зельевара, не приходилось и юноша заткнулся.  - Все вернитесь на свои места. У кого-нибудь в этом классе, может быть, больше мозгов чем у горного тролля и он справился с заданием? - Профессор вернулся за свой стол, а Роджер за парту, представляя что сейчас думает Спиннет - что он спятил совсем, что ему было недостаточно обозвать её, так ещё и необходимо было унизить, что он должно быть мстит ей за её равнодушие или даже ненавидит её. Мерлин, только не это! Он оборачивается, пытаясь понять, правда ли она презирает его, за что удостаивается уничижительного взгляда Джонсон.

Звон колокола прозвенел неожиданно скоро, как только профессор скрылся в личном кабинете.  Не успел Роджер подняться из-за стола, как Алисия пулей вылетела из аудитории. А он так надеялся объясниться с ней хотя бы сейчас. И чтобы он ей сказал- "моя девушка решила подшутить над вами"?! Хорошо объясненьице. Он было побежал следом за ней, когда ему путь преградила Анджелина:

- Знаешь, Дэвис, ты тот ещё кретин, -  почти выплюнула Джонсон. - А вроде выглядишь как нормальный, - она разочарованно хмыкнула и покачала головой. На них оглянулись несколько пар глаз. -  Оставь уже её в покое, наконец, - раздражённо закончила она  и подхватив сумку, тоже покинула кабинет. Он опешил от такой откровенной грубости и неприязни гриффиндорского капитана. Даже после разгромных матчей, она себе такое не позволяла. Какое она вообще имела права?!

- А я  с ней согласна, - елейно проговорила его девушка, похлопывая изящной ручкой по его груди. - Может быть пора прекращать носиться с...

- Слушай, а не пойти бы тебе?!.. - уже не сдерживая злости, процедил Дэвис, не давая девушке закончить. Сжатая челюсть и взгляд метавший искры выдавали его с головой. - Ты уже достаточно сказала и сделала. А у меня ещё дела...

- Как хочешь, - равнодушно бросает она и тоже уходит. Он замечает, что на него ещё смотрят.

- Эй, представление окончилось, расходимся! - вспылил Роджер. - Или вам заняться нечем?!  Продолжения не будет!  - качая головой и переговариваясь, подземелья покинули последние семикурсники. Стало тихо. И рейвенкловец понял, что и правда вёл себя как дурак. Сегодня, вчера, весь этот год.  Выдыхая сквозь сжатые зубы он несколько раз потёр лицо руками.

Вот что с ним не так?!

И он думал что хуже не будет. От отчаяния волшебник пнул близ лежавший стул. Не помогло. Хотелось что-то сломать, чтобы словно уравновесить то, что ломалось внутри него. Юноша с размаху дарил кулаком в крышку парты. Раз, другой. И ещё раз. Плевать, что мог кто-то услышать. На полированной поверхности появилась кровь. И на это плевать. Роджер проклинал день, когда между ним и Алисией словно чёрная кошка проскочили события Святочного бала. Вот вовсе бы его не было.
Что же делать?
Неужели Анджелина права и ему стоит оставить её в покое. Это единственный выход?  Не видеть её, не слышать, не думать о ней. Как легко сказать... Роджер устало закрыл глаза. Алисия не хочет ни видеть его, ни слышать... А он... Всем сердцем желал, чтобы она была рядом. Но не так, не силой, не против воли.  Дэвис опустил взгляд на разбитые костяшки пальцев. Кровь была цвета гриффиндорского флага. Ха, даже его собственная кровь напоминала ему о ней. Как же тогда ему "оставить её в покое", если даже...

Некоторое время спустя из кабинета зельеварения вышел и Дэвис. Он выполнил наказ профессора Снейпа, в кабинете стало чисто. Но это не сложно, когда ты маг и у тебя в руках палочка.  Не сложно и заживить кровоточащую ссадину на руке. Но Роджер оставил её,  замотав носовым платком, чтобы та напоминала о принятом решении. Да, именно сегодня он и должен был решиться на это. В её день рождения. Он освободит её от своего общества. Он больше не сделает и попытки с ней заговорить. Не станет смотреть в её сторону, не станет следить как она мимолётно улыбается близнецам Уизли и о чём-то шутит с Джорданом, не станет садиться у дальнего стеллажа в библиотеке, где его никому не видно, но он хорошо видел сидевшую на привычном месте гриффиндорку, перестанет искать её среди игроков львиной команды на поле, не будет выглядывать её в коридорах, в зале, дворе  - везде, где она думает, что он не смотрит на неё, и разумеется оставит свои подслушивания младшекурсников с Гриффиндора, чтобы знать, что там у неё происходит в жизни (конечно, информации  о ней всегда было не много, но это было лучше чем ничего).

Он оставит это всё. Он сможет.
Это верное решение.
Да, он уверен, что сможет всё. Ведь её нет рядом сейчас.
А на завтра  когда они останутся наедине в кабинете и без палочек, так ли он будет в этом уверен. О, Роджер ничего об этом не знал. Он был готов на всё, чтобы больше не делать ей больно. Ведь сегодня он сделал. Видел это в её глазах.

[nick]Roger Davies[/nick][status]over and over i fall for you[/status][icon]https://i.ibb.co/SNz0vPg/5084506e096f.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=867#p83508" target="_blank">Роджер Дэвис</a></b>, 17 лет <br />Рейвенкло, 7 курс <br />Капитан и охотник сборной факультета по квиддичу[/pers] [info][/info]

Отредактировано Roger Davies (05.11.20 14:07)

Следующее занятие  и оставшуюся половину вечера  Дэвис всем своим видом демонстрировал равнодушие. Он чувствовал себя опустошённым, словно принятое в кабинете зельеварения решение лишило его всяческих сил. Он не мог, не хотел и даже не собирался заниматься уроками. Поэтому когда на следующий день, профессор Амбридж потребовала продекламировать доклад, обычно бесконфликтный рейвенкловец ответил, что в гробу видал её доклады. За что тут же получил пинок от сокурсника и вместе со снятыми балами взыскание от преподавательницы - свидание с Филтчем на субботу. Что же, ему теперь не привыкать. Вчера от Снейпа, сегодня от Амбридж. Того глядишь, понравится быть "бунтарём" за несколько месяцев до выпуска.  Всеми силами Роджер сдерживался, чтобы не глядеть в сторону студентов Гриффиндора, среди которых ОНА, ещё несколько месяцев назад пытавшаяся его убедить в том, что Министерство вовсе не стремится их защитить и обучить, а желает держать в узде, и чтобы они, юные волшебники не делали необдуманных, на правительственный взгляд, поступков. Но как раз "обдуманные" поступки противоречили здравому смыслу. Тогда он не хотел её слушать. А теперь она с ним не говорит. Это к лучшему. Сейчас это хотя бы имело смысл. Даже хорошо, что она его ненавидит, а она ведь ненавидит - точно должна, после всего что он сделал. Это поможет ему держаться принятого решения.

Всеобщее воодушевление по поводу наступившего дня всех влюблённых  Роджер всеми силами игнорировал. Когда во время обеда за хаффлафским столом звучал знакомый смех, и комментарии по поводу полученных валентинок, рейвенкловец только облегчённо вздохнул. Эти отношения напрягали его. Поэтому после наведения порядка в классе, он нашёл всё ещё "свою девушку", отчаянно желая этого статуса её лишить и самому избавиться от статуса "её парня". После того, что она сделала, Роджер больше не мог продолжать делать вид, будто у них всё хорошо. Это с головой надо было не дружить, чтобы подставлять Алисию из-за  того, что в их отношениях что-то не ладилось. А не ладилось ровно то, что не смотря на то, какой бы красивой и весёлой не была хаффлпаффка и как бы страстно она не целовалась, она была не той. Она не Спиннет. Пожалуй, это было главной причиной того, что у парня не складывалось с девушками. Вот и с этой не сложилось. Он понимал это с самого начала, но дурная потребность быть нужным, пусть не своевольной гриффиндорке, так хотя бы кому-то ещё,  и стремление сбежать от болезненного одиночества толкали его в новые и новые встречи и поцелуи. Однако одиночество становилось с каждым разом только острее.  Оно мучило его. Быть далеким для Алиссии было больно для Роджера. И больнее уже не будет, даже если он сделает то, что решил  - освободит и себя и её от недопонимания, пусть между ними не останется ничего, чем то, что было сейчас. Дэвис бы обозвал текущее положение вещей "холодной войной", если бы знал что значит это маггловское выражение. Но знал он только то, что продолжать себя вести как  есть только продлевать агонию. Нет, так больше не может продолжаться. Он решил. И сделает так как решил.

А потом наступило время отправляться на отработку в кабинет Зельеварения. Роджер замер у самой двери, глядя на  хрупкую девушку, склонившуюся над грудой чугунных котлов.

Вот тебе и верное решение.

Пусть нелегко, но ещё как-то возможно решиться не думать о ней,  не вспоминать её, не приближаться к ней. Это выполнимо, с этим можно справиться когда не видишь её. Как же это сделать когда она вот прямо рядом с ним? Роджер иррационально жалел, что в кабинете нет слизеринского декана. Будь он здесь, не стоять бы рейвекнловцу истуканом у входа и не испытывать угнетающего чувства, что ему предстоит навсегда вырвать из своей жизни самое лучшее что в ней было - Алисию Спиннет. Самого лучшего друга,   удивительного наставника, потрясающе верного советчика, блестящего игрока в квиддич, исключительную спутницу его летних дней, восхитительно смеющуюся слушательницу его шуток, чУдного мозгоправа и просто изумительную девушку. Девушку, в которую он без памяти влюблён. Роджер почти физически чувствует как  в области солнечного сплетения разливается эта безграничная пустота, что останется если ему удастся держаться своего слова.

Девушка дотронулась рукой с щёткой  до лба убирая внешней стороной ладони прядь огненно рыжих волос и от осознания, что она его сейчас увидит рейвенкловец освободился из сетей оцепенения и шагнул внутрь.

- Привет, - выдавил он из себя. Так себе начало, конечно. Не говорить с ней с самого октября, целых четыре месяца, и суметь сказать всего лишь "привет". Стоило бы похвалить себя, но  Роджер только еще больше разозлился. Голос сел. Лучше бы вообще молчал.

Алисия подняла на него глаза и Роджер понял, что пропал. Совсем. Ему захотелось провалиться прямо на этом самом месте, чтобы больше не видеть, как она поджала губы, как упрямая прядь волос всё равно лезет на лоб и должно быть мешает ей, каким печальным взглядом она на него, на Роджера, смотрела и ему хочется пропасть с белого света и одновременно хочется стоять так хоть  до самого утра. Потому что впервые за долгое время они наконец наедине. Она не бежит от него, не скрывается. Он смотрит на неё и видит её, не перекрывающих весь вид близнецов и Джонсон, а её, ту которую так несправедливо обидел. Сделай это кто-нибудь другой, не уйти бы ему от Дэвиса целым. Но что делать, когда это он сам? Спровоцировать слизеринских загонщиков? Нагрубить Снейпу? Побрить филчевскую кошку? Или сразу шагнуть из рейвенкловской башни? Рейвенкловец отчаянно желал наказания, но оно всё не наступало. Даже Алисия будто бы не злилась на него, а странно печалилась, хотя ему хотелось, чтобы она как минимум что-нибудь сломала об его голову.
В прошлый раз проведение поняло буквально его просьбу об оплеухе. Юноша покосился на котлы. Очень не хотелось бы, чтобы в этот раз ему досталось чугуном по голове. Хотя, признаться и в этом была своя прелесть - проваляться в больничном крыле в беспамятстве, гораздо лучше чем лежать без сна из-за мыслей о ней.

Прикрыв дверь, Роджер  расстегнул мантию и положил её на ближайшую парту. Мысль о том, чтобы пойти и переодеться перед наказанием не пришла в воспалённый от переживаний мозг. Подошёл к девушке и присев неподалёку взялся за котёл. Почему-то под руки попался тот, что лежал под несколькими другими, поэтому, когда волшебник потянул его в классе разнёсся глухой звук падающего металла. Он украдкой бросил взгляд на Алисию, будто извиняясь, но, так и не сказав не слова, принялся тереть щёткой несчастный котелок.

"Идиот! Сам ты идиот! Вот ты кто! Самый большой на  белом свете!"

[nick]Roger Davies[/nick][status]over and over i fall for you[/status][icon]https://i.ibb.co/SNz0vPg/5084506e096f.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=867#p83508" target="_blank">Роджер Дэвис</a></b>, 17 лет <br />Рейвенкло, 7 курс <br />Капитан и охотник сборной факультета по квиддичу[/pers] [info][/info]

Отредактировано Roger Davies (05.11.20 14:07)

Роджер умирал. Тогда в Сочельник, когда, не рассказав о своих чувствах, проводил её до гриффиндорской башни и ушёл. Тогда в рождественский вечер, когда, ввергнув его в пучину ревности, уходила она сама. Тогда ясным октябрьским днём, когда она бежала от него, а он  отпустил. Он умирал каждый раз, потому что терял её. Все шестнадцать лет до этого судьба щадила его, потери обходили Роджера стороной. Дед которого не стало, когда мальчику было два года не оставил после себя ни воспоминаний, ни тем более горечи утраты. Так что это не считалось. Дэвис просто напросто не был способен его вспомнить, всё равно что чужой человек, которого итак нет в его жизни. Но пришёл декабрь 1994 года и жизнь решила, что довольно с него спокойных и размеренных дней (даром, что ссоры с отцом и братом тоже спокойными не назовёшь, да и события в Хогвартсе размеренными - тоже) и стала требовать дань за 16 лет, что он задолжал. Причём отнимала самое дорогое, что у него было - крепкую верную дружбу и хрупкую юную любовь и всё это в лице одной невозможной девушки, которая сейчас так просто ответила на его приветствие. Одно  невесомое слово. Роджер умирал. Но когда услышал слетающее с её уст "привет", в его груди словно что-то проснулось, он снова почувствовал  себя живым. Она ответила. Всего лишь вежливость, а Дэвису словно Кубок по Квиддичу вручили. Ещё некоторое время назад она молча игнорировала его приветствия. Поделом, конечно. Но сегодня, когда ему бы не разговаривать с ней, не видеть и не слышать её, она отозвалась. И Роджер с неизъяснимой болью понял, что истосковался по её голосу обращённому к нему. Да, она отвечала на занятиях, перекрикивала игроков на поле, разговаривала со множеством знакомых и звуки её голоса Роджер узнал бы из сотни других. Но это всё было не то. Он целую вечность не слышал, как она называла его имени, он вообще не слышал ничего, чтобы Алисия хотела ему сказать.  И вот теперь это бесхитростное "привет". Знал ли он когда-либо, что одно единственное слово, совершенно обычное, такое привычное, произносимое сотню раз на дню, может так на него повлиять?!  Роджеру хочется затянуть эту песенку и повторять приветствие до тех пор пока ей не надоест. Пусть только одно его и говорит. Не важно. Он будет просто вслушиваться и запоминать. А потом вспоминать как она говорит с ним, словно каждый новый день здоровается. Если бы он поделился этими своими мыслями с Джейсоном тот бы точно счёл его чокнутым. А потому, разумеется, ничего такого он другу говорить не собирался. Никому не собирался. Это будут его "приветы".

"И будешь ты парнем с приветом", - ехидно вставил внутренний голос, который у степенного рейвенкловца обычно спал крепким сном. Вот и высказавшись, он снова замолчал. Молчал и Роджер. Между ним и Алисией опять повисла эта дурацкая тишина. А ведь ему столько хотелось ей сказать, помимо идиотских приветствий (почему-то сейчас они кажутся идиотским, возможно от того, что ничего больше он произнести не в силах) - и о том, что он сожалеет; и о том, что он сам идиот; и о том, что жутко скучает и не может ни о чём думать, кроме того, что он её потерял и потерял навсегда; и о том, что она снится ему; и о том, что он рад, что сейчас это не сон и она рядом. А ещё о том, что ей следует держаться от него подальше, потому что он не желает ей снова делать больно. Ведь Джонсон должно быть была права, когда говорила, что ему следует оставить Спиннет в покое. А потому он молчит. И тишину вязкую и тягучую повисшую в кабинете, нарушал лишь только звук щётки проводимой по стенкам котла.

Роджер молчал, но украдкой поглядывал в сторону Лис.  Не мог не смотреть. Его внимание было постоянно приковано к ней, словно он стрелка компаса, а Алисия - его север. Обманывался, что может, но нет, как до дела дошло, он не в силах не глядеть на неё, пусть даже на её запачкавшиеся в саже пальцы, покрепче перехватившие край котла. Дэвис вспоминал как она так же крепко сжимала древко своей метлы, когда взлетала или рукав его куртки, когда он убегал от неё и праведного гнева от того, что по его милости она вымокла с головы до ног или книги, которую он у неё собирался отнять, а она ни в какую не хотела отдавать. Маленькие, тёплые пальцы. Он целую вечность до них не дотрагивался и, кажется, стал забывать какого это держать её за руку, а ведь когда-то держал. А ведь когда-то она невинным движением касалась его волос, шеи, стирала пятна чернил с его лица. Мерлин, сколько бы он отдал, чтобы   она сделала это ещё хоть раз. Роджер всей душой желая этого, совершенно не догадывался, что именно этого жаждет и  Алисия. Что в этом бесконечном молчании и жестокой сдержанности мучился не только он один, ему никак не приходило в голову. Нет, он думал, что ей неприятна его компания  и она, должно быть, злиться, что по его вине вечер дня всех влюблённых ей приходится проводить с ним.

Только эта мысль пришла в голову, как Роджер почувствовал мрачное удовлетворение. Глупое, несерьёзное, злое чувство, что она сейчас с ним в кабинете зельеварения, а не где-то там в гостиной Гриффиндора, не в коридоре третьего этажа, имевший определённую славу среди хогвартских влюблённых (всё равно, что у магглов последние ряды кинотеатра) и не в десятке других мест вместе с поклонником (а он должен был быть, слишком уж Алисия была хороша, чтобы быть одной). Рейвенкловец никогда и не думал, что может такому радоваться. А оно вон как оказалось. А потом он понял, что в любом случае у девушки  и после взыскания впереди весь вечер и ревностная злоба наполнила всё его существо. От этого он принялся яростнее тереть котёл, словно не стенку её отчищал, а начищал  физиономию того, кто мог быть рядом с гриффиндоркой в такой день. Перед его глазами возникают довольные, распутные (ну какие ещё, если Роджера трясёт при мысли что кто-то дотронется до Алисии так как он сам не сумел, да и вряд ли когда-нибудь сумеет) лица школьного комментатора, а потом близнецов.

"И тебе. И тебе..." - но это не помогает. Его воспалённое  воображение, подсовывает ему картины, которые подпитывают его ревность и она душит его. Одно дело знать, что Алисия не его и он так никогда не назовёт её своей и совсем другое, что таковой она может быть для кого-то другого. Эта мука хуже её пощёчины. Хуже сотни пощёчин, если бы они были.

Но их не было. Были только этот кабинет, котлы, она, он и его сбивчивое дыхание. Можно правда подумать, что оно такое от того, что Дэвис перетрудился, до того отчаянно тёр этот несчастный чугунок. Увлечённо, самозабвенно. Поэтому когда Алисия заговорила, Роджер думал, будто это воображение подсовывает ему знакомые слова её голосом. Потому что, кажется, что девушка по своей воле больше никогда с ним не заговорит. Но он обернулся к ней и увидел как её губы двигались, произнося слова. Её спокойный голос действовал на него как глоток свежего воздуха. Алисия заговорила с ним. Снова. Появилась робкая надежда, что может быть  она не злится на него. За зелье, за октябрьский разговор. Разве это возможно чтобы она не злилась?

Роджер смотрел на неё и пытался найти ответ на свой вопрос. Это вдруг стало так важно. Он напрягся. Хотелось ответить "мог бы" на любой её вопрос, только если это будет не "ты не мог бы убраться прочь". Но волшебница этого не просила и он выдохнул, слишком громко, для того кто равнодушен к происходящему.

- Эм... Да, конечно, - смешавшись ответил Роджер и пошарил рядом с собой рукой  не глядя, пытаясь нащупать ещё одну щётку. Она там точно была. У него выходило плохо, но оторвать взгляд от Спиннет он был не в силах, ведь она подняла на него глаза и он опять пропал.  Так не бывает. Так не должно быть. Но он терялся под этим взглядом как ни под каким другим. Он снова чувствовал себя тринадцатилетним мальчишкой, что увидел самое совершенное на свете - её, увидел иначе чем прежде. Может быть он тогда и влюбился. Возможно ли что тогда? Она глядит на него своими большими зелёными глазами, смущённая... Ему ведь не кажется, что она покраснела от его прямого взгляда?! Струны его сердца натянулись до предела и того глядишь лопнут.  Мерлин Всемогущий, как он по ней скучал!  И с чудовищной беспомощностью понимал, что Алисия ему просто необходима. Необходима как тот самый воздух, которого  сейчас так не хватает. И он собирался от неё отказаться?! Это ведь как перестать дышать. Да разве он мог?

Под пальцами, наконец, оказалась деревянная ручка щётки и Роджер, схватив  её, выставил перед своим лицом.  Неловко улыбнувшись,  он протянул её гриффиндорке:

- Вот, держи, - слишком резко проговорил юноша, не чувствуя в себе сил продолжать этот зрительный контакт. Он вздохнул и отвернулся. Его внимание будто бы снова поглотили котлы. А мысли взаправду только о том, как держаться своего слова и перестать пялиться на волшебницу.

- Я наберу воды, - зачем-то сказал он и поднялся. Можно было бы, конечно, воспользоваться Агуаменти, но палочка лежала в кармане мантии, оставленной на дальней парте, да и в отбывании наказаний профессора предпочитали, чтобы студенты поступали как заправские магглы и обходились без магии. Удивительно даже, что Снейп не пришёл, чтобы отобрать их волшебные палочки. Как бы там ни было, Роджеру было просто необходимо отойти и собраться с мыслями. Он нагнулся, схватил откатившийся не так давно котёл и пошёл по направлению к подсобке. Но остановился на полдороге и вернувшись схватил ещё один:

- Я и тебе наберу, -  предложил Роджер. У него ощущение будто воздух звенит от его неловких  фраз, словно он за год забыл как разговаривать с Алисией. Проходя мимо девушки он заметил совершенно целую щётку по правую её руку. Не сломалась. И от этой простой мысли ему отчего-то радостно. Он вдруг понял, что она нарочно соврала про испорченный инвентарь. И вот чего она так смущалась. Но зачем ей надо было врать? Вряд ли затем чтобы отобрать у него лишнюю щётку. Неужели чтобы заговорить с ним?! После всего, что он наговорил, она не байкотировала его. Она заговорила с ним. Теперь уже по-настоящему.

В зеркале над краном в подсобке Роджер увидел своё лицо. Мысль о том, что девушка сердится на него не на столько насколько он думал, засела неуверенной улыбкой у края его губ.

Спустя пару минут рейвенкловец уже  вернулся, положил один чистый котёл с водой рядом с девушкой, а другой рядом с собой.  Она уже принялась за чистку  следующего котла. Эта дурацкая нудная работа вовсе не для неё и Роджер чувствовал себя виноватым, что в праздничный день она вынуждена возиться с результатами труда младшекурсников. Он посмотрел на неё и сказал то, что следовало давно сказать,:

- Алисия, - её имя, произнесённое им впервые за долгое время прозвучало тихо, словно он опасался, что назвав  по имени он заставит её исчезнуть. - Мне жаль, что так вышло и тебе пришлось застрять тут со мной, - он хотел добавить "сегодня", но не сделал этого.

[nick]Roger Davies[/nick][status]over and over i fall for you[/status][icon]https://i.ibb.co/SNz0vPg/5084506e096f.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=867#p83508" target="_blank">Роджер Дэвис</a></b>, 17 лет <br />Рейвенкло, 7 курс <br />Капитан и охотник сборной факультета по квиддичу[/pers] [info][/info]

Отредактировано Roger Davies (05.11.20 14:07)

Роджер хвалил себя за то, что произнёс эту простую фразу и не запнулся. Сожаления. О, пожалуй он лукавил, когда сказал что сожалеет. Будь он перед собой честен, то давно бы признал что, чертовски рад, что она "застряла тут с ним". Даже пусть вкус у этой радости был горький, от того что между ними не осталось прежней непринуждённости и свободы. Вот об этом он, пожалуй, и  жалел - о том, что потеряно и чего ему отчаянно не хватало. Сожаление накрывало его каждый раз, как он чувствовал, что ему не доставало Алисии. Прошло больше года, а он всё ловил себя каждый раз когда случалось что-то смешное, и он смеялся, ожидая что она рассмеётся рядом, или наступит вечер, он расскажет ей о произошедшем и обязательно услышит её искренний заливистый смех. Или когда он раздражался из-за несдержанности Джейсона, школьной программы, Амбридж  с её декретами, да даже просто, от того что у него вновь не выходило провести верную формулу прогрессивного заклинания, и всё ждал когда услышит её успокаивающий голос и тепло девичьей руки на плече и она направит его. Или что в очередной выходной, она вновь подойдёт и присядет к нему  за рейвенкловский стол, и когда вместо неё рядом оказывалась другая, он испытывал  физический дискомфорт и некоторое время пытался привыкнуть, к тому что это не Алисия. Роджер мог бы бесконечно рассказывать в каких случаях ему недостаёт Спиннет и жалеть о том, что за прошедший год этих случаев набралось  столько, что если бы нагрузить ими Дурмстранговский корабль, он бы точно пошёл на дно. Пожалуй, только потеряв дружбу гриффиндорки рейвенкловец в полной мере понял, что такое на самом деле сожаление. Уж точно не то, что он бросал, когда сбивал кого-то в дверях в аудитории, или когда сбивал охотников команды соперников или когда на восьмом дне рождения Алиссии он покусился на её торт, до того как она сама его увидела (тогда он точно не сожалел, очень уж был вкусный десерт) и много чего ещё, что не имело отношения  к тому, что он испытывал потеряв близость и доверие девушки. И сейчас будучи  от неё в метре, он жалел о том, что пропасть между ними длиннее всех коридоров подземелий. Потому что стоило ему протянуть руку и он сможет сжать её напряжённые работающие пальцы. А он не тянет. Это ведь должно быть легко, он же видел как она окунает их в холодную воду и продолжает тереть этот уродливый котёл. Хотелось отобрать его  и схватить её за руки и не отпуская, дышать на её тонкие пальцы, грея их как когда-то делала она. Но юноша не двигался, потому что мысль о том, что она снова отнимет рук и оттолкнёт его,  приносит ту же боль, как если бы она правда это сделала.  Ещё одно сожаление, о том, что теперь ему к ней не прикоснуться, не причинив боль себе и неприязни ей.

Но может быть он не прав? Потому, что  совсем не похоже, чтобы она злилась на него. А ещё эта невинная ложь, чтобы с ним заговорить. Роджер  начал надеяться, что ошибался, и что-то ещё можно исправить. Да, ещё вчера он хотел поставить окончательную точку, но как же это сделать, когда оживает эта совершенно нелогичная и неожиданная надежда и Алисия снова отвечает ему. Если бы кто-нибудь сказал Роджеру, что он будет слушать претензии с удивительным облегчением и даже радостью, то он бы никогда не поверил. Терпеть не мог, претензии. Может быть, Джей был прав, он и впрямь сошёл с ума. От того что он говорит со Спиннет, от звуков её голоса, от того, что это так отдалённо, пусть самую малость, но всё же похоже на то, как они общались прежде. От слов девушки и от того, что голос её дрожал  волшебник снова терялся. Что же она с ним делает? Что с ним творится, когда она рядом?

- Кхм... Ты знала?! - удивлённо проговорил он, испытывая огромное облегчение от того, что она всё поняла и... Он всё надеялся, что не винила его. Как же стало легче дышать. Разумеется, стало, потому что его воздухом весь последний год была ОНА и он испытывал в ней чудовищный дефицит. И даже не верится, что можно просто так говорить с ней после всего.  Но вдруг Алисия отшвырнула от себя щётку и он напрягся. Она говорила о празднике. Возможно  жалела, что в такой день она вынуждена отбывать наказание. Пусть и не по его вине, но всё же, у неё наверняка были планы на этот вечер. С кем-то. Дэвис крепче сжал  щётку, так что пальцы побелели.  - Заодно и тебе тоже, -  добавил он на её замечание по поводу испорченного праздника. Как же его задевает мысль о том, что девушка могла проводить этот вечер в обществе другого. Притом что сам он, ещё на той неделе делал подарки другой именно по поводу праздника. Вот какого облезлого тролля он её ревнует? И какого дохлого гриндилоу гуляет с другими, когда точно знает к кому его тянет всем сердцем?   Внутренний голос прав - сам дурак.  Особенно остро он это ощутил, когда Алисия подняла на него глаза и сказала, что знает его всю жизнь. Роджер почувствовал, как внутри него растеклось тепло, он был тронут этими словами. Было чувство, что не было этого чудовищного года, когда они перестали знать друг друга. Ему стыдно за свою ревность, тем более что вечер превратился в отработку из-за выходки его девушки.   -  Прости,  не знаю, что на неё нашло и какая докси её укусила, -   попробовал он оправдаться, но в голосе  звучит смех. Будто его веселит выходка хаффлпаффки. Ему не удалось сдержаться  и он улыбнулся. От её слов  и от разводов сажи по её щекам. Даже её раздражение не способно было стереть его улыбку. Алисия выглядела такой трогательной. Воинственная защитница правды с  боевым раскрасом. До чего же хотелось протянуть руку и коснуться её щеки, и нет, даже не для того, чтобы вытереть сажу. Нет, просто до безумия необходимо было дотронуться до неё. Дэвис тоже отложил котёл. Не похоже, что они закончат с ними за назначенные два часа. Но невозможно думать о наказании, когда рядом эта девушка. Потому что она и была его наказанием. Самым сладким, тягучим и болезненным наказанием на всём белом свете. Кто знает,  когда им вообще  следующий раз повезёт вновь поговорить?! Даже если эти короткие фразы снова грозил перерасти в ссору, Роджер был не готов прекратить. Но до чего же неправильно звучало в устах Алисии обвинение о том, что он плохо знал свою девушку. Бывшую девушку, мысленно исправил он:

- Она не моя благоверная, - тут же помрачнев, отозвался семикурсник. Словно важно донести до гриффиндорки эту эксклюзивную  информацию. Хотя вряд ли это её вообще интересовало.  - Мы расстались вчера. Давно надо было это сделать, - всё же добавил он. И почему-то его объяснение звучало как оправдание. Признаться, у Роджера не было никакого желания говорить ни о хаффлпаффке ни о ком другом, кого сейчас не было в этой комнате. А кроме него здесь была только она - Алисия.

Он привстал, пытаясь нащупать в кармане брюк носовой платок. Если волшебница продолжит так на него смотреть, он и правда не сдержится и дотронется до её лица, потому что у него зудит в пальцах, словно в них вживили магниты и они притягиваются к ней и он все силы прикладывал только для того, чтобы держать свои руки при себе. Очередная волна сожаления накрывает его. Сколько времени он мог безнаказанно прикасаться к ней - держать её за руку лёжа на траве и глядя на проплывающие облака, крепко обнимать, после недолгого расставания, придерживать её за локоть на скользкой лестнице, танцевать с ней даже без музыки, хватать её за талию со спины, когда она убегала, а он догонял, целовать её в висок, и чувствовать её лёгкий поцелуй на своей щеке, хлопать пять на пять после  успешно сданной работы, случайно касаться её плеча своим плечом в библиотеке и на занятиях... Мерлин Всемогущий, сколько же было счастья в его жизни связанного  с ней и к которому он относился как к положенному! А сейчас он искал платок, чтобы протянуть ей. Если он только сможет сдержаться и сам не потянется к ней. Да, разумеется, сможет.

[nick]Roger Davies[/nick][status]over and over i fall for you[/status][icon]https://i.ibb.co/SNz0vPg/5084506e096f.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=867#p83508" target="_blank">Роджер Дэвис</a></b>, 17 лет <br />Рейвенкло, 7 курс <br />Капитан и охотник сборной факультета по квиддичу[/pers] [info][/info]

Отредактировано Roger Davies (05.11.20 14:08)

Магглы не имевшие в своей жизни дел с магией придумали себе своё волшебство - суеверия,  приметы, волшебные слова. Последние вряд ли можно было хоть как-то отнести к магическим ритуалам. И всё-таки, это красиво звучало - "волшебное слово", почти как название для всех магических формул. Другое дело, что называли так обычные вежливые  слова - "спасибо", "пожалуйста", "здравствуйте", "всего хорошего" и множество других. Роджер добавил бы в их число ещё несколько: "я по тебе скучал", "мне так тебя не хватает" и это удивительное "я всегда всё про тебя знаю". Услышав эту фразу  он понял - она определённо, волшебная. Иначе как объяснить то, как она на него подействовала. Его словно током ударило. Или Петрификусом. Он замер и поглядел на девушку в упор,  словно спрашивая то ли она имела в виду, что он понял, даром что она не поднимала глаз. Что-то в груди его встрепенулось и  прислушалось. Такая простая фраза, но сколько в ней было магии.  "Я всегда всё про тебя знаю" как мантру повторил про себя юноша. Отчего-то она была очень важной, словно от этих шести слов  небольшой шаткий мостик надежды на тот берег, где ещё что-то можно исправить, вдруг стал крепче и значительней. Она обнадёживала. Роджер не мог сказать, что ему больше нравилось - то ли, что сказанное было в настоящем времени, а значит интерес Алисии продолжался и сейчас; то ли это удивительное "всегда", которое одним своим существованием отметает все болезненные "никогда" (никогда не простит, никогда не поймёт, никогда не ответит взаимностью); то ли совсем глупый пункт - близость слов "я" и "тебя" произнесённых её губами в этом маленьком предложении; то ли это всеобъемлющее "всё знаю", которое прямо говорит о том, что  ей не безразлично происходящее в его жизни.  Право слово, ему хочется тут же подхватить её, закружить и долго-долго повторять "спасибо-спасибо-спасибо". Всё-таки он ей не безразличен. Не смотря на её деланный тон - кого она пытается обмануть? - на то, что он ей наговорил, на то что она так легко отрезала его, Роджера из своей жизни. Теперь он точно это знал.  Даже без дополнений. Ведь нельзя иначе понять то, что она сказала. Ведь правда?! Ему хочется в это верить. И он испытывая безграничную благодарность, пытается поймать её взгляд. Убедиться.

"Пожалуйста, посмотри на меня. Мне это так нужно..." - но ей так интересны валяющиеся у ног котлы.

Им же они окончательно позабыты, важно лишь то, что она говорит с ним, и говорит открыто. Роджер слышал это в её голосе, словно ей давно хотелось высказаться, потому что если его слова звучали как оправдания, то её были определённо признаниями. Ему хочется обмануться и услышать первую фразу в его списке волшебных слов. А ещё ему отчаянно  хочется признаться и самому  сказать вторую, что ему не хватает её.  Потому что это правда. Он не мог похвастать тем же, что и она - всего он не знал, даже наоборот знал очень немногое,  собирал истории её жизни за этот год по крупицам, как горе-археолог. Сложно следить за чьей-то жизнью, когда ты далёк от слухов и сплетен, девчонкам в этом плане должно быть проще. Хотя признаться, и среди своих балаболов хватало, да только о Спиннет они болтали мало. Слишком уж хорошей была у неё репутация, чтобы о ней много говорили мальчишки. Ему понравилось то, что она говорила о своём отношении к праздничному дню и раздражение его сходит на нет. Роджер всё не мог сдержать улыбки. Он и прежде знал, что она равнодушна к некоторым датам, среди которых и 14 февраля. Но вдруг за этот год у неё поменялись предпочтения. Дэвис вспомнил о вчерашнем дне. Это был  её второй день рождения, которое он проигнорировал и который она праздновала без него. Мысли его устремляются к той маленькой вещице, что он как дурак таскал с собой целый год и что не смотря на неведение  юноши была причиной субботней ссоры с его "не девушкой".

На самом деле, ему так хорошо от слов Алисии, как давно уже не было. Как изголодавшийся, он внимал ей, ловил каждое её слово и складывал в ту часть своего сердца, что носило её имя, и уже не так важно, что потом воспоминания об этом дне, её слова, печальные мысли о том, что прежнее не вернуть, доконают его и он будет непривычно хмур и резок, будет нарываться на неприятности  и взысканий от профессоров. Всё это будет потом. А сейчас она здесь, рядом, говорит, что знает его, так как было много раз до этого и Роджера переполняет знакомое ощущение - она близка ему. И пропасть между ними, которая ещё утром казалась бесконечной, внезапно сузилась до размеров этой комнаты.

Алисия разразилась тирадой по поводу подруг рейвенкловца. Тема была такой дурацкой. С самого Рождества он чувствовал себя страшно неловко, когда она всплывала в их разговоре. И если быть объективными, она всплывала каждый раз и каждый раз, они ссорились. Хотя не из-за неё, конечно. Или всё же?

-  Алисия... - выдохнул Роджер. - Ты что следишь за мной? - наклонив голову спрашивает он. Юноша  ничего не мог с собой поделать. Признания застревали в горле, но дурацкие шуточки, которые прежде лезли из него круглосуточно словно ожили, рядом с этой растрёпанной золушкой. Быть может и прежде они служили своеобразным буфером, смягчающим неловкость, которая могла возникнуть между ними, но не возникала благодаря юмору и той простоте, что была в их общении.  Он сам не понял, как ляпнул это, а когда осознал, тут же пошёл на попятную и выставив вперёд руки протараторил:

- Ладно-ладно, я пошутил. Прости меня. Я знаю, я дурак, - согласился он с невысказанными претензиями. Совсем как раньше. - Больше не буду. Погоди, я сейчас достану платок.  Я просто смотрю на тебя и не могу...

- Да, есть ещё несколько, - шутливо отозвался юноша на претензию девушки в его неразборчивости и распущенности. Роджеру бы возмутиться, но ему совсем не хотелось ссориться, поэтому он пытался перевести разговор в другое русло, а потому ему в голову не пришло ничего лучше, как озвучить самую глупую мысль, что пришла ему в голову. - Тебя так это заботит, Алисия. Не знай я тебя, сказал бы что ты ревнуешь. Ревнуешь, да? - весело предположил он, со странным волнением замечая, как девушка меняется в лице. Роджер как раз выудил из кармана злосчастный кусок ткани.  - Вот и пригодился, - себе под нос пробормотал он и присел рядом с девушкой протягивая к ней сложенный вчетверо тёмно-синий платок, с вышитыми обычной серой ниткой инициалами R.D. Всё его веселье растворилось стоило ему оказаться так близко к девушке. Мерлин, как она на него глядела!  Ни разу в жизни она так на него не смотрела. Большие зелёные глаза взирали на него с упрёком и опаской. Роджеру показалось, что она его либо сейчас стукнет, либо броситься обнимать. Внезапно, он впервые в жизни понял, что Алисия и правда может его ревновать. Ревновать ко "всем этим девушкам Хогвартса, которых он перецеловал". Ему вдруг  стало жарко и дыхание сбилось, прямо как у неё. Он не  смог бы сказать, почему только сейчас эта догадка пришла ему в голову. Он знал только одно - ему внезапно стала невыносима мысль, что он ошибся.  Рассудительная Ровена,  Алисия его ревнует? Да не может того быть!

Не в силах оторвать  взгляда от её лица, юноша протянул руку к её щеке:

- Ты немного запачкалась, - совсем не своим голосом проговорил он. В горле пересохло, от чего тяжело говорить. - Можно я...? - словно спрашивал разрешения, а на самом деле не в силах не сделать этого самому, Роджер коснулся её кожи мягкой тканью и вытер тёмные разводы на щеке. Прежде привычное движение, сейчас представлялось совершенно удивительным. У юноши было чувство, будто всё вокруг на миг заморозили и он даже видел замершие в воздухе пылинки, а его рука жутко медленно, как в испорченной колдографии  касается щеки Алисии. Взгляд юноши упал на её приоткрытые  от удивления губы, и он почувствовал как его всего непреодолимо влекло к ним. Влекло к этой невозможной девушке.

Если ему казалось, что он сможет жить без неё, как жил весь этот чёртовый год, он ошибался. Потому, что это вовсе была не жизнь. Это был побег. От  себя. От неё. Это была тень настоящей жизни, ведь весь год он чувствовал себя погибшим. И только рядом с ней он оживал. Всё приобретало свои краски, трава становилась зелёной, а небо голубым, потому что он не видел ни неба, ни травы, ничего не видел, кроме бесконечных коридоров и холодных стен, пустых страниц и таких же пустых дней. Без неё.

- Прости меня, - шепчет Роджер.

[nick]Roger Davies[/nick][status]over and over i fall for you[/status][icon]https://i.ibb.co/SNz0vPg/5084506e096f.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=867#p83508" target="_blank">Роджер Дэвис</a></b>, 17 лет <br />Рейвенкло, 7 курс <br />Капитан и охотник сборной факультета по квиддичу[/pers] [info][/info]

Отредактировано Roger Davies (05.11.20 14:08)

Дэвису было просто необходимо, чтобы она взглянула на него, но Алисия словно нарочно мучила его. Перед внутренним взором Роджера возникла яркая картина. Смеющаяся девушка лежит на лугу у озера. Солнечные блики отражаются от её волос цвета расплавленного янтаря. Её удивительные глаза цвета весенней листвы смотрят на него. В них плещется смех, который сменило удивление и что-то ещё затаённое в самой их глубине. Над чем она смеялась тогда Роджер плохо помнил. Если на то пошло, он даже не мог с уверенностью сказать во что она была одета в тот день. Только эти глаза, которые смотрели прямо ему в душу. Он любил её и тогда, лишь не понимал, что то тепло, разливавшееся в груди было именно этим. Если бы она использовала одуванчик на нём, гадание бы точно сработал, он уверен пришлось бы стирать оранжевую пыльцу с подбородка. У Дэвиса щемит  сердце и он потянулся к ней с этим дурацким платком, чтобы дотронуться до неё, чтобы она подняла на него глаза, свои удивительно зелёные глаза. Он хотел, чтобы она  знала, что и он скучал, страшно тосковал по ней каждый божий день этого паршивого года, безнадёжно тосковал по ней, но не говорить же это её затылку.

-  Я тоже... Я тоже скучал по тебе, -  всё же признаётся он в ответ. Роджеру было  не сдержать этих слов. Минуту назад, он безгранично желал чтобы она сказала, что скучала и ему не показалось - нет, он точно слышал -  она созналась, и как ему было не ответить ей тем же. И какое же огромное облегчение принесли эти слова Дэвису, словно на него Силенцио было наложено, и наконец снято. О, как же он скучал по ней! Пожалуй только за прошедший год, он и  понял что такое по-настоящему скучать. Перебирать  в памяти все-все слова, все-все вечера, все-все переглядки, все-все споры и  разговоры, все-все дни и ночи  за предыдущие шестнадцать лет. Роджер знал Алисию всю свою жизнь, сколько себя помнил и никогда прежде не знал, что умеет так тосковать по кому-нибудь. Признаться, он месяцами не видел родителей, того больше брата - но ничего даже отдалённо похожего  прежде не испытывал. Эти  пропащие  пятьдесят восемь недель без неё научили его тому что значит скучать по кому-нибудь. По ней.

Неужели, она чувствовала то же?! Мерлин, как же Роджер хотел в это верить, и да, безрассудное сердце его доверяет той, что никогда ему не лгала. Тяжесть давящая на сердце становится легче, отпускает его. От того ему уже и шутить рядом с ней удавалось.  Рейвенкловец ещё не знал, что его неловкая шутка станет причиной бесконечного счастья, потому что он вот-вот готов снова брать свои слова назад:

"Разумеется, шутка вышла не смешной. Прости я сморозил глупость. Ты ведь мой самый лучший друг" - эта мысль уже сформировалась у него в голове, но стоило взглянуть на Алисию, как неожиданная догадка обрушивается на него как вода Ниагарского водопада, который он видел будучи в гостях у дяди Кристофера. У него перехватывает дыхание,  как если бы он сам стоял под этим мощным потоком, потому что в её невозможных глазах был ответ на все не заданные им вопросы.

"Ревнует! Ревнует меня?!" - бьётся в голове невозможная мысль, от которой у него жар по телу. И всё-таки Роджер был не готов поверить что так оно и есть, пока Алисия не дёрнулась и не попыталась бежать. Снова. Совершенно сбитый с толку юноша застыл на один долгий миг соображая.

"Нет. Нет. Нет. " - отчаянно пронеслось в мозгу. Вдруг до потери пульса стало страшно понимать, что она уйдёт и он её не остановит. Дэвис  и глазом не успел моргнуть, как вновь  накатило ощущение безнадёжности, которое мучило его всё лето. Весь год. Неужели эта пытка продолжится?! Нет, он не мог этого допустить. Не в этот раз. Он не даст ей уйти. Роджер вскинулся как ужаленный и бросился следом за девушкой:

- Нет, постой, - его голос полон растерянности. - Что такое? Погоди!

Алисия спотыкаясь обо всё на свете кинулась к выходу и неистово вцепилась в ручку двери. Она бежала от него, но на её пути стала профессорская магия.  Юноша в первые в жизни был благодарен мрачному зельевару, которого не любила вся школа, и  поклялся больше не проклинать его, его уроки и его наказания. Мерлин с Морганой, рейвенкловец был готов до конца года отбывать наказания лишь бы ему удалось удержать в этом кабинете Алисию. Со смешанным чувством Роджер шагнул к волшебнице. Он видел как от частого дыхания подрагивают, поднимаются и опускаются её плечики. Юноше тяжело дышать потому что воздух вокруг будто загустел и всё труднее и труднее втянуть его, сердце забилось как бешеное, ему тесно в клетке рёбер.

- Прошу, прости меня, - шепчет он, придвигаясь ближе.  Роджер понимал, что ей некуда бежать, позади дверь. Алисия забилась как пойманная птичка. Как она не понимала, что в такой же западне был он сам и изловила его она. И если волшебница могла бежать от него, то Роджер не мог отказаться от неё. Не сейчас. Пусть бы весь мир рухнул, но, Мерлин, прошу, не сейчас, когда она рядом, когда он впервые за долгое время коснулся её. Девушка подалась ему на встречу, он чувствовал это, на один малюсенький миллиметр, но голова склоняется к  его руке и теперь его уже ничего не способно было остановить. Он гладил её по волосам и смотрел в её лицо так внимательно словно видел в первый раз.  Электрический разряд от её прикосновения заставил его задохнуться. Как давно он не ощущал тепло её рук.

- Алисия, Алисия, - отчаянно шепчет он, вглядываясь в девушку так пристально, словно пытался запечатлеть этот образ навсегда в своей памяти. Она выглядела невероятно трогательной с этой сажей на щеках. Он смотрел на Алисию и душу его переполняла 
пронзительная любовь. Она была так сильна, что у него перехватило дыхание. - Мерлин всемогущий, ты такая красивая! -  шептал Дэвис и, выпустив из руки мешавший платок, дотронулся до её щеки. Её кожа была такой нежной и манящей, что он с привычным удивлением понял, что снова теряет голову. Так было всегда рядом с ней и никогда ни с одной другой. А как по-особенному она звала его по имени. Мириады мурашек пронеслись от кончиков волос до самых пяток.  Её голос звучал как музыка, чистая удивительная мелодия.  Роджер понимал, что за этим голосом он шагнул бы в самую тёмную пропасть, в самую дальнюю даль пошёл следом. Как он мог не понимать этого прежде и держаться от неё в стороне? Каким же болваном он был. - Я  тогда не должен был дать тебе  уйти -  он не уточнял когда, потому что "никогда" было единственным правильным дополнением. - Мне следовало тебя поцеловать... И не отпускать... - не своим голосом шептал Роджер, зная что она слышит его. Ему тяжело дышать от одной мысли о поцелуе. Но Алисия так прекрасна и он так истосковался по ней за этот год, что теперь когда она так близко, что он чувствует запах её волос, у него кружится голова и чувства накаляются до предела и если он не сделает это, то лучше умереть не сходя с этого самого места.  Не отрывая взгляда от её удивительных глаз...

"Пожалуйста, смотри на меня, я хочу это запомнить. Навсегда."

... Роджер наклонился к замершей  в струнку Алисии и наконец поцеловал. Он вложил в этот поцелуй  так много.  Просто в этот момент, когда он коснулся её стало понятно: он не жил этот год. Две зимы, одну весну, осень и лето. Он не жил, потому что без этих губ невозможно жить. Ему впервые не хочется закрывать глаза и жмуриться, потому что он держит ЕЁ. Целует ЕЁ. Рядом ОНА. Ему это не снится. Пусть это ему не снится, Мерлин! Потому что пробуждения после такого ему не перенести.

Пусть пролитого зелья обратно не соберёшь и этот поцелуй будет последним, что навсегда разрушит их дружбу, и всё что между ними было. Но пусть он будет настоящим. Бороться с непреодолимой тягой к ней, бесконечными мучительными мыслями и болезненными мечтами о её прикосновении, о поцелуе Роджер был больше не в силах. Он умирал без неё. Так пусть хотя бы с воспоминаниями о сладости её губ и огромной, казавшейся прежде несбыточной, надеждой, что он не безразличен той, кто занимала все его мысли. Той, в которую он был без памяти влюблён.

"Я люблю тебя, Алисия. Бесконечно люблю тебя..."

[nick]Roger Davies[/nick][status]over and over i fall for you[/status][icon]https://i.ibb.co/SNz0vPg/5084506e096f.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=867#p83508" target="_blank">Роджер Дэвис</a></b>, 17 лет <br />Рейвенкло, 7 курс <br />Капитан и охотник сборной факультета по квиддичу[/pers] [info][/info]

Отредактировано Roger Davies (05.11.20 14:08)

Да, Алисия знает, что она нужна Роджеру, чтобы быть счастливым. Но даже ей не предположить насколько сильно она ему необходима. Только оказавшись с ней наедине в этот февральский вечер, Роджер понял какую механическую жизнь он жил весь этот год.
Словно колдография, которая зациклилась на одном моменте, рейвенкловец проживал этот год как прежние. Занятия и задания, тренировки и прогулки, сон и пробуждение, завтраки и ужины, наказания и ласки - всё это катилось по кругу как в однажды заведённой игре, сменяясь, и лишь одно оставалось неизменным. Не было в том ни его побуждения, ни его выбора. Не было даже мига, когда бы он остановился и задал себе вопрос: "а что собственно, происходит?", "куда, чёрт подери, меня несёт?" и "чего мне хочется на самом деле?". Ведь если бы они были, то не было бы этих пустых тринадцати месяцев. Потому что стоило бы ему притормозить, немного подумать, - даром что рейвенкловец -  попытаться сложить мозайку и понять, что же произошло между ним и Алисией, какой чёрный низзл между ними пробежал. И обернувшись на всё это, разобраться на что стала похожа его жизнь, когда его самого в ней не было. Ведь не было. Иначе как объяснить чудовищное падение его успеваемости, его глупое увлечение девушками, когда стоило расстаться с одной на горизонте появлялась другая и нельзя сказать, что он сам за ними ухаживал, пытаясь добиться. Оно выходило само, словно без его участия. И сделай он хоть что-то из предложенного, то взглянув на свою жизнь ему бы  стало  дурно от неё, поскольку в ней осталось так немного правильного, настоящего, того что он всегда ценил. Словно с уходом Алисии, он лишился лучшей части себя. Роджер ничего не знал про фантомные боли, что преследуют тех, кто лишился конечностей, но знай он о них, то согласился бы, что чувствовал что-то очень похожее весь этот год, когда девушка добровольно отрезала себя от него. Ампутация не прошла безболезненно и бесследно тоже. Пожалуй, потеряв её как друга и не сумев обрести как любимую, он стал лишь подобием себя, ненастоящим Роджером Дэвисом. Потому что настоящим он становился  только рядом с Алисией, она видела  в нём то, что другие не видели, она знала то, что другие не знали, она понимала, что другие никогда бы не поняли,  и потому уже от неё он шёл в огромный мир дополненным и целым.

И теперь, когда Роджер был к ней так близко, что если он только на дюйм склонится, то коснётся кончиками волос её лба, он снова почувствовал себя настоящим. И руки, что касались её, были его, были послушны ему. Он хотел до неё дотронуться и он делал именно это. Он желал её поцеловать и тоже не сдерживался. Целуя в её губы, её мягкие податливые губы. Сердце забилось быстрее, того глядишь выпрыгнет из груди, а по венам побежал ток, пробуждая в нём ощущения, которых он раньше не знал и не думал, что способен познать. И прежде чем отдаться во власть закрутившего его вихря, он понял, что она тоже целует его  У Роджера кружилась голова от ощущения нереальности происходящего. Он глядит ей в глаза и молит  всех великих волшебников в алфавитном порядке, чтобы происходящее было явью, но чувства накрывают его с головой и Роджер закрывает глаза, крепче прижимая к себе девушку. И в том мире,  в котором ему светил её изумрудный взгляд, он внезапно ослеп, но -  чудо -  стал будто бы в сотни раз чувствителен. Он чувствовал касание её тонких чутких пальцев сквозь рубашку  и его пробирала дрожь. И нет, это не от того что в подземельях холодно, потому что сам Дэвис превратился в один пылающий столб. Ему жутко жарко, он горел изнутри, но впервые за долгое время этот жар был приятен, потому что в его огне сгорали все сомнения (о, Роджер почувствовал как Алисия потянулась к нему навстречу и если бы мог то умер бы от счастья на том же самом месте),  сгорела  нерешительность  (ведь он наконец сделал то, о чём так долго грезил), сгорело смущение, потому что стоять и целовать её вдруг стало самым естественным делом на свете (только её, и никого больше)  и догорал страх, что она оттолкнёт его  (ведь она так и льнула к нему, словно он был единственной устойчивой единицей в этом ходившем ходуном мире и он обнимал её, словно обещал никогда не отпускать).

Такое бывает в жизни. Ждёшь чего-то долго-долго, очень сильно ждёшь,  и от ожидания, строишь предположения, как оно будет в красках, детально,  и каждую мелочь отлично себе представляешь и воображение расходится на столько, что кажется уже точно знаешь как оно будет на самом деле. Каждый испытывал такое хоть раз. Чаще всего ожидания не оправдываются и всё лопается как мыльный пузырь. Всё не то. Всё не так. И Дэвис тоже это испытал. Всё не так. Всё было совсем не так, как он представлял себе все долгие ночи без сна,  не так как во всех сладостных грёзах, что виделись ему когда он наконец проваливался в сон. Роджер целовал Алисию и пьянящее ощущение того, что это лучше, чем он мог себе вообразить кружило ему голову. Он даже чувствовал по-другому,   иначе ощущал свои руки, словно они нашли то, к чему давно тянулись, будто  бы держать её за плечи и талию, было тем для чего они вообще были созданы.

- Алисия... - словно зачарованный повторял Роджер, не в силах её отпустить. Чувства его не обманывали. Он правда её поцеловал и девушка не рассеялась как сон. Она шептала его имя, а  он сходил с ума, прислонившись к её виску лбом. А потом она сказала то, от чего Роджер почувствовал как сердце замерло, а после ухнуло куда-то в район желудка, а затем стукнув в горле заколотилось с сумасшедшей скоростью.

- Что ты сказала? - еле слышно проговорил он.  -   Любишь?! - голос в который раз перестал его слушаться и прозвучал глухо. - Меня?! - переспросил  он в силах поверить, что  правда услышал признание. Признание, которое билось в его голове этот бесконечный год, но сорвалось не с его губ. Никому и никогда он не говорил этих слов. Лишь в своём воспалённом тоской мозгу повторял, бесконечно повторял.  А теперь услышал. И от кого?! Алисия, кажется сама испугавшись того, что так опрометчиво сорвалось с её губ зажмурилась. От этих простых слов, Роджеру кажется, что он вот-вот взлетит, но он стоит и держит её так  же крепко и ему кажется будто это не он её удерживает, а она его. Она его любит! В груди сердцу стало тесно, оно словно увеличилось вдвое.   - Лисёнок... -  прошептал он,  в порыве чувств, целуя её  закрытые глаза, а потом замирает сомневаясь. -  Прошу тебя, не шути так со мной, я ведь поверю -   Роджер выпрямился. Он весь напрягся как натянутая тетива лука, потому что поверить в то, что грезилось ему целый год, а может даже целую жизнь - это как  с астрономической башни шагнуть, обратной дороги не будет.

Но ведь её уже не было.

Отказаться от Алисии после всего равносильно смерти. Так какая разница какой она будет?!

"When you say you love me
Do you know how I love you?"

Josh Groban - When you say you love me

[nick]Roger Davies[/nick][status]over and over i fall for you[/status][icon]https://i.ibb.co/SNz0vPg/5084506e096f.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=867#p83508" target="_blank">Роджер Дэвис</a></b>, 17 лет <br />Рейвенкло, 7 курс <br />Капитан и охотник сборной факультета по квиддичу[/pers] [info][/info]

Отредактировано Roger Davies (05.11.20 14:09)

"Она любит меня. Мерлин, Всемогущий, она меня любит!" - как пойманная в клетку птица, билась  мысль и от этого кружилась голова и сладко тянуло в груди под самым сердцем. Роджер понятия не имел, что может чувствовать что-то подобное. Сражённый  признанием Алиссии наповал, он беспомощно уставился на неё, до конца не доверяя ни своим глазам, ни ушам. Лишь чувства накалённые до предела подсказывали ему, что он жив, держит её в своих объятиях и происходящее реально, как  и вкус поцелуя на губах.

Отчего же ему не верилось? То, о чём он и мечтать не смел - вот оно, было перед ним, говорило её голосом, пахло её ароматом, грело её теплом, смотрело её глазами, пусть даже теперь прикрытыми. Алисия Спиннет. Эта невозможная девочка, с самым заливистым на свете смехом, с самым упрямым во всём Хогвартсе характером, с самыми очаровательными ямочками во всём Соединённом Королевстве, с самыми ласковыми руками и самыми удивительными глазами на все семь континентов. И она любит его. Как можно в это поверить? Невозможно!

А ведь Дэвис никогда не страдал от излишней скромности, да и проблем с самооценкой у него не наблюдалось. Скорее наоборот, привычные ему лёгкость в общении, добрый  нрав и беззлобный юмор подкупали окружающих, девушек, помимо прочего, обольщали его статус капитана, старшекурсника и просто статного привлекательного парня. Но то другие. Алисия же была слишком хорошо осведомлена о нём, чтобы знать каким порой он мог быть занудой, докапываясь до сути заклинания или магического определения и насколько он был поверхностен во всём в чём не разбирался; как легко, составляя мнение о человеке или событии, он так же легко в нём разуверивался; каким иногда он мог быть злопамятным  (вспомнить хотя бы О"Флаерти, которую он  с самого третьего курса на дух не переносил, не смотря на то, что не имел привычки враждовать с девчонками) , что одним из его слабостей было честолюбие, и желание быть лучшим иногда играло с ним дурную шутку; и то как он паршиво танцевал, а ещё  каким он  мог быть несерьёзным  она тоже знала.  А возможно, он ещё и храпел. И уже не кажутся удивительными его сомнения.

Хотя её поцелуй, этот потрясающий поцелуй, доказал ему гораздо больше, чем всё, что она могла сказать. Но рейвенкловская природа (она ли?) брала вверх и словам он, похоже, доверял больше чем себе, чем тому как недвусмысленно Алисия отзывалась на его прикосновения. Но ведь год назад, когда она беззастенчиво врала о своей склонности к Джордану, он поверил её словам. Не обличил её во лжи. Как не догадался он и о том, что она бы  тогда с большей радостью прошлась по раскалённым углям босиком, чем в своих нарядных туфельках по привычному коридору прочь от него, от Роджера.

Она повторила эти два простых слова "люблю" и "тебя", от которых у него ощущение будто ему в район груди осыпался поток метеоров, и от его тепла тяжело дышать и совершенно не найти слов. Он целовал её глаза и... И всё испортил. Долгий миг счастья прошёл, она снова его отталкивала.

"Списка?! Какого списка?" - он в недоумении вскинул голову.

- Что?!.. Ты... Какого списка?.. Нет. Неет... - смутившись и усердно качая головой, отрицал Роджер. Его, право слово,  задели её слова. Она говорила так, будто он чёртов Казанова, ну или этот, что вёл у них ЗоТИ на четвёртом курсе, как бишь его, профессор  Локонс. Дэвис нахмурился, выпуская девушку из объятий. С одной стороны, он считал её обвинения не заслуженными, а с другой - не мог не признавать, что и правда не отличался целомудренностью, особенно это касалось прошедшего года, за который он встречался с бОльшим числом девушек, чем за все прежние. - Если это была шутка, то совершенно дурацкая, - оскорблённый до глубины души, выдал Дэвис, совершенно не понимая как себя дальше вести. Она что, решила его за всё проучить этим признанием, когда он только готов был поверить?!

Но Алисия взорвалась таким искренним негодованием, что он опешил. Своими словами она била точно разящими заклятиями и Роджер,  ощущая почти физическую боль, попятился.  Алисия же совсем сорвалась.  Когда она упрямо подняла на него голову, её глаза были затуманены слезами и он почувствовал мучительный укол в сердце - это из-за него, снова из-за него ей больно. У Роджера непроизвольно всё внутри сжалось. Ему было невыносимо видеть её такой, но признать, что всё это время, они, и он в частности,  валяли дурака, и любя друг друга, только и делали, что причиняли боль друг другу - это такая насмешка судьбы. Всё сказанное ей с трудом усваивалось его разумом. Отпустив Алисию, Роджер словно загнанный сфинкс, заметался возле:

- А как же Джордан?! - вопрошал он, отчаянно запустив руку в волосы. - А Уизли?! - и уже не столько ей, сколько себе говорил Дэвис, потому что он-то предполагал, что она с кем-то встречалась весь этот год, да только он был не в курсе, увлечённый своей болью, тем что потерял и чего лишился. А там за портретом Полной дамы, она должно быть отлично проводила время с кем-нибудь из этих бесшабашных гриффиндорцев.

А она не проводила.

Ничего не было.

Роджер внезапно понял, что всегда это знал. Видел ведь её печальную, потерянную и догадывался, что ей так же плохо как и ему.  Хотел подойти, поговорить как прежде.
Так почему не подошёл? Ведь поставь он себе такую цель, то Алисия не скрылась бы от него даже в этой треклятой гриффиндорской гостиной, это точно. Ни где бы не укрылась. Даже на безлюдном острове.
Но не подошёл, не поймал, не заставил выслушать...  Да всё потому, что ему было всего семнадцать. А  в этом возрасте кажется, что ещё вся жизнь впереди, и всё на свете можно исправить потом, позже. Да и  слов "невозможно" и "никогда" - их просто нет в лексиконе, во всяком случае в истинном их значении.

- Ты любишь меня, - понимание всего, что Алисия сказала лавиной сошло на Роджера вместе с её фразой о том, что ей всегда был нужен только он (Ровена, сохрани мой разум и не дай сойти с ума от счастья!), и он бы задохнулся, если бы это было возможно.  Резким рваным движением он потянул вниз узел сине-серебристого галстука, будто это могло помочь, а потом бросился к  Алисии, прижав её к себе. Девушка вся дрожала от еле сдерживаемых слёз и  Дэвис чувствовал себя последней сволочью, зная что он тому виной. -  Прости меня, - отчаянно шептал он ей в волосы. - Прости меня, я такой дурак!.. Последний год, - вполголоса повторял он, с трудом осознавая, что чувства его были взаимны всё это время. А он... Он точно идиот. Самый распоследний идиот на всём белом свете. Алисия разрыдалась прямо ему в плечо.  - Пожалуйста, не плачь. Маленькая... Девочка моя милая, - со всей нежностью на которую он только был способен, обнимал её и пытался вытереть упрямые слёзы.  -  Самая красивая... - глядя на её заплаканные глаза, Роджер в порыве чувств целовал её щёки, её скулы, её губы. Одной рукой прижимая девушку к себе, другой он гладил её удивительно рыжие волосы.

[nick]Roger Davies[/nick][status]over and over i fall for you[/status][icon]https://i.ibb.co/SNz0vPg/5084506e096f.jpg[/icon][pers]<b><a href="https://drinkbutterbeer.rusff.me/viewtopic.php?id=867#p83508" target="_blank">Роджер Дэвис</a></b>, 17 лет <br />Рейвенкло, 7 курс <br />Капитан и охотник сборной факультета по квиддичу[/pers] [info][/info]

Отредактировано Roger Davies (05.11.20 14:09)