По мнению Теренса Хиггса праздники были чересчур переоценены обществом. Они накладывали некоторые обязательства на человека. Как например: ты обязан быть весел, проводить время с семьей, возможно петь праздничные гимны. Хиггс не знал ни одного гимна, и вероятно поэтому Рождество ему не нравилось. А еще наблюдать за тем, как однокурсники радостно собирались домой, а тем, кто оставался по какой-то причине, присылали подарки. Слизеринец тоже любил рождественских сов. Но по его мнению, лучше бы отец ничего ему не присылал.  К подарку всегда прилагалось письмо и суть обычно была следующей: «Ты был не лучшим сыном и разочаровал бы свою мать, постарайся в следующем году исправиться. Хоу-хоу-хоу». Конечно дословно было написано не так грубо, но имело место быть завуалированное праздничное хамство.

И Теренс стоял в Большом зале, поддерживая спиной стену, как хогвартский Атлант, и сам себе стыдился признаться, как ему завидно было смотреть на эту толпу веселящихся в канун Рождества школьников. А когда начались танцы, он и вовсе хотел уйти. Но приметил толпу рейвенкловских семикурсниц, и подумал, что может быть найдется среди них хоть одна симпатичная зубрила, которая ждет, пока её тоже пригласят.
- Ты не хотела бы потанцевать? – Хиггс говорил уверенно, будто бы и вовсе не волновался, но наткнувшись на удивленный взгляд девушки решил все же уточнить. - Со мной.
Никогда не приглашайте на танец девочку, когда она стоит с подружками. Вместо всего одной оценивающей пары глаз вы получите больше, много больше унижения. И рейвенкловка решила то ли набить себе цену, то ли зарисоваться перед однокурсницами, а может это был флирт… Черт его знает, Теренс в таких вещах не разбирался. Но вот что она сказала:
- О, Хиггс, извини, но я танцую только с игроками в квиддич.
Да пошла ты к черту, мерзкая стерва!
  Подумал Теренс, но сумел удержать себя в руках и сохранить лицо. И хотя ему хотелось засунуть девочку головой в унитаз для мальчиков, он ответил:
- Ой, прости, Стемплтон. Я тебя пригласил только потому что думал, что тебе уже исправили зубы.

И танцующей походкой (и тут без шуток, Хиггс даже работал плечами), слизеринец удалился из Большого Зала. И чем больше злополучное место праздника оставалось позади, тем быстрее он шел. Щеки Теренса пылали, он яростно втягивал воздух носом и даже почти пыхтел. И врезался. В девочку. В Женевьеву Рэмси. Сбил её с ног и упал рядом.
- Что такое, Рэмси? Нужно чтоб тебя сбивали с ног только игроки в квиддич?
Она была ни в чем не виновата, никогда не сказала Хиггсу ни одного злого слова, и была по настоящему хороша собой по сравнению с его обидчицей. И парню было очень стыдно, но он не подал руки, а просто сидел и глядел на неё пустым взглядом.
- Ты знаешь хоть один рождественский гимн?

Отредактировано Terence Higgs (18.02.20 00:57)

Наверное ему просто не стоило идти на этот Святочный бал. Пригласить он никого не пригласил, а под стенкой можно было постоять в любом другом месте замка, при этом не выряжаясь в парадную мантию. Да и как вообще можно было позвать хоть кого-то из девочек? Они только и болтали на каждом уроке то о болгарах, то о французах. У некоторых как на лбу было написано «Виктор Крам». Когда Теренс увидел болгарского ловца с Гермионой Греинджер, не отличавшейся красотой во все будние дни, он прямо таки почувствовал себя и всю мужскую половину зала отмщенными. Выкусите, дамы, Виктору Краму милее лохматая ботанка, а не все вы.
Впрочем, Женевьев, похоже, его взгляды на бал разделяла. Это же как надо было там расстроиться, чтоб скорее остаться сидеть и вытирать платьем пол в компании своего обидчика, чем плясать в блестящих туфельках?
Услышав вопрос о группе «Ведуньи», Теренс хмыкнул, слегка опустив голову и спрятав глаза. Он пробормотал со смешинкой в голосе:
- Да я и так сегодня, пожалуй, выступил. – Имея ввиду, конечно, свою неудачную попытку наладить личную жизнь хотя бы на один вечер.

Слизеринцу хотелось спросить однокурсницу, чего это она вдруг с ним сидит в коридоре. Нет, Теренс, безусловно, не прокаженный, с ним можно было и посидеть, но ведь Рэмси гриффиндорка. Вражда факультетов была старой как Хогвартс, о слизеринцах ходили разные бредни, гриффиндорцы раздражали своей правильностью и вездесущностью. А Хиггс и не со всяким слизеринцем находил общий язык, по правде говоря.

- Так и кто он? Болгарин или француз?
Надо сказать, что тактом и чуткостью Теренс Хиггс не отличался. Он был прямолинейным и простым парнем. А вот эта эмпатия и понимание хрупкого строения человеческой души, это все мимо прошло. Юноша хмуро свел брови и заглянув в глаза своей коридорной жертве, спросил:
- Если тебя кто из них, - Теренс махнул рукой в сторону Большого зала, - обидел, ты скажи. Вдруг за тебя заступиться некому.
И ничего, что обидел девушку как раз он сам, когда налетел на неё в школьном коридоре. Об этом Хиггс как-то и забыл. Ведь Женевьев Рэмси была красивой.

Отредактировано Terence Higgs (18.02.20 00:59)

Серб значит... Почему-то Теренсу захотелось это запомнить. Рэмси сидела перед ним, удивленная и растерянная, все еще державшаяся за ушибленное плечо. Она не знала, что в его философии обиды стоили любых жертв. А еще юноша редко ставил штампы на людей, не определяя отношение к ним принадлежностью к факультету, чистоте крови или доверием к статьям Риты Скитер. Люди ему в принципе не очень нравились, как слизеринцы, так и гриффиндорцы, директор Дамблдор, продавщица в Хогвартс-экспрессе… Хотя сложно было отрицать, что слава слизеринского хулигана и мерзавца была удобной. Когда от тебя ничего не ждут, сложно не оправдать чьих-то ожиданий.

Мимо них прохаживались парочки, возможно кого-то удивляли их мирные беседы. Только Хиггса это не трогало. Впервые за вечер он не чувствовал себя раздраженным. Вытянув ноги, он ослабил галстук на шее и с усмешкой глянул на девушку:
- Моя репутация слизеринского негодяя так безупречна, что я могу себе позволить её испортить и заступиться за девушку. Впрочем, - Хиггс пожал плечами, - я не настаиваю. Может ты их там в Гриффиндоре держишь в черном теле, и тебя саму все боятся.

Услышав вопрос о Большом зале, Теренс напрягся, замер, а затем встал на ноги. Сначала он подумал, что девочке надоела его компания, и хотел было уйти. Ничего удивительного в её желании избавиться от навязчивого собеседника не было: обидел, задавал дурацкие вопросы, еще и подшучивал над ней. Теренс криво усмехнулся и пожал плечами: ему не хотелось назад на бал, ему не хотелось сидеть с младшекурсниками в гостиной факультета. А затем Хиггс замер на несколько секунд, решив не уходить так опрометчиво, и убедиться, правильно ли он вообще понял девушку. Слизеринец решительно протянул Женевьеве руку.
- С Астрономической башни красивый вид. Они хорошо украсили территорию замка. Я хочу пойти и посмотреть. Если у тебя нет планов…
В этот момент слизеринец подумал, что если его обсмеют второй раз за вечер, то грохот от падения его самооценки разбудит даже кальмара в озере. Поэтому намекая на совместную прогулку, Хиггс глядел на Рэмси выжидающе, строго сдвинув брови. Со стороны могло показаться, что он ей даже угрожает.

Теренсу нравилась немногословность девушки. Эту приятную для него черту характера Хиггс отметил еще на парных уроках с Гриффиндором. Неосознанно он даже старался садиться рядом с Рэмси потому что она не утомляла его постоянным девчачьим трепом. Он и сам был не болтлив, а уж в светских беседах и вовсе терялся.

Они шли молча по освещенным факелами коридорам Хогвартса. Было отчетливо слышно стук каблучков Женевьевы и тихое бормотания захмелевших в честь праздника портретов на стенах. На одной из лестниц-шутниц неожиданно начали пропадать ступеньки, тогда Хиггс молча приподнял гриффиндорку за талию и перенес на безопасный участок. Он не распускал рук, а был лишь галантным в этот рождественский вечер.

- Загадай конечно. – Ребятам оставалось всего несколько лестничных пролетов до верхушки Астрономической башни. – Только имей ввиду, я знаю, кто ходит утром на четырех ногах, а вечером на трех.

Теренс улыбнулся и снова замолчал, прислушиваясь, не слышно ли мяуканья вездесущей кошки завхоза Филча. Вот уж кого давно пора было пустить на щетку для обуви. Но в тот вечер удача была благосклонна к нарушителям школьной дисциплины и молодые люди без помех оказались у двери, ведущей на площадку.

Хиггс снял с себя мантию и накинул её на плечи своей спутницы. Он улыбнулся про себя, думая о том, что нельзя быть джентельменом только один вечер, и если Рэмси захочет, чтобы он после каникул носил её учебники, то придется соглашаться. Это почему-то очень позабавило Теренса.

Морозный ветер обдал шестикурсников ворохом снежинок. Площадку Астрономической башни никто специально не украшал, но тут природа постаралась вместе администрации школы. Свет луны отражался от снега, сквозь тучки виднелись ясные звезды, а снизу доносилась музыка и приглушенный гомон толпы. А во всем этом великолепии у них были лучшие места.
Теренс согнул руку в локте и держал её возле Женевьев, но не прикасался к ней. Если вдруг девушка поскользнулась бы на обледенелом камне, она смогла бы за него ухватиться, или сам слизеринец мог бы подхватить её. У него была реакция ловца, хоть в квиддич он уже и не играл.

- Спасибо, что ты пошла со мной. С Рождеством, Ви.

Почему Ви? Где оно взялось, это сокращение? Можно ли ему было сокращать её имя? Теренс так удивился самому себе, что смутился, и кажется, даже покраснел.

Отредактировано Terence Higgs (18.02.20 23:32)