- Не хочу тебя огорчать, но Римская империя пала в сентябре четыреста семьдесят шестого года нашей эры, - с умным видом сообщила Алисия, перед глазами которой как наяву встали строчки из новенького учебника по Истории магии за второй курс. Здесь должна была быть шутка о том, что сдать С.О.В. по предмету Биннса, не обладая даже таким минимумом знаний, было просто нельзя, но Алисии сейчас было слишком хорошо, чтобы подкалывать Роджера или вступать с ним в одну из привычных шутливых словесных перепалок. - Так что какой-то не очень из тебя спасатель получился, - все же выдала она с легким смешком, и тут же широко улыбнулась, пряча эту улыбку у него на груди. - Хотя, конечно, из тебя бы вышел знатный римлянин, в этой другой жизни, - девушка была в этом абсолютно уверена, и все с той же улыбкой представила Роджера в золоченых доспехах и алом плаще, с острым, как бритва, мечом в руках. В той, другой жизни он бы точно был гриффиндорцем. Защитником и стражем чьего-то покоя.

Да он, впрочем, и сейчас был таким - защитником и стражем, иначе как объяснить, что даже в самых нежных и мимолетных его объятиях было так легко и спокойно, что из головы мигом улетучивались все тревоги, и все ее существо наполняло блаженное умиротворение, что вытесняло и обыденные мысли о недоделанных домашних заданиях и взысканиях от Амбридж, и более серьезные - о том, что по стране рыщут беглые Пожиратели Смерти, и о том, что скоро наверняка начнется война, и даже о том, что их пути после Хогвартса могли просто разойтись. Вообще переставало существовать все, что могло разрушить этот момент единения, и значение имели только эти руки, что обнимают ее за плечи, и губы, что мягко целуют в лоб, и шепот в темноте «все будет хорошо». Будет, конечно же, будет! Ведь они теперь вместе. Ничьи другие поцелуи, объятия и прикосновения не делали с ней такого, не заставляли так безотчетно доверять, так тянуться к этим ласкам, так хотеть раствориться в них, отдавать этой близости всю себя без остатка. Алисии раньше казалось, что влюблялась она не единожды, просто чувства быстро проходили, не оставив никакого следа в ее сердце, но теперь она понимала так отчетливо, что даже не верилось, будто столько лет можно было быть настолько слепой... любила она только одного человека, только Роджера, и всегда была для него — насколько вообще могла быть для кого-то; и раньше она не жила, и не дышала, и не видела мира вокруг, пока Роджер не показал ей, как. Ее извечный спутник, лучший друг, лучший человек ее Вселенной. И теперь, настолько же сильно, как раньше Алисия боялась произнести эти заветные три слова, ей хотелось ежеминутно кричать на весь мир об этой любви, потому что это огромное чувство просто не помещалось в ней.

О, Алисии очень хотелось верить в слова Роджера. В эти так чудесно и правильно звучащие «мы всегда будем вместе» и «я никуда от тебя не денусь» - это была музыка для ее ушей, и эти простые слова переполняли сердце надеждой, ведь в восемнадцать лет так легко воображать, что сказки и в жизни случаются, и можно долго-долго ждать своего принца на белом грифоне, и что будет заветное «долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас», и клясться в вечной любви. И гнать прочь из головы страхи о том, что просто не сложится, что разлюбится, что найдется другая девушка, умнее и красивее, чем она, что когда-то такая острая необходимость друг в друге просто пропадет… Роджер обещает. Нет, Роджер клянется. И смотрит ей в глаза самым серьезным из своих взглядов, и его тихий голос звучит так твердо и уверенно, как не звучал никогда ранее — а Алисия сейчас так нуждалась в его решительности. Роджер не может знать, что произойдет в их будущем, как не может знать и того, будет ли у них эта «любовь до гроба», но он верит в это, хочет этого и не отпустит до последнего. И Алисии этого достаточно.

Она еще долго молчит, спрятавшись в объятиях рейвенкловца, медленно и глубоко дышит, пытаясь унять колотящееся сердце, и сдержать рвущиеся наружу дурацкие нервные слезы, потому что ее просто переполняет восторг от того, насколько она нужна этому человеку. Роджер думает, что ее мечтой было обладать им, называть его своим, любить его, но на самом деле самое удивительное, что с ней могло случиться — это быть нужной ему.
Раньше она не была такой тревожной. И не ворочалась долго без сна, пока это гнетущее состояние неизвестности перед будущим овладевало всем ее существом, как медленный яд. Алисия даже не подозревала, что может быть настолько в чем-то неуверенной. И еще никогда ее спокойствие так сильно не зависело от другого человека и от того, насколько она ему доверяет. Наверное, так бывает, когда находишь вторую половинку - все делится пополам: и страхи, и надежды, и мечты; и чувствовать себя спокойной, живой и полноценной получается только рядом с ним. Ее страх потерять Роджера - в какой-то мере и страх потерять себя, а она слишком хорошо еще помнила, каково это.

- Значит, я не настоящая гриффиндорка, - улыбнулась Алисия, потому что ей приятно было слышать этот шутливый тон - так говорить о серьезных вещах умел только Роджер, и это было такой же привычной, абсолютно свойственной ему вещью, что успокаивало само по себе. - Никакого благородства, никакой храбрости, остается одна только честность, - да, не будь она такой трусихой, давно бы сказала, что любит. Удивительно, до сих пор удивительно, как только у нее в конечном итоге все же нашлись силы на эту честность. Алисия тихонько рассмеялась и поцеловала Роджера в кончик носа, потом положила голову ему на плечо и принялась мечтательно рассматривать ночное небо. - Да вы там на Рейвенкло все сумасшедшие, - сказала она. - И самый сумасшедший достался именно мне. Мой милый, самый умный идиот, я тоже от тебя без ума, веришь? Невозможный. Удивительный…

И до чего же странно, что эта умиротворенность может так быстро смениться волнением и трепетом, стоит услышать его судорожный вздох от ее первых легких прикосновений. Алисия чувствует, что они ему приятны и это ее распаляет, поэтому она становится чуть смелее, с осторожным интересом исследуя его спину, и выступающие лопатки, и позвонки, и вслушиваясь в каждый удар сердца, и вздрагивает, когда Роджер обнимает ее за пояс…
...и Алисии так хочется, чтобы его рука переместилась чуть ниже, под тонкую ткань белой форменной рубашки, хотелось почувствовать, как он нежно проводит ладонью по ее бедру, по животу, как будто невзначай скользнет по груди, и от этих мыслей ее начала бить крупная дрожь, потому что так сильно хотелось все это ощутить, и так сильно хотелось просто схватить его за руки и направить по нужному пути, и она поражалась тому, насколько смелыми становились ее фантазии, когда Роджер был не где-то там, в рейвенкловской башне, а так близко от нее, что можно чувствовать на коже его хриплое рваное дыхание, и слышать неразборчивый лихорадочный шепот — или это ее? - и она жаждала чего-то определенно большего, чем можно было представлять в темноте гриффиндорской башни. И Алисии хотелось повторять «пожалуйста-пожалуйста», не зная, о чем она просит, и прижиматься еще сильнее, чувствуя, как напряжено и сковано его тело в то время, как в своем она ощущала странную слабость, и поглаживать разгоряченную кожу под своими пальцами… Она поймала взгляд Роджера - жадный и нетерпеливый, быть может, отражающий ее собственный, потому что сейчас Алисия за себя уже не отвечала. И хоть ей было до одури страшно мечтать обо всем этом, они оба сейчас были удивительно единодушны в своих порывах.

Она не сразу понимает, что изменилось — не слышит или не хочет слышать бормотание и лязг связки ключей за дверью, но все равно замечает, как резко все поменялось.
- Нет… - почти простонала девушка, когда после этого невыносимо короткого поцелуя Роджер вдруг отскакивает от нее в сторону, и сейчас для обостренных чувств Алисии эти полметра казались бездонной пропастью, потому что она вдруг перестала ощущать это тепло, нет - жар, огонь, и холод мартовской ночи снова проник между ними. Ее щеки пылали, во рту пересохло и голос почти не повиновался, потому что дыхание все никак не могло прийти в норму, но она находит в себе силы просипеть: - Нет, постой…
Хочется задержать его руки на своей талии, его губы на своих губах, снова слышать этот возбужденный шепот, которым он произносил ее имя так, как никогда до этого оно не звучало, но вместо этого — у нее есть еще несколько секунд для этой маленькой нежности, потому что совсем не хочется отпускать вот так! - Алисия накрывает своими теплыми ладонями его — дрожащие, холодные, легонько сжимает пальцы Роджера. Смотрит на него со странной смесью сожаления, удивления и страха, а потом тоже отступает назад.
- Роджер… - дрожащим голосом начинает Алисия, не зная, что сказать. Она совершенно растеряна. Неужели всего пару минут назад она переживала из-за какой-то записки? А то, что сейчас между ними произошло — откуда? Ведь они не раз обнимали друг друга, и поцелуев было уже бессчетное множество, но еще никогда кожа так не горела от его прикосновений, и сердце так бешено не стучало, и в голове не было этой горячей пустоты, и не было всех этих странных, спутанных желаний, о которых ей теперь было стыдно вспоминать. И Роджер никогда не вел себя… так. Неужели это она своими неосторожными словами дала ему понять, что тоже думает об этом — хоть немного, хоть иногда? Что тоже хочет этого — хоть и боится? Девушка смотрит на него — замершего с закрытыми глазами, с этим частым поверхностным дыханием, и она вдруг понимает, как ему тяжело дался этот шаг назад, и ей хочется протянуть руки и снова прижать к себе, потому что ей физически больно от этого щемящего чувства в груди, от этой напряженности в его позе, какого-то беспомощного бездействия… но ругающийся Филч уже распахнул дверь и ступил на площадку башни. Все еще слабыми руками гриффиндорка схватила со столика какой-то окуляр и принялась неловкими, суетливыми движениями прикручивать его к ближайшей трубе. Наручные часы показывали половину двенадцатого, всего ничего осталось мучиться.  Следующие три дня легкими точно не станут, вряд ли еще раз повезет и Пивз засунет филчевскую кошку еще в какое-то труднодоступное место, и придется слушать брюзжание и бесконечные ругательства битых четыре часа.

Еще какое-то время Алисия работала, склонившись над линзами, чтобы длинные волосы свешивались по обе стороны лица и ей не было видно Роджера, потому что черты его лица в этом тусклом свете масляной лампы казались такими мягкими, что было просто невозможно смотреть на них и не касаться уголков его глаз, или изгибов его губ, не проводить пальцем по подбородку, и не целовать, и каждая мысль об этом сегодняшним вечером не была пропитана привычной нежностью и приятным теплом в груди, а порождала вспышки обжигающего жара где-то в животе. Прозвучит, конечно, странно, но Алисия правда была, кажется, даже рада появлению завхоза. Теперь, когда все прошло и способность трезво мыслить вернулась, нетрудно было догадаться, чем мог бы для них закончиться сегодняшний вечер — катастрофой. Неважно чего ей хотелось и о чем она думала, важно то, что это все должно было происходить не так. И не сейчас.

Оставшиеся полчаса Алисия краем глаза наблюдала, как Роджер настраивает последние телескопы — в его движениях до сих пор сквозила какая-то скованность и принужденность, но со своей задачей он справлялся прекрасно — вот что значит любить свое дело. Алисия мысленно дала себе задание завтра перед взысканием сходить в библиотеку за пособием по работе с телескопами, чтобы следующим вечером быть полезнее и помочь рейвенкловцу хотя бы в чем-то. Она перечистила все окуляры и вернула их по местам, и теперь накрывала отремонтированные телескопы чехлами. Наконец, вдали послышался бой часов — наступила полночь и Филч с кряхтением поднялся со своего табурета, подхватывая на руки свою изрядно помятую кошку, и самое главное, наконец, заткнулся. Алисия отстраненно наблюдала за жарким спором завхоза с Роджером, который напирал на то, что миссис Норрис нужно «полечить прищемленный хвост, а они не маленькие и знают дорогу до гостиных» и зевала, прикрывая лицо рукавом мантии — хоть какая-то польза от школьной формы. Вчерашняя почти бессонная ночь и сегодняшний полный перепадов настроения вечер все-таки давали о себе знать. Поэтому на вопрос Роджера она только неопределенно пожимала плечами.

- Завтра наверняка получу «Тролля» по Зельям, - сказала она и снова зевнула. - Едва успела сегодня закончить доклад, а про завтрашнее зелье только введение прочитала… а, прости, ты про Филча? - она вообще-то не очень слушала бормотания завхоза и теперь чувствовала себя немного виноватой, что не могла разделить с Роджером эту проблему. - Вроде у Фреда с Джорджем есть какие-то затычки для ушей, которые заглушают определенный голос. Они с ними на уроках у Амбридж сидят. Спрошу у них за завтраком, - Алисия благодарно кивнула на протянутый апельсин, потому что слово «завтрак» проассоциировалось со словом «еда», а после четырех часов на свежем воздухе есть хотелось ужасно. - Самое большее, что ты можешь ожидать от Келя — это что он сядет у подножия башни и все четыре часа будет истошно выть. Правда, миссис Норрис очень вряд ли этим соблазнится, - а потом ее обозленный хозяин спустится, чтобы назначить взыскание еще и коту, с него станется.

Дорога до башни, занятая веселой болтовней, как-то слишком быстро закончилась, но Алисия была рада, что несмотря ни на что, между ними не осталось никакой неловкости и недосказанности, и рядом с Роджером ей до сих пор было так же легко, как и всегда. И ему, похоже, тоже. Значит, все шло так, как и должно было.
- Сегодня я и сама никакого чаю уже не попью, - успокоила она рейвенкловца. - Мечтаю о подушке и одеяле. Тебе бы тоже поспать, выглядишь уставшим, - добавила девушка и зачем-то взъерошила волосы у него на голове — очень уж ей нравился этот его взлохмаченный вид. Ох, если бы Алисия знала, что всего через пару дней выйдет очередной декрет от Амбридж который положит конец их гуляньям по замку за руку и долгим вечерним прощаниям, она бы не отпустила сегодня Роджера так быстро. Но она этого еще не знает, поэтому после недолгого поцелуя уже собирается было назвать портрету пароль, как…
- На свидание? - переспросила Алисия, ожидавшая чего угодно, кроме этого. Она не воспринимала свои встречи с Роджером, как свидания.
Свидания — это когда иногда встречаешься.
А они… просто иногда расставались.
Но идея показалась ей почему-то невероятно милой. Да и шутка про Анджелину оказалась особенно в тему.

- С удовольствием, - мягко улыбнувшись, ответила Алисия, ощущая невероятный прилив нежности. Она назвала Полной Даме пароль и, обернувшись, с порога произнесла:
- А теперь давай, иди уже в свою гостиную, пока я еще готова тебя отпустить. И ради Мерлина, не попадись этому злобному баклану. Спокойной ночи, Рори.
[icon]https://i.ibb.co/hMck9sH/16.jpg[/icon] [status]девочка, которая ждала[/status][nick]Alicia Spinnet[/nick][pers]<b><a href="https://harrypotter.fandom.com/wiki/Alicia_Spinnet" target="_blank">Алисия Спиннет</a></b>, 18 лет[/pers][info]Гриффиндор, 7 курс <br />Охотница сборной факультета по квиддичу<br />Член ОД[/info]

Отредактировано Alicia Spinnet (15.04.21 23:47)