Настроение Алисии колебалось между жгучим возмущением и столь же жгучим стыдом.
Когда она вбегала в кабинет трансфигурации перед самым звонком, она думала о том, что будет вести себя тише воды, ниже травы, беспрекословно выполнять задания профессора, и даже не станет переглядываться с Роджером, не то что с ним разговаривать — они сегодня и так достаточно привлекли к себе лишнего внимания с этим жабьим взысканием. Но почему-то все пошло не по плану. Рядом с Дэвисом всегда все идет не по плану, с какой-то смесью нежности и веселья думала Алисия, не сдерживая на лице теплой улыбки — она всегда забывалась рядом с ним. Забывала и о времени, и о планах на домашние задания, и о том, что не выспалась, и о том, что тренировка уже через пять минут, а она до сих пор не собралась, и о том, что на уроках нужно молчать, а не флиртовать, потому что время останавливалось, все прочие планы становились малозначимыми, а окружающая действительность переставала существовать, и казалось невозможным не ответить на хитрую улыбочку и двусмысленные фразы. Роджер, казалось, не умел вести себя иначе — он таким был всегда, но с недавних пор гриффиндорка совсем по-другому начала воспринимать шуточки и намеки, от его взглядов бросало то в жар, то в холод, и накатывали приступы то дрожи, то слабости, то она просто переставала дышать. Она, Алисия, не умела ему сопротивляться, и все ее упрямство, вся ее независимость и внешняя неприступность таяли, как снег под теплым мартовским солнцем, когда она ловила на себе его взгляды. Алисия сдавалась в плен без боя, и все ради того, чтобы услышать из его уст тихое и нежное «моя девочка», от которого в груди разливалось нежное тепло, которое просто заполняло ее до краев.
Когда он рядом, больше ничего и никого нет. И мыслей в голове никаких других нет. Все, что важно — его тихий голос, его теплая ладонь и его ясные как летнее небо глаза, что смотрят прямо в душу и видят там именно ее. Ее, Алисию, какой она была внутри, со всеми ее мечтами и потаенными желаниями, в которым она и себе признаваться не любила, всеми страхами и глупыми комплексами, сумасшедшими идеями и бунтарскими замашками, принципами и убеждениями, дурацкой упертостью и нежеланием отступать, всеми странными мыслями и неумением оценить себя по достоинству… Он видел ее и любил — именно такой. Девушка постаралась незаметно смахнуть с ресниц слезинки и не шмыгать носом слишком сильно, когда он прикрывает лаза и касается своим лбом ее.
За что такой человек достался именно ей? Что такого потрясающего и значимого она сделала для Вселенной?
Да, ребята слишком расслабились. Алисией завладело игривое настроение, она снова ощутила себя в безопасности, унижение в кабинете Амбридж если еще не забылось, то по крайней мере не вылезало впереди всех прочих мыслей каждые десять минут, и даже предстоящие вечера взыскания, наполненные промозглым ветром площадки Астрономической башни и бесконечными сломанными телескопами уже не так портили настроение.
Расслабились и потеряли бдительность. А Алисия даже забыла о совсем недавних опасениях, что выходка Роджера с этими халатами может со стороны показаться чем-то вызывающе неприличным.
Может, до поры до времени Макгонагалл и собиралась мириться с их болтовней — может, давала им какое-то послабление за утреннее фиаско, чтобы не было так уж тяжело, но у любого терпения все-таки есть предел. И не было даже жалко этих несчастных десяти баллов, в конце концов, она без проблем их отработает на этом же уроке, если успешно справится с поставленной задачей. Да и близнецы, вон, тоже не избежали штрафа, хотя для них это было как раз в порядке вещей. Но стыд за то, что они снова разочаровали профессора, уравновешивался вполне справедливым возмущением — если уж на уроке штрафуют за разговоры, то пусть тогда штрафуют всех. Взгляд невольно метнулся вправо, к соседнему ряду, где Чемберс с Шимизу, сидящие если и не под носом у профессора, то во всяком случае, на видном месте, тоже были увлечены разговорами, а соседка по спальне к тому же, ни в чем себе не отказывая, занималась откровенно посторонними вещами, хотя с кафедры это было прекрасно видно.
«Личные вопросы», понимаете ли, нужно решать за пределами класса.
Так, может, личными делами тоже стоит заниматься там же?
Что ж, Сэмуэльс наверняка бесится. Это ведь его факультет сейчас баллы потерял, и Алисия невольно усмехнулась — хоть какой-то был плюс в сложившейся ситуации. Ладно, если так посмотреть, плюсов было два: Андж сидит далеко и не может разразиться тирадой на тему «этот твой Дэвис не только тебя угробит, но и наши шансы на Кубок школы». На что Роджер бы в привычной манере ответил, что «Дэвис угробит, а Поттер возродит, расслабься», после чего факультет мог бы потерять еще какое-то количество баллов.
Сощурившись, Алисия повернулась обратно, стараясь не скользить по декану обиженно-возмущенным взглядом, потому что это было совсем уже как-то по-детски. Она ведь виновата, наказание свое заслужила, с самого утра только и делает, что лажает, спасибо, что десяток баллов сняли, а не пятьдесят, и взысканием сверху не припечатали. И хорошо, что не припечатали, а то слишком уж был велик соблазн выпалить что-то вроде «у меня уже наказание от мадам генерального инспектора, она не уступит вам и одного вечера», после чего она бы вляпалась окончательно, и даже Роджер, сползающий со стула с прижатыми к лицу ладонями, и Андж, из дальней части класса бешено вращающая глазами, не остудили бы ее пыл. Правильно ей говорили, порой здравого смысла девушке недоставало. Это, вероятно, было опасной и заразной болезнью, потому что Роджеру вдруг вздумалось поправлять профессора, что ошиблась в его фамилии, что в данной момент очень смахивало на попытку огрызнуться. Девушка прикрыла глаза, представляя, что сейчас будет, и даже задержала дыхание, легонько коснувшись руки любимого, как бы говоря «я с тобой». А потом все же стукнула под партой рейвенкловца кулачком по коленке. «Это все твои дурацкие халаты», как бы говорил ее взгляд, который должен был выглядеть строгим и осуждающим, но получился каким-то веселым и озорным — даже для виду сердиться на Дэвиса Алисия не умела. Девушка твердо решила, что до конца урока больше не скажет ни единого слова, чтобы больше не лишить свой факультет ни единого балла, и даже Роджеру с его шуточками, ехидными комментариями, на которые так и хочется ответить, и его лукавыми взглядами не удастся нарушить ее намерение. Поэтому на его о-очень недвусмысленную фразу о халатах Алисия так ничего не ответила, только демонстративно высокомерно вздернула подбородок, и притворилась, будто чугунные котелки на столе привлекают ее внимание куда больше.
Что ж, теоретически, заставить предметы исчезнуть было попроще, чем сотворить. Особенно если для этого есть достаточная мотивация. Девушка подумала, что если бы можно было эванескнуть наколдованное соседом по парте, то ей бы за отменно выполненную работу тут же презентовали бы баллов тридцать, до того ей хотелось тот час же избавиться от компрометирующих предметов в поле ее зрения. И нет, вовсе не потому, что она уже пообещала это надеть, хотя в самом начале урока Мерлином клялась, что и не прикоснется к этой ткани - уж слишком быстро она сдалась и начала торговаться, с хитрой улыбочкой рассуждая, что Роджеру для этого пришлось бы сделать.
[newDice=1:8:0:эванеско?]
[icon]https://i.ibb.co/KFSPLgQ/11-1.png[/icon]
[icon]https://i.ibb.co/KFSPLgQ/11-1.png[/icon]
[nick]Alicia Spinnet[/nick][status]девочка, которая ждала[/status][pers]<b><a href="https://harrypotter.fandom.com/wiki/Alicia_Spinnet" target="_blank">Алисия Спиннет</a></b>, 18 лет[/pers][info]Гриффиндор, 7 курс <br />Охотница сборной факультета по квиддичу<br />Член ОД[/info]
Отредактировано Alicia Spinnet (15.04.21 22:08)
