- Само нахождение в Хогвартсе уже может вызвать помутнение рассудка, - мрачно сказал Годфри, сверля взглядом ребят, что делили нюхлера. Стоило только преподавателю выйти, как привычный балаган вернулся на место. Мидхерст подавил желание закатить глаза. Он сильно сомневался, что студенты сейчас находятся в здравом уме. Они что, дети малые? Нашли себе игрушку. - Вообще, если по одному щиту ударить другим, это... Ну, скажем, ты наденешь железную кастрюлю на голову, а потом постучишь по ней другой железной кастрюлей. Мозги, конечно, останутся на месте, но принцип примерно такой.

Сравнение с кастрюлями было далеко не лучшим, но это первое, что пришло в голову Годфри. К тому же, он прекрасно представлял то, о чем говорит - как-то раз забавы ради Пивз надел на его голову кастрюлю. Что в голове у полтергейста, он за все почти шесть лет обучения так и не смог понять.

- Конспект? Да, конечно, дер.., - свиток, наполовину показавшийся из сумки, был немилосердно отправлен обратно. Конечно, зачем Маркусу это конспект, когда рядом сидит его ненаглядная Рашден. И отговорка про почерк... Дебильная. Как будто Годфри не понимает, что за кучу лет дружбы можно научиться понимать почерк другого, будь его конспект даже написан зеркально и положен вверх тормашками. Озвучивать свои мысли Мидхерст не стал, потому что... Да ну его к черту. Пусть себе любуется Рашденовским конспектом, Годфри ничуть не жалко. Рейвенкловец достал один из своих черновиков, где он тщетно пытался рассчитать схему Гульельмо. Иногда казалось, что только он один заинтересован в том, чтобы вернуть, наконец, музыку в их спальню. Остальным как будто было не до того. А в схеме то и дело находились ошибки, из-за чего вдохнуть немного магии в чисто магловский магнитофон никак не получалось, и этот самый магнитофон немым укором валялся где-то в темном углу факультетской гостиной. В этот раз с расчетами тоже не заладилось - возле двери нарастал шум, который здорово отвлекал. Годфри нахмурился и убрал схему подальше, пока дружинники не вошли и не заявили, что он занимается вместо урока посторонними делами. Вместо этого он открыл учебник на первой попавшейся странице и невидящим взглядом уставился в книгу, даже не пытаясь прочесть написанное.

- Стой, ты куда? - шепотом произнес Годфри, пытаясь ухватить Маркуса за мантию. Но то ли он не верил, что Маркус на это способен, то ли не хотел его останавливать, друг без малейшего сопротивления спрыгнул к оглушенному ранее Акраму. Мидхерст хмуро посмотрел ему вслед и вернулся к созерцанию книги. Не маленький, сам разберется.

- Что ты... Ладно, хорошо, что ты его остановил, - Годфри вздохнул и снял очки, чтобы протереть стекла чисто-белой перчаткой, на которой не было ни следа зачарования, а заодно занять чем-нибудь руки. Лицо пришедшего Маркуса сразу же расплылось, оставив только общие очертания. Как ни крути, а так смотреть на людей гораздо проще. Очки вскоре вернулись на место, чтобы Годфри мог разглядеть, на что указывает Маркус. Взгляд наткнулся на Мур и Ровсток, о чем-то говоривших. Вот и про отсутствие музыки заодно вспомнили. - У меня там... Продвигается, да. Я уже..., - Годфри отвлек разговор Рашден с кем-то из дружинников. Вот черт, решили же не связываться, вообще никак. Ой, кажется, он собрался идти к ним! Ох, слава Мерлину, на их курсе еще не все смертники умерли, дружинник отвлекся на гриффиндорцев, а к их парте потерял интерес.

"Терпила", - презрительно выдал Он. Да, терпила, зато целый. Не хватало еще на раз-два загреметь на отработки, а то и из школы вылететь. Годфри совершенно не представлял, что он бы делал в этом случае. И вообще, дружинники, конечно, уроды, но уроды, наделенные властью. Мидхерст не так отважен, чтобы выступать против них, и не так глуп, чтобы думать, что эта их власть продержится вечно. Вот чуть позже и поговорим, а пока что лучшая тактика - сделать вид, что тебя нет.

- О, смотрите, Годрик вернулся, - удивленно сказал Годфри, пытаясь выискать Флитвика где-нибудь в эпсилон-окрестности Кэти. Но его там не было, - А профессор нет. Кажется, пора сваливать, что скажете? - Мидхерст бочком стал пробираться между партами к проходу.

Плохая была идея. Ужасная.

За шесть лет Офелия так и не научилась реагировать на чужое открытое хамство и крик в свой адрес иначе, как бестолковым хлопаньем глазами, и попытками немедленно убраться подальше. Сейчас убираться было некуда - оставалось только сцепить в замок руки, втянуть голову в плечи и сверлить парту взглядом, тихо, но люто ненавидя в этот момент и мерзкого слизеринца, и себя заодно. Ответить ей нечего - вот уж не удивительно.

Но на помощь приходят сразу два голоса.

Снизу - крик Макс, и голос у нее совсем не такой, как у Рашден. Он звонкий, звучный, отлично поставленный, и пользоваться им в полную силу хаффдпаффская загонщица не стесняется - и этому впору только позавидовать. И Офелия даже решается оторвать взгляд от столешницы и чуть распрямиться, когда слева звучит совсем другой голос - тихий, ровный и серьезный.

- ...Н...не... Это ведь пустяки, правда, - невпопад шепчет она почти испуганно, а лицо и шею будто обдало кипятком. Пустяки ведь, и правда - не первый год в школе, не раз приходилось слышать хамство. Особо почти никто не цеплялся, впрочем - Офелия умеет быть незаметной и неинтересной для таких, как этот Бас. Они любят... совсем другую реакцию.

Пустяки - явно не пропорциональные серьезности в тихом и спокойном тоне Маркуса. В смешанных чувствах - сама бы не сказала, что в них сейчас преобладало, смущение или нечто регистрируемое как испуг - Офелия мотнула головой, услышав слева "Годрик вернулся!". И правда. У входа действительно маячила рыжая грива зачем-то (как-то?) вернувшейся Белл, судя по всему - все еще не в себе. И Флитвика с ней не было.

- Как она... Ее что, отпустили?... ....Что-то не похоже это на контузию, - пробормотала Офелия, вспомнив сравнение Годфри с кастрюлями. Объяснение приземленное, но радующее ладностью. Правда, когда людей сильно бьют по голове, они обычно теряют координацию движений и ориентацию в пространстве - а Кэти вот прекрасно держится на ногах, да еще и...

...дружинников магией бьет.

Офелия только оторопело откинулась на спинку стула, глядя на окаменевшего Баса, пластом свалившегося на пол, и на завязавшуюся следом заварушку. Мелькнула дурная, шальная, как будто совершенно чужая мысль - заколдовать, пока никто не видит, Берроу невербальным конфундусом, чтобы Брэдли успел вынести клетку, которую так тщательно сейчас оберегал, и которая буквально привязывала его к месту. Это было бы правильно - то самое правильно, озвученное чуть раньше... Но решиться на это, как!? Даже если не думать о последствиях - а они будут, наивно полагать, что не будет проверки, и ее не вычислят по палочке, даже если слизеринцы не догадаются в начале, кто заколдовал их лидера - от одной мысли рука трясется так, что скорее люстру сшибет заклинанием, чем дружинника. Она не сможет, ну никак!

Отвлек засобиравшийся на выход под шумок Годфри - похоже, самое время признать его правоту, и последовать его примеру. Но, суетливо, все еще страшно сердясь на себя, бросив в сумку учебник и исправленное в начале урока домашнее задание, Офелия на внезапно замерла, осененная идеей. Посмотрела на свою сумку, потом на брошенную рядом со стулом сумку Маркуса, на краба, которого все еще держала в руке, не зная толком, куда девать - да и поиграть с ним еще хотелось, чего уж тут.

И решительно сунула магическую поделку ее создателю.

- Есть одна мысль. Мне нужна пара минут.

Перебросив ремень сумки через плечо, Офелия кинула оценивающий взгляд на Дариуса Берроу, дождалась момента, когда он повернется к ним спиной... нырнула в пространство за рядом парт, и, резво пригнувшись, закралась в сторону окна. Оказавшись аккурат между Маркусом и только что покинутым местом Годфри, она протянула раскрытую ладонь.

- И... М-можно попросить твою сумку, ненадолго? - шепотом попросила Рашден, посмотрев на Маркуса снизу вверх, - Я сразу верну?

Секунда неловкого молчания.

- Кстати, интересное сравнение. С кастрюлями, - все тем же шелестящим шепотом добавила Офелия уже в сторону Годфри. И сконфуженно улыбнулась. О том, настолько глупо она сейчас выглядит, думать не хотелось.

Отредактировано Ophelia Rushden (21.08.21 02:18)

Удар получился знатным — возопившая от боли рука мигом дала об этом знать, но Закиру, привыкшему к мордобою, было легко отогнать неприятные ощущения на задний план. Сейчас важнее было как-то отогнать дружинников от Кэти-Годрика (Кэдрика?..), ведь с такой дерзостью, но без палочки девчонка была в уязвимом положении.

И вот вообще не удивительно, что никто, кроме Салли и Закира, не впрягся за Кэти!

Видеть недоумение на тупом обезображенном лице Бекхайма было приятно, но недолго. В понимании Закира браться за палочку, когда тебе вмазали голыми руками, проявление трусости и слабости, но когда вообще боязливым перед чьей-то силой слизеринцам что-то мешало идти против доблести?..

Закир не успел что-то сказать или увернуться, когда Красавчик шмальнул в него заклинанием: земля ушла из-под ног, а резкий порыв воздуха ударил ему в спину. Закир улетел на пару футов и врезался в кого-то. Заболел затылок, заныли кости.

— Аааа, блин, — закряхтел он, пытаясь подняться, — э, кто там руки распускает? — шутливо возмутился Закир, ощутив прикосновение к своей пятой точке.

Обернулся и увидел под собой Годфри и Ровсток.

— Приношу свои глубочайшие извинения…

Мда, что один суповой набор, что другая сплошь кожа да кости. Посадочка не из мягких, острые коленки да локти.

— Слыш, урод! — гаркнул Закир и снова пошел с кулаком на Красавчика.

[newDice=1:3:+2:получай красавчик по лицу]

Отредактировано Zakir Akram (21.08.21 18:57)

Самый логичный вариант – держаться Селины. Она выступает островком благоразумия в этом театре абсурда и разворачивающегося прямо на глазах насилия. Мэгги глубоко плевать, даже если ребята из Дружины до смерти забьют каждого, кто находится в этом классе, за очевидно малочисленным исключением, а вот попадать под горячую руку абсолютно не хочется. Таких, кстати, хоть отбавляй: того и гляди в тебя прилетит очередное неумело пущенное заклинание. Кажется, по школе еще совсем недавно ходил слушок, будто гриффиндорцы и их отчаянные подпевалы с других факультетов втайне от Генерального инспектора разучивали боевые заклинания? Тогда почему у Ровсток стойкое ощущение, что в реальном сражении эти умники нанесли бы куда больше вреда себе, нежели злому, страшному врагу, спрятавшему лицо за уродливой маской?

- Селина, пойдем, - тянет за рукав все еще пытающуюся усмирить, словно акул, почуявших кровь, мальчишек. – Оставь их и пойдем.
Лишь бы не привлекать внимания Амбридж. Меган с содроганием вспоминает прошедшее лето и весенние каникулы, и очень, черт, панически боится, что на ее семью снова ляжет тень. Тучи и без того сгущаются прямо у нее над головой, она слышит раскаты грома у себя в ушах, но все еще надеется, что молния промахнется.
Хватит ей уже бить в одно и то же место.

Слизеринка, словно во сне, медленно тянется за волшебной палочкой, но неожиданно Мур ее останавливает. И, блин, как же она права – от ее правоты пальцы сильнее сжимаются на гладком древке, потому что Селина всегда впереди. На два шага обгоняет события, всегда где-то бесконечно далеко, что остается лишь робко брести за нечеткими отпечатками ее подошв.

Ровсток кивает и следом за старостой продвигается к выходу, лавируя между однокурсниками, чтобы ненароком не стать жертвой каких-нибудь необратимых чар. Кстати, о необратимых чарах…
- Зачем она вернулась? – одними губами шепчет Мэгги, не отводя прикованного взгляда от Белл, вновь появившейся в дверном проеме и продолжавшей нести околесицу про Годрика Гриффиндора. – Так она действительно… - перед глазами – семейный ужин, расписные скатерти, усыпанные деликатесами и неприлично дорогими десертами. Тетка, посеревшая лицом, кричащая что-то на непонятном языке, палаты госпиталя Святого Мунго, лимонные халаты, повязки, давящие на уши и переносицу, одна, другая, третья, с цветами, драгоценными камнями, шелк, бархат…. – Сел… - она крутит головой в поисках светлой макушки, обрамленной неизменным ободком, но рядом всего-навсего омерзительная рожа Бекхайма, сцепившегося с гриффиндорским выскочкой Акрамом.

Последнее, что она слышит, прежде чем спрятаться за чью-то спину и мертвой хваткой вцепиться в черный рукав мантии, - грубый голос, ревущий «Депульсо» и собственный шумный выдох, не успевший перерасти в полноценный визг.
А следом удар, совсем не похожий на вышеупомянутое заклинание, которое использовал слизеринец. Какой-то долбанный мужицкий дождь.

Дыхание сбивается от соприкосновения с каменным полом, однако, возмущенная столь беспардонным отношением к своей трепетной девичьей персоне, Меган тут же вспыхивает и, с усилием оперевшись ладонью о плечо Мидхерста («Привет, Годфри», - растерянно бросает она, зачем-то только сильнее впиваясь длинными ногтями в ткань и кожу), кричит уже вскочившему на ноги Закиру:
- Только попадись мне, и я тебе твои руки засуну туда, откуда они и так, похоже, у тебя растут!

Презрительно морща нос и потирая ушибленный локоть, она снова поворачивает голову к рейвенкловцу:
- Ты цел? Если да, то помоги мне встать, - капризно и даже требовательно заявляет Ровсток, отодвигаясь и поправляя юбку. – Потому что если мы еще немного так полежим, ты будешь обязан на мне жениться.

Ответить Офелия не успела: внезапный грохот со стороны выхода буквально сдул ее с места, и, схватив сумку, она юркнула прочь, к окну, заставив себя не останавливаться и не смотреть, что там происходит. Короткими перебежками добралась сначала до преподавательского стола, не секунду затаившись за ним, чтобы выглянуть, поймав взглядом лежащего на полу в проходе Годфри в компании Меган Ровсток и Маркуса, помогающего подняться другу. А потом, затаив дыхание, добралась и до противоположного ряда парт, к месту, где все еще сидел Алистер Брэдли. Оставалось только надеяться, что во всей этой суматохе ее не заметит никто из дружинников: те, конечно, заняты сейчас своими делами, но успешность всей этой операции требует максимальной незаметности.

- Сюда, - спрятавшись за краем парты и опустившись там на колени, Офелия раскрыла сумку, невольно и не без опаски заглянула внутрь, вовремя одернув себя на том, что это невежливо, и устремила в лицо Брэдли взгляд одновременно беспокойный, неловкий и решительный. Как ни старалась она нести чужое имущество как можно аккуратнее, грохот и потасовка около выхода изрядно напугали, напомнив о другом происшествии, и, за все свои короткие перебежки Рашден совершенно точно слышала, как в зачарованных недрах сумки Маркуса что-то падает и глухо перекатывается. Какой, интересно, глубины пространство он там наколдовал? - Это сумка Маркуса. Тут можно его незаметно пронести.

Пояснения, наверное, излишни, по крайней мере для того, кто в непосредственной близости от Маркуса живет. Сюда, наверное, влезет не только клетка с ниффлером, но и чья-нибудь метла, и котел, а может быть, и чемодан школьный. Поместится ли человек, правда, проверять не хотелось - одному Мерлину известно, что там внутри сейчас вообще находится, но было немного любопытно.

Девушка борется с отчаянным желанием просто выбить волшебные палочки из рук всех, кто начал участвовать в этой заварушке. Дураку понятно, что это ни к чему хорошему привести просто не может - только создать себе лишние проблемы, а ещё и весь факультет поплатится, когда дружинники настучать об этом Амбридж. Элль уж надеется достучаться до Дариуса, который изначально ей казался самым смышленым из всей этой компании, но увы, план не удался. Который по счету ее план уже летит крахом?
Да ещё и краем глаза видит, как меняется взгляд Алистера, что не удивительно. Сейчас главное, чтобы он сам в эту драку не полез. Пользуется моментом, когда Дариус перестаёт на неё смотреть, и кидает укоризненный взгляд на однокурсника, дескать как он мог подумать, что ее и этого змея могло что-то объединять. Но с другой стороны она его понимает, только недавно сама начала психовала из-за глупых порывов ревности.

И стоит девушке на секунду отвлечься, как дружинник достаточно грубым движением заводит ее за спину, сам в то время вступая в эту нелепую разборку. Элль ударяется о край стола, еле слышно ругается себе под нос, потирая место ушиба. Стало Понятно, что ничего хорошего из этого не выйдет, и лучше как можно быстрее уходить из этого проклятого кабинета.

— Да, я с вами. Мне тут больше делать нечего.

Она видит, как Бредли встаёт, и что у него под мантией уже нет зверька. Кидает вопросительный взгляд на парня, помечая себе в мыслях, что у него обязательно надо будет спросить, куда тот его дел. Элль встаёт рядом с парнями и направляется к выходу из класса. Она было хотела тоже помочь Джейку отыгрывать «болезнь» Алистера, но решила, что сегодня она уже напомогалась, да и кроме того, это выглядело бы слишком глупо, учитывая ее хрупкое телосложение и не самый высокий рост.

— Что за проклятье шестого курса, что у нас всегда что-то случается?. — Слышит слова Бредли, подхихикивает. — Давай тогда и не в мою сторону, пожалуйста.

Годфри рассчитывал пробраться к выходу и как можно быстрее смотать удочки. В голове Он твердил о том, что пацан слишком скучный и надо было знакомиться с Годриком, пока есть такая возможность. Годрик в теле совсем не мужественной Кэти Белл, не внушал доверия. Да и вокруг этих гриффиндорцев постоянно что-то происходит, что-то, от чего любой нормальный человек старался бы держаться подальше!

"Это ты-то нормальный? Ну-ну, скажи об этом кому другому. И вообще, я тоже застрял в теле, совсем не похожем на мое, это не повод упускать возможность!"

Годфри повернулся, чтобы проверить, идет ли за ним Маркус, но вместо друга обзор заслонило что-то, то ли спина, то ли руки-ноги. А в следующую секунду Мидхерст почувствовал удар в солнечное сплетение. И обнаружил себя, лежащим на полу.

- Эм. Привет. Как ты? - так же растерянно отвечает Годфри и мысленно ругает себя за очевидно глупый вопрос, морщась от боли в плече. Теперь понятно, зачем девушкам такие длинные ногти, с ними никакой противник в ближнем бою не страшен. Но вслух Мидхерст не жалуется - ему слегка совестно оттого, что посадка вышла мягкой во многом из-за частичного приземления на Ровсток. А вот ей, наверное, не очень хорошо.

От следующей фразы Мидхерст готов был подскочить на месте. Даром что Маркус, уже подошедший к ним и, к счастью, не пострадавший, бросился его поднимать. Крепко встав на ноги, Годфри вспомнил, как после одного из уроков полетов считал, что обязан был жениться на мадам Хуч. А теперь еще и на Ровсток?
"А какой же пацан не мечтает о гареме?", - послышался ехидный голос в голове. И Годфри... призадумался. Нет, плохая идея, Меган всех там перегрызет. В голове почему-то появился образ мадам Хуч, гоняющейся за подругой детства с метлой наперевес.

"Ребята, эта дама вас сейчас убьет"

Рейвенкловец хрюкнул и уставился на Маркуса. Было такое ощущение, будто тот сказал что-то... не то.
- Я в порядке, да, сейчас. Я сам, - скороговоркой выпалил парень и наклонился, осторожно поднимая девушку за локоток. - Вот. Эм. Твоя сумка, - следом он вручил ей ее багаж. - Ты... Эм, ничего не сломала? - смущенно спросил Годфри, зачем-то заглядывая Ровсток за спину, будто смог бы взглядом определить, есть ли у нее внутренние повреждения. - Кажется, в порядке. Ну, мы тогда пойдем, да? Пока.

Меган вскидывает голову, направляя взгляд на знакомый голос, доносящийся прямо над ней и копошащимся рядом Годфри. Недовольно поджимает губы. Подумать только, Маркус первым делом переживает не о благополучии хрупкой девушки, а за здорового парня, которому, между прочим, еще весьма повезло с приземлением.
Однако, не успевает эта мысль созреть в ее голове и пустить ядовитые побеги, как Белби выдает такое, что любое терпение не выдержит. И, поверьте, Ровсток – очень, оооооочень терпелива.

Во-первых, какого рожна этот несносный ботан, полагающий, будто его мнение обязано учитываться во всех аспектах студенческой жизни, делает вид, будто она, Мэгги – не более чем предмет интерьера, эдакий симпатичный декор, случайным образом покинувший положенное ему место и оказавшийся здесь, на полу, чудом не разбившийся, но близкий к тому, чтобы дать трещину? А во-вторых…

- В каком смысле – вдвоем? – вспыхивает слизеринка, отчего на щеках у нее проступают розовые пятна румянца. Глаза пылают гневом, она поочередно смотрит то на обалдевшего Маркуса, то на Годфри, словно вопрошая: «А ты не хочешь возразить своему закадычному дружку?» И все-таки произносит она совсем иное. То, что на ее месте произнесла бы любая девчонка, помешанная на собственной внешности. – То есть ты сейчас намекаешь, что я толстая? – вкрадчивость ее голоса набирает звук, готовая вот-вот достигнуть неминуемого крещендо, но Мидхерст, дипломатично промолчавший и даже, кажется, позабавившийся заявлением своего бессменного приятеля, вдруг поднимается на ноги и следом, без всяких обиняков, помогает подняться и ей.

По правде говоря, Меган не прочь упрямо упереться ступнями в пол и остаться драматично собирать пыль по его истоптанной, холодной поверхности. Только вряд ли это поможет. Мальчишки – ужасно непонятливые, хоть на лбу себе пиши все, чего от них ожидаешь.

Задрав и без того курносый нос, Ровсток гордо отряхивает подол юбки и напрочь изгвазданный рукав мантии – если бы взглядом можно было убить, рейвенкловские ботаны уже минуты две как лежали бы без чувств у ее запылившихся туфель.

Тут как тут вырисовывается Офелия, как всегда, хорошенькая и аккуратненькая до зубного скрежета, и принимается пищать что-то про портфель и трансфигурацию. При этом она как-то слишком смущена и чрезмерно напряжена – будто штык проглотила.
- Настолько важный проект, что вы его на урок Заклинаний принесли? – нарочито громко интересуется Мэгги. От нее веет холодом и насмешкой, у нее растрепались аккуратно уложенные утром волосы, и ей абсолютно без разницы кого в этом винить. – Мне тоже интересно, давайте вместе посмотрим.
Слизеринка касается кончиками пальцев грубой ткани школьной сумки и игриво замирает точно также, как бездушная улыбка в уголках ее рта.