Обычно Аня довольно спокойно относилась к слизеринцам. Иногда среди них попадались вполне себе даже нормальные личности, но только не в этом году, когда Амбридж собрала себе отряд прихвостней, которые с готовностью доносили ей любое событие в школе. За прошедший год было не счесть потерянных Гриффиндором баллов из-за глупых и пустых придирок дружинников, когда Ане, девушке в общем-то очень сдержанной, иной раз хотелось выцарапать кому-то из дружинников глаза, словно разъяренной кошке.

Тем более хуже нет, когда ты вроде бы не причем, но почему-то попадаешь под горячую руку и оказываешься без вины виноватой. Проклятые восемь дюймов. Да еще и рядом с кем?!

- И что ты мне сделаешь? - вызывающе близко подойдя к Монтегю, уточнила Анна с едкой ухмылкой на лице. На ее беду, в коридоре на тот момент оказалась сама Амбридж. На жабьей мордочке уже расцветало предвкушающее наживы выражение, а розовый бантик в мышиного цвета волосах казался еще отвратительнее, чем всегда.

Досталось, правда, не только ей, но и Монтегю тоже. Не то, чтобы Анну это сильно обрадовало - в числе ее хобби не значилось времяпрепровождение со слизеринцами. Лучше бы Амбридж отправила ее котлы мыть к Снейпу, чем вместе с Монтегю начищать кубки в зале трофеев, да еще и без магии. Как назло, все они покрылись патиной и оттирались из рук вон плохо. Аня уже успела натереть мозоль на большом пальце левой руки, а проклятое пятно никак не хотело оттираться.

Она демонстративно не замечала слизеринца по соседству, обратив все свое внимание на свою унылую работу. Последнее наказание было у нее чуть ли не два года назад, когда она окончательно распрощалась с амплуа девочки-задиры, шебутной пацанки, чтобы угодить ее отцу. Надеялась, что значок старосты пробудит в нем хоть какую-то за нее гордость. Этого так и не слуичлось, а вот от шалостей уже навсегда отвратило. Тем унизительнее было сидеть на полу перед кубком и драить его словно сумасшедшей до тех пор, пока пятно не сойдет. За те пятнацать минут она уже досконально выучила имя, выгравированное на кубке, что могла бы ночью в темноте и с закрытыми глазами безошибочно повторить все эти завитушки до последней детали в исключительной точности, а пятно все еще оставалось на месте. Этак она себе все руки до костей сотрет, а пятно никуда не исчезнет.

Анна задумчиво потрогала палочку во внутреннем кармане мантии, прикидывая, не наплевать ли ей на запрет и не использовать ли чистящее заклинание, чтобы уже перейти к следующему кубку. Кажется, им конца и края не было видно - Филч мог бы прикладывать чуть больше усилий к уборке в замке, в конце концов, это же его работа.

Отредактировано Anna Mirfield (23.12.22 21:44)

Поймать вазу Аня не успела, и та прокатилась по полу, громко звеня. Как ни странно, не разбилась, не иначе, была чем-то зачарована. Аня остановила ее только уже почти у самого стеллажа и поставила вертикально. Она намеревалась игнорировать Монтегю до самого последнего кубка, но, увы, счастье оказалось несбыточно. По-видимому, не взаимодействовать с ним больше, чем уже на сегодня было, не получится, а так хотелось.

- Как скажешь, - она пожала плечами и отставила тот кубок, что натирала сейчас, в сторону Монтегю - Тогда этот - твой, сюда твоя лапища точно влезет.

Горлышко у кубка было такое широкое, что туда бы влез и сам Монтегю целиком, не то, что просто его рука, так что Аня посчитала обмен вполне себе равноценным. Только вот что-то шуршащее в вазе ее настораживало, и гриффиндорка аккуратно заглянула внутрь, надеясь, что там не какая-нибудь бешеная крыса.

- Ой, тут сова, - не сдержавшись, воскликнула Анна, вытряхивая из вазы шуршащий пестрый комок прямо себе на колени. - Да это же Мистер Перышко.

Не узнать приснопамятную птицу, за которой они с Рикеттом так старательно гонялись по всей аудитории, она просто не могла, даром что отношения у Анны с животными были так себе. Знакомые пестрые перья, прекрасно сросшиеся, к слову, и все такой же полудикий взгляд, как будто эта сова только и думает о том, как бы половчее в очередной раз сделать ноги.

- Ну и как ты тут оказался, - Аня погладила совенка по голове, едва успев отдернуть пальцы, потому что такую фамильярность он терпеть был не намерен. Все такой же дерзкий и резкий, как и раньше. - Что, опять у тебя проблемы?

Сова бешено крутила головой и пыталась цапнуть ее за пальцы, но Анна удобно обхватила птицу двумя руками прямо по обе стороны мелкого тельца, так что оказалась вне досягаемости совиного клюва. Не хватало к сегодняшней отработке получить еще и укусы ненормальной птицы, тогда день точно будет окончательно испорчен.

Кажется, снова что-то было с крылом, но Аня никак не могла понять, что именно. Вообще младшекурсникам нужно внимательнее следить за своими животными, надо бы поговорить со старостами барсуков, чтобы те провели беседу со своими перваками.

Отредактировано Anna Mirfield (19.07.23 09:05)

На самом деле именно сейчас Аня вдруг начала испытывать легкую симпатию к птице, потому что она позволяла ей отвлечься от нудного натирания кубков. И она не планировала идти на поводу у Монтегю и делать за него всю работу, пока тот прикидывается хроником и доходягой и только делал вид, что там что-то убирает. Она свою часть работы сделает, а Монтегю может здесь хоть до второго пришествия Мерлина сидеть, ей-то что.

- Давай лучше тебя придушим, - огрызается Анна в ответ Монтегю, невольно прижимая птицу к себе, чтобы тот не вздумал тянуть к птахе свои ручищи, но тщетно - Аня была и ниже и мельче слизеринца, да и к тому же никогда не могла похвастаться внушительной силой, поэтому пернатое тельце покинуло ее ладони. Только бы птице хуже не сделать, та и так страдает о невнимательного хозяина и собственного умения попадать постоянно в неприятности.

- Отдай, Монтегю, - потребовала Анна, пытаясь забрать птицу обратно. - Это же еще совсем птенец, нужно просто вернуть его владельцу.

Наверняка первак опять расстроился, что потерял своего питомца, и половина гостиной Хаффлпаффа с ног сбилась, ища совеныша. Может, и Рикетт тоже. Почему-то мысли о Тони придали ей сил. Анна не боялась слизеринцев, ни Уоррингтона, ни Баса, ни всех остальных старшекурсников, равно как и самого Монтегю тоже. На фоне ее отца, которого Анна опасалась всю свою сознательную жизнь, слизеринцы казались ей не более, чем капризными крикливыми младенцами, требующими внимания от взрослых. Все, что они реально умели - это самоутверждаться за счет других, а такие всегда только лают, но не кусаются.

Сейчас единственная угроза от Монтегю была только в том, что он мог накрысятничать Амбридж, а часы Гриффиндора в Холле и без того не могли похвастаться обилием баллов. Терять еще сколько-нибудь не хотелось, в этом году они давались Гриффиндору особенно тяжело, потому что на их факультете было мало тех, кто мог сдержаться и промолчать. И не Анне было их в этом упрекать.

- Оставь его, а? - как-то не вязался образ Монтегю с тем, что он может реально птице помочь. Скорее, быстрее его раздавит в своих лапах - через пальцы Монтегю торчала только одна взъерошенная головенка совеныша, да растопыренное крыло. Ему и крысу-то страшно доверить, не говоря уж о совенке.