Спальня мальчиков хаффлпаффских подземелий всегда казалась Захарии самым безопасным и спокойным местом в Хогвартсе. Сюда он приходил, чтобы спрятаться от шума в гостиной; бывало, подолгу лежал на полу, зарываясь пальцами в ворс мягкого, пушистого коврового покрытия, и думал; здесь можно было побыть одному наедине с книгой, а если соседям приспичивало общаться, слушать музыку или играть в шахматы, всегда можно было задернуть полог и никто тебя не тронет. Здесь царил приятный полумрак, потому что Зак всегда гасил лампы и свечи, переступая порог. Здесь уютно, тепло, а на кроватях мягкие подушки, в которые можно невозбранно зарываться лицом, гоня прочь мысли о домашнем задании.

А, впрочем, и не только о домашнем задании. Сегодня Зак вообще о домашнем задании думать не мог, хотя Снейп его навалил знатно, потом Маккошка добавила, а Вектор окончательно добила. Шестой курс, мать его. Из десяти предметов осталось всего шесть, а нагружают так, будто им Ж.А.Б.А. сдавать уже через неделю. Привычным взмахом палочки хаффлпаффец погасил свет и зашторил зачарованное окно, а после резким движением бросил сумку на кресло между его кроватью и кроватью Финч-Флетчли. Сумка благополучно приземлилась, по пути сбив на пол какие-то книжки на подлокотнике, но Зак и не подумал за собой прибраться. Книжки Джастина, вот пусть их и подбирает, нечего сваливать, куда попало. На него это, конечно, было непохоже, обычно он сам делал всем замечания насчет разбросанных вещей и одежды, но сегодня Зак был настроен наносить вред, распространять разрушения и взрывать мосты, не оборачиваясь. Учебный день выдался тяжелым, а в личных отношениях он и вовсе потерпел фиаско.
Школьная мантия отправилась на спинку того же кресла, туда же улетел факультетский шарф, после чего Зак, не разуваясь, рухнул спиной поперек кровати.

Он не в первый раз поймал себя на мысли, что хочется написать домой. Прямо сейчас схватить перо, пергамент и в нескольких строках описать всю свою жизнь за эти дни. Рассказать про дурацкое расписание, пожаловаться на Снейпа в роли профессора ЗоТИ, про охраняющих школу авроров, рассказать про Дафну - то и дело отставляя перо, выбирая выражения, потому что думать и писать про Дафну стало вдруг почему-то трудно. Рассказать про их чаепития у фонтана, про ее неожиданные объятия и свои непонятные чувства, про то, как ей сейчас тяжело, спросить совета, как ей помочь. Рассказать про странное поведение слизеринки и про свои собственные реакции, спросить, правильно ли он поступил и правильно ли решил. Хотелось написать. Только Зак понимал - не домой хочется отправить сову, а ей. Сердце в груди болезненно сжалось и вдруг на мгновение стало нечем дышать. Он крепко зажмурился и сжал пальцы в кулаки, несколько раз со всей силы ударив по матрасу. Не помогло, конечно же. Он думал, что с этим будет проще справиться, что спустя несколько месяцев боль утраты поутихнет и станет проще слушаться голоса разума, но этого не произошло. Некому писать и не у кого спрашивать совета. Зак не спросил у Дафны, когда эта боль пройдет. А теперь, наверное, и не спросит. Решение отдалиться от нее и дать ей быть рядом с теми друзьями, что ближе ей по духу и крови, было, возможно, глупым и насквозь пропитанным едким чувством обиды, но все же казалось правильным. Но если это правильно - почему та огромная дыра в душе, что осталась после ее гибели, расползалась все дальше и дальше, поглощая все на своем пути? Почему все, кто ему нужен, все, кто на самом деле дорог и без кого не представляешь самого себя, куда-то деваются?
Перед глазами видения смеющегося лица Гринграсс, с чашкой в одной руке, с книжкой - в другой, она увлеченно рассказывает о чем-то, и собственные губы отчего-то растягиваются в улыбке. И в эту секунду Зак не вспоминает, что этот момент больше не повторится, и что они, быть может, никогда уже не поговорят вот так свободно, открыто, искренне, и он не будет завороженно смотреть, как от легкого сентябрьского ветерка развеваются ее волосы, на которых дрожали и искрились крошечные капельки воды от фонтана. Теперь казалось, что этот момент и вовсе ему не принадлежал. Конечно. подумал хаффлпаффец, выдыхая сквозь зубы, сейчас она с Малфоем. И завтра будет с ним. И после. Ему не за что было злиться на Дафну, не было ни одной логической причины, но стоило вспомнить их соприкасающиеся руки, как снова как будто нечем было дышать.

Прошел час, может, два. Где-то вдали прозвенел колокол, оповещая о скором наступлении отбоя, а значит, так же скоро в спальню начнут подтягиваться однокурсники. Задернуть бы полог, наложить на него заглушающие чары, накрыться с головой одеялом и замереть, но для этого нужно было встать, а палочка и вовсе осталась в давно отброшенной прочь сумке. Волшебник хренов, подумал Смит, но даже не пошевелился, чтобы реализовать свои желания. Он продолжал бездумно рассматривать потолок, вертя в руках свиток пергамента, который он до сих пор держал на прикроватной тумбочке, хотя писать теперь было некуда. Он отрывал полоску за полоской, получая странное удовольствие от треска разрываемой бумаги, безжалостно комкал и отбрасывал прочь, не глядя. В этом было что-то медитативное, и постепенно в голове не осталось никаких мыслей, и это было прекрасно. Нету мыслей - нету боли.

Если бы Майкл не заговорил с ним, Захария бы и не заметил, что тот появился. И только после слов приветствия вспомнилось, как тихо скрипнула дверь, потянуло сквозняком, а потом послышался тяжелый вздох.
- Здорово, - тупо повторил Смит, не меняя позы, не глядя на однокурсника и не прекращая на автомате бросать в пространство комочки пергамента - он если бы и захотел, не смог бы остановиться, это было уже нервное - появление Макмануса как будто нарушило с трудом сохраняемое равновесие.. - А ты без света свою кровать, что ли, не найдешь? И закрой дверь уже, я сейчас околею, - конечно, не в сквозняке было дело, это была такая же нервная дрожь, от которой не спасет ни одеяло, ни пламя камина.

- Я еще не закончил, - лицо будто сводит какой-то судорогой, мысли витают далеко, уносясь прочь от спальни мальчиков к слизеринским подземельям, и Зак говорит на том же автомате, что и бросается шариками скомканного пергамента. - Можешь убрать, если мешает. Ты же волшебник, в самом деле. “Эванеско”, и все дела. В прошлом году проходили.
Еще один комочек пергамента встречает на пути препятствие - Заку и смотреть не нужно, чтобы понять: на этот раз его снаряд попал аккурат в соседа, а тот, кажется, тоже устал и весьма не в настроении. Зак ссориться не хочет и не может, у него нету на это никаких сил, и он прикрывает глаза, будто отрешаясь от всего происходящего. Воздух с трудом, рывками проникает в легкие, и не хочется даже говорить.
- Я не голодный, - все же отвечает Смит, надеясь, что от него отстанут. - Потом на кухню смотаюсь, - разумеется, ни на какую кухню шестикурсник не собирался, но объяснять это тоже не хотелось. На Хаффлпаффе к ужину относились очень трепетно.

- Если тебе нечем дышать, можешь поспать в коридоре, - предложил Смит, глубоко вдыхая, а потом медленно выдыхая действительно весьма теплый воздух. Успокоиться не получилось, скорее наоборот: все то, что копилось внутри за последние месяцы, и то, чего добавилось за минувший день — всего один, казалось бы, день, но сегодняшнее утро было так давно! — грозило выплеснуться наружу потоком раскаленной магмы. Прямо ощущалось, как оно шипит, кипит и пузырится внутри, как всего трясет и все сильнее сжимаются кулаки. От злости, от бессилия, от безысходности, от понимания, что жизнь как начала катиться к чертям, так, похоже, и продолжала, а те люди, которым, вроде как, полагалось оказывать поддержку, наоборот все только усугубляли — что Дафна с ее закидонами, что Салли, которая душила гипертрофированной заботой и от нее некуда было укрыться. - А что, похоже, будто я шучу? - повысил голос хаффлпаффец, которому действительно было холодно, и который действительно хотел «придолбаться» к однокурснику, которому приспичило именно сейчас ввалиться в спальню, когда крайне хотелось полежать в тишине. Еще указывать будет, что ему, Смиту, делать.

- Я пропустил момент, когда тебя сделали старостой? - Захария приподнял бровь и еще сильнее запрокинул голову, чтобы лицо Макмануса попало в его поле зрения. Это еще кто к кому «придолбаться» решил, сердито подумал Зак, не особо понимающий, какое соседу дело до того, когда и куда он ходит или не ходит ужинать. - Так себе выбор, но Макмиллан уже совсем достал, разнообразие…

- С чего ты взял, что «мне хреново»? - поинтересовался Смит, которому хотелось бы, чтобы его голос звучал уравновешенно и спокойно, но прозвучал он вызывающе и едва ли не агрессивно, что только подтверждало слома Майкла. Да, Майкл прав и он прав настолько, что внутреннее состояние не то что просачивалось наружу, оно выплескивалось через край. Летом можно было до крови разбивать о стену кулаки, с размаху швыряться вещами, кричать на Салли, не понимающую, что ему нет ни до кого дела — а может, наоборот, понимающую, что так становится легче. Летом можно было думать о школе и надеяться, что отпустит. Школа далеко от дома, далеко от семьи, там нет свободных минуток, когда можно себя пожалеть или предаться воспоминаниям. Он чуть ли не жил этими надеждами. И вот она, школа. И… не отпустило.  - Психологом заделался? - кажется, это было еще на тон выше. Держать себя в руках было трудно, да и, признаться, не очень-то хотелось. Да, ему было хреново, только он наотрез отказывался это признавать. Спустя несколько месяцев логично и правильно было бы засунуть уже свои чувства в соплохвостову задницу, а не говорить о них. Правда, чем сильнее он пытался это сделать, тем сильнее все это на него давило.

Конечно, они в курсе. Мечтая о возвращении в Хогвартс, Захария не думал о том, что однокурсники читают газеты, и что в первый же вечер с ним захочет поговорить Ханна, с этим сострадающим видом, будто они не цапались пять лет до этого, будто она не считала его высокомерным самовлюбленным занудой. Или что на следующий день подойдет Боунс, растерявшая за лето свой задор и бойкость, чтобы каким-то шелестящим голосом выразить соболезнования. Макманус смотрит на него более того — с жалостью. Смиту не хотелось, чтобы его жалели, потому что все эти слова были нужны им, а не ему, это было лицемерие и притворство. Он не просил помощи и не нуждался в поддержке. И уж точно не от сокурсников, которым кажется, что они должны.

- И чем, по-вашему, тут можно помочь? - огрызнулся Зак, резко поднимаясь на ноги и стряхивая с рубашки пергаментную пыль. Перебросил сумку на свою кровать и сунул в нее руку, чтобы достать палочку, без которой чувствовал себя некомфортно — даже в безопасной спальне с собственный однокурсником, который вряд ли способен причинить вред. - Вернуться в прошлое и прикончить Поттера, чтобы не поперся в Отдел Тайн? - он с ненавистью выплюнул имя гриффиндорца. - Чушь не пори, Макманус! Есть вещи, которые нельзя ни исправить, ни облегчить, и потери, которые не восполнить и не вернуть, - Смит с силой сжал палочку в пальцах и из той с треском посыпались искры. Он был на грани. Прикрыл глаза, подышал, сосчитал до десяти. Нет, не работает. - Поэтому кончай играться в старосту, тебе не идет. А если тебе не нравится, как я выгляжу, посмотри на что-нибудь другое. В учебник загляни, например, - несколько саркастично предложил шестикурсник.

- Вообще-то, я ничего не «ору», - возразил Смит, складывая руки на груди и задирая подбородок. - Это ты до меня докопался со своей отзывчивостью и в душу лезешь. Тебя не учили, что это бестактно?
Да, наверняка выглядит он неважно и сокурсникам неловко было не то что видеть это, но и просто быть с ним в одной комнате. Было бы здорово сделать лицо кирпичом и молча жить свою жизнь дальше, как это делала Дафна, когда они впервые разговорились в библиотеке два года назад, но во-первых, Зак не был обязан этого делать, ему не до того, чтобы печься о комфорте ближнего своего, а во вторых - играть и притворяться он никогда толком не умел, он даже разобраться в собственных эмоциях и состоянии был неспособен. Даже забавно, что при всем при этом Распределяющая Шляпа все равно хотела отправить его на Слизерин, где это у всех было врожденной способностью — притворяться, быть тем, кого от тебя ждут, и делать вид, что ничего не происходит, когда чувствуешь себя так, будто готов разнести замок по кирпичику. Надо было согласиться, с каким-то внутренним смешком подумал хаффлпаффец. Малфой, Забини или Нотт, которые были бы его соседями по комнате, не выглядели так, будто готовы наброситься с утешениями. На Слизерине, говорят, у людей есть понятие личного пространства.

- Может, и посоветую. Знаешь, не помешало бы изредка это делать, до Ж.А.Б.А. всего ничего, - на автомате снова огрызнулся шестикурсник, которого все больше раздражали ровный тон и усталое спокойствие Майкла, который копался в своих книжках, будто собрался делать домашнее задание. Он, должно быть, издевается? Отчаянно хотелось двинуть однокурснику в челюсть, руки буквально чесались, но тот не давал повода, а если сделать это без повода, то это лишь докажет, что он совсем сломался. А как тут не сломаешься, когда пытаешься вернуться к прежней жизни, пытаешься «вести себя так, будто ничего не случилось», пусть толком и не выходит, а потом к тебе лезут твои соседи и ноют о том, как он плохо выглядит, ежедневно напоминая о том, что случилось? Да, хотелось двинуть Макманусу в челюсть, чтобы он заткнулся. Но… Это школа, а не Бейквелл, поэтому нельзя давать себе поблажек, нельзя делать все, что хочется, нельзя терять самоконтроль, нельзя, нельзя, нельзя. Нет, накричать на Салли все еще можно, но не более того.
Может, если не хватало именно этого — такого своеобразного пинка под зад от своих. Мягкого, удушающе заботливого хаффлпаффского пинка, чтобы хоть попытаться взять себя в руки.

- И да, спасибо, что напомнил, - каким-то бесцветным тоном продолжил Захария. Драться с Майклом не то чтобы расхотелось, но эмоций значительно поубавилось, будто выкипела вода из чайника — и случилось это так резко, что моментально накатила смертельная усталость. Он устал от всего этого дерьма. Взгляд невольно скользнул к прикроватной тумбочке, где за дверцами шкафчика ждали своего часа чашки и мешочки травяного чая. Или, наверное, уже не ждали, остро кольнуло напоминание, и сердце так же остро, болезненно сжалось. - Мы учимся на удивительно бестактном факультете. Не желаю иметь со всем этим ничего общего, - с отвращением выдал Зак и решительно направился к выходу из спальни.

Отбой, наверное, уже наступил, и старосты с дежурным преподавателем уже вышли патрулировать коридоры. Да, это было не в его стиле — нарушать правила, нарываться на отработки и терять факультетские баллы, но сейчас это казалось не просто самым лучшим, а единственно верным решением — вырваться из душной гостиной, подальше от «отзывчивых однокурсников», которым почему-то страстно хотелось вернуть прежнего Смита, которого они терпеть не могли и не забывали об этом почаще напоминать. Нынешний Смит понятия не имел, куда пойдет. У него практически не было опыта намеренного нарушения правил (ОД не в счет, это другое), он не представлял, чем занимаются в ночных коридорах, он не представлял, как прятаться и не быть пойманным. Зак не любил неизвестности, но сейчас намеренно шел ей навстречу.

Да, он, конечно, в порядке.
Интересно, как на его месте поступала Дафна?
А еще интересно, когда он перестанет думать о ней, чуть что.

«Зачем тебе палочка, Зак», мысленно передразнил он Макмануса. Может, потому что они в школе магии и здесь у всех есть палочки? И Майки было бы неплохо и свою при себе держать, раз уж он родился гребаным волшебником. У нас тут война, помнишь? Учись быть во всеоружии каждую минуту.
- Ну, выйди в коридор, если тебе охота, - бросил Зак по пути к двери. - Проветрись. А я не зол, меня просто все достало, и ты в первую очередь. Поэтому отвали и дай пройти.

Отредактировано Zacharias Smith (02.09.22 19:16)

Глупо было рассчитывать, что спустя полчаса обоюдных претензий Макманус вдруг действительно «отвалит» и пойдет заниматься своими делами, но Зак все равно раздраженно выдохнул сквозь зубы, когда его не пропустили к выходу из спальни — с ним что, спорят из спортивного интереса, или однокурсник решил насладиться местью за пять лет их взаимно нерадостного соседства?

- Не припомню, чтобы в мои обязанности входило тебе докладывать, - вяло огрызнулся хаффлпаффец, на ходу оборачивая вокруг шеи факультетский шарф — он не раз слышал, что в ночных коридорах школы гуляют сквозняки, а стены порой покрываются инеем. Он ведь собрался прогуляться, а не слечь в Больничном крыле с воспалением легких, пропуская уроки и квиддичные тренировки. Палочка привычным жестом упряталась в чехол на предплечье, хотя, конечно, было бы здорово в превентивных целях наложить на Макмануса «Петрификус», а то у того могли неожиданно проснуться совесть и чувство ответственности — еще Макмиллану нажалуется или Ханну позовет. С другой стороны, неподвижно лежащее поперек комнаты тело создаст куда больше проблем, чем просто побег из гостиной, даже примерному мальчику Захарии Смиту. Зак прислушался. Привычного шума, смеха и музыки слышно не было, стало быть, большинство учеников разошлись по спальням. Ситуацию разве что несколько осложняло то, что конкретно эта спальня до сих пор пустовала. Стало быть, голоса снаружи вполне могли принадлежать каким-нибудь Джастину или Шону, которые могут этот побег не поддержать.

Но Зак уже у самой двери и тянется к дверной ручке, как перед ним внезапно возникает решительный Макманус, явно что-то подозревающий. Ведь вряд ли он собирается просто открыть для Захарии дверь и ускорить его эвакуацию? И вот вроде бы в этой спальне всегда царило удивительное единодушие: Смит всех достал и его неплохо было бы куда-то выселить, желательно на какую-нибудь другую планету, а потом зажить припеваючи, но как только Смит действительно совершенно серьезно обозначил намерение избавить всех от своего общества, как возникло неожиданное «а мы теперь не хотим».
- А, прости, я забыл, что ты первый в очереди на выход, - тем не менее произнес Зак, приглашающим жестом указывая на дверь, и замер в растерянности, когда Макманус действительно распахнул ее, будто собрался воспользоваться предложением. Правда, звать его с собой хаффлпаффец определенно не собирался. Он понятия не имел зачем ему в темные, холодные и пустынные коридоры, но точно мог сказать, что собирался мерять их шагами в одиночестве. Непросто, знаете ли, думать, когда над ухом мелят ерунду, а ничего другого от Макмануса обычно не слышно.

- Куда пошли? - на автомате спросил Смит, возобновляя движение, протискиваясь мимо Майки в коридор, освещенный тусклым оранжевым светом, и пытаясь по голосам опознать, кто там засел у камина. - Если ты собрался проветриться по пути на кухню, то мне в другую сторону, но до двери гостиной так уж и быть, провожу. И Морганы ради, застегнись нормально, провожать тебя к мадам Помфри точно в мои планы не входит.

Он резко взмахнул рукой, призывая однокурсника к тишине — нет, все равно ничего толком не слышно, с досадой поморщился Зак, чувствуя себя донельзя глупо. Конспираторы, драккл их дери. Как это вообще годами делают нормальные люди и не попадаются? У Захарии не было никакого плана, и он уже близок к провалу, а ведь всего пару шагов от спальни сделал. Идиот! Приспичило ему пощекотать нервишки на ночь глядя! Ну куда он свой зад потащит, к гостиной Слизерина, мириться с Гринграсс? Мысль как бы преподносилась в качестве абсурда, но осознание заставило притормозить. Он практически в отчаянии, и да, ему нужна Гринграсс, тот самый единственный человек, который знает, как усмирить эту злость, что нужно сказать и что нужно сделать. Она нужна ему, фактически необходима, как никогда прежде и как никогда прежде он по ней скучал. Да, не исключено, что в конечном счете его принесло бы именно туда — на это тоже не было плана, это тоже было глупо, недопустимо, и…
- Пошли, - бросил он Майклу. Плевать, куда, лишь бы не вдаль по подземельям. Смит не боялся заблудиться, не боялся замерзнуть, не боялся выговора от Спраут, отработки, осуждения Ханны или недовольства Салли. Нелепо и даже смешно, потому что он боится себя, своей неспособности следовать собственному выбору, своему здравому смыслу, противиться собственному отчаянному крику о помощи — Майки прав, ему это отчаянно необходимо. Проблема в том, что синонимом слов «помощь» и «спокойствие» было ее имя. Но только ли поэтому он так рвется в ней? Ответ был настолько на поверхности, что его невозможно было заметить, и будет неправильно разговаривать с Дафной, толком не опомнившись, не подумав, не разобравшись. Несколько дней, ему нужно несколько дней, чтобы вывернуть наизнанку свою душу и честно признаться, в чем дело. Сегодня он к гостиной Слизерина не пойдет.

- Откуда вернется? - усмехнулся Зак, кивком указывая на большие настенные антикварные часы, показывающие далеко за девять, и приподнимая брови, явно намекая Майклу на очевидную дислокацию старосты. - Как мы вдвоем мимо студентов в гостиной пройдем?

Отредактировано Zacharias Smith (05.03.23 03:04)

То, что Хаффлпафф очень особенный факультет, было, несомненно, правдой. Только здесь сосед по комнате, которого ты совершенно точно бесишь одним своим существованием, будет так трепетно заботиться, чтобы ты не голодал, а если ты вознамерился нарушить правила — не донесет декану или старостам, а пойдет с тобой, чтобы ты, убогий, не дай Мерлин не заблудился. С другой стороны, может, было бы лучше действительно сходить на парочку отработок и немного переработать за снятые баллы, чем тащиться в холодные коридоры вопреки здравому смыслу, да еще и в компании Майкла, который, похоже, в принципе не умел молчать.

- А ты заметил, что все разговоры начинаешь ты? - шепотом парировал Смит, осторожно шагая в сторону гостиной и с некоторой тоской думая о том, что он бы и в самом деле немного перекусил. На ужин шестикурсник не пошел, потому что не хотел видеть Гринграсс рядом с Малфоем, ровно как и объясняться за свою реакцию, если она вдруг попытается поговорить. Потому что злился на себя за какую-то совершенно детскую обиду на ее поступок на уроке. Потому что так был занят своими размышлениями, что попросту забыл о еде. Но в самом деле, он ведь совершенно не обязан из-за всего этого голодать, а «помирать» он еще перед школой передумал. Поэтому он обязательно «смотается на кухню» по пути, куда бы это «по пути» ни было — и пусть Макманус подавится своей ехидной усмешкой и ощущением правоты. Хаффлпафф, вашу ж бабушку.

- Так и знал, что ты заядлый нарушитель правил, - фыркнул Захария в ответ. Вообще-то, ему было глубоко побоку, чем после отбоя занимаются соседи по спальне, ему там за пологом кровати с книжками хорошо (или не очень хорошо — с уроками) и ни до кого дела нет, если никто не шумит. Но неудивительно. И что главное — очень кстати. Сейчас Смит был совсем не в своей стихии. - Давай, покажи класс…

Вопрос про «выбраться одному», конечно, был справедливым. Зак совершенно не продумал ни то, как выберется из гостиной, если там кто-то будет, ни куда пойдет, ни как избежит встречи с дежурными по коридорам, ни как потом попадет назад. Может, он бы вовсе прошелся до вестибюля и через десять минут вернулся размышлять дальше в теплую кровать, отрезвленный холодным воздухом и гробовой тишиной ночных коридоров, в которых совершенно явственно находиться не стоило. Может быть, они с Макманусом так и сделают, и Зак был абсолютно уверен, что ему даже после этого ничего не скажут.

Это, как ни странно, уже работало. Еще, может, с десяток минут назад он был то закипающим котелком, переполненным злостью и отчаянием, то выжатой губкой был сил на эмоции с бесконечным хаосом мыслей, утягивающих за собой. Эта маленькая, импровизированная и совершенно глупая авантюра отвлекла его и он был почти спокоен - пусть даже все это спокойствие держалось на чистом упрямстве.
- Первокурсники, - констатировал Захария, присмотревшись к студентам у камина. - Не думаю, что они запомнили, ни как выглядят наши старосты, ни где их искать в этом часу. Идем.
Спустя пять лет Смит уже и не помнил, каким был сам, когда только-только приехал в Хогвартс, но все же удивился, насколько мелкими выглядят новоиспеченные хаффлпаффцы, с ногами забравшиеся в кресла. Было бы здорово просто пройти мимо, но одна из наблюдавших за игрой девочек все же шестикурсников заметила — уже на пути к дверям.
- А старосты говорили, что после отбоя нельзя за дверь выходить, - немного обиженно сказала она, глядя на них своими большими голубыми глазами.
- А старшекурсники говорят, что независимо от отбоя нельзя совать нос не в свое дело, - парировал Захария. Девочка смутилась, Зак усмехнулся и перевел взгляд на шахматную доску. - Мат белым через три хода, - сообщил он, и детишки тут же забыли про гостей, а шестикурсники закрыли за собой двери общежития.

Здорово, конечно, что они выбрались. А дальше-то что? Снаружи, у самой двери, много смета, уютно и тепло, но уже в нескольких шагах темноту разгоняют лишь островки пламени от зачарованных факелов.  Совершенно недружелюбно, небезопасно и как-то даже... скучно?
- Это в самом деле кому-то нравится? - приподняв брови, спросил Зак у Макмануса. - Таскаться в этой темноте с риском быть пойманными, когда даже толком некуда пойти? В чем интерес?

Отредактировано Zacharias Smith (14.01.23 19:47)

- Да, там довольно классическая ситуция, - ответил Захария, надеясь, что Макманусу не захочется об этом подискутировать. Если Майкл не смог стать хорошим игроком, то он сам не смог, да и не захотел стать вообще хоть каким-то.
На шахматы у Зака была аллергия с самого детства — он не любил эту игру примерно в такой же степени, в которой ею увлекался отец. Одним из самых привычных воспоминаний о жизни до Хогвартса было то, как в просторной гостиной, в кресле у камина Кристиан Смит сосредоточенно склоняется над доской и бормочет себе под нос всякие «если ладью переставить на А-6, то будет шах королю» и «а через два хода пешка станет конем и съест слона». Отец всегда говорил, что умение выигрывать партии — это показатель ума, а Зак уныло наблюдал за баталиями черных и белых армий под мысли о том, что он лучше будет выглядеть тупым, чем потратит время впустую таким образом. Поэтому в правилах хаффлпаффец разбирался весьма прилично, всевозможные стратегии в памяти отложились, но саму игру он считал невыносимо скучной, за что уже давно лишился немалой толики отцовского уважения.

«А если бы сюда кто-то шел, то мы бы, как нормальные люди, вернулись в гостиную и не пришлось бы никуда тащиться», подумал Зак, но благоразумно замолчал, предоставляя сокурснику бразды правления в этом путешествии — многие могли припомнить Смиту его занудство и постоянные поучения, но он никогда не «выпендривался», если ничего в деле не понимал.
А еще всем было хорошо известно, что «правильный мальчик» Смит не привык специально нарушать правила, поэтому на его счету было рекордно мало отработок и замечаний, он был настолько же беспроблемным для учителей, сколько проблемным — для всех остальных. Поэтому было странно, нелепо, почти смешно, что сейчас Майкл совершенно серьезно его обучает правильному поведению вне гостиной после отбоя, и Зак про себя почти горько усмехнулся. Ему действительно было несвойственно такое бунтарство, когда нарушаешь просто в знак протеста, без цели и без смысла, но он, наверное, был доведен уже до предела всем, что произошло, а урок Защиты стал самой последней каплей. Это оказалось единственным выходом, который он смог придумать. Может, играй он в шахматы, в голове бы родилась мысль получше.

- Я вышел из гостиной, чтобы отделаться от тебя, забыл? - тихо фыркнул Захария. Не говорить же, что отработка, которая скорее всего случилась бы, окажись он здесь один, стала бы отличным поводом выместить свою злость.
Не факт, правда, что он бы вылез из спальни, если бы Майкл не пришел со своими возмущениями. Наверное, до сих пор осыпал бы окрестности обрывками пергамента или в сердцах швырнул бы все-таки об стену вазу из-под фруктов, пока никого нет. И это бы, конечно, количество злости не поубавило. - С какой целью? - допытывался Зак, который, видимо, не был одарен развитым воображением. Даже «изучать замок», было гораздо интереснее и удобнее при дневном свете. - Что в этом замке можно делать ночью, что категорически недоступно днем? Хочется адреналина? Запишись тогда в квиддич…

И какая такая цель была у Майкла этим вечером? Вряд ли прогулка по ночным коридорам с раздражающим соседом, который не представлял, куда идти и как не попасться преподавателям, была для него чем-то «интересным». Сидел бы себе в спальне, не игрался в няньку.

- И куда же ты денешься из гостиной Хаффлпаффа вечером после отбоя, позволь спросить? - вскинул бровь Захария, который, впрочем, больше никогда не собирался переступать порог этой гостиной в столь поздний час, поэтому помощь Майкла ему вряд ли понадобится. - Что ты обычно говоришь Макмиллану, когда у тебя появляется цель для ночных прогулок?
Напыщенный и высокомерный Эрни стал еще больше важничать, когда получил значок старосты, поэтому вряд ли он относился благосклонно к внезапному исчезновению соседей по спальне.
- Что, даже дезиллюминационное заклятие не нужно на себя накладывать? - сыронизировал Захария и двинулся вслед за Майклом.

О проходе, который ему только что показали, шестикурсник не знал, потому что не был большим любителем лезть через пыль и паутину, пусть даже официально разрешенную, ему и обычных коридоров хватало. Слова про слизеринские подземелья неприятно резанули слух, потому что навязчивое желание отправиться именно туда то и дело напоминало о себе, и вот она, считай, за поворотом. Но говорить с Дафной, в общем-то, было не о чем. Извиняться Смит не планировал, его вины в ситуации не было, а она, вероятно, никаких объяснений давать не собиралась. В конце концов, хоть именно ему ее не хватало, бегать за слизеринкой он не будет. Сколько еще раз он сегодня себя в этом должен убедить?

- То есть, говорить громко нельзя, а шуметь — это прям хорошая идея, - скептично заметил Зак, наблюдая, как опрокинутый горшок с каким-то неестественно громким дребезжащим звуком катится по широкой дуге по каменным напольным плитам. Этот звук был почти зловещим. - Слушай, идем отсюда куда-то в другое мес…

Договорить хаффлпаффец, конечно же, не успел.

[newDice=1:5:0:
1 — из темноты послышался свист, а следом появился Пивз верхом на украденной у Филча метле, Филч преследует где-то неподалеку;
2 — из темноты внезапно появился Пивз, у него в руках внушительная стопка книг, которые он готов прямо сейчас обрушить;
3 — из темноты появился Пивз, у него ничего нет, но он не в духе проказничать, поэтому прямо сейчас полетит доносить дежурному преподавателю, сегодня это - Спраут;
4 — из темноты доносится грохот, потому что за углом Пивз под звуки собственных похабных частушек портит каменную статую;
5 — из темноты доносятся звуки препираний Пивза и дежурного старосты.]

- Ой, как будто твои планы на этот вечер все сбылись, - насмешливо хмыкнул в ответ Зак, помня, каким утомленным и не шибко радостным выглядел Макманус какой-то час назад. В другое время хаффлпаффец нашел бы забавным, что сокурсник в порыве своих добродетелей бросил все и поперся его «спасать», но сейчас было не до того: недружелюбные ночные коридоры заметно усиливали его постоянное фоновое беспокойство и заставляли то и дело замирать и прислушиваться к любым подозрительным звукам. Пожалуй, не увяжись Майки с ним, Зак бы в лучшем случае посидел с полчасика на бочках у гостиной, да вернулся назад в кровать. Сделать этот шаг в темноту в одиночку было бы для него почти невыполнимой задачей.

- И правильно, - вздохнул Зак, некстати вспоминая очень меткую шутку Пьюси о необходимости прятаться с нормальной едой от капитана. И даже в этом воспоминании все равно была она.- А то попадешь еще в сборную, и до самого выпуска будешь питаться травой. Привет, салаты и йогурты, прощай, яблочный пирог…

- Печально, что на факультете гордиться больше некем, - заметил Зак, которого нисколько не задевал насмешливый тон Майки и его мнение касательно законопослушности соседа по спальне, на такие провокации он не поддавался и чем-то нездоровым свой образ жизни не считал. Впрочем, из всех однокурсников у него был самый маленький «послужной список» отработок и штрафов, а староста все равно постоянно находил повод лишний раз докопаться. Иногда создавалось впечатление, что по мнению Эрни Зак позорит Хаффлпафф одним фактом своего существования — правда, при этом Эрни почему-то очень ловко упускает количество баллов в общешкольный зачет, который Зак приносит своему факультету. - Делать мне больше нечего, с Макмилланом разговаривать, - тихо фыркнул Захария. - Еще гордиться перестанет.

Если ты не идешь каяться старосте, староста находит тебя сам, - подумал Захария, заслышав где-то в темноте приглушенный голос Эрни — видимо, не ошибся, решив, что тот сегодня дежурный. И ладно бы там был просто Эрни, тот еще и Пивза с собой приволок. Полтергейст явно пребывал в приподнятом настроении после очередной пакости, а вот его собеседник был по меньшей мере очень раздражен.
- А по-моему, частушки вполне ничего, - усмехнулся Смит, но слушать дальше действительно не планировал, поэтому вместе с Майки начал потихоньку пятиться назад. Правда, побег провалился, не успев толком начаться — Пивз их заметил а через секунду в поле зрения появился и Макмиллан. Зак слегка покачал головой, заслышав весьма жалкие оправдания Майкла за нарушение правил, а потом и вовсе прикрыл глаза, уверенный, что староста не купится на попытку его отвлечь. Что, хотел каких-то других проблем? Получи, распишись. Что, злишься меньше? Ну, допустим.

- И поэтому я вас нашел аж в трех коридорах от гостиной? - скептично поинтересовался Эрни. - Силенцио, Пивз! - раздраженно воскликнул он, взмахивая палочкой в сторону полтергейста, который все никак не унимался со своими куплетами. Тот сделал оскорбленное лицо, показал язык и просочился обратно сквозь стену, портить жизнь кому-то еще. Повисла звенящая тишина и Эрни снова повернулся к сокурсникам.
- В первую же неделю семестра, Майки? - устало спросил он, растопыренной ладонью вычесывая из волос комочки пергамента. - Три дня прошло! Три! Не нагулялся? И ты туда же, Смит, - так разочарованно добавил староста, будто Зак его предал. - Вот уж от кого не ожидал. Я вынужден вычесть у каждого из вас по десять баллов. Мало мне выкрутасов Пивза, так еще и вашими стараниями мы в первую же неделю уйдем в минус.

Зак считал, что «в минус» они уйдут стараниями самого Эрни, который вполне бы мог не снимать столько баллов, вымещая на них свое собственное раздражение. Но вслух этого не произнес. Во-первых, своей вины он отрицать не собирался, а Макмиллан подумает именно это, и еще монологов сверху навалит, и во-вторых — спорить не было никаких сил вообще. Эти дурацкие эмоциональные вспышки и постоянное чувство тревоги очень выматывали и морально, и особенно - физически.

Макмиллана это, видимо, не удовлетворило. Староста, вашу ж бабушку. Никто не оспаривает твой авторитет и не лишает тебя власти, что и кому ты хочешь доказать?
- Беседа с деканом в профилактических целях вам не повредит, - заявил Эрни и решительно двинулся по коридору. - Особенно тебе, - выразительный взгляд в сторону Захарии. Тот стиснул зубы. Кто дал Макмиллану право решать, нужна ли ему помощь взрослых, или нет? Боунс он тоже тащил к декану исповедоваться, или это Смиту такая особая честь, потому что достал всех своим  нервным состоянием? Сейчас Спраут с этим своим сочувствием и пониманием в голосе грузить всякими «я всегда готова выслушать, если вам это нужно», «намеренное нарушение правил не решит ваших проблем», и Зак точно сорвется. Еще и Майки влетит наверняка — намного очевиднее для декана будет то, что это он потащил Зака в ночные коридоры, а не наоборот.
- Она в хорошем настроении, - добавил Эрни, чуть смягчаясь, хотя все еще выглядел раздосадованным. Личные комнаты Спраут находились недалеко от гостиной Хаффлпаффа, и это не могло не радовать — по крайней мере, нытье Макмиллана не придется слушать долго. - Вроде бы новые саженцы тентакулы прижились, или типа того...

Отредактировано Zacharias Smith (05.03.23 22:04)