Поверхность каменной чаши  была покрыта пленкой серебристого тумана, внутри которого переливались тени, то ли заигрывая друг с другом, то ли убегая один от одного.  Впервые, когда Кристофер увидел Омут Памяти, ему было всего восемь. Дед часто пользовался таким, вверяя внука в историю их семьи, позволяя путешествовать по самым невероятным уголкам сознания. Кристофер был уверен, что именно так и отец учился и перенимал знания у своего отца по поводу практики колдомедика. Но его ждал иной путь и когда тот был озвучен, даже любимый дед стал реже приглашать внука в свой дом. Хорошо, что Гарландов было двое. Возможно, следующим красивым пятном истории Мунго станет именно Мэттью, поступивший на Рейвенкло.

Комната на восьмом этаже Хогвартса, оснащенная всем нужным для учебы и раскрытия магического потенциала была обнаружена Кристофером на пятом курсе перед экзаменами и он часто сюда захаживал, когда нужно было подтянуть какую-то дисциплину.

Омут Памяти тут тоже имелся. Тут было всё, что нужно. И профессор МакГонагалл почему-то не считала запретным посещение этого места, особенно после того как выразила непонимание касательно его существования.

- Сегодня тут как-то необычно, наверное, до нас кто-то был.

Комната была похожа сама на себя за исключением того, что почему-то сегодня свет в ней был приглушен, везде были расставлены свечи и даже стол был украшен букетом астр. Кристофер, настроение которого было романтическим в тон того, что он сейчас обнаружил и здесь, даже немного позавидовал тем, кто был тут до них. Но и был благодарен, эта обстановка настраивала на весьма доверительный лад, располагала друг к другу, а им это сейчас требовалось больше, чем что-нибудь другое.

- Ты когда-нибудь пользовалась Омутом Памяти? - Кристофер старается быть серьезным и не отвлекаться на красоту девушки, но нежный взгляд спрятать не может. Чувство трепета поселившееся в нем с момента их первого поцелуя постоянно дает о себе знать и Гарланд будто бы завороженный следует ему, ища повод как прикоснутся к ней кончиками пальцев, краем кожи или даже плечом. Как сейчас. - Меня дедушка научил. У него целый ворох воспоминаний, мне кажется, что он их специально копил, чтобы потом внукам хвастать.

Кристофер улыбается, вспоминая с какой гордостью этот Гарланд хранит свой Омут Памяти. А у отца такого нет. И лучше, чтобы не было. Будущим детям Криса и вовсе не нужно знать про романтические приключения деда на работе.

Гриффиндорец притрагивается палочкой к собственному виску и отводит одно из воспоминаний прямо в чашу, пока там не отображается его собственное лицо и протянутая рука, напоминающая отрывок из прошлого свидания, приведшего к спору.

Крис хмурится, пытаясь понять к чему ведет Хелен. Про таинственную комнату он и сам слышал, староста же. Но думать, что это та самая комната на восьмом этаже, нет, не думал.

- Вряд ли он говорил именно про этот класс. Я тут не так часто бывал, но всегда, когда нужно было спокойной потренироваться или посидеть так, чтобы никто не доставал, здесь было открыто. Иногда правда путаю возле какого поворота и несколько раз обхожу в поисках помещения, но Гарри и печально известный Отряд Дамблдора я тут точно не встречал ни разу. 

Кристофер невольно поежился, вспоминая исчезновение директора в прошлом году. И диктатуру Амбридж, связанную с ним. Печальное было время. Вдохновившее на то, чтобы в который раз понять, чем юноша хочет заниматься в будущем.

- Если захочешь, можем потом проверить, моя любопытная рейвенкловка, но уверен, что это просто комната.

Моя. Так странно было ее так называть. Странно  и приятно. Невероятно приятно.

Кристофер улыбается ей уголками губ, зная, что эта девчонка не сдаться пока не выяснит всю правду.

Упрямая. Своевольная. Решительная. Разве был шанс в такую не влюбиться?

Кристофер внимательно наблюдает за тем как девушка отводит воспоминание. Всё получается с первого раза. Невольно на губах появляется еще одна нежная улыбка,  обозначающая гордость за близкого человека, но стоит увидеть происходящее в Омуте, как та, увядает.

Гарланд всем корпусом подается на встречу воспоминанию, отчего-то хочется впрыгнуть в Омут и оттолкнуть этих мальчишек, защищая маленькую Хелен, которая так безутешно плачет о своем, о детском.

Это бессмысленно, но всё внутри орет как мандрагора о том, что он не хочет давать в обиду ни детскую версию любимой блондинки, ни ту, что перед ним сейчас. И плевать, что она и сама лучше всех может постоять за себя. Хочется защитить. Хочется укрыть от неприятностей.

- Что там случилось? Почему ты плакала? - Сочувственно спрашивает гриффиндорец, поднимая голову. И пусть это и вовсе дело давно минувших лет отчего-то краем мизинчика тянется к руке девушки, будто бы пытается утешить ту, которая уже давным давно выросла и вполне умело разбивает сердца Гарландов.

Крис лишь кивает в ответ, улыбаясь милой ответочке, звучащей с уст любимой рейвенкловки.  Они обязательно проверят. Чуть позже.

Ведь сейчас время его желаний.

И ее истины.

Крис испытывает сочувствие к той маленькой девочке, выросшей и превратившейся в его девочку, не боящуюся таких глупостей. И пусть сейчас все эти басни про Бугимэна звучат смешно и нелепо, но ему по-прежнему хочется защитить малышку из глаз которой брызжут слезы.

В первую очередь защитить от ее отца. Не протянувшему в ответ руку, а вложившему сталь в сердечко той, чьи слезы позже застынут льдом.

- У него получилось, да? - Крис не смотрит на Хелен, смотрит куда-то вдаль, не понимая, что испытывает внутри. Шепчет голосом, в котором нет той привычной нежности или тепла, появляющейся рядом с ней.  Голос звучит отстраненно, будто бы Гарланд мыслями где-то далеко. - Ты не боишься больше ничего?

Пальцы Криса гневно сжимают стенку омута, превращаясь в белесые призраки плоти. Что он испытывает к мистеру Долишу? К тому, слезами из-за которого Хелен покрывала его платок в Библиотеке, когда Крис сыпал на нее грязными подробностями ее жуткого поступка.

Крис чувствует, что ненавидит. Как странно. До появления в жизни Гарландов этой блондинки, Кристофер и подумать не мог, что может испытывать к кому-то подобное. А затем это чувство накрыло его с головой. Он так яро ненавидел отца, ее, мистера Долиша. Себя. 

Ненавидел и ненавидит. Прячась от внутреннего ужаса за стеной нежности, которую они воздвигли вместе с ней. Но сколько ей еще суждено простоять, пока шквал внутренней боли не вырвется наружу? Забирая у них самое дорогое, что они могли создать за это короткое время.

Так страшно знакомиться с самим собой, когда в твою жизнь врывается кто-то другой. Особенный. Научившийся не бояться.

- Ленни. - Крис будто бы на вкус пробует детское прозвище девушки и наконец-то осмеливается поднять на нее свой взгляд. - Он тебя еще так называет?

Ее ответ отзывается дрожью внутри. Как поздно он появился в ее жизни, что бы спасать ее от прошлого, ставшего ее фундаментом. И смог бы он? Когда она - это Ледовитый Океан, полный возможностей и величия, а он обычный камин в гостиной, умеющий дарить лишь тепло и уют для тех, кто захочет остаться рядом.

Крису грустно после ее слов. Страха больше нет. Так говорят безумные гриффиндорцы, а не маленькие девочки, которых кормили ядом бесстрашия с малых лет.

- Не буду. - Крис кивает головой, будто бы понял какую ошибку совершил. - Прости.

В её голосе нет злости или обиды, но в такой миг, когда она открывает перед ним наготу своих прошлых лет, самое последнее, что он может сделать, - это ранить её. Он не хочет этого. Он хочет быть ближе.

Следующее воспоминание еще больше сжимает внутренности Криса. Ему так жутко наблюдать за этим. Так страшно понимать, что это всё часть ее прошлого, а не какая-то выдумка, которая должна позабавить случайного зрителя.

Бедная моя девочка. Как ты жила в обстановке постоянной смерти? Как тебе жить с этим сейчас?

- Мне так жаль, Хелен. Мне так жаль. - Шепчет Крис касаясь ее руки в который раз, совсем ненадолго, потому что она натянута как стальной жгут, ей нужно быть сильной, что бы выдержать и выложить перед ним всё то, что она так долго носит в себе.

Посмотреть этому в глаза. И остаться собой. Уже не маленькой девочкой, но и вовсе не той, которая может это когда-то забыть.

- Я никогда не думал, что это так сложно. Быть дочкой того, кто рискует каждый день своей жизнью. Видеть это. Жить с этим. Ты... - Слова застревают на языке, потому что ни один из этих эпитетов никогда не опишет Хелен Долиш такой какая она есть на самом деле. Они все недостойны быть произнесены вслух. Но молчание еще более губительно. - Ты очень сильная.

Сильная даже если и не хотела такой быть.

- Сколько его тогда не было? - Крис отводит взгляд, смотря на несчастную жену и ее ребенка, который не хочет познать боли утраты. Она ее не познает. Как и права быть обычным ребенком.

Отредактировано Christopher Garland (01.12.22 13:54)

Хелен напоминает ему вечные истины. Вежливо, холодно, отстраненно. Позволяя себе заботливость, чтобы смягчить удар. Но в который раз доказывая, что опеки Гарланда ей не надо, ведь она сильнее его.

- Я знаю, что тебя не нужно спасать, я просто… - Слова теряются где-то по дороге. И что он может сказать?

Я просто хочу быть нужным. Хочу быть полезным. Хочу, что бы ты знала, что можешь на меня положиться?

Если бы даже он это и сказал, эти слова урвут ее усмешку, заставят смех покинуть легкие. Он был счастлив с нею, видит Мерлин, так и было. Но был наказан осознанием, бьющим под дых, пониманием, что твоя девушка сильнее тебя. И этому она училась с малых лет, пока все заботы Криса были направлены на то что бы соответствовать статусу «мамина гордость». Не та лига. Не тот бой. Не те они.

А чувства то настоящие. Его чувства.  Он знает это и до того, как его лицо попадает в ее руки, но сейчас особенно. Крис прикрывает на миг глаза, желая полностью слиться с ощущениями, которые она дарит.

- Нет. Я хочу знать больше. Хочу знать тебя, даже если там и… - Крис снова не договаривает, махая рукой куда-то в сторону омута и тем самым намекая на то, что не боится постичь даже самого ужасного.

Улыбка касается его губ, когда она говорит про готовку. Его мать бы не одобрила. Его мать со всеми ее клубами идеальных домохозяек имела совсем другое мнение, но его отец не бежал домой за пирогами миссис Гарланд, а искал сладенькое в объятиях молодой рейвенкловки.

Прям как Крис сейчас.

Предатель, отводящий взгляд, радующийся лишь тому, что Мэтт видя их пару не узрел истину - девочку, из-за которой его отец не сядет возле него на рождественском ужине, потому что смел в нее влюбиться и заразить этой болезнью старшего сына.

- Если ты не любишь готовить, то не обязана. - Крис в это искренне верит, считая, что жизненные ценности нельзя навязать. - А я, кстати, умею делать очень вкусные пироги. И кексы . - Гарланд гордо выпрямляется, внезапно улыбаясь Долиш и надуваясь как индюк.  - Может быть после Рождества привезу тебе что-то фирменное, что сделал сам, вот тогда сама попробуешь и скажешь, что думаешь. Готов поставить галлеон, что тебе понравится!

- Синенький. Запомнил. - Крис улыбается уголками губ, делая нужные отметки в памяти, но Хелен мешает сосредоточиться на важном. Путает мысли своими губами. Ее поцелуй отзывается внутренним трепетом, тем самым, который каждый раз шепчет ему «мальчик ты пропал».

Он пропал. И она причина этому. Эти поцелуи. Даже самые осторожные. Такие, которые нельзя продолжить, прижимая ее к стене, потому что пылкость пагубна. А сейчас и без того неуместна.

- Неприятно? - Повторяет Крис с замешательством, определенно еще находясь под чарами ее нежности. Он пытается их смахнуть с себя и настроиться на нужную волну, но толика тепла всё равно греет внутренности и сжимается в узел лишь тогда, когда он видит перекошенное от злости лицо рейвенкловки.

Он понимает ее злость. Разделяет ее. Сердится на мистера Долиша, который требовал от нее не бояться ничего в первом воспоминании, а уже в третьем пытается заткнуть ее, напугав собственным авторитетом.

- Я помню эту историю. - Тихо говорит Крис, не зная как еще прокомментировать увиденное, так, что бы она снова не подумала, что он пытается ее спасти. - И ты…ты ушла? И из-за этого попала в больницу или это сделал…он?

Внезапная догадка поражает Криса и он смотрит с удивлением на Хелен, пытаясь собрать пазл из всех фрагментов знаний которые ему были ведомы о ней.

Она проходила лечение у его отца. Долго проходила. С чем это было связано? Что тогда случилось? Крису кажется, что ответ на поверхности, но озвучить его может только Хелен.  Она ведь в библиотеке в начале сентября так и сказала ему, что пыталась отомстить своему отцу, заводя роман с доктором Гарландом. Отомстила. 

- Плевать на него. - Крис внезапно хлопает ладонью по глади Омута, на котором застыло выражение лица мистера Долиша, жесткое и уверенное в себе, такое, что Крис никогда не сможет повторить, даже если бы очень пытался. Он хочет стереть напоминание о нем, будто бы это может стереть и ее память. - Плевать. Ты это не он, Хелен. И ты не обязана быть той, которую он хочет видеть. Ведь это не ты его подвела. А наоборот.

Крис резко делает шаг вперед и уверенно притягивает ее к себе, смотрит ей в глаза с небольшим вызовом, даже дерзостью.

- Наверное, я теперь должен испугаться и сбежать, понимая, что никогда не буду соответствовать идеалам на которых ты выросла. И пусть я это не… - Крис опять не договаривает, не желая сравнивать себя с большей частью классных парней Хогвартса, зажимающих девчонок по углам, соблазняющих их сладкой лестью и умелыми речами любви. - Но  я гриффиндорец, так что не дождешься, не сбегу. Понятно?