С самого утра Риона мрачнее туч, неизменно-угрожающе нависающих над Хогвартсом последние дни. Девушка, обычно лёгкая и беззаботная, порой была погружена в свои мысли, нехотя общалась с однокурсниками, и даже разок чуть не сорвалась на кого-то из ребят. Причина этому кроется далеко в прошлом, глубоко в подсознании и памяти, хотя отчасти Риона видит её в лице мамы, на их с отцом дурашливой колдографии, хранящейся в сундуке О'Нил.

Чаще всего, глядя на маму, девушка испытывает лишь лёгкую тоску, улыбаясь движущейся картинке в ответ, и даже скорее очищая разум, чем загружая его негативом. Но буквально за день до отъезда в школу Риона, совершенно случайно, узнала кое-какие детали смерти миссис О'Нил. Детали, тщательно отцом скрываемые, что, собственно, больше всего и разозлило гриффиндорку.

Да, он желает ей лучшего.

Да, он хотел уберечь от "жестокой реальности"

Да, он знает, что она вправе решать сама..

Да, да, да. Ей всегда не хватало немного открытости, честности, но отец не из таких людей, он упёртый и непробиваемый - находка для хранения секретов. Короче говоря, после стычки с единственным родителем произошло и сухое примерение, больше вынужденное. Понятно, что отец раскаивался, не хотел прощаться вот так, в раздрае с дочерью. Да и сама Ри не особо жаждала ожесточённой переписки в качестве выяснения отношений. Так что с отцом они разошлись мирно.

Но сути их "мир" не поменял.

Повернув за угол, девушка неожиданно становится мишенью для рейвенкловца, возможно даже первокурсника. Парень едва не падает, кое-как удержав равновесие, с ужасом оборачивается и со скоростью последнего Нимбуса растворяется в темноте коридора. До Рионы доносится что-то вроде "опять" и "дерьмовый день", непривычно звучащее из-за столь юного, ещё не сформировавшегося голоса. Недоумевая, глядя через плечо вслед за мальчишкой, Риона едва успевает затормозить в метре от другого студента - старше, крупнее, яростнее. С серебристо-зелёным галстуком на шее. С тем, о ком на протяжении трёх с лишним недель О'Нил старалась не думать.

Естественно именно сейчас, именно с ним ей "посчастливилось" столкнуться. Хорошо хоть не налетела… Погодите.

Гриффиндорка возможно не гениальный детектив, но сложить два и два может запросто. Убегающий в страхе младшекурсник, весь помятый, с перекошенной мантией - явный признак жертвы Монтегю. Сколько таких ребят она встречала в коридорах и других просторах школы - потерянных, иногда знатно побитых - Риона даже затрудняется сказать. Об их вражде во времена Амбридж и говорить нечего. С этим типом Ри не хочет иметь ничего общего, но, увы, за неё уже всё решили.

Монтегю - как вечно голодная мантикора, ядовитая, беспощадная. Но О'Нил считает, что он просто больной придурок, у которого детские травмы ходят за ручку с невменяемостью. Она его не презирает, но и не жалеет; не боится, и не пытается понять и простить. Раньше гриффиндорка придерживалась тактики "я не трогаю его, он не трогает меня; если обижает кого-то - помогаю бедолагам, засранца - многозначительно игнорирую". От раза к разу бывало всякое, но чаще всего обходилось без насилия. Теперь же Рионе от одного его нахально-высокомерного вида хочется глаза ему выцарапать. И виноват тут не бедняга-рейвенкловец.

- Что, Грэм, руки чешутся? - сама не узнавая свой голос, Риона, словно не по своей воле, сдвигает брови, сжимает кулачки и смотрит свирепо снизу вверх, прикидывая, в каком из карманов покоится волшебная палочка.

В другой ситуации, в другой день Риона не стала бы ввязываться, прошла бы мимо, хотя хватило бы дури нарваться на проблемы. Злость не вскипала в ней так сильно со времён магловской школы; Риона вообще-то спокойна, как удав, даже сердце колотится не так бешено, но разум заволокла пелена - отчаяния, злобы, обиды - поэтому думать о своих действиях О'Нил просто не в состоянии.

Отредактировано Rionach O`Neal (02.08.23 15:19)