Приходить на завтрак среди самых первых — норма, особенно в выходные. Что тут сложного, если встаешь еще до того, как запоют птицы? Хотя какие птицы в ноябре... Бекки вздыхает и медленно ест овсянку, она читает Конан-Дойля, приключения Шерлока Холмса и его верного напарника доктора Ватсона очень сильно понравились, захватили, унося куда-то далеко, в те невероятные истории, описанные на страницах маггловской книги. В этом году это совершенно легально, что тоже здорово.

Зевает и тянется за кружкой с чаем, все еще хочется спать. Благодаря таблеткам, которые дал Чонси сон улучшился, но не наладился. Первую ночь проспала, как убитая, а весь следующий день была рассеянной и разбитой, видимо организм настолько адаптировался к отсутствию полноценного отдыха, что не был готов к такому повороту. Сейчас расходует более экономно, чтобы и эффект был, но и хватило волшебного препарата надолго, в ноябре многие травы просто не достать, даже думать не хотелось, что Саммерс в порыве альтруизма пойдет воровать их в теплицах собственного декана, тем более не хотелось думать о том, что будет, если его поймают.

Планов было, примерно никаких. С Беллой они практически не общаются, сильно отдалившись в такой короткий срок из-за недоверия, Хелен будет ворковать о своем новом парне, а слушать о нем тоже не было настроение, самой Бекс поделиться было нечем, у нее совсем другие проблемы и заботы. Ноги сами несут ее вверх по лестнице, поворот, еще один, вот она уже стоит перед той самой стеной, где при помощи незамысловатых манипуляций открывается дверь в старый класс.

Это место сильно преобразилось после первого ее здесь появления, она даже заходила сюда еще раз на следующий день, закончив уборку, добавив пару светильников, весь хлам теперь умещен в одной коробке, одиноко стоящей в дальнем углу, а на стенах висели те самые гирлянды, которые они нашли в одной из коробок.

Ей комфортно здесь, и ни капельки не стыдно ворваться в тайное место силы Саммерса, пока его самого здесь нет. Разжечь камин, устроиться на диванчике под пледом и погрузиться в волшебный мир захватывающих приключений детектива и доктора. Это была запутанная история, поиск разгадки долог и непрост, настолько, что Бекки опускает голову на подушку и, кажется, засыпает.

Она сидит на берегу моря, наблюдая за тем, как по прозрачной воде проходит рябь, придавая ей текстуру. Безмятежность и спокойствие, То, что ей было так нужно, то, что она так усердно ищет, желает получить, но никак не может. Эта реальность слишком хороша, поэтому Бекки и понимает, что все это только лишь мираж, прекрасный сон, который закончится, стоит открыть глаза.

Солнце садится за горизонт, становится прохладно, на плечи опускается кожаная куртка, запах у нее такой знакомый, но никак не удается вспомнить откуда. — А я говорил, что стоит взять свитер, — владельца этого самого голоса, в котором так легко можно услышать улыбку, которая красуется на лице обладателя, очень хорошо знает. Оборачивается к Чонси и тоже смеется. Они гуляют вдоль берега, на достаточном расстоянии от воды, ведь она правда боится, но достаточно близко, чтобы звук, издаваемый легкими волнами ласкал слух.

Все меняется слишком стремительно. Появляются какие-то люди, окружают, волшебной палочки в руках нет и приходится лишь кричать, когда парня скручивают и уволакивают из поля зрения. Вопли с угрозами Саммерса еще слышны, но в темноте найти его не может. — Что вам нужно? — у этих людей нет лиц, лишь силуэты, очертания, они мерзко смеются, подступая все ближе, — Ничего, маленькая Ребекка, только наказать, — за что, почему она, ведь всегда была примерной девочкой... Вопросы не озвучены, а в нее летит то самое «Круцио», которое заставляет громко вскрикнуть, упасть на песок и корчиться от боли, кусая губы до крови, лишь бы не доставлять этим негодяям повод для радости и подпортить момент триумфа.

Аркнлифф вздрагивает, резко садится, тяжело дышит, словно пробежала марафон. Испуганно оглядывается по сторонам, обнаруживая себя в той самой «тайной комнате» Саммерса, смятый плед на полу у дивана и самого Чонси, который увлеченно что-то делал за столом.

— Чонси? — что если это только показалось? Аккуратно кладет книгу на пол, опуская ноги на пол, ее еще потряхивает, в этот раз она была в этом кошмаре не одна, а что если этому хаффлпаффцу просто не стоит находиться рядом и это опасно для него? — Ты правда тут? — выставляет руки вперед, медленно поднимаясь. Подходит к приятелю, осторожно выглядывая из-за плеча, на столе различные травы, ступки и баночки, он мастерит свои знаменитые зелья... Ладонь ложится на плечо, только почувствовав тепло понимает — все реально, он правда тут, рядом. Это вызывает вздох облегчения. — Я так рада тебя видеть, — голос хрипловат после пробуждения, — давно ты здесь?

Отредактировано Becky Arncliffe (30.07.23 23:40)

— Прости, — быстро моргает, пытаясь прогнать это ощущение сонливости, что почти всегда преследует после внезапного пробуждения, — ноги сами принесли меня сюда, я хотела почитать в тихой и уютной атмосфере и не заметила, как отключилась, — закусывает щеку изнутри, не до конца  понимая, а что скажет на это все Чонси. Это его личное пространство, в которое она так коварно вторглась без предупреждения или разрешения.

— Угу, — кивает, тут же поникнув, когда широкая улыбка сходит с лица напротив. — Это было так странно, — обходит стол и усаживается рядом, — такой мне снится впервые, — ей неловко рассказывать такое, но молчать тоже будет неправильно, — В этот раз там был ты, и эти люди...наверное, люди, причини вред и тебе, — рассказывать все подробности пока не хочет, только суть, относящаяся к делу. Хотя как приятно было  и в мире грез ощутить себя спокойной, свободной и защищенной, пусть это все и не имеет отношения к реальности, — Что если тебе опасно быть рядом? Я никогда об этом не задумывалась, — скорее растерянно, ведь вообще не воспринимала пока свое «расследование» как что-то реальное и серьезное, потому что кроме пары тройки зацепок ничего и нет.

— Мне не понравилось видеть это, — про себя вообще ничего не говорит, в этих снах ее часто пытают, ничего нового, хотя больно всегда как в первый раз. Девушка вздыхает, оглядывая ровные горки трав, — твой бизнес процветает? — вызывает легкую улыбку, это здорово, ведь Самммерс и правда умеет делать то, что помогает, Помфри вряд ли одобрит, но оно работает. — О, нет, помогают, просто...я сегодня приняла только половину, должно дать эффект и протяну с ними дольше, — золотая середина, весьма разумный подход между прочим.

— Тебе тут нравится? Правда? —когда ворвалась сюда одна впервые, то очень переживала, что взяла на себя слишком много, но так хотелось сделать что-то для хаффлпаффца, отблагодарить его, ей ведь это ничего не стоит. — Я рада, — скромно опускает взгляд на пол, разглядывая, так удачно подвернувшиеся, носки туфель. — Если честно, то я бы с радостью поспала еще пару часов, — стоит упомянуть сон, как сразу зевает, едва успев прикрыть рот ладонью, как и положено. — Могу помочь тебе с работой, — кивает на стол, — если нужны описания твоих чудодейственных средств, то у меня почерк очень четкий и понятный, — еще бы, был бы он не таким, дома бы запилили. — Так что, возьмешь подмастерьем? — это правда интересный и новый опыт, плюс Саммерс не будет отвлекаться от своих дел и полностью сосредотачиваться на ней. Это приятно, но категорически нечестно. Не дожидаясь ответа, снова устраивается за столом, закатывая рукава голубого свитера, — я готова, что делать?

Отредактировано Becky Arncliffe (30.07.23 23:40)

Когда тебе помогают, то это всегда приятно. Чонси каким-то магическим способом оказывается рядом, когда нужен. Или Ребекка настолько несамостоятельная, что помощь ей нужна постоянно. не самая веселая мысль, рейвенкловка только вздыхает.

Бодрый парень заряжает своей энергией, удается сбросить эту вялость, оставшуюся после тревожного сна. Арнклифф быстрыми, отточенными движениями приглаживает волосы и откидывает за спину, чтобы точно не помешали их работе.

— Мне кажется, что стоит быть осторожнее, — Саммерс отшучивается, абсолютно игнорируя тот факт, что родители его неродивой гостьи связались с реальными преступниками, про которых ничего пока не известно, но они однозначно опасны и, скорее всего, беспринципны. Только спорить и доказывать свою правоту не будет, не сейчас. Вместо этого, Бекки тянется к сумке и достаёт перо с чернильницей. — Если тебе нужен секретарь, то я готова, — тихонько смеется, размахивая пушистым пером из стороны в сторону. — Хм-м… — подхватывает настроение предпринимателя, понимая его заботу о выручке, ведь это главное в любом бизнесе. — Давай будем считать, что у меня стажировка,  если захочется чем-то наградить, — это даже звучит странно, ведь помощь она всегда безвозмездная, искренняя… — Придумаем что-нибудь, как закончим, — подмигивает и погружается в процесс, пододвинув к себе лист пергамента.

Красиво описать, звучит не очень сложно, только Бекки совершенно не понимает, что именно нужно будет описывать, ведь подобные состояния были для нее незнакомы. — Это может быть проблемой, — хватает губами кончик пера, задумываясь и перебирая в голове разные речевые обороты, которые встречала в маггловских книгах. Тот же Шерлок, в каком-то смысле расширял сознание при помощи опиума, который курил. Девушка еще немного крутит в пальцах перо и довольно резко опускает его кончик в чернильницу. — Найди ключ от всех замков и тайн Вселенной, — выводит слова ровным почерком, диктуя себе, — не слишком вычурно? — поднимает взгляд на своего «босса», это его продукт, финальное решение тоже за ним.

Хаффлпаффец же перебирает свои инструменты, пытаясь разобраться, что же там намешано, хотелось бы помочь, но во всем , что касается трав Арнклифф не сильна. — А что ты хочешь… — вопрос отпадает сам собой.

Девушка даже не замечает, как травы оказываются под носом, когда делает глубокий вдох. Запах насыщенный, довольно «плотный», даже голова немного идет кругом. Перо выпадает из руки, — Почему комната двигается? — так забавно, как будто слышит свой голос со стороны и глупо хихикает. Бекки не осознает что происходит, но слышит какой-то шум, вскакивает с места и обходит стол по часовой стрелке, замирая около стены. — Они радуются, — кто эти самые «они» и что так подняло им настроение не имеет ни малейшего понятия, — Хорошо, я передам, — хихикает снова и подходит к Чонси, наклоняясь ближе к лицу, готовясь посвятить в большой секрет, будто кто-то мог их здесь услышать. — Они сказали, что тебе надо чаще причесываться, — не может сдержать смех, но ненадолго замолкает, чтобы игриво подергать Саммерса за кудряшки, — а я считаю, что у тебя прикольная прическа, — запускает пальцы в пышную шевелюру, массируя кожу головы, — а еще они такие приятные на ощупь, — практически напевает Ребекка, снова начиная смеяться. Голова кругом от нового восприятия мира, картинка такая яркая, такая быстрая, не успеваешь сфокусироваться. — Лови, — звонко предупреждает парня и развернувшись спиной, падает в его сторону, а кто там разберет, прямо в руки или ловцу придется подсуетиться. Никакого страха, никаких сомнений, прямо сейчас такая странная эйфория и бесконечная радость.

Отредактировано Becky Arncliffe (05.08.23 02:01)

Ей так весело. Ощущение полета такое необычное, а она словно пушинка или перышко, которое подхватывает легкий летний ветерок и уносит куда-то далеко вверх, к самым облакам. Не-ве-ро-ят-но!

— Пойма-а-а-а-ал~, — смеется девушка, чувствуя как руки Чонси держат крепко, надежно, не то, чтобы она боялась, но это оказывается так приятно. — Чонси, ловец, — напевает, абсолютно забывая о том, что вообще-то стесняется петь самостоятельно, без хора. — Они говорят что-то странное, не могу разобрать, — хмурится лишь на долю секунды, но забивает на это, ну непонятно и непонятно и что такого.

Взгляд ее расфокусирован, но это не мешает рассматривать лицо напротив. — О каком первом разе ты говоришь? — решительно ничего не понимает и закрывает глаза, потому что перед ними танцуют цветные точки, откидывает голову назад и откидывается назад в кольце рук. — Я очень прилежная ученица, — как будто у кого-то были в этом сомнения, но это не ответ на вопрос Чонси. Ребекка всегда желает получить «Превосходно», может, когда-нибудь заслужит внимание родителей, которых интересуют только дурацкие оценки, рассмотрят за великолепным аттестатом и гербом «орла» на мантии свою дочь, неуверенную и травмированную, когда-нибудь обязательно.

— А ты знаааал, — растягивает слова, потому что звучит смешно, те голоса, которые стали чуть тише, тоже хихикают, — Что Драконы боятся рыцарей, у которых еще меч такой большой и тяжелый, — раскидывает руки в стороны, продолжая «висеть». Мысль о Драконах такая занимательная, ведь эти существа ей не были изучены, а маниакальное желание все знать такое сильное... — Как думаешь, чего еще боятся патлатые драконы? — на полном серьезе интересуется у хаффлпаффца, даже возвращаясь в вертикальное положение ждет ответ, — я вообще не слышала про такой вид, — отчего-то широко улыбается, склонив голову на бок, — ты его выдумал, — снова глупо хихикает, стукая парня по руке, — Ты такой фантазер, мистер Саммерс! — зато веселый.

Ребекка отвлекается на голоса, — Они поют песню, — это знакомый мотив, голова сама по себе начинает покачиваться в ритм, — Нравится? — какой странный и глупый вопрос, к чему это вообще. Впору только плечами пожать, ну или руками развести. — Я не задумывалась об этом, — эти голоса говорят сосредоточиться, как будто происходит что-то очень важное, — Ты такой яркий, — она смотрит прямо в глаза и даже щурится, — и теплый, иногда ты как солнце, которого слишком мало, — слова так легко слетают с языка, она даже не думает, просто говорит и это так легко, так хорошо, — делаешь мир лучше, — покачивается, потому что голова все же немного кружится, словно она выпила слишком много огневиски, однажды такое с ней уже случалось.

— Я помню мы играли в игру «я никогда не», — Бекки чувствует как прилив невероятной энергии исчерпал себя, теперь она не взлетает к облакам, а медленно спускается вниз, — Никогда не мешала всякие настойки, меня не ловили, когда я вот так падала, — задумчиво перебирает все свои воспоминания, листает страницу за страницей, как в книге, — но и не падала, ради справедливости, – фыркает, сдерживая очередной смешок. — А еще я никогда не слышала разные голоса, а они поют нам песню и говорят танцевать, давай танцевать, — надувает губы, подпрыгивает несколько раз, как маленький ребенок выпрашивает у мамы лакомство. Арнклифф не собирается принимать отказ, поэтому кладет ладони на плечи Саммерса и покачивается из стороны в сторону, — Давай покружимся-я-я~ — мелодия так отчетливо звучит в голове, поэтому двигаться очень даже просто, — Ну жееее, потанцуй со мной, — язык как будто распух, двигать им не так просто, наверное временно, может прикусила случайно, пока летала? Значит скоро пройдет.

Ничего не понятно, но очень интересно, каждое слово ей известно, но смысл целого предложения никак не доходит. Голоса в голове тихо смеются, говорят, что нужно расслабиться и получать удовольствие и это заставляет напрячься. Тело, привыкшее к контролю не может просто взять и расслабиться, видимо отсюда та неловкость в движениях.

— Ты очень милый дракон, — улыбается приглаживая ладонью особенно непослушную прядь волос Саммерса, — держишь так, будто и правда куда-то исчезну, — это такая глупая глупость, что с ней может приключиться?

Когда теплая ладонь ложится на талию она чувствует как мурашки разбежались по коже, вызывая трепет. Она тихо напевает мелодию себе под нос, на самом деле, почти мурлычет. Парень ведет, ей можно просто отключить голову и отдаться моменту. Прочувствовать ту легкость, то приятное чувство, когда можешь быть обычной беззащитной девчонкой, но при этом не чувствовать себя в опасности. — Это был бы идеальный танец для Святочного бала, — Чонси она вообще не помнит там, а сама провела все время с Нейтом и это тоже было по-своему восхитительно, это сейчас ей хочется чего-то абсолютно другого.

— Голова кружится, — останавливается, замирает в крепких руках, закрывая глаза в попытке унять безумное движение комнаты, если честно, ее даже подташнивает от того, как быстро меняется картинка и цвета. — Угу, — не спорит, просто слушается, даже не предполагая, что может быть какой-то подвох.
Ребекка покачивается на стуле, цепляясь пальцами за столешницу, не самый надежный вариант, но лучшего пока нет. Ей мерещится всякое, те яркие красивые краски меркнут, темнеют и сгущаются, в углу комнаты появляется тень и там кто-то есть. — Как солнце, — повторяет шепотом, чувствуя как сжимают ее плечо, — рассеивает мрак, — растягивает губы в блаженной улыбке и затихает.

Суета рядом выбивает из колеи, заставляет поднять голову и открыть глаза. — Что? — кажется, прослушала все, что Саммерс говорил, но это можно исправить. — Моя голова такая тяжелая и как будто горит, — жалуется Бекки, совсем, как маленькая девочка, — но мне так холодно, — по ощущениям руки и ноги вот-вот посинеют и потеряют чувствительность. Она встает, получилось это чудом, не иначе. Опирается на руку хаффлпаффца и неуверенными шагами двигается к нему, — согрей меня, Солнце, — беззастенчиво забирается на колени парня, укладывает голову на плечо, уткнувшись холодным носом в горячую шею, а руки удобно устраивает на плече. — Ты теплый, — замирает так на несколько минут, не меньше, ловит ощущение спокойствия и гармонии, как будто все так, как должно быть. Она такая маленькая, как песчинка в масштабах вселенной.

Бекс зевает и трется носом о шею Чонси, — Чешется, комментирует свои действия, при этом абсолютно не отдавая себе отчет в том, что творит. Будучи в себе уже давно сгорела со стыда и извинялась бы за подобное поведение, нарушающее личное пространство и всяческие нормы приличия. — Драже? — выпрямляется и лениво открывает глаза, щурясь из-за света, — хорошо, — наклоняет голову и хватает губами сладости с раскрытой ладони, как птичка или белка, которых магглы так любят подкармливать в парках.

Неприятное ощущение в горле пропало, нет той горечи с примесью трав. Голова еще тяжелая и думать не получается, лишь какие-то обрывки, непонятные, нелогичные. — А еще, — голос отчего-то звучит серьезно, глаза их сейчас на одном уровне, а лица так близко, что еще совсем чуть-чуть и можно будет чувствовать дыхание на своей щеке, прямо как тогда, когда впервые оказались здесь. В прошлый раз это были происки старого дивана, но сейчас это получилось совсем по-другому. Она вроде как сама это устроила. Голос разума пытается пробраться, захватить власть над телом, но пока ему это не удается. Хочется делать что-то очень неспешное, размеренное, не напрягающее, клонит в сон, но трезво рассуждать — нет, не очень.  — Еще я никогда не делала вот так, — намекает на их текущее положение, весьма неловкое, между прочим, — Спасибо, Чонси, за все, — ленивая улыбка на губах, глаза закрываются, как только пытается приблизиться к щеке Саммерса, чтобы оставить там легкий поцелуй. Она видела, многие так выражают свою благодарность своим друзьям, тем, кому доверяют и не могут подобрать слов для того, чтобы выразить все необходимое.

Отредактировано Becky Arncliffe (07.08.23 00:51)

Раньше ничего подобного она не чувствовала. Мысли и эмоции менялись с такой скоростью, что невозможно было выхватить какую-то одну, зацепиться за нее как за якорь, чтобы полноценно почувствовать почву под ногами. Самым реальным был Чонси, за которого Бекки хваталась как за соломинку. Так сильно сжимала пальцами его свитер, в приступе головокружения.

Ей непонятно, что так разволновало Чонси, который ерзал и не мог найти себе места, но спрашивать что-то не было никаких сил и, если честно, желания. Сейчас хотелось только одного: доверчиво прижиматься к хаффлпаффцу в попытке согреться, смеяться, потому что он, вообще-то очень веселый. Еще ей правда хотелось быть ближе и оказавшись в таком смущающем положении Арнклифф не покидает ощущение правильности. Странности такие. – Это все та смесь? – которую она случайно вдохнула, которая перевернула все с ног на голову, обнажая тайные желания и наклонности.

Отличница Ребекка не залезает на колени к парням, не льнет к ним так доверчиво в поисках тепла, не целует в щеку в знак благодарности и не плавится от нахлынувших чувств, когда губы случайно соприкасаются в невинном поцелуе. Это так внезапно, что девушка вздрагивает, открывая глаза и испуганно глядя на Чонси, он же не теряется, подается вперед, желая продолжить этот контакт. Что-то внутри бьет тревогу, возможно стоило бы прислушаться, но хаос, заполнивший разум лишь ласково подталкивает на встречу, заставляя разомкнуть губы, позволяя углубить поцелуй.

Бекки не была опытна, пара ее поцелуев вообще казались слишком неприятными, но то, что она чувствовала сейчас – это совершенно другое. Она плавится от нежности, что касается каждой клеточки тела, от этого невероятного и неведанного до этой секунды чувства удовольствия, целоваться – это приятно! Никогда бы не подумала. А сейчас руки трясутся от того, что хочется быть ближе, хотя рука на талии прижимает довольно сильно, она чувствует жар, исходящий от Чонси, подрагивает и тихо мурчит от удовольствия, когда пальцы проходятся по чувствительной коже шеи. Почему никто не говорил, что эмоции могут быть настолько яркими? Запускает пальцы в шевелюру хаффлпаффца, слегка оттягивая пряди назад, она не знает приятно это или нет, но оно само так получилось инстинктивно.

Ей не хватает воздуха, но последнее чего хочется, чтобы это закончилось. Так остро чувствуется все, это слишком прекрасно, чтобы быть реальностью, может это правда последствия принятого вещества? – Ммм, - будто со стороны слышит свой голос, это или довольное мычание или даже стон? Нет, не может быть.

Могла ли она отключиться? Как будто реальность где-то далеко, а она ходит по «закулисью» сквозь дымку, что стоит перед глазами? Поэтому решает их закрыть, так проще справиться с головокружением, учащенным дыханием и откуда-то взявшимися «бабочками» в животе. Проходит время, становится и правда легче, правда дрожь не проходит, только ей уже не холодно. Шея горит в тех местах, где ее касался Саммерс, но это отчего-то приятно. Ребекка растеряна, абсолютно не понимает, что происходит и как навести в этом порядок. Глубокий вдох и она открывает глаза, растерянно хлопая ими, словно только что проснулась. – Голова болит, - хнычет, опираясь локтями на стол и укладывая на ладони голову. Пальцы массируют кожу головы и это должно помочь.

Бекки, тем временем, осматривается, замечая, что сидит в совершенно другом месте, ступки с травами и пергамент, на котором лежит ее перо с влажным кончиком, точно, она его держала во рту, прежде чем… Чем что? Ей страшно смотреть на парня, от которого исходит странная энергия, для этого даже смотреть на него не нужно. – Чонси, что я натворила? – может быть Арнклифф не самая смелая на курсе, но решительности ей не занимать, особенно когда нужно восстановить хронологию, разгадать загадку.

Удается встать с места, ноги чуть подкашиваются, но в целом, все в порядке, - Не должен был что? – внимательно смотрит на парня, что стоит с противоположной стороны стола и выглядит то ли расстроенным, то ли растерянным. – Я тебя чем-то обидела? Сделала что-то не так? – в памяти есть только какие-то обрывки диалогов и событий, больших усилий стоит восстановить картинку, но частично… - Подожди, - испуганно округляет глаза, касаясь своих губ, что горят от недавнего поцелуя, - ты хочешь сказать? – даже заикается, потому что нечто подобное в новинку. – Я п-п-оцеловала тебя? – закусывает губу, потому что это ужасно, целовать того, кого не хочешь, из вежливости или по воле случая, это неправильно. Бекки нерешительно двигается в сторону своего «друга», - Как я могу это исправить, я не хочу, чтобы ты злился на меня, - останавливается на расстоянии вытянутой руки. – не молчи, прошу, - ей сложно найти себе место, занять мысли чем-то другим. Но и сложно представить, как своим таким поступком (пусть и под действием чудо-трав) могла обидеть парня.

Самое обидное, она понимает что произошло, но не помнит самого процесса, не помнит чувств, что захватили ее, только ощущает последствия, - Я правда толком ничего не помню, все как в тумане, но… - закусывает губы, не понимая что стоит говорить в данной ситуации, - Но я бы хотела все помнить, - делает нерешительный шаг вперед. Это странно, что девушка, которой чужды теплые объятия и уж тем более поцелуи так хочет вспомнить один из них? – Насколько ужасно будет попросить тебя сделать это еще раз? – она ведь только подумала об этом, но слова уже слетели с губ и Чонси все слышал, абсолютно точно. Бекс пугается, охает, прикрывая рот ладонями, - Прости, я сказала раньше, чем успела подумать, - как же стыдно, Мерлин пощади.

От неловкости, повисшей в воздухе хотелось позорно сбежать. Спрятаться, забиться в самый дальний угол замка, так чтобы ее никто не нашел, так, чтобы ее не нашел ОН. Ребекке очень страшно поднять голову, встретиться с карими глазами, в которых наверняка плещется разочарование и досада.

— Почему? — ей не понятно, что произошло, что происходит с парнем, оперевшегося на столешницу. Его дыхание было таким громким, словно он злится, а значит, она точно допустила ошибку, которую исправить не получится. Перфекционистам крайне сложно признавать это, но не все в этой жизни можно исправить. Ребекка разрушила то хрупкое доверие, тот баланс, который был в их отношениях, во всяком случае, так ей казалось.

Вот только... То, что говорит Чонси не совсем вяжется с этой теорией и противоречия пугают, настораживают. — Ты не должен извиняться? — словно не уверена в том, что говорит. Мерлин, да откуда ей знать, как вести себя в такой ситуации? Сжимает пальцы, впиваясь ногтями в тонкую кожу, останутся следы, но это ерунда. — Все как в тумане, — просто повторяет эту фразу, — какие-то обрывки, словно яркие вспышки, но ничего больше, — головокружение не прекратилось и Бекс уверена, что это эффект от трав, которые она вдохнула.

Ей стыдно, потому что вела себя совсем не так, как ее воспитали, не так, как она привыкла, а отвратительно, неприлично, совершенно возмутительно. Арнклифф не может найти себе места, внутри ее разрывает от желания разрыдаться и преодолеть эти жалкие метры между ними, крепко обнять Саммерса, запустить пальцы в его мягкие волосы и коснуться губ, как будто это что-то важное, даже необходимое. Но ей страшно даже сделать вдох.

— Ч-что? — голос предательски дрожит, ей не помогает успокоиться ничего из проверенных методов. Теребит край рукавов, так отчаянно, так старательно. Не верит своим глазам, потому что настолько решительным хаффлпаффца ей видеть еще не приходилось. Инстинктивно пятится, соблюдая такую безопасную дистанцию, но упирается спиной в стену и понимает — попалась. Бежать некуда, как загнанному зверю, попавшемуся в ловко расставленные умелым охотником ловушки. Ей страшно и наверняка он видит. Глаза Чонси почти черные, блестят как-то необычно, но завораживающе, так хищник и разбирается со своей жертвой. Только и успевает, что пискнуть от резкого движения, вздрагивает всем телом, когда губы соприкасаются.

Ребекка уже целовалась, пусть и каких-то жалких пару раз, но это было совершенно неприятно, мокро и наигранно, а значит, совершенно не стоило внимания. Но сейчас, стоило горячим губам коснуться кожи, как каждую клеточку тела словно бьет током, бросает в жар. Когда рука так уверенно, даже требовательно, обхватывает талию, двигается по спине, чувствует жар исходящий от парня даже через свитер. Ее глаза закрыты, она мычит, чем пользуется парень, углубляя поцелуй и... Это совершенно другое.

Яркие вспышки эмоций, разноцветным калейдоскопом не дают сосредоточиться, собраться и остановить это недоразумение, наоборот, только подталкивают на встречу. От такого напора подкашиваются ноги, Бекки вынуждена зацепиться пальцами за рукава хаффлпаффца, но как только делает это, понимает, что мало. Этот странный коктейль чувств из сомнений, стеснения из-за собственной неопытности, разливающейся по венам нежности и желание, чтобы так было как можно дольше, сносит все рамки и правила. Ее ладони скользят по плечам, кончики, как обычно, прохладный пальцев скользят по шее, путаются в этих мягких, пушистых волосах.

Чувствует, как пальцы Чонси делают то же самое: скользят по ее чувствительной шее, дразнят, заставляют жадно втягивать воздух, потому что еще немного и она задохнется, захлебнется в этих чувствах.

Сейчас она потеряла абсолютную волю ко всему, подчиняется, уступает, позволяет вести в этом невероятном танце, от которого словно вырастают крылья за спиной. Все кажется таким идеальным и правильным. Еще немного, хотя бы несколько секунд. Пульс стучит в ушах, сердце бьется как сумасшедшее, словно говорит, что вот-вот выпрыгнет из груди, а Ребекка Арнклифф плавится в объятиях хаффлпаффца.

Любая сказка заканчивается, ведь она обычная девчонка, а не принцесса, сошедшая со страниц детской книги. Чонси разрывает поцелуй. Она даже не понимает, что недовольно мычит и инстинктивно тянется за его губами, такими мягкими и горячими. Ей больше не холодно, она горит. Только вот остановившись в считанных миллиметрах друг от друга, в попытке восстановить дыхание, обжигает кожу на лице. Везде огонь и будто бы нельзя двигаться, нужно замереть, чтобы не провалиться в эту пропасть из которой, возможно, никогда не будет выхода. – Да, — едва слышно, на выдохе.

После такого урагана эмоций, кажется, все чувства обострились, Бекки чувствует себя открытой книгой, простой и понятной, но при этом абсолютно беззащитной и хочется попросить Чонси не отстраняться, но он уже делает шаг назад, подальше от нее. Приходится открыть глаза, смотреть, как кудряшки скользят по коже рук, оставляя ощущение пустоты. Без руки на талии и шее становится так странно прохладно, будто кто-то открыл окно и запустил поток ноябрьского ветра. Хотя, им не помешало бы остыть.

Ватные ноги держат плохо, а голова кружится еще сильнее, говорят, такое случается, когда ты испытываешь что-то яркое, незабываемое. О да, это и правда незабываемо. Полностью опирается на прохладную стену, мурашки тут же бегут по спине, но не от трепета, а от холода, что так ловко пробирается под кожу, минуя ткань свитера. — А почему должна? — недоумевает, но отвечает шепотом, просто потому что так кажется правильным. В голове снова и снова крутится то, что только что произошло, а в голове никак не может уложиться мысль о том, что они целовались, по-настоящему, это было так, так...это невозможно описать каким-то словом.

— Не думала, что поцелуй может быть...таким, — медленно подносит ладонь к лицу, касаясь кончиками пальцев своих губ, они кажутся такими горячими, возможно даже припухшими, — голова кругом, — картинка и правда немного плывет, но от нахлынувших чувств или от трав? — мне надо присесть, — и тут же медленно, очень осторожно, сползает по стене, устраиваясь прямо на полу. — Мне жаль, что тебе пришлось это сделать, — ей совершенно нет, но нужно подумать и о Чонси, который позволил ей быть к себе слишком близко, прикоснуться к тому свету и теплу, что излучает, открыл что-то настолько новое, что даже не верится.

Такое странное, совершенно необычное состояние. Она вроде бы видит на полу, прислонившись спиной к каменной стене, а ощущение такое, будто паришь в воздухе. Полеты на метле Бекс никогда не нравились, всегда боялась не справиться с управлением и свернуть себе шею, но это... Это другое.  Закрыть глаза, запрокинуть голову назад, чтобы еще несколько минут сконцентрироваться на этом послевкусье, что растекается по всему телу. Нет, она не дрожит, но чувствует, что было бы приятно оказаться в кольце рук, обнимать в ответ и чувствовать, как наполняется теплом от макушки до самых кончиков пальцев.

Чонси усаживается рядом, не вплотную, но она чувствует, словно настроилась на особую волну и теперь связана с этим парнем какой-то особой связью. Но если честно, то да, между ними сейчас произошло нечто особенное, то, из-за чего зажатая и очень неопытная Ребекка прячется в своем внутреннем «я», но в то же время хочет разобраться в том, что это было и почему это так. — Оу, — это все, что она говорит, уже глядя на парня, который признается в том, что стал инициатором их первого поцелуя, который она почти не помнит из-за трав, но рассказывает подробности, которые так... — Не может быть, — в ужасе охает девушка, закрывая лицо ладонями в приступе стыда, — Прости меня, ради Мерлина, это... Недопустимо, — нет, она так и будет сидеть, прячась и не поднимая глаз на Саммерса. Какой позор, прыгала на коленях у чужого парня, или не чужого, это не важно... — Я правда не хотела ничего такого, — Хелен рассказывала о том, что парни могут очень бурно реагировать на тесный телесный контакт, иногда даже объятия могут быть слишком, как она сказала... «горячими». Бекки не понимала, что это значит и к каким последствиям может привести. Теперь эта область знаний разблокирована, но углубляться в изучение — ну уж нет. 

— Чтооо? Я? — это даже звучит нелепо, настолько, что Арнклифф начинает нервно хихикать, и наконец-то отрывает ладони от лица, — Нет, это точно не про меня, — ну куда ей до этих самых «соблазнительниц»? Она обычная девчонка, которая даже не укорачивает школьную юбку!!! следует правилам, много учится, да и особенной красотой не выделяется, все максимально просто, обычно, может даже серо. — Прекращай эти шутки, — очень удобно списать все на действие трав, но теперь она знает о том, что творила и это так странно, непохоже на нее, стоит обдумать.

— С Нейтом? — так неожиданно думать о своей «бывшем», очень неловко, ведьма даже теряется на несколько секунд, переводя взгляд с собеседника на стену напротив, словно вспоминая. — Это было...— вздыхает, притягивая колени к груди, обхватывая их руками, так чувствуешь себя защищенней, да, она будет говорить честно, как и всегда. — Мы целовались пару раз, — на щеках предательски сияет румянец, — мне так не понравилось, кажется это было взаимно, — давит тихий смешок, — мы никогда не обсуждали это, но я правда искренне не понимаю почему люди так часто целуются, — точнее не понимала, потому что то, что произошло сегодня, было потрясающе, совершенно не похоже на весь ее скудный опыт "до". Можно ли считать, что на самом деле именно Саммерс украл ее первый (да и второй) поцелуй? Сейчас нет вопроса почему парочки не могут отлипнуть друг от друга... Потому что хочется раствориться в каждом прикосновении. А стоило рокеру по-хулигански вырисовывать странные узоры на шее... как у нее появился новый страх, страх того, что однажды это повторится, что в следующий раз, это будет не ладонь, а губы и никакая сила воли, самоконтроль, ничего не поможет, девушка пропадет, полностью растворится в этих ощущениях.

— Мне всегда нравилась твоя скромность, — слегка качает головой, но улыбается, будто ничего такого из ряда вон выходящего не произошло, и они просто рассуждают вслух о разных отношениях, абсолютно их не касающихся. Да, Саммерс умеет разрядить обстановку. — Я не думала об этом, — задумчиво отвечает на теорию хаффлпаффца. — Но ради справедливости, не чувствовала ничего подобного, сложно делать выводы, когда мало исходных данных, — пожимает плечами, мысленно ставя себе цель обдумать это. — Еще скажи, что и тебе повезло встретить меня, — смеется так открыто и искренне, напряжение будто спадает, плечи расслабились, она даже немного сутулится.

— С каких пор, малышка? — наигранно хмурится, абсолютно не обижаясь, по сравнению с большинством мальчишек в школе она и правда мелковата, но это всего лишь рост, неудобств ей он не доставляет, а значит и проблемой не является. Непроизвольно вздрагивает, когда пальцы касаются ладони, такие горячие, обжигающие или это все еще последствия произошедшего? — Только работу стилистом вашей группы мне не предлагай, — она отталкивается от пола, удобно устраиваясь на коленях сбоку от Чонси. Почему-то требуется несколько секунд, кажущихся вечностью, чтобы прогнать недавние образы и осторожно запустить пальцы в пышную шевелюру. Это даже приятно: касаться кожи легкими движениями, массируя, чувствуя, как парень расслабляется. — Ты сказал, что чувствовал не раз, а как ты понял, сколько тебе понадобилось времени, — никто не мешает ей делать такой своеобразный массаж и немного погрузиться в матчасть, без этого ей сложно будет разобраться в себе.

Бекки привстает и подается вперед, чтобы дотянуться до зоны за правым ухом и ловит себя на мысли, что снова неприлично близко и это ощущение ей не неприятно, скорее наоборот. Даже закусывает губы, потому что те еще помнят этот спонтанный поцелуй (даже два), каждое прикосновение и ласку. Но теперь ей не будет оправдания, нельзя так безответственно играть с другими людьми. Ведь они просто приятели, друзья, которых связывает одна большая загадка. Это совсем не то, так будет неправильно.