Спалось Питеру не очень хорошо. То ли проклятие, то ли какие-то нехорошия предчувствия преследовали юношу во сне. Что тогда случилось с Кинжал? Правильно ли он сделал, что отпустил ее спать? Нужно ли было всё же проводить ее в Больничное Крыло? Не передумает ли она, если увидит его утром в гостиной. И самое важно, а что про них уже говорят за их спиной, ведь слизеринцы любили слухи, пусть даже и делали вид, что им всем друг на друга плевать. Не в случае, Священных. Не в случае, известных. Не в случае, детей Пожирателей.

Треверс, наверное, был одним из первых, кто покинул гостиную. Совсем скоро им предстояло отправить домой на каникулы и хотелось, прояснить с девушкой некоторые вещи, потому что в переписке это делать было чревато. Вдруг еще кто-то прочитает или вмешается в то, что принадлежало только им. Но будет ли Кинжал также расположена на утренние разговоры? Или ей после вчерашнего настолько плохо, что она проклинает друга за то, что тот не отвел ее к колдомедику?

Питер делал вид, что ему по душе читать книгу в гостиной, хотя даже и пары страниц не перелистнул. Стоило Бхатии появится в общем помещении, то юноша одним взглядом кивнул ей на выход и сам пошел вперед, встречая ее уже в подземельях.

– Прогуляемся к Темному Озеру? - Уточняет юноша, предлагая использовать согревающие чары. Долго те не продержаться, так как они без верхней одежды, но достаточное время для разговора у них точно будет. - Как ты себя вообще чувствуешь? Я вчера испугался, когда увидел тебя такую, даже не понял из-за чего тебе стало плохо.

Треверс беспокоится, поглядывая на подругу, так как вчера та закончила вечер вполне внезапным завершением и он до сих пор не мог понять, что на нее нашло и как они это всё будут решать.

Бхатия говорит, говорит много, но что-то внутри Питера обрывается и рушится. Он ведь чувствовал, подозревал, что что-то было не так, но не смог остановить ни себя, ни ее. И тот момент признаний в чувствах, который должен был им запомнится навсегда внезапно превратился в нечто омраченное реальностью и иллюзией, которую Треверс пока до конца не мог осознать.

Всё ли то, что она говорила и чувствовала это правда? В чём он еще ошибся?

– Ты мне нужна, но дело не в этом. Дело в том, что я хочу понимать, что из того, что я вчера услышал правда, а что ложь. Как много ты помнишь из того дня?

Питер ведь не был пьян, поэтому в чем-то такое ее поведение действительно было неправильным. Сложно было принять, что он повелся на поводу своих чувств, но с другой стороны, Кинжал ведь не утверждает того, что ее слова были ложью? Тяжело. Слизеринец понимает, что картинка отличается от идеала, но он и сам не вел себя правильно в этот момент. Должен был сдержаться. Должен был остановить ее. Не один раз. Вообще. Но он не смог. Жалости не было, но учитывая всю ситуацию с алкоголем выглядело так будто бы Треверс воспользовался ею и это причиняло юному аристократу какое-то особое отвращение к ситуации, к которой он не хотел быть причастен, так как это вообще не было на него похоже.

– И когда ты вообще успела попробовать то зелье? Мне кажется, что всё, что мы пробовали было одинаковым, нет?

Питер действительно не понимает и пытается нащупать истину в этой всей истории, но та ускользает от него. Перед глазами лишь поцелуи, признания, и еще Малфой, которого тащит Филч по коридорам. Одна радость - тот действительно оказался случайностью, потому что вряд ли Кинжал в алькогольном опьянении могла всё так искусно подстроить.

Она злилась на него за то, что он поднял этот вопрос. Но разве он мог иначе? Один факт за другим раскрывал этот вечер с новой стороны, заставляя сомневаться и негодовать. Не таким должно было быть их воссоединение. Но с другой стороны, разве можно было рассчитывать на идеал, когда изначально всё пошло не так, стоит только вспомнить ее чувства к Малфою и неудачную попытку Треверса признаться в собственных чувствах.

– Я не считаю тебя обманщицей, но зелья на то и зелья, что меняют не только поведение, а еще и мысли человека. Различные любовные смеси. Та же амортенция. Выпив ее кто-то будет говорить правду? Нет уж, человек под воздействием зелья говорит ему то, что вторит ему зелье, поэтому мне важно знать правду.

Кинжал злится и проявляет это прохаживаясь перед ним туда-сюда, Питер же тоже не хочет так рано сдаваться. Складывает руки на груди, смотрит на нее внимательно.

– Тогда...если профессор Слагхорн учил нас различать зелье, то какое там было зелье по твоему мнению?

Питер не то ли защищает себя, то ли не хочет снова поверить ей и получить отказ в итоге, когда она вдруг поймет, что это не то, чего она хочет и удобно держать Питера как друга, рядом но на привязи френдзоны.

Следующий шаг девушки и ее признания ломают какую-то невидимую защиту слизеринца. Он не сводя взгляда с ее глаз, в которых так и читалась решительность, протянул свою руку сжимая ее ладонь в своей и чувствуя внутри себя тот трепет, который влюбленный мужчина чувствует рядом с той в которую влюблен.

– Ты должна понять, что я опасаюсь услышать снова отказ, поэтому мне важно было услышать это от тебя. Снова. Так как мои чувства по прежнему сильны, но я никому не позволю играть с ними, не позволю себе стать рабом их, как и не позволю оскорбить тебя, только потому что ты вчера была сама не своей.

Питер вздыхает, отводя на секунду взгляд, думает о чем-то своем, хмурится и потом серьезно продолжает, снова глядя на Кинжал.

– Мы с тобой не грязнокровки и даже не полукровки, которые могут в любое время жизни играть в отношения без последствий. У нас есть только несколько вариантов. Забыть о том, что случилось и снова быть друзьями. Или принять наши чувства и сражаться за них. Как ты думаешь как твой отец отнесется к тому, что моя семья предложит тебе брачный союз со мной?  - Питер снова вздыхает и добавляет уже тише. - Мне нужно еще это обсудить с родителями, но я готов бороться. Ты хотела бы этого?

– Целующееся зелье? Ох... - Питер качает головой, отводя взгляд и сталкиваясь с новой волной сомнений. А хотела ли она его целовать вообще или просто сейчас воспоминания о поцелуе из-за зелья были приятными и она думает, что у нее есть к нему чувства? Или всё же, девушка по которой он долгое время сох и мечтал о ней, всё же тоже к нему что-то чувствует, забыв о другом блондине? Питер не знает, чему верить. Ему хочется отдаться этим чувствам, но он после ее отказа так долго себя убеждал в том, что они просто друзья, что теперь собственные запреты стояли перед ним и их связью. А разрушить их могли только...

Ее слезы. Треверс вздрагивает наблюдая за тем как девушка, которая всегда держала себя в руках и никогда не позволяла никаким эмоциям, кроме праведного гнева, взять над собой вверх, внезапно превратилась в ту, которая плачет и делает это без притворства, потому что будь иначе, то она тыкала бы влажными потоками ему прямо в лицо, а она их прятала, не желая показывать слизеринцу миг своей слабости.

– Кинжал, не надо. Я не хотел. Иди сюда. - Питер преодолевает расстояние между ними, заключая девушку в объятия и не позволяя ей продолжить рыдать, будто бы ее чувства невзаимны. Не так всё было и его собственные сомнения не должны были разрушать счастье, которое как призрачный шанс мелькало у них перед глазами. - Прости, я просто слишком долго уговаривал себя в том, что я не нравлюсь тебе и должен это принять. Принять, что у тебя будет другой муж. Принять, что я просто друг. А потом этот твой поцелуй, то поведение и я просто запутался, совсем не понимал, что происходит, да и сейчас не могу сказать, что я всё понимаю, но то, что я точно  понимаю и хочу этого, так это стать твоим женихом! Не знаю, что думает мой отец, но разве он сможет отказать, когда его сын выбрал девушку из древнего чистокровного индийского рода, обладающую невероятной красотой, идеальным воспитанием, острым умом и репутацией, которая ранее не была омрачена ничем? Моему отцу еще, конечно, важна идеология родственников будущего семейства, но насколько я помню твой отец совсем не любитель грязнокровок, поэтому не думаю, что между нами встанет кто-то.

А даже если встанет, то Питер готов будет бороться. Если он нравится ей, то это того стоит.

– А касательно того поцелуя в коридоре... – Питер наклоняется к ней ближе, заглядывая в глаза, проводя пальцами ладони по щеке. - Думаешь тот поцелуй был ошибкой или хочешь узнать как это целовать своего будущего жениха без каких-либо зелий?

Лично он хотел узнать. В его крови тогда не было никакого зелья, поэтому помня вкус ее губ, он знал, что получит, но не хотел, что бы  зелье хоть как-то вносило иллюзии в ее мысли. Пусть это и неприлично, но он хочет знать будет ли она таять в его руках из-за чувств или всё это было делом обычной магии.

Питер старается не дышать, что бы даже легким дуновением ноздрей не спугнуть той искренности, которая на устах девушки, выливается нежностью признаний и слов, которые он должен был услышать. Ему было необходимо понять, что она небезразлична к нему. Необходимо было осознать это. Он доказывал ей это еще пару месяцев возле темного Озера, пока она ставила точку в их истории, заявляя про свое вероятное замужество, а это всё оказалось сплошным многоточием, ведь истинная любовь умеет разбивать любые преграды. Его любовь была наделена такой силой, ее же была способна вдохновлять, поэтому стоило ли беспокоиться о нерадивых родителях, чьи дети сами для себя всё решили?

– Мне так важно было это услышать. Услышать правду. Ты невероятная и я никогда не смог бы выбросить тебя из головы, из сердца, и рад, что не смогу выбросить тебя также и из своего родового древа. - Юноша улыбается, скользя пальцем по щеке, выражая особую нежность, которой и без того пылал его взгляд.

Она смущается стоит ему только заговорить о поцелуе, но несмотря на прекрасное воспитание, юный аристократ не может выбросить из головы возможность закрепить их признания чем-то более серьезным, чем слова. Поцелуй - прекрасная печать, которую они не посмеют предать, ведь за этой печатью хочется гнаться, что бы приумножить эту страсть большим количеством прикосновений.

Ее тихий шепот заставляет его вздрогнуть и сжать ее в объятиях еще крепче. Зная гордость слизеринки, не так просто было ждать слов про собственные чувства, но Питер знал, что она их доверяет нужному человеку, ведь чувствовал взаимность.

– Ты действительно королева, Кинжал, и пусть другим дано познать лишь твой холод, но у меня есть тайное оружие, которым я знаю как расстопить этот лед, ведь за ним прячется самый настоящий огонь. Я его помню. И я хочу ощутить его снова.

Его руки требовательно привлекают ее к себе, а губы пылко накрывают ее уста, забывая о том, что их может кто-то увидеть. И плевать, всё невиданное нахальство мира сейчас заключено в этом страстном поцелуе двух слизеринцев, которые хотят быть для друга не просто друзьями, ведь у них для этого есть более важный повод.

– Люблю тебя. - Тихо шепчет юноша, улыбаясь и наконец прерывая этот поцелуй, ведь есть вероятность, что продолжат они так и вовсе задохнутся. - Люблю, мисс Бхатия. И докажу это.

Питер заключает поцелуй на ее ладони, обещая тем самым, что не позволит их разлучить. Такие как они словами не раскидываются.