На рассвете становится холодно. Ночью потух камин, впуская в стылую черноту подземелий зимнюю вьюгу, отчего дотлевающие, рыжеватые угольки шипят и потрескивают, пока несколько погрузившихся в глубокий сон девушек зябко подбирают колени к животу, чтобы сохранить, по крайней мере, частичку безвозвратно утекающего тепла.
Мэгги слышит, как бегут стрелки настенных часов, и крепче обнимает осоловелую кошку, которая, кажется, не меньше нее возмущена перспективой вылезать из нагретой постели в мир сомнительных академических достижений семикурсников.
Ровсток мысленно затягивает жалобную молитву, якобы способную избавить ее от предстоящих мук, когда стальные когти Лоры впиваются ей в грудь сквозь одеяло, вынуждая шумно выдохнуть в темноту. Слизеринка с превеликим удовольствием завопила бы, смакуя каждое нецензурное слово, рвущееся наружу, но, во-первых, она, имп раздери, леди, а, во вторых - соседки еще не проснулись. Меган ненавидит ритуальную толкотню в душе и у зеркала. Она тянется к тишине, словно за помощью - слишком долго находилась с чем-то внутри, слишком долго не могла отличить собственные мысли от чужого шепота. Это сводило с ума и, вероятнее всего, все-таки свело, с хрустом раздробило на куски, а затем неаккуратно склеило заново то, что не успело истлеть.
Тик-так, поторапливают часы. У Ровсток остается не так много времени, чтобы убедиться, что она совершенно одна.
- Брут, твою кошачью мать! И отца-волшебника заодно, который так и не научился контролировать твои назойливые романтические порывы, - Мэг хватает массивного котяру поперек мехового туловища, а затем стаскивает с кровати, вместе с простынею и возмущенно, надрывно орущей Лоррейн, очевидно, не приемлющей столь бесцеремонного отношения к ее хамоватому суженому. – Оба вон пошли!
Стало быть, не до конспирации. Своими воплями она, безусловно, перебудила все девичье крыло, а кошки довершили начатое.
Тем не менее, спальню Ровсток покидает едва ли не самой последней. Натягивает плотные черные колготки и заправляет блузку в юбку, которая, будем честны, выглядит несколько короче, чем положено - спасибо Селине за ценную отработку заклинаний по кройке и шитью, ее правда: никакая это не чепуха, а весьма полезный, буквально жизненно необходимый навык. Последний штрих – темно-изумрудная, почти черная лента, которой девчонка завязывает в хвост отросшие ниже поясницы, палочкой подвитые на концах, локоны. Слизеринка ловит себя на мысли, что, спустя почти год, снова ощущает эйфорию от примерки нарядов и выбора подходящей под настроение помады. Выгнав вконец успокоившихся и теперь презрительно взирающих на ее возню питомцев за дверь, Меган и сама готова отправиться на урок.
Иронично, но пару недель назад она выяснила, что лучшая защита от темных искусств – это раскаленная, ржавая кочерга.
Девчонка замедляет шаг, когда впереди маячит широкая спина Митча, а все заготовленные заранее язвительные замечания, вроде «на выходные ты их забираешь», склизким комом застревают в горле. Как Мэгги ни пыталась это отрицать, кусая губы и пряча сжатые ладони в безразмерных рукавах мантии, пришло время признать поражение. Она страшно, до исступления, до трясущихся поджилок смущена, и даже находиться со слизеринцем в одном помещении – все равно что добровольно лезть в жерло вулкана и принимать ванну в кипящей лаве.
Когда при ней произносили его имя, оно звучало, подобно забившемуся в легкие пустынному песку. Ударом молнии в разгар погожего дня.
Ее щеки полыхают. Забавно, ведь еще недавно она сама заигрывала с ним и доводила до исступления неожиданными выкрутасами. Вела себя совершенно бес-со-вест-но.
Так бывает, когда валишься кому-то под ноги с разворошенным нутром и впервые в жизни не подбираешь слов. Теперь он знает ее. Теперь он знает о ней абсолютно все.
«Спокойно. Дыши»
- Привет, я так бежала, боялась, что опоздаю на Защиту, - выпаливает Мэг прежде, чем осознает, насколько быстро нагнала высоченного Митчема, погрузившись в неверные моральные терзания. Невольно опускает взгляд вниз, на собственные туфли, и едва ли не стонет. Бежала она, конечно. Все ноги бы переломала. Как-то неловко тянется ближе, будто собирается коснуться губами его острой скулы, но в момент передумывает и отводит взгляд в сторону. – Как у дедушки дела?
«Сажаааааать-копааааааать»
Ну, по крайней мере, от охватившего ее, стыдливого ужаса, кровь отливает с лица, делая его похожим на привычную восковую маску. Мэгги же всегда так выглядит. Этот ее неизменный героиновый шик, которым теперь так бредят и магглы, взирая исхудавшими, изможденными лицами со страниц всех глянцевых журналов.
- Спорим, профессор Снейп снова что-нибудь проклянет? – попытки Ровсток делать вид, будто ничего не происходит, безуспешно нелепы. – Хорошо бы кого-нибудь из студентов.
«А кто проклял меня?» - они заходят в класс, и Меган инстинктивно цепляется пальцами за локоть Тита, как если бы делала так множество раз, ища в ком-то защиты и внутреннего успокоения.
Несмотря на оглушающее безмолвие, в аудитории царит полный аншлаг – приходится занять самую первую парту, минуя стол, где расположились ее соседки, перешептывающиеся о чем-то, не предназначенном для посторонних пересудов. Ровсток наконец ослабевает хватку на руке Митча и туже затягивает в волосах ленту.
«Я же говорила», - весело блестят ее разноцветные глаза, когда они садятся друг напротив друга и обнаруживают перед собой груду сложноразличимых предметов.
- Хотя, знаешь, в этот раз я бы не отказалась от очередной порции зачарованных цепей.
Хаос, царящий вокруг – искусственный, даже взлетевшая к потолку Эпплби, не визжит, как на ее месте визжала бы любая другая девчонка, а обзаведшийся ослиными ушами Фарли не менее смиренно принимает нелегкую судьбу, мол, спасибо, что не оленьи рога. Мэг лишь вздрагивает и пару раз оборачивается через плечо, когда позади доносятся треск и следом - болезненная ругань Бриджет и Нерис, предвещающая звон бьющегося стекла. Колючая крошка прилетает ей под ноги, вынуждая придвинуться ближе к столу. Жалость – поганое чувство, к тому же, она уверена, что эти двое справятся и без ее сопереживающей мордашки.
Все остальное время, даже когда слизеринка пытается сосредоточить абсолют своего внимания на мрачной, высокой фигуре, наглухо закутанной в черную мантию, ее взгляд то и дело задерживается на лице Митчема, по которому решительно невозможно прочесть, о чем он думает в данный момент. Орехово-карие, с напрочь засевшей в них хитринкой, глаза, закатанные рукава и предплечья с напряженными венами, завораживающе выступающими, когда он берет в руки учебник… Так, стоп. Заклинание, порошок, кристаллы. Мэг ухмыляется и кокетливо подмигивает сидящему перед ней мальчишке, как если бы секунду назад у нее самой не перехватывало дыхания от одного лишь его присутствия. О том, насколько она глупая, ведьма задумается позже, когда прижмется горячечным лбом к заиндевевшему стеклу витражного окна в одном из самый непопулярных коридоров замка.
- Выглядит безобидно, - едва ли удается скрыть в голосе разочарование, когда кристаллы принимаются приветливо сиять приглушенным, теплым светом. В глубине души Ровсток надеялась, что ей достанется нечто зловещее, чернильное, экстремально опасное – то, к чему она привыкла и во что вросла корнями. С другой стороны, прогнозы, что ее вынесут из кабинета вперед ногами, теперь видятся минимальными, возможно, даже до конца занятий.
Ей не было страшно, не было волнительно ни единого мгновения. Интересно, почему?
Меган поднимает голову и молча смотрит перед собой.
[newDice=1:10:0:попытка 1]
Отредактировано Megan Rowstock (09.03.24 00:56)
