Про занятость свою Тэмзин не врала.

С одной стороны, это утешало — значит не пыталась отшить с помощью выдуманной причина. С другой — расстраивало. Ведь у девушки всегда находилось какое-то занятие, которое заставляло Сэма проигрывать битву за ее внимание. То тренировка по квиддичу, то домашнее задание, то мадам Помфри нужно было помочь в больничном крыле. 

В какой-то момент он пытался поймать Тэмзин в перерыве между уроками, так она, завидев его, чуть ли не сбежала в класс, прикрывшись подружкой. Вот уж “приятный” оказался сюрприз. В общем, Сэм не так себе представлял попытки “стать ближе”. И пусть он был не из тех, кто быстро отчаивается и легко сдается, было решено ослабить напор. Никому не нравится стучаться в закрытую дверь, верно же? 

Однако вечером в понедельник, зайдя в гостиную, он первым же делом выцепил взглядом знакомую макушку среди собравшихся у камина ребят. А потом расслышал в общем тихом гуле нотки знакомого голоса, который заставил сразу же расплыться в улыбке. Неужели удалось все же поймать момент, когда Мисс-Плотное-Расписание просто может посидеть на диване в гостиной вместе со всеми? Звучало как еще один шанс провести время вместе. По крайней мере, именно так счел Сэм, ни секунды не сомневаясь двинувшись в нужную сторону.

Вот только вместо приглашения присесть рядом, он получил какую-то очередную шутку про “Молнию”, которую нужно поскорее пожертвовать сборной факультета. Как будто метла была самым интересным, что было в Сэме Стеббинсе по версии Тэмзин Эпплби. Супер, да. 

Он как-то вяло отшутился, пожал плечами... и прошел мимо. Не почувствовал себя сегодня готовым сражаться за крохи чужого внимания с теми, кто уже им сполна одарен. Не последний шанс для разговора, ничего страшного.

Зато в другой компании в заставленном зеленью уголке ему были рады. Сэм устроился в компании приятелей вальяжно развалившись в одном из кресел. Кто-то пытался лениво делать домашнее задание, то и дело отвлекаясь на болтовню, кто-то баловался с зачарованной лейкой, которая поливала растения в горшках. Здесь царила расслабленная атмосфера ничего неделания, столь приятная после понедельника, нагруженного уроками. Сэму было хорошо, он шутил в привычной манере, подбрасывая в воздух принесенное из большого зала желтое яблоко, и щедро одаривал улыбками окружающих.

Но в какой-то момент все же, не выдержав, бросил взгляд на компанию Тэмзин. И с удивлением заметил, что девушка смотрит через всю гостиную прямо на него. Хмыкнув, Сэм широко улыбнулся в ответ и отсалютовал ей в приветственном жесте — не проигнорировал, не закрылся, не сделал вид что ему плевать. 

А потом вновь повернулся к прежней собеседнице, чтобы ответить на реплику. Потому что невежливо прерывать беседу, даже если пауза нужна для того, чтобы построить глазки самой привлекательной девчонке на курсе.

Сэм приветливо улыбается, видя, как Тэмзин идет прямо на него. Встречает открытым взглядом, разворачивает корпус к девчонке. А потом его брови медленно-медленно ползут вверх. 

— Что? — удивленно переспрашивает он, смотря на девушку снизу вверх. — Нет, а почему ты так подумала вообще? 

Они даже еще не в отношениях, в эти женские штучки уже начались. Или это хороший знак? Сэм даже не знал, как себя вести. Но его базовая стратегия — просто отвечать честно — обычно не подводила. 

Поэтому он честно пытается стереть растерянность со своего лица и стать чуть серьезнее, чтобы Тэмзин не надумала лишнего. Хотя, кажется, уже и так успела надумать. 

Ничего не остается, кроме как попытаться поймать ее за руку — Сэм действует так, словно боится, что девушка сама своих слов испугается и уйдет. Ладони спрятаны за спиной, так что приходится перегнуться через подлокотник, с риском вывалиться из кресла. Касание выходит легким, но заставляет Тэм подойти чуть ближе. А потом ладонь Сэма разжимается, вновь выпуская на волю девичьи прохладные пальцы. 

От прикосновения у него по коже мурашки. 

— Хочешь о чем-то поговорить? — он выпрямляется, садится ровнее, а сам думает: может быть, вообще стоит встать? 

Или ее к себе на колени посадить, конечно, ага. 

— Просто ты уже сидела с ребятами, я не стал мешать. Если хочешь, чтобы я побыл рядом — просто позови, ладно? Или приходи сама, я тебе всегда рад. 

Ощущение было странное. Сэму казалось, что это и так очевидно, что не только он может делать первый шаг к ней навстречу. Да что уж там, девчонке иногда в качестве "шага" достаточно просто правильный взгляд бросить в нужную сторону. Но если уж она умеет прямо сказать, что хочет, то вообще цены ей не будет.

И почему только решила, что стоит вечером в гостиной раздельно посидеть, так сразу конец всему? Он разве недостаточно прямо ей дал понять, что с ним происходит? Вот так вечер загадок. Впрочем, пока их загадывала Тэмзин, Сэм готов был отгадывать.

Сэм чувствует, что что-то идет не так. И слова, которые должны были успокоить Тэмзин, на деле вызывают новую предштормовую волну. Но почему — он не понимает. Только ловит отголоски чужих эмоций — по мелкой мимике, по виноватому тону и тонким ноткам в знакомом голосе. Разве он что-то сказал не так?

— Глупо было бы, если б ты не пришла поговорить, а просто решила, что больше мне не нравишься, и ушла, — медленно проговаривает он, наблюдая за реакцией девушки. 

Что это? Неужели ревность? Тэмзин Эпплби приревновала его, потому что он болтал об экзаменах с какой-то девчонкой с шестого курса? Мысль эта укладывается в голов Сэма медленно, и очень трудно в этот момент не расплыться в довольной улыбке. Но он сдерживается изо всех сил, не желая показаться самодовольным. Да и Тэмзин явно взволнована — вдруг еще подумает, что он решил над ней посмеяться. 

Совершенно внезапно Сэм понимает, что все эти сбивчивые слова, все нервные жесты должны сказать ему только об одном — все это для Тэмзин и правда важно. Как бы она ни прикрывалась своей постоянной занятостью, как бы ни строила независимую и сильную, как бы ни отшучивалась и не говорила о том, что все это ерунда и не больше чем шутка с его, Сэма, стороны. У нее есть какие-то чувства на этот счет. И прямо сейчас они задеты и вибрируют, как тонкие струны на гитаре, которую бросили в одиночестве. 

В целом у Сэма есть подозрения, что то, что произойдет дальше, ей не понравится. Но он слишком ошарашен нахлынувшим озарением, чтобы позволить Тэмз просто так уйти. Не тогда, когда она дрожащим голосом говорит о том, как может ему надоесть.

А в глазах — страх. 

— Иди сюда, — мягко тянет Сэм, вновь беря ее за руку. 

Только на этот раз не отпускает так быстро. Мягко разворачивает за талию второй ладонью, подталкивает легонько и усаживает к себе на колени. Целомудренно подаваясь телом назад, чтобы дать Тэм пространство. Но с талии руку не убирает. 

Ждет — попытается ли сбежать? 

— Не бойся, я никогда не исчезну молча из твоей жизни. Веришь мне? — хочется погладить ее по голове, как котенка, но он только проводит большим пальцем по ткани свитера на боку. — Мы обо всем будем разговаривать. Только я не собираюсь никуда уходить, ладно? И прощаться тоже не собираюсь. Если я не рядом — это не значит, что "больше не будет". Просто позови, и я приду.

Дурацкие фразы, конечно. Но он не знает как сказать ей честнее, что он хочет быть рядом, но еще хочет, чтобы между ними было по-честному. И что не только Тэмзин хочет чувствовать себя нужной.

Каждую секунду Сэм ждет, что девушка вновь ускользнет от него. Засмеется заливисто, назовет дурачком и укоризненно пальчиком погрозит, чтоб так не шутил. Но Тэмзин послушно сидит нахохлившимся совенком и не торопится убегать. И сердце сжимается от того, как она робеет, позволяя себе остаться и согласиться. 

Что же там было “до”, что теперь в собственной уязвимости признаваться настолько страшно?

— Ты не мешаешь, — ласково произносит Сэм. — Но если я буду занят в моменте, то смогу сказать время, когда закончу. Или ты сама спросишь. Просто... если каждый будет бояться, что помешает второму, то можно никогда и не встретиться. 

Как-то же они ходили друг мимо друга шесть с половиной лет, и толком-то не встречались. И только сейчас получилось, наконец-то, это исправить. 

А в голове одна мысль: хоть бы никто им не помешал сейчас. А то ведь одна неосторожная шутка, и все испорчено. Мог бы — закрыл бы сейчас собой ото всех, никому не оставил шанса косо взглянуть. Хоть сам и знает — ему нечего скрывать. Да и вряд ли сможет — не такой человек, не привык лукавить с самим собой. Хочет все или ничего, но на деле второй вариант рассматривать не готов.

Особенно теперь, услышав слова о том, что Тэмзин он тоже нравится. Как тут сдержать улыбку? Как унять сердце, которое начинает биться ритмичней? Сэму бы в пору издать торжествующий клич, станцевать танец победителя, не стесняясь ни единого дурацкого па. Или сидеть и не шевелиться, пытаясь не забывать дышать, чтобы ненароком не заставить Тэм подумать, что ему неудобно.

Глупости все это, никогда он удобнее не сидел в этих креслах!

— Рад, что ты сказала, — отвечает он честно, отзываясь движением на прикосновение к своей ладони. — Приятно знать, что у меня все-таки есть шансы.

В груди теплеет, Сэм касается ладоней Тэмзин уже смелее. Без вкрадчивого вопроса, словно она в каждую секунду может отскочить в сторону. 

Он осторожничает, боится сказать что-то слишком смелое и испортить все, спугнуть магию момента. Но сидеть вот так в кресле вдвоем ему безумно приятно. Тэмзин кажется ему такой маленькой, такой беззащитной, что единственное желание — обнять покрепче и на руках баюкать, пока не выбросит все свои загоны из головы. 

И ему хочется сказать что-то очень верное и разумное. Про “ценность” злых языков и слухов, которые могут помешать случиться чему-то по-настоящему замечательному. Мол, стоит ли репутация среди сплетников отказа от шанса обрести счастье заново? Но вместо этого лишь легонько кивает и какое-то время просто молчит, пытаясь понять. Тэм ведь не просит у него совета, что делать — просто делится тем, что ее пугает. В поисках скорее понимания, чем рекомендаций для практики. Ох, почему же настолько сложно помнить об этом, когда отчаянно хочется решить все проблемы и перечеркнуть ненужные переменные в уравнении.

— Понимаю, — тихо хмыкает он, касаясь макушки Тэмзин щекой. — Может все будет не так просто, как мне хотелось бы. Но я буду рядом, и буду на твоей стороне. Знаешь, ведь хотеть быть счастливым и искать способы для этого — в нашей природе. Все так делают. Даже те, кто способен осудить кого-то за выдуманную “легкомысленность”. Не бойся, малыш, все будет хорошо.

Рука скользит по спине девушки уже чуть смелее, но касается осторожно — гладит в жесте поддержки, без двусмысленного подтекста. Чтобы успокоить, чтобы позволить хоть на минуточку рядом с ним не бояться.

Хоть капельку получается же?

Хорошо ли уметь быть самостоятельным? Сэм скорее согласен с тем, что это полезный навык, но в словах Тэмзин сквозит тоска. И как пытаться ее развеять, если, кажется, тоска эта по бывшему парню? Вряд ли же тоска эта о чем-то другом, как не об упущенной влюбленности в прошлом? И, конечно, Сэм понимает, что куда важнее то, что сидит Тэм сейчас у него на коленях, путь и вздыхает о чем-то, чего уже не вернуть. Но все равно чувствует себя странно.

Неуверенно. 

И рука, которая гладила девушку по спине, слегка замедляется. Будто тело пытается взять небольшую паузу, чтобы не выдать реакцию на рефлексах. Чтобы все обдумать и поступить как-то... правильно? Подобрать те слова, которые не сделают хуже, а напротив — позволят легче дышать. 

— Ты не делаешь ничего плохого, — наконец произносит он, чувствуя, как тепло разливается по груди, и добавляет, — Тэмми.

Ему хочется повторять ее имя множество раз подряд. Смешивать с улыбкой, тянуть мягкие гласные как нугу и чувствовать сладость на языке. Ощущение такое, что ему доверили что-то сокровенное, очень-очень дорогое. И Сэм не знает — то ли закричать на весь мир об этом, то ли спрятать за пазуху и не показывать никому. Он и сам не ждал, что получит на выходе такой фейерверк из собственных чувств. Но Тэмзин достаточно было просто улыбнуться по-особенному, как умела только она. Достаточно было прикоснуться к нему или сказать что-то, предназначенное только для Сэма, как все внутри него начинало резонировать ей в ответ. 

И вместо того, чтобы отвечать, Сэм просто обнимает ее. Осторожно, но твердо заключает в кольцо своих теплых рук, наконец-то подаваясь вперед, поближе к ее теплу. 

— Тебе все можно, — тихонько шепчет. — Даже не спрашивай.

Приходи и бери. И так ведь видно — весь твой. 

Это ведь у Тэмзин все сложно — расписания, графики, беспокойство о том, что подумают остальные. А Сэм простой, как монетка — пускай монетка эта и будет галлеон, а не кнат. Если хочет, то делает, если влюбляется — плевать ему, что там говорят за спиной и как шутят про тот самый сад с розами, со времен которого уже сколько прошло? Два года? Все казалось ему сущими пустяками, когда Тэм была рядом — только сейчас Сэму вдруг стало это понятно. Что это тоже было одной из причин, по которой его к ней тянуло. 

— Я бы отнес тебя наверх, но мне к вам нельзя, — еле слышно посмеивается он. — Так что придется сегодня еще напрячь твои красивые ножки пройтись до кровати, чтоб хорошенько выспаться. А пока посидишь еще немного со мной?

Отредактировано Samuel Stebbins (24.05.24 16:03)